Я не Золушка!

Весна неумолимо приближалась. Дни становились заметно длиннее, а ночи — короче. Больше не было тех снегопадов, солнце всё сильнее припекало землю. Снега таяли, растекаясь ручейками по дорогам и тротуарам. Шли последние февральские дни. Эльза сидела на подоконнике в своей комнате и наблюдала за тем, как медленно садится за горизонт дневное светило, а в окнах домов загораются поочерёдно огни. На дорогах стало появляться больше людей, которые спешили поскорее в свои дома, чтобы отдохнуть и посвятить время семье, машины сновали туда-сюда. В городе постепенно просыпалась та необыкновенная жизнь, которую не встретишь днём или же утром. Лишь стоило солнцу склониться к земле, как городок приобретал новые краски — краски огней, витрин, домов. Обычно Эренделл не хотелось сидеть дома в это время, она любила выйти из дома и пуститься по полюбившемуся ей маршруту: от дома до библиотеки, от библиотеки к площади. А там уж идти, куда душа пожелает. Очень часто вместе с Джеком они гуляли по этим местам разговаривая ни о чём и обо всём одновременно. Но не сейчас. Девушка перестала любить последние дни зимы, когда снега нет, вокруг лужи, слякоть, зябко и противно. По-зимнему не оденешься уже — выглядеть бвдешь как попало, а по-весеннему тем более — холодно ещё. Ей по душе больше была стандартная погода для определённого времени года: для зимы — снег и мороз, для весны — тепло, солнце и оживающие растения, для лета — жара и зелень, осенью — лёгкий холодок и пёстрая листва деревьев. Видеть всю красоту в любом времени года её научила её мать, родная и любимая мама. А все эти переходы от одного времени года к другому Эльза таки не научилась любить. Она хотела, чтобы всё это уже поскорее кончилось, и в город пришла настоящая весна, без слякоти и грязи. Не успела мама привить ей любовь и к такой погоде. При одном только воспоминании о матери в Эльзе смешивались различные чувства. Это была и боль, и радость, и обида, и что-то ещё, что она не могла объяснить. Уже восемь лет, как не стало матери Эльзы, но девушка старательно хранила её образ в сердце, её привычки, её манеры, её поведение, её смех, её прикосновения. От этого внутри разливалось щемящее тепло. Перед глазами каждый раз всплывали фрагменты из прошлого, когда всё семейство Эренделл собиралось вместе, когда никакие беды, казалось, не могли их разлучить. Это было будто вчера. Эльза прекрасно помнила их одноэтажный домик в благополучном районе, их приусадебный участок, сад на заднем дворе. Она помнила, как часто они с мамой ходили туда, как качались на садовых качелях, как сидели летними знойными днями под деревьями, любуясь небом и природой вокруг. Помнила, как в холодный зимний вечер они садились всей семьёй у камина и читали. Молчание, треск дров, приглушёный свет, вой ветра за окном и книга с интересным сюжетом. Заливистый смех маленькой девчонки привлекает внимание родителей: прочла смешной момент. И никто не сдерживает улыбки... От воспоминаний счастливого детства глаза Эрендеол застелила слёзная пелена. Громкие вопли Мериды и крик Элинор выводят Эльзы из раздумий. Каждый выходной ей приходится слушать и терпеть их скандалы. Мачеха требовала от родной дочери невозможного. Пускай Мерида и была взбалмошной, но всё-таки способной. У неё были свои таланты, успехи в спорте. Но это всё было не то, что требовала от неё Данброх-старшая. Она требовала от неё невозможного: хорошего поведения, знание этикета, сдержанности. В общем, родная дочь никак не соответствовала её личному идеалу девушки. Но вот падчерица... Эльза обладала всеми качествами, что так требовала и пыталась выбить из Мериды Элинор. И это жутко задевало её самолюбие: как так, не родная дочь обладает качествами принцессы, а падчерица. Не она привила эти способности к ней, а первая жена её покойного мужа. И Эльза это прекрасно знала, поэтому так грациозно вела себя. Горькая усмешка возникла на её губах, она закатила глаза и снова окунулась в воспоминания. ... А потом мамы не стало. Миссис Эренделл умерла; отец сразу ей, маленькой девочке, рассказал, как её мать попала в аварию. И не выжила она не от травм, полученных в результате ДТП, а из-за сердечного приступа. У неё всегда было слабое сердце... Тот день Эльза помнит до мельчайших подробностей. Помнит, как её привёз со школы друг отца — дядя Уолтер, как встретила она отца в ужасном состоянии: он сидел на полу, кожа его была бела, а глаза, наполненные слезами, смотрели в одну точку. Он рассказал ей обо всём, что произошло, хотя и понимал, что это плохо отразится на психике ребёнка. Но Эльза отнеслась к этому без истерики, спокойно. Да, она долго плакала вместе с отцом, сидя на полу и обнимаясь, она не верила, что это правда, хотя и приняла эту новость сразу. Позже её мать похоронили, вспоминая о ней только хорошее, многие звали её земным ангелом — такой была чистой и доброй дуга этой женщины. Ровно год продлился траур в семье Эренделл. Но больше чем через год в дом прибыла новая "мама", а с ней и сестра. Элинор Данброх была красивой и статной женщиной, богатой и мудрой, грациозной и величественной. Была она строга, холодна не только к падчерице, которую старалась "полюбить" как родную, но и к дочери. Поначалу десятилетняя Эльза была в обида на отца, ведь он предал любовь её покойной матушки, но потом он объяснил ей, что не мог поступить иначе, что брак этот не по любви, а по расчёту. Дочь приняла это, как должное, потому что и сама видела, что нет в глазах его тех искр, которые были, когда мама жила. Не было и той любви между ними, как с мамой. И это утешало юную Эренделл, ведь отец продолжал любить свою прежнюю жену... И снова её из размышлений вывел крик Мериды. Она опять что-то истерически доказывала матери, да так, что аж голос её хрипел. Это звучало жалко, слишком жалко и ничтожно, что Эльза на миг даже посочувствовала. Но это только на миг, ведь она не любила Мериду за её ужасные выходки. Да и она сама мало проявляла хоть каплю сочувствия Эльзе. Поэтому всё было так, как надо. Очередной крик сводной сестры снизу, грохот, громкий строгий голос Элинор, топот, удар двери и... Тишина... Долгожданная тишина. О смерти отца и её последствиях девушка думать не очень-то и хотела. Это было второй чёрной полосой в её жизни, которая только с недавних пор стала меняться на серую. Удачи, неудачи — они всегда преследовали её. Везде, где бы она ни была. Эренделл свыклась с тем, что нельзя думать только о плохом, но и верить в хорошее тоже не стоит. Надо найти золотую середину. И она её нашла. Уже привыкла, что за каждым её провалом следует что-то приятное. Ну или же наоборот. Чёрно-белыми полосами это нельзя назвать никак. Просто сплошная серость. В дверь тихонько, но настойчиво постучали. «Эльза, спускайся на ужин», холодно проговорила из коридора Элинор. Девушка скривилась, но ответила, что скоро спустится. Она, бросив напоследок взгляд за стекло. Жизнь. Вечерняя жизнь города так и манила её. Спрыгнув с подоконника, девушка открыла настеж окно. В душное помещение ворвался холодный поток воздуха вместе со свежестью. Набрав в лёгкие побольше воздуха, та улыбнулась, натягивая на лицо маску безразличия. Она, выпрямив спину, покинула свою комнату и спустилась на первый этаж, в столовую, где уже уселась старшая Данброх. Мерида, завидев сводную сестру, отодвинула стул и плюхнулась на него, откинувшись на спинку. Сегодня, на удивление Эльзы, стол был полностью накрыт, стояли тарелки, стаканы и столовые приборы. В огромном блюде посреди большого стола стоял ужин. При тусклом свете Эренделл даже не сразу поняла, что это. Но факт в том, что всё это не пришлось тащить или даже готовить сироте. Кивнув, она и сама присела за стол. Начался тихий "семейный" ужин. Эльза никогда не говорила во время приёма пищи, ибо не о чем было да и её не спрашивали. А сегодня и обе Данброх даже молчали. Видимо, так сильно разругались. И тут... — Эльза, может, ты расскажешь, как прошла твоя неделя? — неожиданно для всех поинтересовалась женщина. Девушка замерла с вилкой в руке: так неожидан был этот вопрос для неё. Мерида только фыркнула. — Знаете, — аккуратно положив прибор, девушка посмотрела на мечеху, — я рада, что вы меня об этом спросили. На самом деле эта неделя выдалась тяжелее, чем обычно, потому что в нашем классе проводилось много контрольных и проверочных работ. Но я с ними справилась на "отлично". В целом, вся неделя моя была насыщенной не только из-за тяжёлого графика, а ещё и из-за множества весёлых и интересных случаев в школе. Например, в этот четверг у нас отменили последние два урока, потому что в нашей школе проводился волейбольный матч. Не то, чтобы я любила этот вид спорта, но было приятно понаблюдать за игрой наших ребят и болеть за них. Верно, Мерида? — вопрос вырвался совершенно случайно, но жалеть было не о чем, потому что та лишь кивнула, не соизволив сказать ни слова. — А ещё во вторник проводилась викторина по литературе, в которой я участвовала вместе с некоторыми нашими одноклассниками. Правда, наша команда заняла второе место, но мы не отчаивались. Нам достался приз зрительских симпатий. И вообще было много чего интересного, всего и не перечислить. А как прошла ваша неделя? — последний вопрос она задала с не самой доброй улыбкой. Признаться, её совершенно не интересовала личная или же какая-то иная жизнь мачехи, но для поддержания разговора она была обязана задать этот вопрос. Пускай Элинор знает, что падчерица её не боится и уж тем более не стесняется. Заметно было, как и старшая Данброх удивилась такому вниманию со стороны неродной дочери. Хмыкнув, она кивнула. — Ну, на этой неделе наша фирма подписывала очень важный договор с представителями другой страны. В скором времени они должны стать нашими партнёрами. — О! Это, вероятно, так интересно! — вдруг ахнула Эльза. Почему-то сейчас ей захотелось понервировать Мериду, разговаривая с её матерью. — О, расскажите, а из какой страны они прибыли? Элинор широко раскрыла глаза, вздохнув. И откуда взялся этот интерес со стороны падчерицы? — Ну, вообще-то это представители Испании, их фирма находится в Мадриде, а о них знает вся страна. — Ох, Испания! Это наверняка прекрасная страна. Нам так много о ней рассказывали на уроках. — Да, это действительно так. И наша продукция теперь будет поставляться туда. — Как здорово! Это невероятно! Теперь о нашем небольшом городке узнают во многих странах мира. Даже гордость переполняет, — в самом деле, нет. Эльзу ничуть не интересовали ни Испания, ни Мадрид, ни партнёры и уж тем более не фирма, где работает мачеха. Просто надо было разговориься с Данброх, задобрить её и взбесить Мериду. И она добилась желаемого результата. Встав из-за стола, не забыв перед этим бросить вилку с размаху на стол, рыжая направилась прочь из столовой, громко топая. — Очень странно, — изрекла Эренделл, принявшись доежать свой ужин. — С ней что-то случилось? — Ничего особенного. Она просто не в духе. И, видимо, забыла, кто в доме хозяин, — женщина, как и падчерица, взялась за ужин. В душе Эльза ликовала. Ведь если Элинор так говорила, то значит, что сегодня Мериде придётся ночевать на кухне, чтобы понести ответственность и наказание за своё поведение. А это означало, что весь вечер Эренделл может быть свободна.