***
— Эй, Марсель, я купил для нас с тобой чай и капкейки, может мы… Нет! Черт! О, Марсель, я тут купил… Да блин! Как сложно-то! Луи стоит дома в ванной и перед зеркалом планирует свою завтрашнюю речь. Он никогда этого не делал раньше! Он всегда был достаточно уверен в себе, а что теперь? Он не может заполучить какого-то там парня. Ну, может не какого-то, может, самого красивого и милого. Может, самого очаровательного и восхитительного. Луи уже не уверен ни в чем, кроме того, что не может и дня прожить без того, чтобы не пялиться на Стайлса. На следующий день он все-таки покупает чай и капкейки и пишет на одном из стаканчиков свое имя и номер (и, возможно, даже обрисовывает все маленькими сердечками). Когда он замечает знакомую макушку и жилетку с бабочкой, то ему с трудом удается дышать, но он все равно встает с лавки, хватает все свои пикаперские штучки и подлетает к испуганному парню. — Привет, Марсель! — улыбается он. — Л-Луи? — Помнишь мое имя, вау… Эм, я, в общем, купил чай и вот, это тебе, — он дает один стаканчик парню, но понимает, что это не тот, и тут же с нервным смешком меняет его на другой. — Извини. Марсель странно смотрит на стаканчик, разглядывая художества Луи, и его брови забавно хмурятся, от чего Томлинсон с трудом заставляет свое сердце продолжать биться. — Ты сегодня опять в жилетке, но ведь такая жара! Тебе стоило надеть что-то открытое, хотя, думаю, я бы с ума сошел, если бы увидел твои ключицы. Парень смущенно отводит взгляд, пытаясь прикрыться воротником рубашки. — Что? П-почему? — Потому что ты просто красавчик! Марсель хмуро смотрит на него, а потом отдает обратно стаканчик с чаем. — Ясно. Очень смешно. Он разворачивается, собираясь уходить, и нет, нет! Луи не может этого допустить. — Мар-Марсель, ну погоди, что я сказал не так? Ты не любишь комплименты, да? Извини, я просто… я немного волнуюсь. Парень скептично поднимает бровь. — Ты? — Ну да. Но я бы правда хотел сходить с тобой куда-нибудь. — Зачем? Ты же знаешь, что то, что я ношу очки, не делает меня умником? Я не смогу подтянуть тебя по предметам или… — Мне и не надо! — отмахивается Луи. — Вернее, это бы все равно не помогло — когда ты рядом, я мало о чем могу думать. — Я не понимаю… — хмурится Марсель. — Извини, я сегодня ужасен во флирте, да? Но если ты сходишь со мной на свидание, обещаю исправиться. — Свидание? — округляет глаза парень. — Да! Прошу, соглашайся. Я знаю, обо мне много всякого говорят, но я прошу лишь один шанс. Одно свидание, чтобы ты сам мог сделать обо мне выводы. На секунду тень сомнения проскальзывает на лице Марселя. — Это розыгрыш? — неуверенно спрашивает он. — Нет, — глупо моргает Луи. — Тогда почему…? — Ты мне нравишься, — усмехается Томлинсон, будто это не очевидно. — Какие еще могут быть причины? Марсель пожимает плечами и снова хмурится. Его лицо пылает ярко-красным смущением. — Просто я не могу тебе нравиться. — Что? — фыркает Луи. — О! Я понял. Тебя, наверное, Зейн и Лиам надоумили, да? Они с тобой говорили? — цокает он языком. — Если это так, то не слушай их. Они почему-то решили, что я… ну, неважно. В любом случае, они не правы. Ты нравишься мне, так что просто… позволь мне сводить тебя в кино или парк аттракционов или… куда пожелаешь? Парень в жилетке молча складывает руки на груди, нервно перебирая пальцами короткие рукава собственной рубашки. — Ну так что? — взбудоражено спрашивает Томлинсон. — Ну… ладно, — качает головой Марсель, и Луи знает, что сорвал джек-пот. Он нервно улыбается, пытаясь выглядеть непринужденно из-за согласия, и выдает только простое «здорово» и «напиши мне», отдавая Марселю снова стаканчик со своим номером. И только когда он неловко пытается обнять парня на прощание, думает о том, что, возможно, стоило самому выпросить его телефон.***
Луи ждёт Марселя в своей новенькой машине, которую ему только недавно подарили родители. Он, конечно, не надеется, что крутая тачка, облегающие шмотки и нахальный вид покорят сердце Стайлса, потому что такое действует только на глупых девчонок, которые ходят с ним на занятия. Луи знает этот взгляд. Взгляд, когда в тебе видят только то, что на тебе надето или то, что тебя окружает. И у Марселя этого взгляда точно не было, так что Томлинсону остается надеяться, что он не облажается, сказав какую-то глупость. Он опаздывает уже на пять минут, и Луи, конечно, не какой-то псих, но все равно нервничает, потому что он прождал целых три дня, прежде чем Марсель написал ему и очень нехотя скинул свой адрес. — И-извини, что опоздал, — говорит Марсель, после того как неловко стучит по боковому стеклу автомобиля и садится в него. Луи запоздало переклинивает от того, что он задумался и даже забыл открыть для того дверцу, как истинный джентльмен. Но Марсель все равно этого не замечает, продолжая только упорно отводить взгляд. — Всё нормально, я готов ждать, сколько нужно, — очаровательно улыбается Луи, чувствуя, что даже не врёт. Марсель смущенно хмурится от его слов и дергает манжеты своей глупой коричневой рубашки. — Ты очень мило выглядишь сегодня, — успокаивает его Томлинсон. — Нет, не так. Бесподобно. — Да? — усмехается Марсель. — Это была идея моей сестры, она выбрала эту рубашку. — Она такая облегающая. — Ну, не такая, как твои джинсы. Ой, прости! Луи восхищенно смотрит на него и, смеясь, благодарит свою нелюбовь к стирке, за то, что заставила его вытащить со дна шкафа древние как мир бордовые джинсы. — Нет, ничего. Можешь шутить про мои джинсы сколько влезет, но признай, что моя задница в них выглядит потрясающе. Марсель на это ничего не отвечает, но его сдающаяся улыбка и не требует никаких слов. — Так, куда мы идем? — В цирк! — с энтузиазмом отвечает Луи. — Цирк? — притихает красавчик. — Я не очень люблю цирк, если честно. То есть, они плохо обращаются с животными и… Сердце Томлинсона готово вот-вот растаять, когда он мельком оглядывается на обеспокоенного Марселя. — О, в этом цирке нет животных. Он больше как театральное представление. — Тогда ладно, — облегченно вздыхает Стайлс. — Но там ведь есть попкорн и сладкая вата? Луи усмехается от очарования этого парня, и думает о том, что губы того выглядят на вкус куда слаще цирковых сладостей.***
Сначала Луи думает, что его проблема в том, что он не может перестать пялится на Марселя. Это выглядит даже дико — настолько он похож на сталкера, сидя рядом с парнем и глядя все представление не на акробатов, а на Стайлса. И что-то подсказывает Луи, что отговорка «шею защемило» не сработает. Но настоящей проблемой оказывается то, как просто и легко Луи ощущает себя рядом с Марселем. Они переступают порог неловкости после пары неуместных и фривольных шуток (и это Марсель тот, кто пошутил про лосины акробата). И Луи просто не может поверить, что этот парень — добрый, забавный, сексуальный и умный — вообще настоящий. — Марс, ты же знаешь, что от бокала шампанского нельзя потерять память? — снисходительно улыбается Луи, когда слышит очередную глупую историю Стайлса. — Я могу, — усмехается тот, но внезапно запинается, — Как ты меня назвал? — Марс? Ты не против? Я подумал, что сокращение удобнее… — Нет, я… эм. Вообще-то, можешь звать меня Гарри. — Гарри? — удивляется Луи. — Это твоё второе имя или… — Нет, это вообще-то моё настоящее имя, — смущенно пожимает плечами Гарри. — Тогда почему все называют тебя Марсель? Он неловко ерзает на своем месте и заламывает пальцы, крутя в руках палочку от сахарной ваты. — Просто еще на первом курсе я согласился пойти на университетскую вечеринку, и там все играли в правду или действие, и мне попалось рассказать грустную историю из своей жизни, ну, и я рассказал о своей соседке. Она жила напротив нас и была слепой, так что я всегда приносил ей пирог по воскресеньям, потому что, ну, знаешь, она была совсем одна. Но она всегда путала меня со своим умершим котом и называла Марселем. В-вот… — И? — серьезно взглянул на него Луи. Он думал, что сейчас обязательно последует что-то драматичное, потому что Гарри выглядел очень смущенно и неуверенно. — Все рассмеялись, и, ну, решили, что имя Марсель звучит очень смешно, так что с тех пор все стали называть меня так. Сердце Луи сжалось очень сильно, будто попало в вакуум, и эта невидимая сила давила и давила на жизненно важный орган. Он даже не заметил, как нахмурился и сжал в кулак свою правую руку. Томлинсон был шокирован, что кто-то мог так ужасно посмеяться над такой трогательной историей. — Это ужасно, Мар… То есть, Гарри. Они больше не будут тебя так называть, — угрожающе качает он головой. — О, да забей, Луи. Мне не обидно. — А мне да! Я не позволю им так тебя называть, и ты тоже не позволяй, ладно? У тебя красивое имя! И ты точно не мёртвый кот! Гарри усмехается, со странным блеском восхищения, глядя на Луи, и Томлинсон думает, что вот оно, наверное, то самое, что заставляет людей сходить с ума от любви и пытаться каждый день стать лучше. И если для Луи это не вот такой вот взгляд Гарри, то тогда что? Он осторожно касается руки Стайлса, когда представление заканчивается, и они покидают шатёр, неуловимо улыбаясь друг другу. Луи думает, что это его лучшее свидание, пока не слышит это: — Цирк уехал, а клоуны, похоже, остаются, — мерзко хихикают два парня-подростка прямо за их спиной. Луи странно щурится, понимая, что это было обращено к ним. К нему… неужели это все из-за его джинс и укладки? Серьёзно? — Что за… — шипит он, оборачиваясь. Гарри все еще держит его руку, и это так мило, что в некотором роде делает его куда увереннее в себе. — Да ладно тебе, Луи, — одергивает Стайлс. Парочка ребят замечают, что они обернулись и удивленно смотрят то на Луи, то на Гарри. — Какие-то проблемы? — спрашивает Томлинсон. — Вам не по вкусу мои брюки? — Да нет, чувак, мы не… — Вы не что? Не пытались тут посмеяться надо мной? — Мы вовсе не над тобой, — оправдывается один из них, но тут же прыскает от смеха, кидая взгляд на Гарри. — О, я понял, — фыркает Луи. — Хотите тут быть круче, пытаясь смутить меня перед моим парнем, да? Думаете, я не тот, кто ему подходит? Так вот, детки, возможно, когда-нибудь вы повзрослеете и поймете, что это тупо — судить о ком-то только по тому, что он носит красные штаны или имеет странную форму носа. Вам, очевидно, не достанется даже самая стрёмная одноклассница, потому что вы полные козлы. Парни неуверенно переглядываются и бормочут какие-то смутные извинения, однако Луи на них плевать. Он самоуверенно оборачивается и тащит за собой ничего не понимающего Гарри, пока этот фрагмент окончательно не убил их вечер. — Л-луи? — Гарри тянет его за руку, когда они добираются до парковки. — Что ты имел в виду? — Ты сказал, что ты мой парень… Луи обреченно вздыхает. — Рано, да? Я знаю, но я просто на самом деле хотел, чтобы они отвалили. Я не хочу показаться навязчивым или наглым. — Ты можешь, — вдруг выпаливает Гарри, подходя к нему на шаг ближе. — Что? — улыбаясь, спрашивает Томлинсон. — Можешь показаться навязчивым… и наглым, — с улыбкой добавляет он. Взгляд Луи вдруг падает на покрасневшие губы Гарри, и он не хочет быть таким очевидным, но, кажется, противиться странному гипнотическому состоянию рядом со Стайлсом просто бессмысленно. — Что? У меня что-то на губах? Сладкая вата? Луи отнимает руку парня от его лица и притягивает того ближе, пока их губы не сталкиваются в первом, абсолютно идеальном и сахарном, по мнению Томлинсона, поцелуе.