Venice Beach, baby

      В это утро кофе было отвратительным, как никогда. Бобби едва сдерживался, чтобы не морщиться при каждом глотке. Бобби понимает, что дело вовсе не в кофе, а в неприятном привкусе, с которым он проснулся с утра. И в очередной раз он убеждается в том, что с мальчишкой он пить больше не будет. Кто знает, что еще может учудить Ханбин.       С утра Чживон отправил смс Сынхёну, что о Ханбине в Корее информацию искать не стоит. И прямо с утра он и думает лишь о Ханбине, который с прошлого вечера не выходит из головы. Его это не злит. Все же под градусом все ведут себя по-разному. Злиться Бобби может только на самого себя, ведь он поддался мальчишке.       Зачем? Зачем он это сделал? Если Ханбин всего лишь пьяно уткнулся в его губы, то он же взял и поцеловал его. Сам. Потому что стало интересно. И будь трижды проклят его интерес, потому что ему понравилось. Губы Ханбина не сравнятся ни с чем. И это и не укладывалось в голове. Мальчишка все так же был в статусе «противный мальчишка», никакой симпатии он не вызывал. Но целовать Ханбина было приятно. Ровно до того момента, пока он не отрубился. — Он попросту не может мне нравится. — Бобби в этом даже не сомневается. Он взглядом гипнотизирует темную жидкость в надежде, что станет вкуснее.       Бобби был бы не против поцеловать Ханбина еще раз. Желательно трезвого, чтобы больше не повторилось такого, чтобы он уснул. Он же его и отнес в комнату, раздел и укрыл. А Ханбин не пушинка и в Полицейской академии носить парней их не учили. Но вот захочет ли Ханбин сам еще раз поцеловать его? — С кем бы там Сынхён не жил, лучше бы за Ханбином присматривал он, а не я… — За мной не нужно присматривать, не маленький, — Ханбин говорит тихо, а голос хрипловат спросонья, — спасибо за таблетку, кстати. Она была как нельзя вовремя. — Ты давно встал? — Только что. Я же ничего не сделал? — Да, но пить ты больше не будешь. — Ты мне не мама. — Но сейчас ты живешь у меня. А пить ты не умеешь и начинаешь липнуть. Уж потерпеть до конца дела ты сможешь. — Ты что-то путаешь, — Ханбин встряхнул головой, — мы выпили всего ничего, а потом я пошел спать.       «Сам пошел?» — хотел было спросить Бобби, вопросительно выгнув одну бровь. — Мы выпили всего ничего, а потом ты потащил меня в круглосуточный. — Да ладно… — Ханбин не верящим взглядом смотрел на Чживона, потому что он всего этого не помнит, — мне стоит знать, что было вчера? — Нет! — Слишком резко ответил Бобби, — круглосуточный только начало. И сидеть с тобой и сидеть с тобой пьяным разные вещи. Ты говорил, что не будешь занозой в заднице. — Постараюсь не быть… Ладно, оставим это на потом. Я еще посплю. Голова все еще болит.       И Ханбин хотел было еще поспать, но головная боль ему в этом лишь мешала, поэтому он просто валялся в кровати и ждал, пока таблетка подействует. Но ведь он был уверен, что выпил всего ничего. Друзья обычно часто подкалывали его, что с ним весело пить, на что он лишь хмыкал, потому что шум всегда был только от Юнхёна и Донхёка… «Точно, друзья!».       «Чжинхван, можешь мне сказать, что я делаю, когда выпью? Только срочно.» — Ханбин быстро, на сколько это возможно, набирает сообщение своему хёну.       Нани самый адекватный из его друзей и был единственным, кто мог ответить без подколов и издевок. И вместо звука оповещения о сообщении раздался громкий бит телефонного звонка, который больно ударял по голове. — «БиАй-я, что ты там снова учудил?» — Голос хёна из динамика телефона казался обеспокоенным. — Так откуда мне знать, если я ничерта не помню? Бобби сказал, что я, после того как выпил две баночки пива, потащил его в круглосуточный, но я этого не помню! А уж то, что было дальше, тем более… — «… Кто такой Бобби?», — Чжинхван словно был где-то далеко, но только Ханбин хотел было ответить, как услышал голос Чжунэ: «Да парень это его. Живут вместе». Ханбин на это закатил глаза настолько, насколько мог, хотя никто этого и не видел, — «Да ничего страшного, Ханбин. Стоит тебе чуть-чуть выпить, как ты превращаешься в бога скиншипа» — На этом все?.. — «Ага, бог скиншипа…», — фыркает в трубку Чжунэ, отобравший телефон у Нани, — «если тебя вовремя не отрубит, то ты уже начинаешь откровенно домогаться. Вначале это, конечно, смешно, но порой ты перегибаешь палку!» — А какого хуя вы тогда мне этого не говорили?! — сквозь зубы гневно говорит БиАй. И не раскалывайся у него голова, он бы точно начал кричать. — «Ты милашка», — будь Нани рядом, он бы потрепал Ханбина за щеку как маленького, — «на месте твоего Бобби я бы постоянно тебя спаивал. Сразу вредничать перестаешь и покорным становишься». — Ханбина уже начинает подбешивать то, с какой серьезностью еще и Чжинхван может шутить над этой темой. — Ащ, да хватит уже об этом! Пусть тебе Чжунэ нормально все расскажет, кто такой Бобби. Пока. — «Погоди-погоди!», — кричит Нани, — «мы сегодня снова собираемся у меня. Ты придешь?» — Нет. Чжунэ объяснит. Пока. — Ханбин не ждет ответа и сбрасывает вызов. Лучше Чжунэ за него все объяснит. — Да что же я вчера сделал? — мычит в подушку Ханбин. Он чувствет, что переступил черту. Бобби не его друг, поэтому, скорее всего, чтобы он не делал, Бобби все это было неприятно. Такое было впервые, когда БиАй хотел что-то вспомнить. Хотя бы элементарно знать, за что ему просить прощение.       Ожидаемо, после отказа Нани, его телефон стали атаковать смски от Юнхёна. Или Донхёка. Ханбин смотрит на дисплей. Точно. Юнхён. «Да сколько же ты будешь еще писать?» — внутренне ноет Ханбин, мельком читая то, о чем он пишет. Почти все касалось его, Чживона и кровати. Ханбин не выдерживает и все же строчит ответ. «Заебал ты меня уже. Бобби горяч, а ты придурок. Естественно я выберу его».       Все это не правда, но так высока вероятность того, что Юнхён отстанет. Он перечитывает свой ответ. Что-то смутное он начинал припоминать, но сообщение все же решает стереть, но промахивается и все же отправляет. Сообщения действительно перестали приходить.       Ханбин вспоминает, как упал на Бобби и поцеловал его. Это воспоминание не особо казалось реальным, но что-то подсказывало, что извиниться все же за это стоит. Причем срочно! Потому что пить с Бобби он точно больше не будет. — Ты вроде как болеешь, — хмыкает Чживон, отрываясь от тостов, — Чего по дому тогда носишься? — Я вспомнил! Прости за вчерашнее. Это была случайность. Я этого не хотел, — с каждым словом голос Ханбина становился тише, и он уже начинал бубнить под нос, потому что ему стыдно об этом говорить, — ну или хотел. Откуда мне знать, если я за себя не отвечал, но и ты…       Ханбин останавливает свой странный монолог, закрывая руками свой рот. Он не верящим взглядом смотрит на Бобби, его губы, потому что это кажется еще более нереальным. Чживон же сам целовал его. Медленно и нежно ласкал языком его губы, а воспоминания об этом отдавались участившимся сердцебиением. И Ханбин понимает, что вчера ему не только понравилось целоваться с Бобби, но и он был готов не ограничиваться одним только поцелуем. Ханбин никогда не считал себя озабоченным, так какого хрена он вообще это начал? — Давай просто об этом забудем. Мы выпили. Всякое случается. — Предлагает Чживон, оценив реакцию Ханбина, который все же вспомнил то, что лучше было бы не вспоминать. — Э нет. Так не пойдет, — Ханбин скрестил руки, — я чего-то не догоняю… — Ну тогда помни об этом один. Я желаю это забыть. Мне было любопытно, и я все узнал. На этом все. — Молодец. Тогда удовлетвори и мое любопытство! — дерзит Ханбин и подходит вплотную к Бобби.       Ханбин грубо хватает Чживона за плечи и целует, больно ударяясь зубами, потому что сам дурак, нечего был так резко подпрыгивать. Воспоминание его не обманывало. Он чувствовал себя отлично от того, как он целовался со своей бывшей подружкой, с которой не так давно они расстались. И это было странно. Ханбин ненавидит целоваться. Это мокро, грязно и противно. Но когда его целует Чживон, то он и не думает о том, насколько это антигигиенично. Его не воротит от чужой слюны и ему не приходилось притворяться, что все это ему действительно нравится. Потому что тепло, а сердце готово выпрыгнуть из груди, а язык Чживона заставляет чувствовать себя каким-то неопытным сопляком.       В очередной раз Чживон убеждает себя, что мальчишка ему нисколько не нравится, даже будь у него грудь и отсутствовал член. Но он не может подыскать оправдание тому, что губы Ханбина действительно большие и мягкие, а целовать его очень приятно. Сам Ханбин бесит, но быть так рядом кажется чем-то естественным. И он обязательно выскажется Сынхёну за то, что подкинул ему Ханбина.