Long way home

      Дени почувствовала сильнейший голод, вместе с головокружением и слабостью.       Утренние впечатления давали о себе знать, и она, взяв Джона за руку, решительно направилась к замку.       Во дворе они застали некоторый переполох, навстречу им выбежала взволнованная Арья.       — Джон! Прибыл сир Джейме… вас все ищут. — Она на миг отступила и замерла, оглядев обоих. — Вот теперь всё на месте, — чуть улыбнулась она с довольным видом, — Таргариены вернулись!       — Что случилась, Арья?       — Сейчас сами всё узнаете…       Тон её голоса был ровным, но Дейенерис показалось, что за ним умело скрывались не самые приятные новости.       В зале было шумно. Гул тревоги завис под мрачными сводами. Санса находилась в окружении обоих братьев Ланнистеров. По выражению её лица было понятно, что что-то произошло.       Арья ушла за Браном.       Давос Сиворт, Джорах Мормонт и Бриенна Тарт находились чуть дальше… Варис стоял отдельно от всех в тени колонны.       Санса увидела Дейенерис и Джона и вмиг замолкла. Присутствующие дружно уставились на них следом за ней. Их вид поразил всех до единого.       Давос слегка улыбнулся:       — Ваш вид впечатляет. Вы похожи на…       — На Таргариенов, — гордо подняла голову Дейенерис.       — Сир Джейме, — Джон кивнул, приветствуя старшего Ланнистера. — У ворот замка нет ваших людей, но вы здесь…       Джон был серьёзен.       — Я прибыл один… — ответил Джейме. — Увы, с печальными вестями…       Он опустил глаза, затем посмотрел на Тириона и сделал глубокий вдох.       Дени крепко сжала руку Джона.       — Серсея не стала созывать никого из своих подданных. Она готовит западню. Десять тысяч наёмников из Эссоса ударят вам в спину. Это будут Золотые Мечи.       Дени онемела. Она не верила Серсее, и чутьё подсказывало, что этого стоило ожидать.       Неужели всё было напрасно? Её дыхание захватили злость и досада. Огонь ярости вспыхнул, прорываясь сквозь привычную сдержанность. Ноздри Дени напряглись, а к лицу хлынула кровь.       — Значит, она собирается отсидеться на моём троне, пока война за жизнь на континенте в наших руках? Передайте ей, что её смертный приговор уже подписан ею самой.       Джон почернел. Лицо приняло безнадёжно угрюмый и суровый вид.       — Зачем вы здесь, сир Джейме? — сказал он. — Вы пришли, чтобы предупредить нас?       — И не только. Я присягаю на верность дому Таргариен и дому Старк. Мой меч будет служить Вам в этой войне, — он обнажил Вдовий Плач и преклонил колено. — И если мне суждено погибнуть, то так тому и быть. Я предал сестру, если вам так угодно, Железный Трон, свою королеву, чтобы сражаться за жизнь рядом с теми, кто сделал верный выбор.       — Ваш меч? — проговорил Джон сквозь зубы. — Это был ритуальный меч Старков, которые веками казнили им предателей. Своей рукой, по традиции, что до сих пор жива в стенах этого замка. Это Лёд, который ваш отец почитал правильным разделить на два новых меча.       Бриенна Тартская вышла вперёд. Она обнажила свой меч и встала на одно колено рядом с Джейме.       — Верный Клятве — его вторая половина, промолвила она со смиренным видом, опустив свой взгляд и поджав губы. — Волей судьбы он оказался у меня. Он служил защитой для дома Старк. Послужит и теперь, клянусь. И я могу поклясться, что сир Джейме верен своему слову. Я знаю, что, вопреки его репутации, он благородный человек, и если он здесь, то послужит вам, как истинный рыцарь Вестероса. Я верила в него и знала, что он поддержит вас.       — Что ж, Леди Бриенна, ваши слова внушают некоторое доверие. — Джон прищурил глаза. — Однако, если вы, сир Джейме, решили защищать королевство от опасностей из-за Стены, как истинно доблестный и сильный человек, то не на Стене ли Вам место в таком случае? Моё почтение Ночному Дозору. Надеюсь, пожизненная служба в столь элитном войске Вам понравится.       Джейме встал, не поднимая своего взгляда. Он смекнул, что человек, ранее известный как Джон Сноу, а ныне никто иной, как Эйегон Таргариен, вернул ему его же слова, сказанные им в его бытность самовлюбленным гордецом в адрес мальчишки-бастарда, в тот самый раз, когда он гостил в Винтерфелле вместе с Робертом и его свитой. Джон помнил каждое слово, что накрепко врезалось в память, и признавал, что сказал их не без удовольствия. И нынешнее положение их обоих его устраивало гораздо больше.       — Прошу, пожалуйста, поверьте ему, — в голосе Тириона прозвучало отчаяние. — Проделать такой путь в одиночку, чтобы задумать дурное… Джейме на это не способен, — он повернулся к Дени. — Его слово всё ещё имеет власть, его опыт в военном деле может послужить вам. Дайте ему возглавить отряд тех его людей, что преклонились перед вами после сражения.       Дени приподняла одну бровь.       — Это Вы неслись на меня с копьём, когда я освобождала крыло Дрогона от огромной стрелы? — она беспощадно пронзала Джейме своими фиолетовыми глазами, полными злости. — Вы чудом выжили, убийца моего отца… мой несостоявшийся убийца, и пришли сюда. Вы смелый человек, надо признать, возможно, не самый умный, но смелый. Ночной Дозор? Возможно… Что же касается вас, милорд, — обратилась она к Тириону, стиснув зубы, — то я вынуждена признать, что ваше мастерство переговоров, за которое я вас так ценила, подвело Вас окончательно. О чём вы говорили с Серсеей? Пойманный по вашему плану мертвец, за которого была уплачена огромная цена, не убедил её. И ваши слова её не убедили. К чему был весь этот спектакль?       — Безумие, жестокость и властолюбие нашей сестры, увы, потеряло границы, — спокойно отвечал Тирион. — Но присяга Джейме и моя присяга вам, говорят только о том, что её сила слабеет. Семья для неё всегда значила всё, а мы, её семья, готовы служить вам. Вы можете поступить с нами так, как вам угодно, но знайте, что дом Ланнистеров присягнул вам на верность. Джейме и я всегда были верными братьями, и, при всей неоднозначности наших поступков, мы всегда поддерживали друг друга. Пусть и не безоговорочно. Джейме спас мне жизнь, зная, что именно я убил нашего отца. И он здесь, зная, что рискует не только своей жизнью, но и моей. Он здесь вопреки голосу разума, он мог бы отправиться в Эссос, но он здесь, зная, что вы можете казнить нас обоих. Пусть Серсея играет в свои игры, изображая королеву, пока… А у нас ещё есть власть и наше слово. Найдутся и люди, что последуют за нами. И лучше чем мы, её никто не знает.       — Серсея заплатит сполна, вы же понимаете это? — Дени тяжело дышала. Она не находила слов от того, как она ненавидела подлую узурпаторшу. Пожалуй, любая смерть для неё окажется слишком лёгкой.       Даже при своем невысоком росте, Дейенерис умела вселять трепет в людей перед собой. В чёрных доспехах и шлеме она была ещё более убедительной.       — А Вы, лорд Варис, — она повернулась и сделала шаг к стоящему поодаль Пауку, — что же вы молчите? Вы, так активно убеждавший меня, что меня окружают предатели-волки, которые знали заранее всю правду? Ваше заблуждение стоило мне сил, нервов и времени. И слов извинений я от вас не услышала. Вы ничего не хотите мне сказать? Ваши пташки не знали обо всём этом?       — Ваша Милость, — замурлыкал Варис округлив глаза, — безусловно, я могу заблуждаться. Я человек, и мне не чужды ошибки. Моя попытка Вас предостеречь, к счастью, претерпела неудачу…       — Попытка предостеречь? — Дени снова вспыхнула, искря неговованием, — Вы едва не столкнули нас! И это накануне войны за выживание. Войны, в которой наши враги, между прочим, даже не являются людьми.       — Я прошу прощения у Вас, Ваша милость, и у Вас, — он подошёл к Джону и поклонился. — Я понимаю, насколько сейчас вам непросто. Но я по-прежнему убеждён в том, что магия — это просто фокусы по сравнению с войнами людей против людей. Я никогда не верил и не поверю, что она обладает большей силой, чем человек. И когда враг будет повержен, именно с людьми вам придётся продолжить ваши битвы. Едва ли стоит пренебрегать теми, кто преклоняется перед вами. Сейчас, возможно, вы и не видите в этом смысла…       — Вы определённо пока не понимаете, — перебил его Джон, — что здесь на Севере, действуют другие законы. И совершенно недооцениваете те силы, что властвуют здесь…       В проходе появился Бран. Его появление заставило умолкнуть всех до единого. Он пристально смотрел на Джейме, который замер в оцепенении. Арья подкатила кресло близко, почти вплотную к нему.       Джейме поклонился и открыл рот, чтобы поприветствовать его, совершенно не зная при этом, что говорить…       — Милорд, я…       — Вы были очень молоды, — невозмутимо начал он, глядя в глаза Джейме. — Юный рыцарь меж двух жестоких тиранов. Ваш отец и Безумный Король. — Взгляд Брана расфокусировался, он смотрел словно сквозь человека перед собой, — Он трясся от гнева и страха, старый не по годам, жуткий, изрезанный мечами Железного Трона… Безумец, покрытый ранами, что он сам себе нанёс. Дикий огонь был заложен повсюду, в стенах, под землёй. Он думал о своей последней казни «Сжечь их всех!» — взгляд Брана вернулся. — Вы же помните это даже сегодня? Как вы стащили его с Железного Трона, а лезвие вашего меча, обагрённое кровью королевского пироманта, легко коснулось его горла. Тихий порез заставил умолкнуть навсегда. Тысячи людей называли вас за это Цареубийцей, не зная, что живы благодаря вам.       В зале повисла гробовая тишина. Джейме был шокирован.       — Но откуда? — едва смог он выдавить слова.       — То, что вы сделали со мной, дало мне этот дар, — невозмутимо продолжал Бран. — Я должен был упасть из того окна. Последовать за трёхглазым вороном, проделать свой путь за Стену и обратно, потерять многое, чтобы обрести новые способности. Мне никогда не стать лордом Винтерфелла, и теперь я больше, чем просто человек. Я древовидец и варг. Я теперь вижу то, что было и что есть в разных точках мира. И я не злюсь на вас, не надо передо мной извиняться. Я благодарен.       В воздухе снова повисла тишина. Ни у кого не находилось ни слова…       Джон посмотрел на Вариса. Лицо Паука уже не выражало уверенность. Он был напуган, это было очевидным.       — Я готов искупить свою вину, — наконец промолвил Джейме. — Я ещё могу сражаться. Я готов внести свой вклад в победу в Великой войне. И я никогда ещё не был настолько уверен в правильности своего выбора. Как никогда и не был уверен в том, что моя честь осталась при мне.       — И потому оставили сестру и своего будущего ребёнка… — голос Брана был холодным, словно сталь.       Нутро Дени задрожало, внутри неприятно заклокотало. Серсея беременна? Её внутренний дракон рванул в груди, заметался, ударяясь и хлопая крыльями. Ей стало по-настоящему плохо. Лишь новая вспышка гнева не дала ей ослабнуть и упасть:       — Вы знали, лорд Тирион? Вы узнали об этом, когда были на переговорах с Серсеей один на один? Что ещё скрывают от меня мои приближённые?       — Нет смысла отрицать это… — промолвил Тирион неожиданно уверенно. — Я догадался, что Серсея уязвима. Она пытается защитить себя…       — Защитить? Себя и ребёнка? — Дени негодовала. Её слегка начало сотрясать. Джон молчал, он лишь коснулся её ладони в попытке заставить её взять себя в руки, но она увернулась и продолжала. — Это называется защитить? Власть, это всё, что ей нужно!       — Она всегда была странной, — заключил карлик. — По-видимому, вас она считает более опасными врагами, чем вся армия мёртвых.       Дени остановилась и закрыла глаза. Она простояла замерев какое-то время, останавливая свой гнев, что готов был захлестнуть всех и каждого, кто присутствовал в том зале. Несколько вздохов, и она снова встретилась взглядом с Джоном.       — Я ничего не ела сегодня, — тихо проговорила она ему. — Мне необходимо набраться сил, а после я смогу что-либо решать.       Джон собирался проводить её, но она словно угадала его мысли:       — Останься. Увидимся позже, хорошо? — Она стремительно зашагала к выходу, призвав безмолвным взглядом Джораха Мормонта сопроводить её до покоев.       Джон посмотрел на Джейме, стараясь выглядеть беспристрастным, однако отвращение, что он испытывал, скрыть полностью не удалось.       — У нас с вами определенно разное понимание чести. Однако, не стоит сейчас омрачать ситуацию ещё больше. Дом Старк, как известно, свято чтит законы гостеприимства, а потому, вы наш гость, сир Джейме. Завтра Дейенерис и я сочетаемся браком, а после решим, как поступить с Вами.

***

      Чуть вечерело, когда Джон пришёл к Дейенерис. Миссандея сообщила ему, что королева готова к встрече, и он немедленно отправился к ней.       Они собирались снова встретиться с драконами.       Дени молчала, лишь чуть улыбалась губами, оставив в глазах истинную грусть.       Она снова надела свои доспехи, на этот раз полностью, чтобы испытать очередной полёт в том виде, в каком следовало.       Ясный день чуть потускнел, когда они вышли в ворота и двинулись вдаль.       Нежная и хрупкая Дени, облачённая в свой воинственный наряд, была неотразима. Джон невольно любовался ею, даже осознавая, что ей неспокойно, и на любовь она сейчас вовсе не настроена. Это не делало её менее желанной, и он понимал, что его страсть к ней не способна утихнуть ни при каких обстоятельствах.       Она шла вперёд, не оглядываясь и зная, что самый дорогой ей человек уверенно следовал за ней. И сесть бы сейчас на драконов и умчаться вдаль, бросив всё без оглядки! Но тяжкое бремя долга, величия и ответственности никогда не отпустит её. Досада и горечь сковали горло, упорно кривили лицо, так, что улыбке едва удавалось это скрыть.       Достигнув места утренней встречи с Дрогоном и Рейегалем, Дени внезапно остановилась. Джон понял, что ей нужно выговориться и поэтому приблизился к ней лицом к лицу. Улыбка Дени пропала, её глаза заблестели от подступающих слёз.       — Прости, я не могу… Я понимаю, что нужно сейчас снова подняться в небо, но не могу…       Джон обнял её, не говоря ни слова. В её голосе зазвучало отчаяние.       — Мой дракон погиб ради затеи, которая ничего не принесла. Весь план Тириона оказался провальным. Всё пришло к воссоединению братьев Ланнистеров, присяге калеки-убийцы моего отца, к очередному чудовищному уроку. — Дени отстанилась и посмотрела на него, широко распахнув глаза и заговорила столь проникновенным голосом, что это вызвало у него дрожь. — Я больше ничего не хочу терять, Джон. Слишком большая цена. Слишком малая плата за жертвы. Я не хочу боли. Ни капли боли… Рейего мёртв, Визерион мёртв. Мои дети… У меня осталось ещё два. И они будут жить! Больше никто из них не умрёт. Ни один мой ребёнок больше не умрёт!       Джон молчал, он чувствовал её боль и понимал, что именно из всего сказанного за день её породило. Он хотел утешить её, но понимал, что любые слова были бы неуместны.       — Ближе тебя у меня никого нет, — продолжала она. — Завтра мы станем супругами. Семья предполагает много обязанностей. И с моей стороны — это рождение детей. Я мечтаю о том, чтобы у нас всё получилось. Когда-нибудь, возможно, это и будет. А возможно и нет. Ты должен решить сейчас, возьмёшь ли ты меня такую, какая я есть? Быть может нам суждено одолеть врагов, править и жить долго, но только вдвоём… Возьмёшь ли ты меня, женщину с детьми-драконами? Ты поклялся, что мы выживем, и будем жить долго и счастливо. Но поклясться тебе в том, что у нас будут дети, я не могу. Я люблю тебя, и если ты возненавидишь меня когда-нибудь за это, пожалуйста, откажись от меня сейчас! Я пойму и прощу, обещаю, и мы будем просто союзниками…       Джон обнял её и прижал к себе.       — Не откажусь. Ты самое желанное, что у меня есть. Стать единым с тобой целым, чтобы отпустить? Никогда, любовь моя. Никогда. Завтра в богороще ты станешь моей перед богами и людьми. Я не отступлю.       Дени вздохнула и прижалась к его груди.       — Пожалуйста, если любишь, не говори ничего о детях, — тихо проговорила она. — Не заводи эту тему, пока всё не уладится. Я не готова. Пока не время.       — Я понял тебя. Ни слова. Только ты и я.       Они простояли так какое-то время. Внезапно Дени дёрнулась, словно увидела что-то опасное перед собой. Она инстинктивно спряталась за спиной Джона, который в тот же момент понял, в чём дело. Он обернулся к ней с улыбкой.       — Настала моя очередь познакомить тебя со своим давним другом.       Дени тут же поняла, что огромное создание со сверкающими красными глазами, что показалось перед ней, напугав — тот самый лютоволк, про которого так много рассказывал Джон ещё во время их морского путешествия.       — Знакомься, это Призрак, — он поднес руку к огромной белой морде. Зверь лизнул её. — Призрак, это Дейенерис — моя любовь.       Дени окончательно отпустило оцепенение. Она улыбнулась, глядя на Джона, и поняла, что находилась в полной безопасности. Она обнажила свою руку и протянула к волку. Он осторожно подошёл к ней и лизнул её. Теплый и влажный язык внушительного зверя заставил её окончательно успокоиться.       Лютоволк был совершенно потрясающим. Огромный, размером с пони, не меньше. С белоснежным мягким мехом и с красными глазами. При этом удивительно спокойный и мирный на вид.       — Он разрешает тебе погладить себя, — сказал ей Джон, когда она вопросительно посмотрела на него. Дени осторожно положила свою руку ему между ушей, легко провела ею несколько раз, почувствовав безопасность и смирение. Она обхватила его морду и улыбнулась, глядя на него, даже осмелилась слегка потрепать его мягкий и густой мех.       — Ты красавец. Завтра мы станем семьёй.       Эти её слова в тот момент были самой прекрасной усладой для слуха Джона.       Она широко улыбнулась, и Призрак слегка заскулил. Это был хороший знак.       Джон приблизился к нему и посмотрел в его глаза.       — Послушай меня, мой хороший. Защищать её — теперь такая же твоя обязанность, как и моя. Пойдем с нами.       Джон посмотрел на Дейенерис.       — Когда мы встретились после разлуки, он пожелал остаться здесь.       — Может быть, у меня получится убедить его последовать с нами? — игриво улыбнулась Дени.       Они сделали шаг в сторону замка. Дени повернулась к сидящему лютоволку. Её голос зазвучал очень нежно и ласково, с материнским теплом и любовью…       — Идём с нами, не оставляй нас пожалуйста без своего внимания…       Призрак покорно последовал за ними и уже не стал упираться, когда они приблизились к воротам. Он обогнал их и уверенно прошёл во двор, после чего сел, наблюдая за удивлённым Джоном.       — Ты ему определённо понравилась, — засмеялся Джон. — Мы с ним похожи, так что не удивительно, если окажется, что он влюбился в тебя сразу же, как только увидел твою улыбку.       Дени было очень приятно, что этот роскошный и умный зверь принял её.       По-другому и не могло произойти, ведь Дени любила Джона всем сердцем, а животные всегда чувствуют это лучше любого человека.       Они простояли там какое-то время, женщина, мужчина и волк, словно прощаясь до следующего вечера, когда они встретятся вновь ради счастливого мгновения…       Дени позволила Джону уйти вдвоём с Призраком. Ей хотелось остаться одной. Она неспешно двинулась к своим покоям, размышляя о прожитом дне.       Позже она стояла у себя, готовая отдаться сну, уставившись в окно. Луна смотрела на неё, озаряя всё ледяным светом. И молчала. Она по-настоящему замолчала для неё. Дени знала, что это могло значить. И о чём могли говорить её слабость и повторяющаяся в последнее время тошнота. Она знала так же, что это могло не значить абсолютно ничего. Она понимала, что нужно всё выяснить наверняка, но ничего не делала для этого. Это был тот её страх, побороть который она была не в силах. Лишь забыть о нём на время, погрузившись в сон…       Слишком рано ей думать об этом. И слишком не вовремя.