***
Я стояла и молча пялилась на юношу, не в силах отвести взгляд. Голова сильно кружилась, но не от полученной на затылке шишки, а от переизбытка вопросов. Мой брат… Каким он был? Таким же высоким? Таким же коренастым? На кого был больше похож: на отца или на мать? Каким волшебником он был? Он тоже, как и этот Уизли, грубил всем без разбору или же проявлял вежливость? Хоть и вырасти вежливым в семье Дурслей не представлялось возможным. — Так ты… Кто? — спросил юноша, которого я разглядывала, стараясь уловить хоть малейшие сходства с его старшим братом. Несмотря на короткую стрижку, на голове юноши различался огненно-рыжий «ёжик», голубые, почти синие, глаза сейчас искрились непониманием, смешавшимся с неопределённостью, а мягкие округлые черты лица портили напыщенной строгостью нахмуренные брови. Да, он явно выходил из породы Уизли. — Я… Амелия. Амелия Поттер. Я училась на одном курсе вместе с твоим братом Биллом. Рональд Уизли, содрогаясь в приступах кашля, снова явил свету слизня, затем хорошенько осмотрел меня и недоверчиво перевёл взгляд на Северуса, который как всегда оставался безразличным и непоколебимым. — Она сильно ударилась головой, — вставил своё слово мужчина, пока другие подбирали свои челюсти с пола, — возможно, бредит или хуже… — Я не… Не дав мне договорить, в комнату ворвалась женщина, растолкав двух стоявших в дверях охранников, и встав напротив Северуса так, что её аккуратный аристократичный носик и его большой крючком нос почти соприкасались, влепила мужчине пощёчину. — И я рад Вас видеть, Минерва, — сказал он без всякой радости, напрягая пострадавшую щёку. Теперь подбирать челюсть с пола пришлось мне… — Как Вы посмели прийти сюда после всего, что Вы сделали! — возмутилась она, не отрывая строгого взгляда от мужчины. Он был много выше всех присутствующих, разве что Рональд мог потягаться с ним, а профессору приходилось запрокидывать голову назад, чтобы смотреть в его бесстыжие глаза. — О, уверяю Вас, я здесь далеко не по своей воле, — смиренно парировал Северус. — Уведите, — приказала профессор усталым голосом двум немым охранникам, сторожившим вход. — Уведите, чтоб глаза мои его не видели. Два безликих человека, напоминающих статуи в плащах, тотчас ожили и, взяв Северуса под руки, вывели его в неизвестном направлении, оставив меня наедине с тремя людьми, о намерениях которых мне оставалось лишь гадать. — Профессор, у нас тут ЧП, — сказала девушка, которую, судя по всему, звали Гермионой Грейнджер. — Моя милая, — внезапно раздобрев, с теплотой отозвалась МакГонагалл, — я давно уже не профессор. Расправив тёмно-фиолетовую мантию, она мягко опустилась в кресло, которое рыжеволосый юноша услужливо подставил специально для неё, и, наконец, заметила последнюю фигуру в этом крохотном, слабо освещённом помещении. Под столь пристальным наблюдением трёх человек мне сделалось неловко, но я не могла отвести взгляд от строгих голубых глаз профессора, с интересом взирающих из-под прямоугольных очков. — Это… это… что такое?! — выкрикнула она. — Снова Ваши неудачные шуточки, мистер Уизли?! Уизли, разинув рот, хотел было возразить, но нескончаемые слизни в его желудке всё вырывались и вырывались наружу. — Мерлин милостивый! — продолжала профессор, увидев сие непотребное действо. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. — Что с Вами такое?! Склонившись над своей огромной чашкой, Уизли лишь ткнул в мою сторону указательным пальцем, а Грейнджер стала тихонько поглаживать его по спине, словно этот нежный жест смог бы помочь излечить его болезнь. — Профессор? — тихо позвала я, и женщина дёрнулась так, словно её ударило большим разрядом электричества. — Вы меня помните? — Я больше не профессор! — поднявшись с места, нервно вскрикнула она и обошла вокруг меня несколько раз, то поднимая мою руку, то щупая волосы, то щипая за кожу. Завершив тщательный ритуал изучения, МакГонагалл развернулась к ничего не понимающим Уизли и Грейнджер и, уперев руки в боки, изрекла: — Я повторяю: что это и где вы это нашли?! — небрежно спросила она, словно я была какой-то дешёвой вещью. — Она была со Снейпом, когда мы напали, — в перерыве между рвотными позывами сказал юноша. — У меня есть имя… — как бы невзначай вставила я, но меня полностью проигнорировали. — Разумеется, — согласилась профессор и снова плюхнулась в кресло, снимая очки и протирая стёкла бархатным подолом мантии, — ну разумеется, это уловки Сами-Знаете-Кого! Очевидно, они знали, что вы собираетесь напасть… — Профес… миссис, — запнувшись, вспомнила Грейнджер, — я не могу вылечить Рона! Ни одно заклинание не помогает. Это же вроде бы простая магия… МакГонагалл вынула свою палочку, несколько раз плавно взмахнула рукой и… Ничего. У Рональда Уизли всё ещё оставался бледно-зелёный цвет лица, однако теперь уже пот каплями стекал с его большого лба. Наступала вторая стадия моей порчи. По секрету говоря, им будет лучше не доводить бедолагу до третьей, если они не хотят, чтобы склизкие «друзья» вылезали из всех отверстий… Строгие глаза женщины расширились, но та отказывалась верить в происходящее, подбирая отговорки с каждым разом всё нелепее и нелепее. Она то и дело что-то тихо бормотала, обращаясь только к своим подопечным, а те, в свою очередь, кивали головами с важным видом. — Профессор МакГонагалл! — закричала я уже не в силах сдерживать гнев. — Вы знаете меня чуть ли не с пелёнок! А если вдруг всё-таки забыли, я напомню Вам. Меня зовут Амелия Поттер. Перестаньте паниковать и объясните же мне наконец, что происходит! Почему вы схватили Северуса?! И где мы вообще находимся?! — Северуса? — с яростью повторил юноша. — Твой «Северус» совершил столько преступлений, сколько тебе даже не снилось! — Почему я должна вам верить? — А почему мы должны верить тебе? — сварливо поинтересовался он. — Так мы ни к чему не придём, — заключила я. Все снова замолчали. Каждый рассуждал о своём, и только Рональд Уизли думал о слизнях, что зарождались в его желудке. — Верните мне палочку, я сниму порчу, — устало проговорила я, провожая взглядом очередную склизкую массу, падающую в чашку. У меня была ещё одна палочка, запасная, но я посчитала, что благоразумнее будет не выдавать свой секрет. До поры до времени. — Нет! — взревела Грейнджер. — Ты не возьмёшь в руки палочку. Я повела бровью. — Тогда твоему другу придётся жениться на этой чашке, — пожав плечами, съязвила я, и юноша с девушкой испуганно переглянулись. — Отдайте ей палочку, Уизли, — наконец подала голос притихшая МакГонагалл. — Но пр… миссис… — Отдайте! — приказала она тоном, не требующим возражений. Пока юноша копался во внутреннем кармане своей мантии, женщина неотрывно следила за мной, сжимая палочку в руке, словно готовилась сразу же вступить в бой, только повод дай… Грейнджер, вынув свою деревяшку, поступила также. Наконец Уизли вытащил две конфискованные палочки и протянул мне одну. — Эта принадлежит Северусу, — сказала я, отталкивая протянутое гладкое чёрное дерево с резной ручкой. Уизли недовольно цокнул языком и отдал другую, мою, а МакГонагалл привстала с места, чтобы получше вглядеться и подтвердить свои опасения. Она охнула, видимо, распознав мою палочку. — Порча слизней растворись! — произнесла я, и все склизкие существа, что Уизли породил на свет, растворились, словно их никогда не существовало, а сам юноша стал выглядеть заметно свежее. На щеках вновь появился красный румянец, но крупные капельки пота всё ещё покрывали его вымотанное болезнью лицо. — Это Вы… Это, правда, Вы… — прошептала шокированная МакГонагалл, оседая в кресло. Кому как не МакГонагалл знать мою «коронную» порчу, и, в особенности, как избавиться от неё. Декан Гриффиндора десятки раз наблюдала за этим явлением, десятки раз просила снять её с учеников, заколдованных из-за своего, как правило, хамского поведения, свидетелем которого я иногда невольно становилась. Конечно, в итоге, избежать наказания мне не удавалось и приходилось не раз оставаться после уроков, но моя «профилактика», как показывала практика, действовала куда лучше, чем хогвартские наказания. — Так ты… Сестра Гарри? — спросила Гермиона Грейнджер и испуганно прикрыла рот руками, будто из него вырвалось что-то непотребное. — Ну и семейка… — подытожил Рональд Уизли, ошеломлённо потирая затылок. — Но ты же это… ну, того… Мертва, в общем. Гермиона отвесила парню смачный подзатыльник, да такой, что у него, казалось, посыпались искры из глаз: — Извини, Рональд не слишком тактичен. Он, наверное, хотел спросить, как такое возможно? Да, Рон? Девушка с укором взглянула на него, однако было отчётливо видно, что её мучает тот же вопрос. Да и не только её: МакГонагалл нервно постукивала пальцами по подлокотнику кресла и всё также неотрывно следила за мной из-под своих прямоугольных очков. В конечном итоге, с горем пополам, я смогла объясниться с МакГонагалл и, как выяснилось, лучшими друзьями Гарри. Спасибо им, что выслушали, не прерывая мой сплошной поток эмоций, и вроде как поверили. Да и трудно не поверить, когда перед твоими глазами стояло живое тому доказательство. Слушали меня внимательно, изредка переглядываясь меж собой и вставляя удивленные охи и ахи, а рассказывала я муторно и долго: и про злополучный вечер, и про семейный ужин, и про неожиданного гостя… В общем, выложила всё-всё, что со мной приключилось за последние нелёгкие дни. Умолчала, разве что, только о своей находке в доме Северуса, ценность которой пока не удалось выяснить. — Так вы не Пожиратели? — после долгого монолога задала я наконец вопрос, мучивший меня всё это время. — А что, похожи? — усмехнулся Уизли. Хоть и я ни разу не видела настоящих Пожирателей Смерти, не считая Северуса, представлялись они мне именно так. Чёрные плащи и маски, дерзкие разговоры и логово в катакомбах — в общем, всё то, что я увидела здесь. — Ох, моя дорогая, — сказала МакГонагалл с грустью, — мир изменился, все мы изменились. Если раньше стать Пожирателем приравнивалось к позору, то теперь же это высшая степень престижности. — А вы? — спросила я. — Вы тогда кто? — Предатели, воры, грязнокровки, осквернители крови, — перечислил юноша, загибая пальцы. — Как тебе удобнее? — Мы те, за кем ведётся охота, — пояснила Гермиона, заметив мой растерянный взгляд. — Маглов считают расходным материалом, поэтому вырезают сотнями. Каждого волшебника проверяют, и если ты не можешь подтвердить, что в твоём роду были другие волшебники, у тебя две дороги: либо скрываться от так называемого «правосудия», либо смерть. Это же относится и к предателям крови. — Но магия не выбирает в какой семье родиться! — возмутилась я. — Это же сущий бред! Воцарилась тишина, все только понимающе покачали головами. — Как вы нашли нас? — после небольшой передышки спросила я. — Трансгрессию же невозможно отследить. — Мы давно наблюдаем за Снейпом, — нахмурившись, сказала Гермиона, — но он редко покидал Хогвартс в последний год. Всё время сидел в своём кабинете и… — Откуда вы знаете, где он был? — искренне не понимая, как можно отследить местоположение человека, перебила я. Пока девушка суетилась, что-то ища, я только сейчас сообразила, что стол, за которым мы расположились, представлял собой карту всей Англии с плавающими на её плоскости чёрными и белыми точками, причём, чёрных было намного больше. — Где вы её взяли?! — вскрикнула я, когда Гермиона протянула простой только на вид лист пергамента. Все присутствующие округлили глаза как по команде. — Ты знаешь, что это? — удивился Рональд. — Конечно, это карта Мародёров, — произнесла я с гордостью, и в тот же миг моя мимолетная радость улетучилась, стоило только вспомнить, что все составители этой карты, наверное, уже мертвы. — Мой отец и его друзья создали её. Я ещё раз вгляделась в настольную карту, по которой плавали чёрно-белые точки: стало явным, что прототипом для её создания послужила Карта Мародёров, но аналогу до точности хогвартской было ещё далеко. Не было имён под каждым маркером, да и, думаю, показывались на ней только знакомые волшебники. Во всяком случае, я точно знала, что ни одну, ни другую карту мне бы никогда не удалось создать. — Мародёры, — подтвердила МакГонагалл скромным кивком, — так они называли свою компанию. — И вы нам об этом не сказали?! — возмутился юноша на профессора, которая всё ещё находилась в полуобморочном состоянии. Думаю, на сегодня для неё было слишком много потрясений. — Вы не спрашивали, молодой человек, — строго ответила она, — да и я только сейчас догадалась. — Как я сказала ранее, — настырно продолжила Гермиона, не желая слушать словесные перепалки, — по этой карте мы отслеживали местоположение Снейпа. Когда он исчезал с её радара, мы отправляли людей на разведку в те места, в которые, как полагали, он мог отправиться. — Но всё тщётно, — вставил юноша, а девушка глянула на него волком, намекая на то, что ему следует заткнуться. Но тот лишь смиренно опустил голову как провинившийся мальчишка. — Но он всегда ночевал в Хогвартсе… — До прошлой ночи, — снова перебила я, вспоминая скомканный плед на маленьком диване. — Да, именно, — подтвердила Гермиона. — Было несколько мест, где он мог бы провести ночь, и, естественно, мы проверили его дом. — Вы были в доме?! — Нет, мы были поблизости, — вставил Рональд, — мы не могли проверить дом магией, так как были уверены, что он защищён. Но видели, как за шторами мелькает свет. Я невольно покраснела, вспомнив, как сокрушался на меня Северус за то, что я развела в его доме много света. Теперь же его опасения не казались мне столь глупыми и безосновательными. — Но я всё ещё не понимаю, зачем вы устроили охоту на Северуса, — нахмурилась я, припоминая, как грубо с ним обращались. — Он — Пожиратель Смерти! Разве этого недостаточно?! — выкрикнул Уизли, ударив кулаком по столу. — И что? — спросила я. — Вы же не гоняетесь за каждым, кто носит чёрную метку?.. Или гоняетесь? — Она не знает, — утвердила МакГонагалл, и в её голубых глазах заблестели слёзы. Грейнджер и Уизли странно переглянулись, а меня окатила новая волна беспокойства. — Не знаю чего?! — закричала я и вскочила с кресла, принявшись измерять комнатушку шагами. Правая нога хлюпала в неподошедшем по размеру ботинке, но мне не хватало собранности его уменьшить. Зарождающийся страх в груди рычал и метался из стороны в сторону как запертый в клетке зверь. Чего ещё я не знаю такого, от чего даже у извечно сдержанной МакГонагалл наворачиваются слёзы?! Я пыталась расслабиться, но, как бы не заставляла себя, не получалось. Мне казалось, что уже нет ничего страшнее, чем узнать, что вся твоя семья мертва. — Снейп убил Дамблдора, — уверенно утвердила Гермиона, а у самой глаза на мокром месте. Пожалуй, всё-таки было. Было кое-что страшнее…***
Удар. Глухой треск трухлявого дерева, казалось, разносится эхом и рикошетит от голых кирпичных стен. Ещё удар. Теперь треск проникает в голову и оседает где-то глубоко внутри, да так, что невозможно вытащить. Снова удар. На сей раз последний. — Мисс Поттер, Вы не отвечали, поэтому я вошла без разрешения, — зачем-то уведомила женщина, в который раз нарушая пределы моей обители. Ей можно было и не стучаться. Она частенько заставала моё положение, редко отличающееся от лежачего, да и гостей я принимала нечасто. — Вам следует поесть, моя дорогая, — сказала МакГонагалл с какой-то непривычной теплотой, ставя поднос с едой на уголок прикроватной тумбочки. — Спасибо, профессор, я сыта, — съязвила я и перевернулась на другой бок, упираясь лицом в холодную стену. Эти ледяные стены стали для меня своеобразной тюрьмой. Счёт дней потерялся после второго — окон в комнате не было, а выходить в свет меня не пускали. «Опасно, — говорили они, немощно пожимая плечами всякий раз, когда я пыталась отпроситься хотя бы на пятиминутную прогулку на свежем воздухе, — до выяснений обстоятельств». А пока мне приходилось даже по естественным нуждам выходить только в сопровождении двух молчаливых охранников. К канализационному запаху, оказывается, можно привыкнуть. Как и выучить наизусть все кирпичные стыки. Иногда я от скуки проводила по ним пальцами, но бесконечный лабиринт из ломанных линий никогда не заканчивался или, напротив, мог привести к отправной точке. Пользоваться магией не возбранялось, но и я не знала, как её применить. Разве что наколдовать собеседника, а подобные манипуляции я проводить не научилась. Палочку не отобрали, но от неё было не больше проку, чем от картинки какого-то зеленеющего пейзажа, пригвоздённого всё к той же каменной стене. Пейзаж я вскоре сняла — не могла смотреть на свободу, будучи сама в неволе. — Вы здесь уже неделю, — задумчиво припомнила МакГонагалл, — но к еде так и не притронулись. Нельзя же себя так изводить! Мне здесь ещё голодных обмороков не хватало. В ответ я пробурчала что-то невнятное. Думать о состоянии своего желудка не хотелось. Да и о другом, насущном, тоже. Но «не думать» не получалось. Когда ты оставлена на попечение сама себе, невольно принимаешь роли и мыслителя, и собеседника, и, как ни странно, клоуна. Развлекать себя как-то же надо. В дверь снова постучали. Пришлось в кои-то веки принять положение, отличное от лежачего. Сначала дверь отворилась с противным скрипом, затем захлопнулась. Мне показалось, что всё это происходило прямо в моей голове. Уж очень правдоподобно скрежет съездил по ушам. — Я принесла чистую одежду, — сказала Гермиона, положив свёрнутые одеяния на край кровати, и как-то жалобно глянула на меня. — Спасибо, — кивнула я. Несмотря на то, что честно «стыренные» вещи Северуса пока не испачкались, меня всё-таки решили снабдить стратегическим запасом. Пожирательские вещи конфисковали на проверку, но пара мужских ботинок осталась гордо прятаться под выделенным для меня койко-местом. Размер одежды у нас с Гермионой почти совпадал, разве что я была чуток повыше, и её штаны на мне смотрелись как бриджи. Грех было жаловаться, да и не хотелось своими эгоистичными порывами накалять и без того «сложную» обстановку. — Молчит? — спросила я, стараясь скрыть интерес. МакГонагалл гневно покосилась на меня, а морщинки на её лбу приобрели более чёткие очертания. — Молчит, — утвердила Гермиона и сразу же перевела тему. — У нас есть кое-что для тебя. Пойдём. Она рывком подняла меня с кровати, и я ещё минуту приходила в себя от резкого прилива крови к голове. Профессор с нами не пошла, сославшись на загруженность делами, а мы с Гермионой последовали по уже выученному мною маршруту. «Убежище», именно так называла МакГонагалл эту канализацию, представляло из себя огромный лабиринт водосточных труб. Оно располагалось прямо под Лондоном и потому было выбрано не случайно. Во-первых, обширность территории позволила «стереть» кусок территории с карт и оставить проступок незамеченным, во-вторых, непосредственная близость к Министерству Магии, захваченному врагом, а в-третьих, «ну кто будет искать врага у себя под носом?!». Это были слова Рона, не мои, поэтому я старалась заставить себя в это поверить. Большинство подземных обитателей были простыми волшебниками, небогатыми, без влиятельных родственников, в общем, работягами. Естественно, у них не было денег выехать из страны или забашлять особо ушлым торговцам, которые умудрялись продавать родословную. Нетрудно догадаться, что случалось с такими волшебниками, купившими себе «чистое» имя, если правда вскрывалась. Да и тем, кому всё-таки удалось выехать из страны, придётся в скором времени не сладко. Рональд упоминал, что Волан-де-Морт перебрался на материк. — Пришли, — опять же, теперь зачем-то уведомила Гермиона, отворяя передо мной давно знакомую дверь. Наверное, переняла привычку озвучивать все свои действия у МакГонагалл. Маршрут «моя клетка — главный кабинет — моя клетка», кажется, уже отчеканился на моих извилинах. В «главном кабинете» был только Рональд. Он с серьёзным видом рассматривал карту с движущимися точками и что-то бормотал, а парящая в воздухе ручка записывала за ним, царапая пергамент с противным шарканьем. — Рон! — позвала юношу Гермиона. Тот нехотя оторвал взгляд от своего занятия, а его пишущие приспособления медленно опустились на стол. Гермиона, многозначительно указав взглядом на меня, ретировалась из комнаты. — Привет, э-э-э… Располагайся, — парень почесал макушку и развёл руками, призывая выбрать любое свободное кресло. Мне уже осточертело сидеть, лежать, спать и так далее, поэтому я не стала никуда присаживаться и облокотилась о стену. — Рональд, скажи… — Рон, — нахмурился он, — просто Рон. Ненавижу это имя. — Рон… — я неуверенно взглянула на него. Юноша кивком намекнул продолжать, — скажи мне честно, сколько вы ещё будете меня здесь держать? — он открыл рот, чтобы ответить, но я настойчиво продолжила. — Я знаю, что эта история с моим появлением выбила вас из колеи. Но я не могу просто сидеть здесь и ждать, пока вы сообразите, как всё это произошло. Может, у вас есть какие-нибудь задания? Если я ещё хоть один день проведу взаперти, я точно свихнусь! Я выложила всё как на духу. Мне почему-то казалось, что Уизли сможет понять. Грейнджер же предъявлять претензии я не решалась. Слишком уж она суровела, когда разговор затрагивал тему моей свободы. — Да, это правда она! — донёсся из тёмного угла комнаты до боли знакомый мужской голос. Помещение как всегда было освещено всего одной свечой на столе, поэтому я не сразу заметила вторую фигуру, почти слившуюся со стоявшим в самом тёмном углу креслом. Человек поднялся с места и сделал размашистый шаг под освещение. Первое, что бросалось в глаза, — исполосованное шрамами лицо. Подобные вселяющие страх шрамы я видела только у Аластора Грюма, великого мракоборца, прожившего добрую половину века и повидавшего многое. К тому же, ему шли шрамы и дополняли его устрашающий образ. Но стоявший передо мной мужчина был молод, и полученные увечья портили его красоту. — Неужели я стал таким уродцем, что ты даже подойти ко мне не можешь? — он усмехнулся, и лицо озарилось улыбкой, но голубые глаза всё равно оставались грустными. Я стала медленно подходить к мужчине, странно косясь на него как на диковинный товар. Мгновение, и… Я повисла у него на шее. Твёрдые как закалённое железо руки легли на мою талию и силой заставили прижаться ближе. Моё удивление, смешавшееся с восторгом, невозможно было передать словами. Наконец я встретила в этом жутком мире близкого человека, и он не оказался предателем или, в конце концов, мёртвым. А также не стал сомневаться в моей «подлинности» и не бросался угрозами при первой встрече. Рон недовольно прокашлялся. — Ты не уродец, Билл, — прошептала я, отстраняясь, а у самой покатились непрошеные слёзы, поэтому слова казались неубедительными даже мне, — но выглядишь устрашающе. Билл Уизли изменился до неузнаваемости, только высокий рост и щуплость остались прежними. Свои увечья на лице он старался скрыть, напуская рыжие длинные волосы, которые в бытность учебных годов были туго завязаны в хвост на самой макушке. Строгую школьную форму сменил слегка «необычный» стиль — чёрную куртку из грубо выделанной кожи и такие же штаны покрывало несчётное количество железных заклёпок, а на сапогах поблёскивали, кажется, даже драконьи чешуйки. Ну и Билл не был бы Биллом, если бы на груди не болтался клык какого-то огромного хищника. К тому времени, когда я закончила невежливо рассматривать «нового» Билла, вернулась Гермиона с каким-то свёртком в руках. — Я думаю, что он принадлежит тебе, — сказала Гермиона, колеблясь с минуту перед передачей этого предмета мне. — Мы нашли его неподалёку от места… гибели Гарри. Она тяжело выдохнула, прежде чем окончательно оторвать руку от свёртка. Братья Уизли переглянулись, а я ещё несколько секунд соображала, что же такого Гарри мог выкинуть перед сражением с Темным Лордом. Наверное, самым проверенным способом было развернуть свёрток, что я и сделала. Словно призрачным туманом в руках рассыпалась серебристая ткань, и я ещё долго щупала почти невесомую материю, не веря ни своим глазам, ни своим ощущениям.