Дело о талантливой артистке

    Школа в Сан-Анри располагалась на удалении от города. Видимо, это делалось для того, чтобы юное поколение вермонтцев развивалось и физически (по пути в альма-матер), и умственно (во время уроков). Дети всех возрастов занимались в одном здании, потому что роскоши разделения на ступени это образовательное учреждение позволить себе не могло. Объёмное здание в не совсем уместном при вермонтском климате колониальном стиле щеголяло белой краской, как невеста фатой. Маленькие квадратные окошки с неудобными фрамугами располагались часто, но высоко, и можно было только представить, как же трудно их открывать. Слева от школы располагался небольшой стадион, созданный, по-видимому, силами местного населения. Вся территория была огорожена обычным сетчатым забором, но перманентно распахнутые ворота сводили эту меру предосторожности на нет. Дети учились посменно: рано с утра приходили самые маленькие, чуть позже к ним присоединялись школьники побольше, а самые старшие начинали занятия с середины дня. Сейчас шли летние каникулы, но это касалось далеко не всех категорий учащихся: многие из старших должны были сдать экзамены, из которых обязательными – я это помнила из собственного опыта – были алгебра и геометрия, предметы, которые вёл Санни. Наверное, было бы рациональнее сходить за Эсме – она работала в школе и могла бы проводить нас прямо к корейцу, – но я решила, что важнее не тратить время попусту. Учебное заведение не охранялось вообще. Ни у ворот, ни собственно у входа в здание не было ровным счётом никого. Это легко объяснялось летними каникулами, но всё же казалось чересчур беспечным. Пол школы представлял собой обычный линолеум, а стены были покрашены в самый отвратительный из возможных оттенков голубого, зато стенды с фотографиями и грамотами, расположенные прямо напротив входа, немедленно привлекали внимание. При даже самом беглом их изучении становилось понятно, что достижения учеников являлись приоритетом для местных педагогов. – А где живёт Санни? – спросила я, поворачиваясь к своей спутнице. – Он снимает комнату где-то в Сан-Анри? – Нет, – Виола слегка поморщилась. – Эсме рассказывала, что он поселился где-то за школой – там есть старый сарай. – Ясно, – я закусила губу. – Пожалуй, стоит взглянуть. – Отлично, – моя подруга передернула плечами. – А я схожу к нему в кабинет – скорее всего, он ещё ведёт урок с Алабамой. Когда они закончат, я тебе позвоню. – Буду весьма признательна, – улыбнулась я. – Пустое, – хихикнула Виола, направляясь к лестнице. – Но ты будешь мне должна, дорогая: из-за тебя мне придётся провести бог знает сколько времени в одном помещении с этим помешанным корейцем. Я комично помахала товарке рукой и вышла из школы. Я сама не понимала, зачем мне нужно было узнать, где именно обитал Санни, но какое-то неведомое чувство так и тянуло меня исследовать помещение, ставшее ему пристанищем. Пресловутый сарай оказался за школой, как и объясняла мне Виола, но я не сразу его заметила. Деревянное строение было скрыто в нише между пристройкой и основным зданием учебного заведения. Это сооружение, судя по его виду, насчитывало не одно десятилетие славной истории. Домик покосился, краска на досках посерела и местами облупилась, а окна выглядели так, будто их в последний раз открывали на инаугурацию Кеннеди. На двери не было замка. Кореец просто подпёр её тяжёлым деревянным бруском, подумав, видимо, что никто в Сан-Анри не рискнёт украсть что-нибудь у него. Что ж, вполне логично. Я с трудом отодвинула брусок в сторону и, взявшись за крайне неудобную старомодную металлическую ручку, дёрнула дверь на себя. Створка раскрылась с ужасающим скрипом, и я проскользнула внутрь. Стёкла окон сарая были покрыты каким-то липким на вид налётом, поэтому света они почти не пропускали, но, на моё счастье, сбоку от входа оказался выключатель. Щёлкнув им, я радостно улыбнулась: жалкая лампочка без абажура, висевшая на потоке, вполне справлялась со своими функциями. Небольшое помещение, судя по всему, всё ещё исполняло своё первоначальное предназначение: слева от входа стояли лопата, грабли и метла. Чуть поодаль высилась картонная коробка, в которой обнаружились неаккуратно сваленные инструменты, часть из которых давно поржавела. Правую половину сарая занимал кореец. У дальней от входа стены был небрежно брошен старый полосатый матрац. Скомканное одеяло валялось тут же. Рядом стояла раскрытая синяя дорожная сумка, служившая Санни уже много лет. Умелый кореец прибил к правой стене сарая небольшой походный умывальник и подставил под него пластиковый таз. Судя по всему, это нехитрое сооружение исполняло функции ванной. На полочке умывальника была разложены скромные туалетные принадлежности: бритва, кусок мыла, зубная щетка в стеклянном стакане, полувыдавленный тюбик зубной пасты. Да, азиат явно не изменял своим спартанским привычкам... Я присела на корточки около сумки и беззастенчиво запустила внутрь обе руки. Да, я обыскивала личные вещи другого человека, не имея на это ни функций, ни его разрешения, но у меня имелась весьма веская причина: взрыв машины на тихой улочке в Сан-Анри вполне мог иметь отношение к моему старому знакомому. Немного одежды, куча документов на корейском языке, спрятанных в непромокаемый конверт, несколько камней, большая семейная фотография в рамке, пара ботинок, видавший виды путеводитель по Вермонту, планшетный компьютер... Так и не обнаружив ничего подозрительного, я тщательно сложила вещи так, как они были до моего обыска. Конечно, Санни, скорее всего, заметит, что в его сумке рылись, но он вряд ли заявит на меня в полицию. Встав на ноги, я огляделась. Всё-таки этот сарай представлял собой плачевное зрелище что снаружи, что изнутри: дощатые полы скрипели, краска на стенах давно пошла трещинами, а когда-то белый потолок явно плесневел по углам. Интересно, почему кореец не снял комнату в Сан-Анри? В конце концов, всё что угодно лучше, чем эта развалюха. Вздохнув, я направилась к выходу. Жаль, что ничего не получилось. С другой стороны, хорошо: доказательств причастности азиата ко взрыву нет. Конечно, стоило ещё расспросить его... Остановившись у самой двери, я вдруг замерла, заметив в углу небольшую металлическую коробку. Сначала я даже не обратила на неё внимания. Скорее всего, там тоже инструмент, но проверить не помешало бы... Подойдя к коробу, я встала на колени и провела пальцами по его крышке. Краска защитного цвета – такой пользовались военные – местами отслоилась, но пыли на поверхности не было. Я потянула крышку на себя, но та не поддалась. Дёрнув несколько раз, я раздражённо фыркнула: эта штука что, запечатана? Или тут какой-то секрет? С трудом отодвинув коробку от стены, я развернула её другой стороной к себе и закатила глаза: теперь стало понятно, почему упорная крышка не поддавалась. Небольшая замочная скважина смотрела на меня, словно издеваясь и вопрошая: «Ну как ты могла так сглупить, детектив Дрю?». Действительно. Хорошо, что у моего позора не было свидетелей... Так, теперь мне надлежало найти шпильку для волос и открыть этот незамысловатый замочек. Я потянулась было к сумке, но потом замерла. Выпрямившись, я залезла рукой в карман и вытащила оттуда грязную пару перчаток и миниатюрный ключик – тот самый, что нашёлся во взорванной машине. Шумно сглотнув, я сунула перчатки обратно и присела перед коробкой. Моё сердце колотилось, как сумасшедшее, от этого тряслись руки, и я не сразу смогла вставить ключ в скважину. Я – убеждённая атеистка – была готова молиться всем пресвятым угодникам, чтобы ключ не подошёл, но увы: он с лёгкостью открыл замок. Чёрт. Хотя... Это ничего не значило. Наверняка в Сан-Анри полно таких металлических шкатулок; провинциалы почему-то предпочитали хранить инструменты именно в подобных. Я-то знала, ведь мой собственный отец держал в гараже такую же. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, я подняла крышку и ахнула. Внутри были какие-то схемы, детали, часовой механизм и металлические цилиндрики, блестевшие в свете лампочки. Не нужно было иметь специального образования, чтобы понять: передо мной лежала бомба в разобранном виде. Двигаясь, словно во сне, я опустила крышку и закрыла замок. Вынув ключ, я спрятала его в карман и медленно распрямилась: ноги словно налились свинцом. Выключив свет, я вышла из сарая и закрыла его дверь, с ещё большим трудом, чем накануне, придвинув деревянный блок на место. Мысли беспорядочно роились у меня в голове. Значит, мои подозрения насчёт Санни оказались правдой? Что ж, ничего неожиданного: он служил в сапёрных войсках во время прохождения обязательной армейской повинности в Корее и хорошо разбирался во всём этом. Конечно, теперь достать части того устройства, что использовалось при взрыве джипа, невозможно: хитрый азиат наверняка позаботился о том, чтобы стащить парный заряд, который, к счастью, не успел сработать. Может, как раз он и был в коробке? Хотя... Нет. Все части, что я нашла здесь, были новенькими: ни следа ни копоти, ни гари, ни пыли. Кроме того, ключик от короба обнаружился в той самой злосчастной машине, вернее, в том, что от неё осталось. И попал он туда явно до взрыва. Итак, помешанный на инопланетянах иностранец с полным кавардаком в голове прибыл в тихое местечко на севере США. У него имелись и знания, и опыт по обращению с взрывчатыми механизмами и веществами. И когда бабахнуло почти в центре Сан-Анри, он практически тут же оказался на месте происшествия, хотя расстояние от этого сарая до взорвавшейся машины было приличным. Кореец ухитрился не только обезвредить второй заряд, но ещё и уломал шерифа не обращаться в ФБР, то есть заставил служаку нарушить все мыслимые и немыслимые инструкции и правила. Вывод: вышестоящие власти так и не узнали о том, что произошло в Вермонте. Расследования по всем правилам проведено не было, и виновника, соответственно, так и не нашли. Иными словами, Санни совершенно точно имел отношение к этому: все ниточки вели к нему. Но как? Для чего? Ответами на эти вопросы я пока не располагала. Опустив голову, я побрела к школе. Конечно, в душе я всегда понимала: подобное развитие событий очень даже вероятно, но никогда не думала, что мой старый знакомый, с которым мы бок о бок прошли огонь и воду, и в самом деле окажется замешанным в таком жутком деле. Что ж, порой жизнь преподносит нам весьма неприятные сюрпризы, и остаётся только взять эти лимоны, брошенные нам в лицо, и сделать самый лучший в мире лимонад. Я детектив, пусть не имеющий лицензии, но всё же профессионал, и расследования – моя работа. Мне необходимо оставаться совершенно беспристрастной, даже тогда, когда это до невозможного трудно. Неожиданно налетевший порыв ветра мигом пробрал меня до костей, и я, втянув голову в плечи, прибавила шагу. Я пока не решила, какую тактику поведения с Санни возьму на вооружение, но одно знала точно: я просто обязана докопаться до правды.