Необратимое

…так было в начале начал: он бежал — ты тоже бежал, он говорил о свободе — ты отвечал: «я с тобой!», он улыбался — ты не мог не улыбнуться в ответ. (просто однажды он руку тебе протянул и ты её — взял.) так было. нынче же память молчит: её слова — камни набережной, на которой вы сидите, а время идет — идет неотвратимое, как тоска. и дети этой тоски — мечта, боль, вина — бегают перед вами по берегу моря. в этом городе у края света нет места темней, чем то, куда они прибегут: там небо синее, а кровь горячая, осколки стекла вместе с телом летят с высоты. и больше нет ничего: сумерки, смерть, пустота. когда опротивеет этот удушливый, тесный мир и крик «хватит!» разорвёт тишину, разобьёт её на осколки холодного, острого льда, тогда… о, тогда. кровь твоя холодна, слезы твои горячи — ты слишком мёртв, чтобы птицу в руках согреть, ты слишком жив, чтобы не воскресать. но раз зовут — ты идешь. и идешь, и идешь, и идешь, бредешь, точно по колено в снегу — в смерти. это ведь нонсенс, оксюморон: твоя погибель носила его лицо и его голосом был её крик, у его погибели — глаза твои. сумерки перебитыми крыльями волочатся — за тобой? или таки за ним? ты, как и прочие, ищешь ответ — для чего же всё это? почему? кто где ошибся?.. ответа нет. а история, между тем, подходит к концу — вместе с пулями, вместе с силами. вы сидите лицом к лицу, между вами спиртное, обида и пистолет: нет прощения. ваши мёртвые стоят рядом с вами, то ли думают, то ли ждут — ответа или же завершения. и вот что случится с вами в конце концов: «ты мой друг или мой враг? ты жив или мёртв? и кто я сам? и каков?» «мёртвый я или живой — ты не враг и не друг мой, ты брат. ну же, пойдем домой». сумерки треснули, рухнули — наступил рассвет.