***
Долгопупс был из тех сказок про гадкого утёнка, вымахавшего в лебедёнка. До горделивого лебедя не дотягивал, но задатки к этому имелись. Высокий, может, на несколько дюймов ниже меня, светловолосый и с некоторых пор невероятно наглый. Мы остались наедине в пустом классе, в котором Долгопупс пару минут назад решился высказать своё мнение Алекто, и как он глубоко плевал на её собственное. Я смотрел в его глаза, точнее, старался смотреть в левый, поскольку правый почти заплыл от удара кулаком или вспухающим заклинанием; и не понимал. Ну какого хрена из неуверенного, рассеянного и откровенного глупого куска ребёнка получилось подобие мужчины. Нет, я рад, правда, рад за него, но неужели подобное не могло произойти на годик позже? Не спешите забрасывать меня помидорами, я всё же проникся уважением к мальчишке, поскольку со мной такая трансформация произошла только после потери близкого человека. — Как, по-Вашему, Долгопупс, — спокойно спросил я, — кому Вы вредите своими выходками? — Я подрываю Ваш авторитет, — сжав разбитые до крови кулаки, ответил он. Я по-доброму усмехнулся, взглянув на него. Но вряд ли он уловил хоть каплю хорошего в моём смехе. — Рад, что Вы настолько хорошо обо мне думаете, раз считаете, будто там есть, что подрывать. Здоровый глаз его вспыхнул; Долгопупс скривил своё лицо, испещрённое мелкими царапинами, будто в его руках лопнула ваза. Отчего-то у меня было хорошее настроение, и разговор с Долгопупсом, так похожий на многие предыдущие, не наскучивал. Напротив, он меня забавлял. — Я всё равно добьюсь Вашего увольнения… директор. — Зря стараетесь, — ответил я. — Ничто уже не поменяется. Если, конечно, Вы не держите в подвале Хогвартса свою маленькую армию. Юноша вздрогнул, покачнулся, но быстро совладал с собой, задрав голову выше. Вид у него был, как у побитой собаки, которую ко всему прочему ругали, но она упёрто верила, лужа в углу не её вина. — Так и знал, что не держите, — сказал я. — Пожалуй, сегодня с Вас хватит. Зайдите в медпункт, сделайте что-то с глазом. А то ночью по коридорам сможете бродить без Люмоса. Я покинул аудиторию в приподнятом настроении. Одним обходом убил трёх зайцев. Идею «случайно» обронил, Долгопупса спас от лишних минут пытки Круциатусом да еще и припугнул, что знаю о его ночных похождениях. Может быть, теперь даже выдастся пара свободных дней, а там и до пасхальных каникул дожить можно. — Ну что? — взор загородила красная от злости Алекто. — Как ты его наказал? — Наказал? По-моему, ты достаточно его помучила, — ответил я. — Что ты с ним делала? Пытала Круциатусом и одновременно била об стены? Если кого-то подобное предположение могло обидеть, то для Кэрроу мои слова были сравнимы с похвалой. Я двинулся по направлению к своему кабинету, продолжая разговор на ходу. — И ты удивляешься, что все твои уроки срываются? Не пробовала менять кнут на пряник хотя бы изредка? — Чего? — не поняла Алекто. — Я не люблю сладкое. — Послушай, Алекто, — вкрадчиво сказал я, — можно долго стучаться в одну и ту же дверь, не факт, что она откроется. А можно попробовать найти ключ. Понимаешь? По лицу видел, не понимает… — Ладно… Запугивать Долгопупса, как видишь, дохлый номер. Попробуй другую тактику — найди ключ к двери. Я ухмыльнулся, оставив Алекто размышлять. Пока я удалялся, слышал, как она повторяла «найти ключ, найти ключ». Примерно так мы и дожили до Пасхи. Учитывая обстоятельства, это являлось большим достижением и в то же время большой проблемой. Словно безжалостный воин, рубя головы с дикими воплями и криками, в сердце прорывалась надежда. Я как мог подавлял это восстание, но чувство всё же овладевало мною без остатка. Если мы можем дожить до лета, может быть, сможем до старости? — Наведаешься к Малфою? — спросил я заместителя, застав его в своём кабинете, пакующим сумку. — Ты ведь в курсе, что он до сих пор не вошёл в прежний фавор. — Пофиг, вошёл он туда, не вошёл, — пробубнил Капитанов. — Без детишек в Хогвартсе скучно, а там я хоть посплетничаю. Не присоединишься? — Возможно, — предположил я, — но позже. — А-а, — глаза мальчишки загорелись лукавством. — Разумеется. Амелия. Не нагляделся ещё? Мне не хватит и жизни, чтобы насмотреться на неё. Особенно теперь… — В отличие от тебя у меня ещё полно дел, — почти не солгал я. — Ага, постельных, — сказал Капитанов и едва успел увернуться от красной молнии, просвистевшей мимо его плеча. — Эй! — Прости, показалось, что сзади… не бери в голову. Капитанов вздохнул, покачав головой, и закатил глаза. Застегнул молнию на собранной сумке и уставился на меня. — И Кэрроу не забудь, — напомнил я. — Точно, — он притворно хлопнул себя по лбу. — Как же я без прицепа. — Я серьёзно, — предупредил я. — Приглядывай за ними. На этом распрощались. День я провёл в своём кабинете один, поскольку Амелия торчала с МакГонагалл и соизволила прийти лишь, когда стемнело. С новостями. — Я связалась с Римусом, — рассказала она, мечтательно улыбнувшись, — но у него в голове мысли только о Тонкс. Она уже совсем круглая, так что ждать пополнения в их семье осталось недолго. От Кингсли вышло примерно столько же толку, сколько и от Римуса. Как ты помнишь, они объединились с Грозным Глазом и сейчас больше заняты спасением своих жизней. — Не густо, — заметил я. — И это тот знаменитый орден Феникса? Гроза преступников и Тёмных Лордов? — Не зазнавайся, — скривилась Амелия и перевела тему. — Мне также удалось связаться с Биллом. Он до сих пор работает в Гринготтс, и, похоже, он единственный из Уизли, кто не скрывается от министерства. Билл думает, что его не трогают из-за хороших отношений с гоблинами, если таковыми вообще можно назвать отношения гоблинов и волшебника. А вот Артуру пришлось бежать, поскольку кто-то донёс, что Рон путешествует с моим братом. Так что мистер Уизли вместе с миссис Уизли и близнецами сейчас скрываются у их тётушки Мюриэль. Они даже всерьёз подумывают не отпускать Джинни в Хогвартс после пасхальных каникул. — Тем лучше, одним предводителем бунтовщиков будет меньше, — ответил я. — Так значит, близнецы под строгим надзором миссис Уизли? — Не думаю, что их это когда-либо останавливало, — нахмурилась Амелия. — Но вся эта информация никак не опровергает мою теорию, но и не доказывает. — Что ж, в любом случае, наверное, ты права, и стоит усилить надзор за комнатой. — В том то и дело, это очень сложно. Увидеть, как точка пропадёт с карты в одной области восьмого этажа — это полбеды, а теперь, учитывая, что дверь в комнату открывается по всей школе, отследить перемещения практически невозможно. Но хуже всего не это, Северус. Хуже всего, что никто не знает, где Гарри! Ну да, ну да. Не то, что, возможно, орден планирует моё смещение или даже не бесконечные бунты учеников. Хуже всего, что мы потеряли из виду мальчика, который достал. — Я всё же поторопилась с выводами, — продолжала Амелия. — Связь с Гарри пропала не только у меня, а у всех членов ордена, у которых есть зеркала. И все как один утверждают, что связь потерялась примерно после Рождества. — Очевидно, это как-то связано с нападением Нагайны, — заметил я. — Что ж, можешь вычеркнуть себя из списка ненавистных Поттеру людей, в который ты успела себя внести. Ну… или вписать остальных. — Тебя совсем не трогает, что Гарри пропал, — надула губы Амелия. — Меня трогает, но не так, как дела Хогвартса, — подумав, ответил я. — Если бы с Поттером случилось что-то серьёзное, поверь, мы бы уже знали об этом. Не думаю, что Тёмный Лорд стал бы скрывать, что главная фигура сопротивления повержена. К тому же, с Поттером путешествует Грейнджер. Уверен, она не даёт мальчишкам спуску. — Ладно! — почти что выругалась Амелия, взмахнув руками. — Пусть будет по-твоему. И всё было по-моему следующие два дня. По-моему мы не выходили из спальни, по-моему вдавливались друг в друга, задыхаясь в объятиях и в поцелуях захлёбываясь. Я изучил её тело; каждую тёмную линию на коже, каждый шрам. Она наконец научилась меня не стесняться, или я её научил, точно не ясно. Но ясно одно: не в нашем положении терять драгоценное время. Потому что это всё, что у нас было — маленькие перерывы между спасением мира. Потому что, чёрт возьми, как я соскучился. Как —мы- соскучились. По той простой жизни, которую мы никогда не жили и не видели, где не надо думать о других, а нужно просто жить. И я понимал, она слишком идеальна, слишком слишком, и наверное, поэтому Вселенная так жаждала забрать её у меня, расшатывая и без того хрупкое доверие, что всё это по-настоящему. Напоминая, что всё сон, и завтра или, может быть, немного позже он развеется в одночасье.***
Я проснулся от того, что её не было рядом. Пощупал рядом, простыни ещё тёплые; раскрыл глаза. Было темно, лишь её одинокая фигура, завернутая в одеяло, неярко светилась. Поначалу я подумал, что всё ещё сплю, и она как ангел просто отражает лунный свет. Но луны не было: пряталась за тучами и туманом. Я пригляделся. Расползшиеся по всему телу линии едва-едва мерцали, подёргиваясь золотым отблеском. Завораживающее и в то же время ужасающее зрелище. И не знаешь что это, но и не можешь оторвать взгляд. — Амелия? Она обернулась, и всё свечение погасло. Теперь лишь блестевшие в ночи глаза выдавали её местоположение. Я потянулся за палочкой и зажёг Люмос. — Мне не по себе, — призналась Амелия, рассматривая свои вновь обретшие чёрный цвет линии, затем подняла испуганный взгляд на меня. — Они светились поэтому? — спросил я; сонливость развеялась, будто и не было вовсе. — Не знаю… не уверена, — ответила она, жмурясь от света и сильнее натягивая одеяло на плечи, будто в попытках спрятаться. — Что-то происходит… но что?.. Жизнь малиной показалась? Забудь, Снейп, забудь. Вот тебе новая загадка, давай, решай… — Может быть, не так уж и важно? — предположил я. — Линии ведь погасли. — Может быть… Я раскрыл руки для объятий, но Амелия не сдвинулась с места, задумчиво уставившись куда-то сквозь меня. Она была не здесь, не мыслями, не со мной: я снова проигрывал, сдавая почётное первое место другим. — Давай-ка ты вернёшься в кровать, и мы… Я не договорил, зашипев от боли в запястье. Мой черёд мучиться от своих «линий». — Что случилось? — Кто-то вызвал Тёмного Лорда, — ответил я, пытаясь выпутаться из хаоса подушек и простыней. — Они поймали его… — осела в кресло Амелия. — Поймали Гарри… Я не ответил, поспешно натягивая одежду. Говорить, что нет, не поймали, будет, скорее всего, ложью. Повелитель приказал не дёргать его из своих странствий, а если и отвлекать, так только по важным поводам. «Важным» и никаким иным на данный момент был неуловимый Поттер. И Повелителя за полгода вызывали всего раз — Долохов поймал действительно похожего на Поттера мальчишку. Но факт был фактом. Это не Поттер. После того случая, всякий Пожиратель, если и хотел вызвать Тёмного Лорда снова, припоминал, «ты помнишь, что он сделал с Долховым?». И как правило, желание увидеть Тёмного Лорда напрочь отпадало. Мы поднялись в мой кабинет уже минут через пять, разбудили Дамблдора. Тот согласился с приведёнными доводами, однако засиживаться с нами не стал. Ушёл. Куда? Если бы он нам хоть что-то докладывал. — Ты не можешь определить, кто вызвал его? — спросила Амелия, нервно грызя ногти. — Не могу, — я устало потёр глаза. — Я знаю, что его вызвали, но кто — знает только сам Тёмный Лорд. И судя, как разгоралась метка, он нёсся туда быстрее ветра. Наказать очередного зазнавшегося приспешника или, всё-таки, убить свой долгожданный трофей? — Хорошо, давай думать логично, — предложила Амелия, так быстро нарезая круги вокруг моего стола и меня, что от взгляда на неё становилось дурно. — Если кто-то поймал Гарри, его точно приведут в Малфой-Мэнор. Но там же сейчас Капитанов. Разве он не предупредил бы нас, если бы туда привели настоящего Гарри? — На его месте я бы не стал, — ответил я, подумав. — Да и как? Уйдёшь — вызовешь подозрения. А передать послание незаметно при целой куче людей невозможно. К тому же, получи я весть, что Поттер у Малфоев, думаешь, поспешил бы туда? Мерлин упаси… — Ты это серьезно? — приостановив своё кругонарезание, Амелия изогнула бровь. — Поможешь Поттеру — ты труп, впрочем, если не поможешь — тоже, но этот процесс хотя бы можно затянуть. — Ты неисправимый циник! — Не станешь тут с вами, — пробурчал я. — Да и не знаем мы, Поттер там или не Поттер. Так что, рано ты паникуешь. — Там Поттер! — послышался запыхавшийся голос Дамблдора. Вскоре он и сам собственной персоной влез в крайнюю картину кабинета, облокотившись о кресло Элизабет Бёрк. — Он в подвале… У Малфоя… Спешите, Северус! — Откуда Вы… — Я же сказал, спешите! Сам того не осознавая, я вцепился в подлокотники кресла. Амелия сжала моё плечо. — Как?! Как мы должные его спасти?! — паника уже захватила её голос. Жжение в метке всё усиливалось. Что мы имеем? Он умеет летать, он близко, вероятно, уже на подлёте к острову. Скоро он сможет трансгрессировать. — Северус… пожалуйста… — безнадежным шёпотом почти рыдала Амелия. — Ладно! — рявкнул я, сбросив её руку с плеча. Я встал, поправил сюртук, застегивая пуговицы, которые не успел впопыхах застегнуть. — Добби! — жёстким голосом вызвал я. Через мгновение, сопровождённое негромким хлопком, на узорный ковёр моего кабинета выпал комок из дрожащей горы шапок и носков, из-под которых видно было лишь два огромных шара глаз. Амелия тихо вскрикнула, спрятавшись за моей спиной. — Сэр? — Добби, твой сердечный друг Поттер в опасности, — вкрадчиво сказал я. — Он в подвале твоих старых хозяев. Можешь ли ты помочь ему? Любопытство Амелии всё же взяло верх, и она выглянула разглядеть, возможно, единственного в мире свободного домового эльфа. Домовик, смущённый от такого внимания, зажал уши руками. Мне пришлось повторить. — Это не ловушка, Добби, — вмешалась Амелия, завидев колебания домовика. Она спешно подошла к нему и протянула руку. — Я Амелия Поттер. Сестра Гарри. И мой брат действительно в опасности. Сможешь его вытащить? Эльф неловко вложил свою маленькую сморщенную ладонь в её, и Амелия выстрадано улыбнулась. — Я знаю, кто Амелия Поттер, и помогу Гарри Поттеру, потому что Гарри Поттер — мой друг! — отбив себя в грудь маленьким кулачком, произнёс домовик. — А друзья Гарри Поттера — мои друзья. — Изумительно, — вздохнул я. — Но время поджимает. — Пожалуйста, Добби, — удержав домовика от трансгрессии, попросила Амелия, — только не говори Гарри, кто тебя послал. — Добби не скажет, — кивнул ей домовик; вид у него был воинственно-смехотворный. И эльф, щёлкнув пальцами, исчез. — Всё пропало! — взявшись за голову, произнесла Амелия, за секунду сменившая настроение. — Свободный домовик? Это твой план? — Ну да, надо было взять твой, — я скрестил руки на груди. — Ах да… его же не было. Она неопределённо фыркнула, обняв себя руками. Я решил промолчать и не трогать её. Сейчас злость Амелии не была адресована к кому-то, но я вполне мог стать конкретным объектом. Я взглянул на Дамблдора: он вернулся в свою раму и в целом выглядел беззаботным, но поза выдавала напряжение. — Как Вы узнали, где Поттер? — У меня есть некоторые источники информации, Северус. — Даже мёртвым умудряетесь узнавать новости первее меня, — выругался я. — Но сейчас Ваши утайки неуместны. Если у Вашего источника есть связь с Поттером, может быть, нам следует начать сотрудничать? — Он не станет «сотрудничать», — упёрто заявило старик. — По крайней мере, не напрямую. — Возможно, следует отправить к нему Амелию? — предположил я. — Перед её очарованием трудно устоять. Девушка блеснула недовольным взглядом. — Ни Амелия, ни кто бы то не было не сможет заставить моего брата делать то, чего он не желает, — ответил Дамблдор. — Непреодолимое упрямство — наша единственная общая черта характера. Мы с Амелией застыли в изумлении. Старик впервые на нашей памяти упомянул хоть кого-то из родственников. Что было даже обидно. О наших родственных связях он знал всё, а о своих никогда не заикался. Да и о том, что у Дамблдора есть брат и была сестра, узнали только после его смерти. И от кого? От Риты Скитер! — Если Ваш брат не хочет помогать, — спросила Амелия, — как Вы тогда… — Перед своей смертью я дал ему некоторые инструкции, и должен признать, весьма и весьма удивлён, что он им последовал, — рассказал Дамблдор. — Дело в том, что в его руки попала довольно примечательная вещица. Видите ли, мой брат Аберфорт — держатель таверны «Кабанья голова». Частое дело, что посетители не находят монет и расплачиваются безделушками. Наш общий знакомый Наземникус однажды попал в такую ситуацию и расплатился зеркалом. — Которое стащил из моего дома? — сжав кулаки, догадалась Амелия. — Всё верно, — подтвердил Дамблдор. — Наверное, вы уже догадались, что это за зеркало. Вероятно, Наземникус каким-то образом повредил его, поскольку Аберфорт получил зеркало, в котором отсутствовал довольно большой осколок. — Разве зеркало не должно было растерять свои свойства после повреждения? — спросил я. — Эти зеркала сделали мой отец и Сириус, они совсем другие, — ответила Амелия. — Зеркала, по которым общается орден, я зачаровала так, чтобы они переставали работать при повреждении. На случай, чтобы Пожиратели не получили доступ к связи ордена, если кого-то из нас поймают. — Ты уже сожалеешь, что добавила эту опцию, не так ли? — усмехнулся я. — Ни чуть, — Амелия моих уколов не оценила, с вызовом взглянув на меня. — Даже крохотный осколок зеркала позволил бы Пожирателям подслушивать наши разговоры. — В общем, у Поттера оказался осколок, — перевёл тему я. — А основное зеркало у Вашего брата. Мальчишка попросил помощи. Но как об этом узнали Вы? Учитывая, что Аберфорт, исходя из книжонки Скитер, не особо-то Вас жалует. И «не жалует» — слишком мягкое выражение. Скорее, испытывает сильные чувства отвращения и ненависти. — Скажем так, — ответил Дамблдор, сцепив руки в замок, — я знаю того, кто имеет сильное влияние на него и может перемещаться из Хогвартса в «Кабанью Голову». Амелия прищурилась, подозрительно уставившись на Дамблдора. Он заметил это, отвернулся, будто Амелия могла прочесть его нарисованные мысли, и более избегал даже взгляда в её сторону. Брови девушки взметнулись вверх, будто она о чём-то догадалась, а меня, похоже, единственного во всей комнате сжирало чувство недосказанности. Я хотел было спросить, что, чёрт возьми, происходит, но вновь Дамблдор захватил моё внимание. — И я знаю, как где последний потайной ход в Хогвартс, оставшийся не заблокированным, — сказал он; я шумно выдохнул. — Не злитесь, Северус, я не говорил о нём, поскольку лично следил за ним. — Когда это всё закончится, — зло бросил я, — я сниму Вас со стены к чёртовой матери. Потому что даже сейчас, будучи мёртвым, Вы умудряетесь плести свои чёртовы интриги за моей спиной. — Можете повесить меня у двери, и тогда я буду плести свои интриги прямо перед Вами, — усмехнулся Дамблдор. — Ну а пока до этого дело не дошло, вероятно, Вы захотите узнать, где же этот тайный лаз? — Да говорите уже, — всплеснул руками я. — Амелия была права, в Выручай-Комнате действительно прячутся ученики, которым в этом ужасном году не выпал шанс вернуться в Хогвартс из-за новых стандартов чистоты крови, — ответил Дамблдор. — Тайный ход находится непосредственно в ней и соединён с «Кабаньей головой». Именно оттуда ученики и попадают в Хогвартс, и именно оттуда им поступает продовольствие. — И Вы молчали?! — Это случилось не так давно, — сказал Дамблдор, вспоминая, — первым эту дивную опцию обнаружил Невилл. Затем Вы подали ему идею и… Однако я не уверен, что тот ход существовал до этого. Мне хотелось бы верить, что сам Хогвартс создал его в трудное для нас время. — Все эти интриги, тайные ходы и прочее, конечно, очень мило, — вмешалась Амелия, встревоженно глядя на часы, — но я переживаю за брата. Возможно, нам стоит предпринять что-то более существенное, чем отправить домовика? Едва ли Амелия успела это произнести, раздался хлопок, и ни с того, ни с сего на моём столе вспыхнул огонь. Мы отшатнулись. К счастью, мой стол, заваленный кипами бумаг, не пострадал. Пламя горело, медленно сбавляя обороты, однако оказалось совершенно безвредным. Я провёл по нему рукой, и в ладони появилось переливающееся рыжим перо, похожее на оперение феникса, однако в разы больше. Вокруг очина была обмотана записка, которую я тут же развернул. «Поттера поймали, но он сбежал, — я узнал почерк Капитанова. — Повелитель в ярости и направляется в Хогвартс».