***
К половине первого ночи они оба абсолютно пьяны. Шагая, точнее, пытаясь шагать, по аллее, они смеются и рассказывают друг другу различные истории из жизни. Джастин пытается делать вид, что он серьезен, но каждый раз, когда он спотыкается об свою ногу, то начинает смеяться и рушить свой образ интеллигентного молодого человека. Кензи чувствует себя в разы увереннее. Хоть она и спотыкается не меньше режиссера, она смеется во весь голос и принимает помощь, когда Бибер каждый раз протягивает ей руку и помогает встать. Они доходят до канала Влтавы, где нет ни единой живой души. Темная гладь воды отражает огни ночной Праги, воздух чист и холоден, а небо над головой настолько темно-синее и кажущееся близким, что, засмотревшись на него, Уитфорд снова чуть ли не падает. — Осторожнее, — говорит Джастин, придерживая её за талию. Усевшись на каменный выступ, совсем не заботясь о том, что там может быть грязно, Джастин и Кензи рассматривают вид впереди себя. — С моей стороны благоразумным решением было бы отвезти тебя в моделхаус, — начинает он, и пар покидает его рот, — но, знаешь, мне не хочется, чтобы эта ночь заканчивалась. Макензи улыбается, краснея от его слов. Или же от холода, которого она, почему-то, не чувствует. — Мне тоже, — она кивает, прикусив губу и все еще улыбаясь. Режиссер какое-то время смотрит вперед, а потом переводит взгляд на девушку. Она кажется размытой, потому что состояние Джастина сейчас не самое лучшее. Но он хотя бы как-то держится на ногах и говорит абсолютно ровным тоном, что делает его вид более менее трезвым. Он вдруг вздыхает, смотря в ту же точку, что и Кензи. Перед его глазами проносятся воспоминания, тысяча картинок из разных годов и мест, и все они, по неизвестной причине, становятся режиссеру неприятными. Решив этим поделиться, Бибер начинает говорить: — Она никогда не была такой веселой… Кензи поворачивается к нему и вопросительно смотрит. Но спустя пару секунд размышлений понимает, о ком идет речь. Конечно же, о Лилиане. — По какой-то причине вы все же вместе, — девушка жмет плечами. — Да, конечно, я полюбил в ней другие качества. Она очень умна и образована, она разбирается почти во всех вещах, за которые берется. Ли даже бывает самоотверженной. Уитфорд просто кивает, молча слушая Джастина. Она понимает, что сейчас, когда у них обоих такое опьянение, говорить намного проще. К тому же, Биберу, видимо, необходимо высказаться кому-то насчет этого. — Но..? — подталкивает она его к продолжению. — Но она как будто всегда была слишком взрослой для меня. Я вырос так быстро благодаря ей, обрел всю эту серьезность, статус и все такое. Иногда мне хочется просто посмеяться с ней, сходить в какое-то глупое место, например Диснейленд, или посмотреть дома какое-то глупое ток-шоу, которое мы бы обсуждали без конца с таким видом, будто говорим о политических проблемах. Он говорит это с придыханием, с запинками, сопровождая всё плавной и немного расстроенной жестикуляцией. Сам Джастин, затронув эту тему, тоже не выглядит счастливым. В его карих глазах отражается столько грусти, что Кензи захотелось его обнять. Она придвигается к нему ближе, кладет голову ему на плечо, на что он не реагирует как-то удивленно или неловко. Макушкой девушка чувствует, как режиссер прижался к ней щекой. Как будто Бибер ждал этого. — Теперь для всяких глупостей у тебя есть я, — ободрительно сообщает она, — ты можешь веселиться со мной, когда захочешь. Это не должно было звучать пошло, но это случилось. Макензи тут же поднимает голову, понимая, что ляпнула, и тут же её щеки наливаются краской. Она прикрывает рот рукой, а потом снова убирает её и говорит, тоже не без запинок: — Я не это имела в виду, я просто хотела сказать, что мы можем смотреть ток-шоу и ходить в парки, потому что тебе не хватает веселья и.. — Кензи. — Что? — Расслабься, я тебя понял, — улыбается Бибер, отводя взгляд к реке. Она кивает и поджимает губы, отводя виноватый взгляд в сторону. Виня себя в том, что говорит всякую чушь, Кензи исследует взглядом деревья вокруг неё, машины, проезжающие мимо… И все равно ничего не может отвлечь её внимание. Ей становится холодно, в конце концов, это должно было случиться. Она поднимается на ноги, и Джастин делает то же самое. На этот раз оба стоят на удивление нормально, никто из них не шатается. Бибер замечает, как дрожит Кензи, поэтому предлагает ей пойти к его машине. Кивнув, она подходит, равняясь с режиссером, и оба идут обратно. Даже если между ними ничего не произошло, чувство какой-то стыдливости возникло и у Джастина, и у Макензи. На этот раз они идут молча, игнорируя взгляд друг друга и думая каждый о своем. Из местных клубов и караоке-баров доносится музыка всякий раз, когда дверь оттуда приоткрывается. Люди, выходящие из подобных заведений, тоже нетрезвые, но им настолько весело и легко, что они об этом и не заботятся. Так почему же, пребывая ровно в таком же состоянии, Джастин и Кензи больше не чувствуют веселья? Не могло все прекратиться одним разговором про Лилиану. Или все же именно так и произошло?.. Дойдя до автомобиля, оба усаживаются на передние сиденья. Джастин включает печку и кладет руки на руль, шумно выдыхая через рот и смотря прямо перед собой. Кензи молчаливо смотрит в окно, ожидая, когда салон, наконец, согреется. Даже её пальто кажется еще более холодным, чем воздух на улице. Поэтому она решается снять его, снова открывая вид на прекрасную бледную кожу и декольте. То ли в силу того, что алкоголь берет контроль над разумом, то ли от того, что он вдруг осознал всю плачевность своего брака, Джастин, видя раздевающуюся Макензи, напрягает скулы. Он вспоминает её на работе. Её непрофессиональные, но горячие и плавные движения бедрами, её стоны, её раскиданные по подушке волосы, рваные выдохи и стоны с накрашенных губ, блестящая от пота миниатюрная грудь. Он видел её во всей её красе, он знает, как она выглядит без одежды, но только сейчас до него доходит, как она на самом деле по-своему привлекательна и сексуальна. Какие у неё движения и взгляд. Джастин проглатывает стон досады. Теперь он чувствует некую вину, за то, что смеет думать об измене своей жене. Он не должен обо всем этом думать, он не должен был тогда представлять образ Кензи в голове, трогая себя. Но он все это делал и делает. И как бы он ни старался отрицать, он в глубине души знает, как сильно ему хочется видеть Кензи в своей кровати. Ситуация становится хуже, потому что режиссер чувствует напряжение между ног. Он опускает голову и видит, как ткань брюк приподнялась, но чуть ли не благодарит Господа за то, что в темной машине этого не видно. Наплевав на свой пьяный вид, режиссер заводит машину и выезжает на проезжую часть. Кензи, опомнившись, быстро пристегивается. — Тебя оштрафуют за это, — обеспокоенно говорит она. От её голоса Биберу становится еще хуже. Он продолжает в своих мыслях всё спихивать на алкоголь. Как жаль, что он не понимает очевидных вещей, и не понимает, прежде всего, что правды от себя самого не скрыть. — Нет, ехать недолго, — констатирует Бибер, не отводя несфокусированного взгляда от дороги и понимая, как сильно он рискует. Но рискует не ездой пьяным. — Но до моделхауса около получаса езды. — Мы направляемся не туда, — он прочищает горло и пару раз моргает, прежде чем добавить почти шепотом: — Мы едем ко мне домой.***
Первое, что замечает Кензи, ступив на порог квартиры Джастина, — запах лимона. Он буквально наполняет небольшой узковатый коридор с большим зеркалом на стене. Запах этот настолько яркий и резкий, что если закрыть глаза, то можно подумать, будто в этом доме устроили склад лимонов. Но Кензи ничего не говорит. В конце концов, лимоны пахнут хорошо. Но она находит это странным, потому что нигде еще не встречала подобного. Джастин вешает сначала свое пальто, потом Макензи. Они разуваются и проходят вглубь квартиры. Бибер семенит рядом с девушкой, наблюдая за её реакцией на интерьер. Когда они оказываются в просторной гостиной, совмещенной с кабинетом, Макензи ахает. Она осматривается, замечая везде отполированный белый мрамор, диваны с обивкой цвета слоновой кости, длинный рабочий стол из темного дерева, плазменный телевизор, висящий на стене прямо над шкафом с дисками и книгами. От приглушенного света все кажется еще более роскошным. Кое-где даже есть хрустальные статуэтки, дорогие сувениры из Америки, Индии, Японии и России. Макензи хочется потрогать каждую вещь, но понимает, что может что-то сломать, поэтому не рискует. — Нравится? — спрашивает Джастин, почесывая затылок и сжав губы в тонкую линию. — Твоя квартира безупречна, — отвечает Уитфорд совершенно искренне и честно. — Спасибо, — усмехается режиссер, — я подумал, что правильнее всего будет переночевать у меня, так как везти тебя до моделхауса я бы не смог, а на общественном транспорте или такси отправить побоялся. — Я понимаю. Она все еще разглядывает квартиру, как будто подобную роскошь видит впервые. Но на самом деле ей просто интересно, как живет Джастин. Теперь она знает, что либо он жуткий чистоплюй, либо у него есть домработница, потому что в квартире нет ни пылинки. Рассматривая вариант с домработницей, девушка кое о чем вспоминает. Точнее кое о ком. Она разворачивается к Биберу, смотря на него взволнованно и немного с опаской: — А что, если твоя жена увидит меня здесь? — Она полетела в Пекин и будет там около двух недель, — пожимает плечами Бибер, а потом отходит на пару шагов и добавляет: — Пошли, я покажу тебе, где ты будешь спать. Девушка следует за ним по еще одному коридору, полностью увешанному разными картинами и фотографиями. Она замечает несколько фотографий Лилианы, Джастина, но ни одну, где они вдвоем. Джастин останавливается у какой-то из дверей и толкает её ладонью. Макензи проходит туда, и, когда режиссер щелкает выключателем и свет наполняет комнату, видит небольшую спальную комнату. Одноместная кровать с серыми покрывалами и подушками, кресло, и небольшой, но вполне дорогостоящий телевизор. — Ты настолько богат, что решил сделать комнату для гостей? — вскинув бровь, спрашивает Кензи и прислоняется плечом к дверному косяку. — Да, думаю, так оно и есть, — смеется Джастин в ответ, — время уже позднее, поэтому пора ложиться. Моя спальня через пару дверей от этой комнаты, поэтому, если что-то потребуется – ты знаешь, куда идти. Спокойной ночи, Макензи. — Доброй ночи, — улыбается она, — и спасибо за комнату. Бибер в ответ лишь кивает головой и уходит, позволив девушке закрыть дверь и тяжело вздохнуть. Да, это определенно был насыщенный вечер. Она так много разговаривала с Джастином, так много вещей узнала о нем, но он до сих пор кажется каким-то недосягаемым. И это расстраивает Уитфорд. Она ложится на кровать и включает телевизор в целях отвлечь себя от этих мыслей. Листает каналы, прежде чем натыкается на фильм «Достучаться до небес». Погружаясь в его сюжет, она начала забывать о том, что произошло сегодня. Вот только спустя уже пятнадцать минут просмотра она чувствует утомленность. Из-за количества выпитого алкоголя её начинает клонить в сон, она ощущает небольшое головокружение, поэтому решает, что пора пойти спать. Выключив телевизор, она осознала одну вещь. Джастин не дал ей одежды для сна, а спать в платье или нижнем белье было бы не совсем удобно во всех смыслах. Поэтому она выходит из комнаты и насчитывает нужную дверь среди остальных. Постучавшись, она спрашивает Джастина, но он не отвечает, поэтому девушка аккуратно заходит. Это определенно его спальня, но Бибера тут нет. Слышится только шум воды из-за двери, ведущей, очевидно, в ванную комнату. Спустя уже пару секунд оттуда выходит и сам режиссер. С одним только полотенцем на бедрах. Он проводит рукой по влажным волосам, и тут же замечает Макензи, которая откровенно пялится на его тело. С огромнейшим и нескрываемым восхищением в глазах она оглядывает его с головы но дог. Видит это крепкое татуированное телосложение, широкие плечи и рельефный торс, видит V-образные линии, скрывающиеся под махровой тканью белого полотенца. И ко всей этой картине добавляется еще и влага, покрывающая все тело Джастина и добавляющая ему еще большей притягательности. — Кензи, что-то не так? — он подходит ближе, позволяя девушке ощутить тепло, исходящее от его тела. — Ты… Ты не дал мне одежды для сна… — отвечает Уитфорд, заливаясь краской и стараясь не рассматривать тело режиссера. Кто бы мог подумать, что оно настолько идеальное? — Ты можешь спать без неё. Его тон уже перестает быть обычным. Он становится томным и глубоким, отчего у Кензи даже подкашиваются колени, но она продолжает ровно стоять на ногах. Он подходит к ней вплотную, и Кензи ощущает запах мужского геля для душа. Несколько капель срываются со светлой влажной челки, падая прямо на грудь девушке. Взгляд Джастина скользит туда же и он приоткрывает губы, предварительно облизнув их. Это напряжение, появившееся в машине и усиливающееся прямо сейчас, уже не может быть под контролем Джастина. Он больше не хочет скрывать очевидное, не хочет думать о правильности решений, ему хочется хотя бы раз в жизни поступить неправильно. Иногда он не исключал и мысли, что брак с Лилианой являлся одним из неправильных его поступков. А сейчас он не исключает мысли, что желать эту девушку и доказать это ей — одно из правильных. Она смотрит на него снизу вверх, старается удержаться на ногах и пытаться думать здраво, хоть это и не увенчается успехом. Потому что Джастин уже прижимается своим полуобнаженным телом к ней, и она ставит ладонь на его влажную грудь, говоря: — Мы совершим ошибку… — Я хочу её совершить. Он обхватывает её лицо руками и наклоняется, примыкая к её губам своими. Чувствует невероятное удовольствие, растекающееся по его телу, чувствует податливое тело, которое тут же отвечает на поцелуй. Макензи тоже не хочется притворяться. Она кладет руки на плечи Биберу и обхватывает его шею, после чего сжимает волосы на его затылке и немного оттягивает, заставив режиссера приоткрыть рот и тяжело выдохнуть в губы девушке. Он снова целует её, углубляя поцелуй, а потом, чуть присев, хватает девушку за бедра и поднимает. Она реагирует сразу же и моментально обвивает своими ногами талию Джастина, и он несёт её к кровати. Аккуратно расположив девушку на простынях и не разрывая поцелуй, он находит молнию платья, находящуюся на спине. Тут же её расстегнув, Бибер стаскивает лямки, понимая, что девушка без лифчика. Тем лучше. Ему приходится отстраниться от её губ на несколько секунд, чтобы снять с неё платье. Не чувствуя её поцелуя он чувствует себя как без кислорода, поэтому не медлит и отбрасывает платье, возвращаясь к поцелую. Полотенце с его бедер сползает, и девушка замечает эрекцию, упирающуюся ей между ног. Возбуждение перешло все границы, и Кензи, сама того не замечая, начинает двигать бедрами, прося о большем. Бибер, заметив это, тут же стаскивает с неё последний элемент нижнего белья. Снова прекратив поцелуй, он выпрямляется и обхватывает рукой свой член, массируя головку и аккуратно пристраиваясь между ног Кензи. Она сжимает пальцами простынь и простанывает…***
— Кензи, проснись. Девушка открывает глаза, пытаясь сфокусироваться на силуэте. Силуэте Джастина, который стоит над ней в гостевой комнате. Это был сон? Поднявшись на локтях, Кензи осматривается. Она замечает включенный телевизор с тем же «Достучаться до небес», замечает, что до сих пор в платье и к Джастину в комнату она не заходила, и, собственно, у них ничего не случилось… Повернув голову к Биберу, она замечает его слегка смущенное лицо, и то, что он все-таки принимал душ, так как с его волос капает вода. Только на этот раз он в домашней черной футболке и серых штанах. Не голый, без полотенца на бедрах. Зато татуировки на месте. Их, кстати, она никогда не видела, поэтому сейчас пытается разглядеть каждую. Они не такие, как были во сне, а сами руки Бибера не настолько накаченные. — Я принес тебе одежду для сна, подумал, что тебе будет неудобно будет в платье, — говорит Бибер, оставляя кипу одежды на кресле. Кто-то сверху явно издевается надо мной. Кензи садится на кровати, перекидывая ногу на ногу. Бибер неоднозначно смотрит на её колени, а потом поднимает взгляд на лицо девушки. В его глазах мелькает искра, которую, как бы он ни старался, он скрыть не может. — Я могу спать без платья, — говорит она, испытывая судьбу. Джастин ухмыляется, сунув руки в карманы своих штанов. — Соблазняешь? — спрашивает он. — А не похоже? — Очень даже, — Бибер подходит ближе и, согнув указательный палец, поднимает им подбородок девушки, — у тебя отлично получается… Он уже не улыбается. Напряжение снова дало о себе знать, но Джастин старается подавить это в себе, скрывая и от самой Уитфорд. Он прекрасно понимает, чего она хочет, и, если уже говорить начистоту, он и сам хочет забыть обо всем и погрузиться с головой в эту девушку и её шарм. Но он не может. Как бы он ни хотел, но он прочно связан со своей женой, он верен ей, хоть иногда и случаются некоторые мелочи, за которые он потом себя корит. Зайти настолько далеко он не может. Макензи продолжает смотреть на него томными глазами, переполненными нарастающим желанием. Она закусывает губу, смотря на него снизу вверх, прямо как в её сне, но на этот раз все по-другому. Джастин наклоняется и оставляет едва заметный поцелуй на её щеке, убирая палец от женского подбородка. Выпрямившись, он говорит: — Я не могу, детка. Я не могу. Он отходит на несколько шагов, приблизившись к двери. Обхватывает дверную ручку, а потом, повернувшись к Кензи, которая все еще с надеждой на него смотрит, разочарованно вздыхает. Он пытается ободряюще улыбнуться, но это не действует. — Еще раз спокойной ночи. Не дождавшись ответа, он закрывает дверь.***
зачем ты каждый раз пытаешься это отрицать,
но потом приходишь ко мне каждую ночь,
и говоришь, что хочешь меня, но все так сложно...
все так сложно
Astrid S — Hurts So Good