Пожиратель на полставки

      Я тихонько толкнула старую дверь и вошла в темнеющий чернотой коридор. Тихо… Подозрительно тихо, несмотря на то, что сейчас было уже раннее утро, а мои дядюшки обычно дрыхли до обеда. Скрипучая лестница не выдала моего запоздалого возвращения — спасибо «тихим ножкам» — и я быстренько, во избежание бед, юркнула в свою комнату.       Здесь стояла кромешная темнота, потому как во время моего побега из-под надзирательского крыла дражайшего крёстного я зашторила все окна… Ну и заставила подушки дышать вместо меня, да. Я прислонила ухо к двери, опасливо проверяя, не разбудила ли моя неповоротливая тушка кого-нибудь, и наконец свободно выдохнула. Зря…       — В рот мне пикси, чтоб не провалиться! Смотрите-ка, кто соизволил вернуться!       Сириус. Поняла я это по голосу, потому как свыкшиеся с темнотой глаза отказались правильно работать, когда свет хлынул в расшторившиеся окна.       — Ну? И где это мы ошивались всю ночь? — мужчина произнёс эти слова с усмешкой, но я понимала, что он немно-о-ожечко так в ярости.       А когда наконец проморгалась, то смогла лицезреть своего дядюшку, собственной персоной сидевшего в кресле, как ночной сторож. Руки его были сцеплены и поддерживали голову, а глаза, чуть припухлые от усталости, выражали фирменный родительский контроль.       — Я вышла прогуляться, — ответила я и против воли расплылась в глупой улыбке. Но, одёрнувшись, вспомнила: — А как ты…       — Захожу я, значит, к любимой крестнице, думаю, дай-ка я утешу бедную девочку. А девочка спит, только дыхание и видно. Ладно, думаю, в следующий раз… А потом в дверях встречаю хохочущего Кикимера, и знаешь, что он мне поведал? — дядя сделал паузу, дав мне время додумать. — А девочка-то сбежала! Только пятки и сверкали!       — Я не сбежала, — сказала я, повалившись на кровать. — Сбежал ты в своё время, а я ушла в самоволочку.       — Слышишь, самоволочка, и чего ты разлеглась? — он легонько пнул по моей свисающей с кровати ноге. — Чтобы через пять минут была внизу. Тренировки никто не отменял.       — Нет, Сириус, я никуда не пойду, — сказала я, чувствуя, что проваливаюсь в сон. — Слишком устала и…       — Не буду даже спрашивать причину твоего «слишком устала», — высказался он и скрылся за дверью.       Я ещё минутку попялилась в бордовый балдахин кровати, затем перекатилась на живот и сползла как червяк с шёлковых простыней. Усталость после ночной прогулки по местам, связанным с моим беспечным детством, давала о себе знать, но это была приятная усталость, потому что основным выматывающим предметом был Северус Снейп.       Мы гуляли везде, где только можно, и говорили только о том, о чём нужно. Он рассказал мне о работе в Хогвартсе, а я была рада услышать, что многие из моих старых преподавателей занимают всё те же посты. В снейповский дом мы так и не попали, не заметив, как за светскими беседами пролетела вся ночь, но зато я узнала его точное местоположение. Внутри я быть-то была, а вот адрес, в случае чего, не знала.       Так к чему это я… Ах да, волшебная ночь. Я наконец почувствовала себя обычной девушкой со своими проблемами и романтическими переживаниями. И даже спасение мира отошло на задний план. Расслабилась и получила удовольствие, как сказал бы Сириус.       Я кое-как доплелась в ванную и умылась ледяной отрезвляющей водой, затем спустилась на второй этаж и вошла в комнату, которую не так давно сама же и разнесла в пух и прах. Из атрибутов мебели здесь были только три стула да стол, которые Блэк с Люпином перетащили из других комнат, остальное же пространство занимала пустота.       — Доброе утро, Амелия, — поприветствовал Римус улыбкой, оторвав голову от книг, разбросанных по всему периметру стола. — Неважно выглядишь.       — Важно она выглядит для того, кто прошлялся всю ночь непонятно где, — сказал Сириус, надувшийся как жаба, и мне показалось, что он вот-вот заквакает.       — Ты не ночевала дома? — удивился Римус.       — Нет, — ответила я и, стараясь отвлечь внимание от себя, перевела тему: — Что сегодня по плану? Оборотни, вампиры, жабродёрги?       Люпин нахмурил брови.       — Лекция о полезности сидения дома, — всё-таки заквакал Сириус.       — Это не шутки, Амелия, — строго отозвался Римус.       — Мерлин! Только ты не начинай! — обратилась я к оборотню. — Я уже второй год как совершеннолетняя, но не могу и шагу ступить без вашего ведома!       — Знаю я вас самостоятельных, — прищурился на меня Сириус. — Вчера вы обрезаете волосы, сегодня не ночуете дома, а завтра что?! Притащите в дом ручного дракончика?!       — По-твоему, это я прячу в спальне своей мамаши гиппогрифа, а в соседней — пленника?!       — Ты сегодня все мои грешки решила вспомнить?       — Давайте вместо перегрызания друг другу глоток просто начнём тренировку? — предложил Римус и тут же смутился под напором двух озлобленных взглядов.       — Ладно, Сириус, я не хочу с тобой ссориться, — успокоилась я, с досадой заметив, что крёстный первым никогда не уступил бы. — В следующий раз я тебя предупрежу.       Мужчина рывком отвернулся и нахохлился, но долго злиться на меня не смог и вскоре просветлел.       — Так, Амелия, — приступил к делу Римус, — не думаю, что на школьников натравят каких-либо чрезвычайно опасных существ, вроде Нунду, или вновь привезут драконов, но подготовиться надо сразу к худшему.       — А почему бы просто не спросить у Дамблдора, какими стражниками он напихает лабиринт? — спросила я.       — Думаешь, мы не спрашивали? — ответил Сириус, поднял указательный палец вверх и, приглаживая воображаемую бороду другой рукой, передразнил всем известного волшебника: — «Нет ничего невозможного, с чем бы Амелия не справилась». Дохлый номер, в общем. Да и если ты не пройдёшь чёртов лабиринт, к последней стадии ты явно будешь не готова.       Я прикусила губу, понимая, что крёстный прав. Если я с обычными магическими существами не справлюсь, что говорить о самом сильном тёмном маге всех времён?       — Что ж, давайте приступим, — напомнил о себе Римус и вытянул из своей потрёпанной мантии листок с каким-то списком, настроченным от руки. — Красные колпаки?       — Огонь, свет, любые отталкивающие чары, — сказала я.       Люпин кротко кивнул:       — Акромантул?       — Огонь, любые отталкивающие и замораживающие чары, — вторила я.       Римус придвинул стул к стене и, поднявшись, поймал в ладони с паутинки, растянутой в углу потолка, паучка. Затем он вышел на середину комнаты и увеличил его в десяток раз, до размеров взрослой собаки. Теперешний паучище, почувствовав волю, стал метаться по всей комнате, перебирая своими тонкими, как иглы, лапами, и теперь со стула пришлось снимать меня.       — Так самовольная боится паучков? — не устоял Сириус. — Ну же, Амелия, это всего лишь комнатный паучок! А что будет, когда тебе встретится настоящий акромантул?       — Н-н-но у него три пары глаз! — пискнула я, заикаясь, и неотрывно следила за чёрными круглыми бусинами, которые, казалось, можно было легко оторвать от тела, как пуговицы от рубашки.       — Редуцио, — в своей усталой манере вздохнул Люпин и махнул палочкой в сторону паука, который тут же уменьшился до привычных размеров.       А можно мне наслать это же заклинание на страх, сковавший тело?!       — Допустим, мы этого не видели, — сказал Римус, сняв меня со стула. — Но что ты будешь делать, когда повстречаешь настоящего?       — Б-бежать? — спросила я.       Сириус разразился смехом:       — Это тактика на века!       Крёстный всё ещё ухахатывался, а вот Люпин, судя по выражению лица, был крайне расстроен. И теперь стыд перекрыл весь мой внезапно нахлынувший страх. Оно и было понятно: именно Римус — не вечно сменяющиеся преподаватели ЗОТИ, а Римус! — когда-то заложил всю боевую базу, которая при встрече с реальной опасностью куда-то испарилась… И я его так подвела, не справившись с каким-то «паучком».       — В теории всё легко, не так ли? — спросил он, мягко улыбнувшись. — Но на практике всё как-то забывается.       — Прости, Римус, — извинилась я.       — Не стоит, — сказал он, — я здесь, чтобы подобных ситуаций не повторялось.       И я почувствовала такой огромный прилив благодарности к этому человеку, что готова была прямо сейчас расцеловать его, лишь бы он никуда не пропал и продолжал помогать мне становиться полезной.       — Завязывай с извинениями, — нарушил наше единение Сириус. — Я тебе уже сто пятьдесят раз говорил! Жуть как раздражает!       — Прости, Сириус, — нарочно повторилась я.       — Вот же… язва! — выругался мужчина. — Римус, ищи другого паука!       Благо пауков в доме было навалом. Люпин снял с другой паутины дьявольское восьминогое отродье и вновь увеличил в размерах. В этот раз стул от меня отодвинули, от греха подальше, поэтому пришлось защищаться.       — Конфринго!       Из моей палочки вырвался фиолетовый луч, угодив точно во врага. Паук тут же вспыхнул алым огнём, издал взвизгиливый писк и после нескольких мучительных конвульсий скончался…       — Идеально, — подметил Сириус.       А я всё не могла оторвать глаз от обуглившегося тельца. Сложно поверить, что всего-то пару минут назад этот паучишка жил свою беззаботную паучиную жизнь, плёл паутинки по пыльным углам и спасал дом от назойливых тараканов и мух.       Убийца. Я — убийца паучков.       Люпин заметил мой разбитый вид и быстро убрал дотлевающий трупик заклинанием Эванеско: моего недавнего преступления как будто и не было.       — Это нормально, Амелия, — высказался он. — Ты должна научиться не медлить. Либо ты, либо тебя…       — Да, — сказала я. — Понимаю.       — Хочешь, закончим на этом?       — Нет! — ни секунды не медля, ответила я. — Продолжим.       Люпин понимающе кивнул и приманил к себе список с возможными тварями, которые могут оказаться на моём пути в лабиринте. Он пробежался взглядом по пергаменту, нахмурил брови и спросил:       — Боггарты? Ты знаешь своего?       Я мысленно переместилась в прошлые уроки ЗОТИ, когда мы с классом изучали боггартов, и… ничего путного не нашла. Миновало уже около пяти лет с моей последней встречи с подобными привидениями, и, естественно, мои глубинные страхи изменились донельзя.       — Последним моим боггартом был профессор Слизнорт, исключающий меня из клуба Слизней, — призналась я, потупив взгляд.       Сириус как обычно рассмеялся, Римус же ограничился сдержанной улыбкой.       — Коллекционерья морда, — выругался крёстный. — Меня ему не удалось заарканить, а вот братца моего — да. Братца забрал.       Сириус застыл, уперевшись взглядом в одну точку. Глаза его сделались пустыми и несмыслящими. Я стала всё чаще замечать за ним подобные паузы, во время которых крёстный будто выпадал из реальности.       — Я заприметил одного боггарта на четвёртом этаже, — наконец сказал Люпин. — Если ты готова, можем попрактиковаться на нём.       — Хорошо, — кивнула я.       — Я буду внизу, — уведомил Сириус, видимо, спустившись со своих дум до нас. — Надо кое-что сделать.       Римус вышел из комнаты первым и стал подниматься по ступеням, я последовала за ним хвостиком. И всё же за этот короткий путь до четвёртого этажа я умудрилась перебрать почти все свои страхи. Конечно, боязнь паучков и в сравнение не ставилась перед страхом очередной потери близких. Поэтому я уже морально готовилась увидеть своего боггарта в виде кучи трупов Сириуса, Римуса, Гарри, Билла или, того хуже, Снейпа.       Да-а-а, выйдет крайне неловко, если это будет Снейп. В особенности, перед Люпином. А это ж ещё объясняться почему он, а не кто-то другой!       — Что бы ты ни увидела, ты должна помнить, что это не взаправду, — предупредил Люпин, будто прочитав мои мысли.       Я вяло улыбнулась и вошла в отворённую им дверь. Здесь, собственно, как и во всех комнатах, было пыльно и воняло сыростью. Большой комод с резными позолоченными ручками судорожно запрыгал, когда мы к нему приблизились.       — А если это будет… ну ты сам знаешь, кто, — предположила я.       — Неважно, каким окажется твой боггарт, Амелия, — сказал Римус. — Важно, как ты с ним справишься.       — Угу, — без энтузиазма согласилась я.       — Мы можем это отложить, — предложил он.       — Нет, я хочу.       Расправив плечи и выпятив грудь вперёд, я надеялась, что если представлю себя сильной, то когда-нибудь и стану таковой. Я кивнула Римусу, и мужчина открыл все ящики лёгким взмахом палочки.       Чёрный дым повалил из старого комода и стал постепенно собираться в цельный образ. Сначала загорелись два кроваво-красных рубина, затем прорисовывались очертания бледного, иссушенного лица. Я ещё сильнее сжала кулаки, смирено ожидая, пока боггарт полностью примет обличие моего главного страха…       Я помнила это лицо вплоть до последнего изгиба. Помнила, сколько боли оно принесло, сколько страданий. Помнила ту чёртову ночь, когда он пришёл в наш дом, расправился с моими родителями и отнял мою жизнь. Я помнила всё, и ненависть с каждым ударом моего сердца становилась острее.       И боггарт вдруг передумал. Рубины погасли так же быстро, как и зажглись, а бледное лицо помутнело и расплылось, словно зеркальную кромку воды потревожила капля. Теперь он воссоздал точную копию той незамысловатой вещицы, что всегда со мной. Светясь позолотой, маховик повис в воздухе, как будто кто-то держал невидимым пальцем за цепочку.       Я знала, что это неправда, но всё же отскочила, рефлекторно ожидая боль. А боли не последовало.       — Амелия, заклинание! — напомнил Римус, увидев, что я растеряна.       — Ридикулус! — сообразила я.       Маховик превратился в обычные песочные часы и упал, треснув по швам. Из разбитого сосуда потекла тёмная тягучая жидкость и вскоре без следов впиталась в пол.       — Всё? — спросила я, обернувшись на Римуса.       — Он ушёл искать другое убежище, — ответил мужчина. — Но, в целом, да, ты справилась. Ты хочешь поговорить о том, что увидела?       — Нет, — отмахнулась я. — Мне всё понятно. Можно теперь я пойду?       Римус глянул на меня тяжёлым взглядом, но всё же отпустил.       В общем, примерно в таком темпе и миновала весна. Каждый день (кроме недели полнолуний), без права на отдых Римус подготавливал меня к третьему испытанию, раздавал советы и всеми силами поддерживал. Мне очень повезло с таким терпимым ко всем моим заскокам учителем, к тому же Люпин весь прошлый год преподавал ЗОТИ в Хогвартсе, и ему было лишь в радость вновь почувствовать учительскую жилку в руках. Сириус как обычно мешал, вставляя язвительные комментарии по поводу моих провалов, но в то же время подтягивал меня, пусть и нехотя, в дуэльном мастерстве.       От Северуса пришло всего одно письмо с извинениями: якобы он слишком загружен на работе. Да и я не представляла возможным, как провернуть ещё одну подобную ночную вылазку, когда с двух сторон надо мной вёлся ежечасный контроль.       — Остолбеней! — крикнула я, но контрзаклятье угодило в меня раньше, и моё тело отшвырнуло как тряпичную куклу в стену.       Было не сколько больно, сколько обидно.       — Ты открываешься раньше, чем следует, — сказал Сириус, собственно, и отбросивший меня.       Мужчина подошёл ко мне и протянул руку.       — Я не понимаю, что не так, — возмутилась я и, приняв помощь, поднялась на ноги. — Делаю всё, как ты говоришь, но всё равно, по итогу, влетаю в стену.       — Ты сначала думаешь, а потом делаешь, хотя надо наоборот… А лучше ещё и молча! — добавил он. — Когда ты уже начнёшь использовать невербальные заклинания? Такую атаку хрен отразишь!       — Я пытаюсь! — возразила я. — Но когда в меня от тебя летит сразу три заклинания, невозможно установить щит невербально!       — А ты пробуй! — Сириус скрестил руки на груди. — Иначе зачем я тут об стенку расшибаюсь?       — Ты расшибаешься? — переспросила я и показательно потёрла сотню раз ушибленную задницу.       — Ещё раз! — приказал он и отошёл в другой конец комнаты. — Поклон!       Я тяжело вздохнула и отвесила небрежный поклон. Чёртовы приличия! Сириус даже в тренировочных дуэлях заставлял безукоризненно следовать этикету.       — Нападай, — зевнув, сказал он.       Только я занесла палочку, как слабо освещённая комнатушка вспыхнула алым. На столе, придвинутом к стене, появилось письмо и красное перо феникса. Ближе к лету посланий от Дамблдора приходило всё больше и больше. И дядя от них становился всё озлобленнее и озлобленнее.       — А этому-то что опять надо? Бедная птица так без перьев останется, — высказался Сириус и, осторожно смахнув перо, взял пергамент. — Тебя вызывает.       Сириус приподнял бровь, глянув на меня.       — Что стоишь, сопли жуёшь? Иди. И не думай, что так легко отделалась.       Когда я уже почти дотронулась до пера, то, честно говоря, в шутку подпалила дядины ботинки. Летела в пропасть я уже под сопровождение очень громкого ора. Нет, ну, а что он о себе возомнил? Пускай не расслабляется.       — Вы в прекрасном расположении духа сегодня, — встретил меня директор радушной улыбкой, как только я приземлилась, заметьте, на ноги, а не на зад, как это обычно бывало. То ли мой магнит на приключения устал от этих самых приключений, то ли просто привыкла к порталу… Так или иначе, я стояла на своих двоих, а не лежала. Прогресс же, ну?       — Вы спасли мою… от тумаков, — залилась краской я.       — Да, Сириус сообщил мне о Ваших успехах, — сказал Дамблдор.       — Успехах? — переспросила я. — Правда? Сириус доложил о моих «успехах»? Или это Вы так красиво завуалировали слово «провал»?       Дамблдор лишь усмехнулся.       За моей спиной кто-то кашлянул, наверное, тем самым напомнив директору о своём присутствии, но и чем очень напугав меня. Я привыкла, что Дамблдор вызывал меня поговорить наедине, а тут на тебе! Нас подслушивали. Да не абы кто, а Снейп.       — Добрый… вечер, — нейтрально поздоровался он, полоснув меня холодным взглядом.       Внутри всё перевернулось, а вот расставить всё обратно по своим местам, похоже, никто не спешил. Снейп почти три месяца меня не видел! Мог бы за это время взгляд свой и нагреть… Чтоб теплотой лучился, а не сковывал в лёд.       — Профессор Снейп любезно согласился приготовить для Вас оборотное зелье, — объяснил директор. — Вам останется лишь добыть волос Гарри.       — Ну и пройти за него испытание, — добавил Северус, чинно прошествовав к Дамблдору, расположившемуся в кресле, и встал чуть позади него, спрятав руки за спину. — Мелочи.       — Простите, директор, я Вас плохо расслышала? Добыть волос Гарри? — сконфузилась я. — Как мне это сделать, когда я совсем его не вижу?..       — О-о-о, всё просто, — радостно подхватил волшебник. — В день, когда будет проводиться третье испытание, чемпионов Турнира порадуют сюрпризом! Их приедут навестить семьи!       Дамблдор, восторженный своей же новостью, радостно засиял. Я глянула на Северуса, стоявшего второй директорской тенью в стороне, и смекнула, что игра «обмани старого волшебника» всё ещё продолжалась. И Снейп определённо лидировал.       — Но я ему… никто, — сказала я и удивилась, как правдиво прозвучали эти слова.       — Разве? — спросил Дамблдор, подняв брови. — Мне казалось, вы довольно неплохо поладили.       Я снова скосила взгляд на Северуса. Мне казалось, что я ходила по минному полю: каждое слово следовало тщательно подбирать и ступать каждый шаг с огромной осторожностью. Иначе… большой бум неизбежен.       — Всё в порядке, — сказал он. — Я знаю, что это Вы помогли Блэку сбежать… В обоих случаях.       И почему эти слова меня не утешили?       — Вы, наверное, задаётесь вопросом, куда же мы денем самого Гарри? — спросил директор.       — Он будет в моём кабинете, пока всё не уляжется, — вставил Снейп.       — А Гарри обо всём этом знает?       — Не к чему ворошить осиное гнездо, если Вас ещё не ужалили, — сказал директор. — Да и Гарри не допустит такого, чтобы кто-то рисковал жизнью из-за него.       Снейп фыркнул, и его лицо исказилось в гримасе отвращения. Дамблдор сделал вид, что не заметил:       — У Вас есть ещё вопросы? — я отрицательно закачала головой. — К сожалению, я не могу отправить Вас домой через камин: слишком рискованно. Северус проводит Вас, ведь так?       Волшебник выразительно посмотрел на мужчину. Снейп совершенно отыгрывал свою роль ледника, по крайней мере, я поверила, что ему в тягость идти куда-то на ночь глядя. Да ещё и с грузом за спиной. Даже не взглянув на меня, он зашагал к выходу.       — Удачи Вам в третьем туре, — пожелал напоследок Дамблдор, и я вышла из кабинета директора вслед за Снейпом.       Я встала на самодвижущуюся лестницу, прямо за широкую спину Снейпа. Я очень нервничала, не знала, что ему сказать и надо ли вообще что-то говорить. Может, стоило завязать непринуждённую беседу о погоде или признаться, как я, чёрт возьми, скучала по этому безразличному куску профессора?       Каменная горгулья, охранявшая вход и выход, отпрыгнула, как только Снейп к ней приблизился. Он прошёл чуть вперёд, и только я решилась вставить комментарий о пасмурной погоде, мужчина резко остановился, и я практически налетела на него.       — Поттер! — возмутился Северус, а я вытянулась по струнке, будто он решил отчитать меня за налёт на него, который случился из-за него же. — Что Вы здесь делаете?       Я осторожно выглянула из-за его плеча и, лишь завидев круглые, как у папы, очки, тут же втянулась обратно. Вообще-то, там стояла его точная молодая копия, и от этого мне сделалось тоскливо на душе.       — Меня вызвал Дамблдор, профессор, — раздался голос моего брата. — Можно я уже пройду?       — Прямо-таки вызвал, Поттер? — удивился Снейп. — Прямо-таки Вас?       Мне показалось, или Снейп и вправду бросил эти слова с омерзением?       — Да, сэр, прямо-таки меня, прямо-таки туда, — передразнил в той же манере Гарри, который Поттер, который ещё и мой брат!       — А можно я-таки выйду отсюда, и вы продолжите свои воркования без меня?       Снейп медленно обернулся в мою сторону, и если бы взгляд мог убивать, от меня и мокрого места не осталось бы.       — Привет, — сказала я, махнув мальчику рукой.       Как же он повзрослел с нашей последней встречи! Вытянулся точно на целую голову, и голос стал ниже, мужественнее.       — Здравствуйте? — поздоровался он.       Рассмотреть получше моего младшего брата Снейп не дал: схватив меня за локоть и поволок прочь. Меня удивлённо, даже с сожалением, провожали два изумрудных глаза, точь-в-точь такие же, как и у меня самой, пока мою несопротивляющуюся тушку не затащили за поворот.       — Что Вы себе позволяете? — спросил Снейп, метая молнии.       — Ну простите, что прервала вашу содержательную беседу, — сказала я. — Но, боюсь, иначе мы бы простояли так до утра.       Мужчина шумно выдохнул:       — Идёмте, я укажу Вам выход.       — Как пожелаете, профессор.       Я пошагала за ним следом, чуть ли не подпрыгивая от переполняющей меня радости. Я встретила брата, пусть и на минутку, раззадорила Снейпа на чувства, пусть и на негативные, подожгла Сириусу ботинки, пусть после шалости и сбежала… Да я сегодня в ударе! Осталось чмокнуть этого засранца, и день, точнее, ночь будет прожита не зря!       — Знаете, профессор, — начала я разговор, когда мы отошли на приличное расстояние от Хогвартса, — я всё же надеялась словить от Вас хоть один тёплый взгляд, но в ответ мне летели лишь ледяные копья.       — Тебе нужно перестать быть такой беспечной, — буркнул он, но затем ухмыльнулся, — как и перестать пялиться на меня как влюблённая овечка.       — Знаете, в чём наше отличие, профессор? — спросила я наигранным сладким голосом. — Вы не можете пялиться на меня как влюблённый осёл, а я могу! В конце концов, это Вы не знаете, что я — это я. Но я-то знаю, кто Вы на самом деле, поэтому не собираюсь воздыхать по Вам тайком.       Я мечтательно вздохнула.       — Пустой трёп у вас, Поттеров, в крови?       Съязвил. Но я-то понимала, что подняла ему настроение хотя бы на капелюшечку. Но что такое капля в его личном море хмурости? Эх, ладно, в конце концов и из лужи может выйти океан, если обильно поливать дождями.       — А что, Гарри тоже много говорит? — удивилась я. — А расскажи мне о нём побольше! Ты же всё-таки его учишь!       — И только о нём и слышу, — сошло на нет веселье. — Нет уж, увольте.       — Почему? — нахмурилась я.       Он промолчал, упорно смотря вдаль. И зачем растрачивать свой взор на что-то постороннее, когда рядом есть я?       — Что ж, профессор, спасибо, что проводили меня, дальше я сама, — сказала я, когда мы подошли к Хогсмиду, и приготовилась отправиться домой, раз не пошла пьянка.       — Стоять, — шепнул он. — Я тебя не отпускал.       Я раздуто возмутилась:       — С каких пор мне нужно Ваше разрешение?       Снейп молча схватил меня за руку, и у меня сдавило грудь… Да не от него! От трансгрессии…       — Эй, это похищение! — вскрикнула я и попыталась осмотреться, но все попытки разглядеть хоть что-то разбились о плотную стену темноты.       Я высвободила свою руку из цепкого захвата мужчины, но он прижал меня своим телом к стене. Спиной я почувствовала ребристые контуры и догадалась, что это книги в его доме.       — Можешь включить свет хотя бы?       Меня тут же заткнули поцелуем пытливые губы. В бездне сгинули мысли, там же сгинула вся маскировка. Я слегка повырывалась, оправдывая своё положение жертвы, но Северус с таким напором прижимал меня к себе и к книжной стене, что я даже головой мотнуть не могла. В конце концов я расслабилась и полностью отдалась ему.       От него пахло ароматными травками: наверное, до встречи со мной возился с зельями. Не Амортенцию ли он варил? Даже если и так, то она лишь усилила и без того огромную, почти животную тягу к нему.       Что ж, признаю, я погорячилась на счёт его бесчувственности. Чувства были и ого-го какие! Может, он вовсе Пожиратель не смерти, а женских сердечек? Моё украл уж точно…       — Что? — спросил он, когда я от этой мысли расплылась в улыбке. — Почему ты улыбаешься?       — Я просто… счастлива.       Знаю, что темнота — друг молодёжи, но мне вдруг уж очень сильно приспичило увидеть его лицо. Навряд ли Северус был шокирован моими словами или хотя бы выдавил улыбку, но он всё-таки что-то испытал, потому как отстранился от меня.       Хотела бы я сказать, что свет залил комнату… Нет. Зажглась напольная лампа и слегка припорошила светом крохотный пятачок, где стояли старые, потрёпанные временем столик, кресло и недлинный диван.       Снейп опустился в кресло, вздохнул, расставив локти по ручкам и прикрыв веки, потёр виски.       — Так и будешь стоять? — спросил он, не разомкнув глаз. — Прошу, садись.       — Почему ты… — опешила я.       Только что он зажимал меня в углу, а сейчас сидит в кресле будто ничего и не было вовсе!       — Я пытаюсь себя контролировать, — ответил он на мой немой вопрос… Или всё же прочитал мои мысли?! — Но когда ты рядом, получается откровенно провально. Когда ты говоришь мне, что счастлива… Счастлива просто быть со мной, я по инерции испытываю то же самое. Но когда смотрю на тебя, — на этих словах он открыл глаза; они блестели от наполнившей их влаги, — я каждый чёртов раз вспоминаю твои слова, что ты… всё равно погибнешь.       — Северус…       — Нет, не перебивай меня, — жёстко отрезал он. — Я редко с кем откровенничаю, точнее, никогда. Но чувствую, если не выскажусь сейчас, другого шанса может и не представиться… Ты не говоришь мне, почему вбила себе в голову свою якобы законченную участь, но ты ведь не погибла ни в ту июньскую ночь, ни в последующие. Я думал, что хуже того, что случилось, уже быть не может. Оказалось, ещё как может. Ты вернулась, а я снова не могу помочь тебе. И эта чёртова беспомощность душит меня как удавка!       Он немного помолчал, шумно вбирая носом воздух. Я никогда прежде не видела его таким. Даже когда он становился жертвой школьных издевательств, то не казался таким разбитым… Уязвлённым…       — Прошу тебя, Амелия, — взмолился он, понизив голос, — умоляю, если я хоть как-то могу помочь тебе, скажи мне об этом!       Я не знала, что ему ответить. Не потому, что не могла подобрать слов или не хотела, а потому, что я попросту не знала, как спасти себя саму. И я, в общем-то, смирилась, но, как оказалось, есть люди, которые не смогли и даже не желали мириться.       Роняя слёзы, я опустилась на подлокотник кресла, и Северус приобнял меня, положив голову на моё плечо. Я запустила руку в чёрные, как перо ворона, волосы и гладила, гладила, гладила на самом деле светлую и добрую головушку, пусть и тщательно скрывавшую свою природу.       Он никогда не был слабым, он всегда поднимал голову и расправлял плечи, даже если всё вокруг рушилось, даже если все вокруг старались прогнуть его под себя.       Он всегда поднимал голову, как и сейчас, но со словами я опередила его:       — Тебе не обязательно контролировать себя. Ты мне нравишься таким, какой ты есть.       Сначала он поднял брови, а затем… затем он рассмеялся? Северус Снейп залился смехом! Ну где это видано?! В последний раз я видела его смеющимся обычным, смертным смехом на четвёртом курсе.       — Амелия, ты восхитительна! — признался он под мой недоумевающий взгляд. — Ты услышала лишь первое предложение из всего, что я сказал!       — Ты не прав, — нахмурилась я. — Я услышала всё.       — Но задело тебя только это, — он улыбнулся! Вновь!       — Перестань лыбиться, а то я подумаю, что тебя подменили.       Поразмыслив над чем-то, мужчина резко встал, а я, лишившись опоры, скатилась на его место. Ну вот тебе и Северус Снейп настоящий. Чуть что, сразу сваливает!       — Я не очень-то гостеприимный хозяин, — сказал он, выйдя из-за книжной стены с бокалами и бутылкой, явно не воды, в руках.       — Решил опоить меня? — съязвила я, наблюдая, как он разливает тёмно-рубиновую жидкость. — Что ещё я должна знать о тебе, помимо алкогольной зависимости?       — Не обольщайся, в любой другой день я бы никогда тебе не налил.       — А чем сегодняшний день отличается от всех прошлых?       Он сделал такие глаза, как будто я умалишённая.       — Формально, ничем, но я не мог встретиться с тобой вчера, а ты же не против отметить со мной сегодня?       Он всучил мне в руки бокал и выразительно посмотрел на меня.       — Погоди… — сказала я.       Что-то я дуб дубнем. Какой вчера был день? Я забыла про какую-то нашу годовщину? Бред, Северус такие мелочи не помнит.       — Только не говори, что забыла про свой день рождения.       Я так резво вскочила с места, что пролила алкоголь на пол. Пришлось отставить бокал подальше от себя, чтобы ещё больше не насвинотничать.       — Нет, не может быть! — возмутилась я. — А я-то думала, почему Сириус добрый-то такой! Почти не швырял меня в стену! Ох, чёрт! Как же я могла забыть?!       — Тебя за весь день никто не поздравил?       — У Люпина полнолуние, а Сириус обычно только суёт подарок, — кисло ответила я и вдруг вспомнила, как смахнула какой-то свёрток, пока сползала в полусне с кровати. Ну дядя хотя бы позаботился о подарке. — Больше про меня никто не знает.       — Значит, можно сказать, я первый?       — Похоже на то…       — Тогда… — Северус залез во внутренний карман мантии и выудил маленький невзрачный мешочек. Он зашёл мне за спину, и холодок металла коснулся моей шеи, а на грудь спал кулончик с необычайно красивым прозрачно-голубым камнем в виде стекающей слезы. — Не думал, что когда-нибудь удостоюсь чести поздравить тебя с твои днём… Да ещё и первым.       — Право, Северус, не стоило, — смутилась я, и щёки тут же вспыхнули алым. — Спасибо, это чудесный…       — А… это что ещё такое? — изумился он, выцепив пальцем вторую золотую цепочку на моей шее.       Я обернулась, а мужчина уже вытянул, замечу, без моего разрешения, мой маховик времени из-под одежды.       — Откуда это у тебя? — спросил он, с хмурым видом рассматривая вещицу в руках. — Амелия, отвечай!       — Сбавь обороты, Снейп, — возмутилась я от ни с того ни с сего резкого тона.       — Ты украла его? — предположил он.       — Нет, Мерлин, нет!       — Тогда кто тебе его дал?       — Северус, прошу, не вмешивайся в это дело, — сказала я. — Оно касается меня и только меня.       — Использование подобных вещей должно обговариваться с Министерством Магии. Что-то я глубоко сомневаюсь, что у тебя есть разрешение хотя бы на хранение этого маховика.       — С каких пор ты стал таким правильным? Я тоже, например, сомневаюсь, что ты задумывался, как поступит с тобой твоё же министерство, когда ты принимал метку! — вспыхнула я, но мгновенно одёрнула себя, явно взболтнув лишнего. — Чёрт, прости. Я не хотела.       — Нельзя спасти того, кто сам не желает быть спасённым, — сказал Северус, глубоко вздохнул и сел на диван.       Взгляд его упал на так и не тронутые бокалы, и, взяв один, он залпом выпил содержимое.       — Я лучше пойду…       — Нет, ты останешься здесь. Со мной.       Моё тело подбросило в воздух, как Сириус ударял меня заклинанием на тренировках, но я не грохнулась наземь, а пролетела несколько метров и мягко опустилась на диван, рядом со Снейпом. Северус довольно усмехнулся от проделанной работы и привлёк меня к себе, уперевшись подбородком в мою макушку.       Я затихла в его руках. Стала прислушиваться к размеренному сердцебиению. Тишина между двумя ударами ездила по ушам сильнее, чем сами удары. Я боялась, что она может не закончиться, но крохотный молоточек в его груди продолжал стучать.       — Угораздило же меня полюбить идиотку, — выдохнул он.       Это может почудиться диким, но я почему-то пропиталась уверенностью, что смогу найти тепло в его холодах, даже в тех, где потухло бы пламя. Просто надо тщательнее покопаться.       — Ты перестал себя контролировать? — спросила я, обратив на него взгляд.       — Нет, Амелия, не перестал, — ответил он и заёрзал, устраиваясь поудобнее. Он запустил руку в мои волосы и начал накручивать слишком короткий для его длинных пальцев локон. — Если бы я позволял себе всё, что хотел, ты бы не вылезала из моей постели.       — Снейп!       — Что? — невозмутимо ответил он. — Во всём есть свои плюсы. Тогда бы ты не думала о том, как поскорее свести счёты с жизнью, на это у тебя бы попросту не было бы времени... И желания...       — Это неправда, — отнекивалась я. — Я не хочу умирать.       — Но делаешь всё, чтобы это событие приблизилось, — я знаю, что он не прав, но спорить с ним больше нет сил. Он помолчал ещё немного и затем спросил: — Ну и сколько полных лет тебе исполнилось?       — Девятнадцать, — подсчитав, ответила я.       — Девятнадцать… — вторил он. — А я просрочен на тринадцать.