Последствия Распределения

Гарри чувствовал себя отвратительно. Полагается, что после приема лечебных зелий человек должен чувствовать себя лучше прежнего, но сейчас у Гарри были все доказательства, дабы опровергнуть это утверждение. Как только большая стрелка на настенных часах переместилась на цифру «двенадцать», дверь больничной палаты скрипнула и в дверном проеме показался высокий человек, одетый в черную мантию с бесчисленным количеством пуговиц. Помнится, когда Гарри Поттер впервые его увидел, то подумал, что этот профессор мрачный, но тем не менее очень интересный тип. Гарри был заинтригован. Особенно заинтересовал его взгляд преподавателя, когда Шляпа выкрикнула его имя, потому что Гарри хорошо знал — на незнакомых людей так не смотрят. Так смотрят на человека, с которым тебя разделяют годы непримиримой вражды. «Может ли он быть приспешником Волдеморта? — подумал тогда Гарри, — Нет, сомневаюсь. Если бы такой и пошел под крыло Великого Светлого Мага, то не стал бы столь явно демонстрировать свою ненависть. Тут дело в чем-то другом…» Когда Гарри надевал Распределяющую Шляпу, он больше всего боялся, что не подойдет ни одному факультету и его просто вышвырнут из школы. И когда на весь зал прозвучал крик «МУНГО!», Поттер был в недоумении: такого факультета не существовало. Поэтому не сказать, как Гарри был рад объяснениям Распределяющей Шляпы, пусть те и были адресованы не ему. Конечно, мальчик не знал значения фразы «крестраж Тома Риддла», но по лицу директора догадался — это что-то очень нехорошее, раз способно вызвать столь глубокое отвращение лишь упоминанием о себе. Потом было срочное совещание учителей, на котором тот человек в черном язвительно заявил о намерении удостовериться, что Поттер больше не вернется к родственникам и пройдет специальное лечение. Но зачем ему лечиться, Гарри так и не понял: синяки достаточно быстро заживают и сами, а фраза о том, что он является каким-то «крестражем», пусть и не несла для Поттера абсолютно никакой смысловой нагрузки, но на название болезни не походила. А дальше все так и произошло: Гарри полгода провел в больнице Святого Мунго под неусыпным контролем врачей, а Северус Снейп варил ему различные зелья, при случае объясняя их предназначение и способ приготовления. Стоит сказать, это было довольно увлекательно, несколько раз даже удалось уговорить наставника взять его с собой в лабораторию, благо, врачи не имели ничего против недолгих вылазок. — Ты готов? — спросил Северус Снейп, не отходя от двери. Гарри радостно кивнул головой и взял в руку небольшой чемодан с вещами. — Тогда идем, — сказал профессор, выводя Гарри из палаты. Они прошли в холл больницы и уже через пятнадцать минут добрались до каминов. Что странно, даже фирменный взгляд профессора не напугал врачей и пациентов, желавших попрощаться или поздороваться со знаменитым Гарри Поттером. Гарри, получив от профессора объяснения о принципе работы каминной сети, взял в кулак серый порошок и четко произнес адрес его дома, чтобы через несколько секунд пропасть из поля зрения мужчины. *** Северус Снейп, в отличие от большинства волшебников, не страдал лишним пафосом и патетикой, поэтому зарегистрировал свой дом в Министерстве под адресом «Паучий Тупик, дом 14». Он решительно не понимал, как можно называть свой дом «Потерянным раем» или «Волшебным садом тетушки Изабель», имея при этом здравый смысл и мозги в черепной коробке. Называя свой адрес Поттеру, он даже гордился тем, что не приходится краснеть испытывать неловкость, приводя мальчишку в свой дом. Как только это лохматое чудо скрылось с поля зрения профессора, который уже и не был профессором, тот сразу же последовал за ним. И вышел Снейп из камина как раз вовремя, успев в последний момент схватить Гарри за шиворот и уберечь от падения. — Я уже ненавижу камины, — буркнул мальчишка. Снейп закатил глаза. — Ты сейчас в гостиной, — сказал он, — слева по коридору кухня, возле нее — кладовая. На втором этаже твоя и моя комнаты, ванная и лаборатория, в которую настойчиво прошу без меня не заходить. Планировка дома похожа с той, что у Дурслей, поэтому сомневаюсь, что заблудишься. — Вы были там? — вскинулся мальчик и, смутившись, добавил. — У них, в смысле. — Не твое дело, — отрезал Снейп, но ту же смягчившись сказал: — Был. Требовалось извлечь воспоминания об их обращении с тобой, и я подумал… я подумал, что лучше уж это буду я, чем кто-то посторонний. Профессор был прав, и он четко видел это по лицу мальчика. Тот определенно не хотел, чтобы кто-то рылся в этих его… семейных делах. А Северус, как-никак, варил для Поттера зелья и был полностью в курсе всех последствий «общения» Гарри с родственниками. А главное, профессор Снейп не жалел Поттера, предпочитая испытывать лишь легкое сочувствие к сыну злейшего врага, что нравилось Гарри. Он не любил, когда кто-то жалел его. — Спасибо, сэр. — Не за что. Иди наверх, разбирай вещи и спускайся обедать. Какое твое любимое блюдо, кстати? — Я ем все, сэр. Северус мысленно дал себе пинка. Будь этот мальчик хоть трижды сыном Джеймса Поттера, зельевар не мог допустить такого обращения с ребенком. Сейчас Снейп уже не испытывал неуверенность, которая преследовала его все это время. Правильно ли он поступил, взяв сына Лили и Поттера к себе? После таких родственников ребенку нужна была любящая, неограниченная в средствах семья, под описание которой Снейп никак не подходил. А вдруг мальчику будет с ним так же плохо, как у Дурслей? Но сейчас Северус решительно отмел эти мысли. Он позаботится о мальчике, и не важно, что ему придется для этого сделать. Он сделает это, даже если придется вновь научиться любить. *** Но в одном профессор ошибся. Если бы на голову Гарри вдруг свалились любящие родственнички, то тот был бы в ужасе. После стольких лет откровенного пренебрежения им, Гарри чувствовал себя несколько неловко в окружении людей, обращавшихся с ним как с ребенком. Тетя Петуния, когда снисходила до разговора с ненормальным замухрышкой, никогда не вела себя с ним как с непутевым дитем. Не было ласковых слов, поглаживаний по голове и подобного. Она даже до тактильного контакта с Гарри редко опускалась. Дядя Вернон же предпочитал накричать, потом поорать, потом поворчать и брезгливо отвернуться. Проблему представлял Дадли и его компания: они были очень жестокими детьми, к тому же разбалованными любящими родителями. И Гарри был как никогда благодарен судьбе, что его эта участь минула. Лучше уж он немного посидит без еды и поработает по дому, но не будет мелким садистом, как кузен. Когда Северус Снейп сказал ему, что Поттер больше не вернется к родственникам, Гарри даже испугался. Это же значит, что его возьмут к себе эти… волшебники, и из-за статуса Гарри и денег, отдаваемых на его попечение, они даже не смогут ему ни в чем отказать! С такой семьей был очень велик риск стать похожим на детей с улицы Тисовой. Именно так и ответил Гарри на вопрос наставника. Тот покусал губу, потеребил длинными пальцами мантию и предложил еще один вариант: он возьмет над Гарри опеку. Практически, усыновит его, как это понял Поттер. Не сказать, что такой вариант был неприемлемым или нежелательным, но неожиданным был точно. Но, подумав некоторое время, Гарри согласился. Уж Снейп потакать ему во всем точно не будет. — Поттер, спускайся быстрее! — прозвучало снизу. — Уже иду, сэр, минутку! Гарри поспешно спустился вниз, где его ждали спагетти и любимый черный чай. — Садись, — махнул рукой в сторону стула профессор, и тот отодвинулся. Гарри посмотрел на это широко открытыми глазами. Подумать только, насколько же силен его наставник, если даже без малейшего усилия использует беспалочковую невербальную! Заметив удивление на лице Поттера, Снейп вопросительно поднял бровь, делая очередной глоток кофе. И, как оказалось, зря, потому что он оказался совершенно не готовым к следующей реплике Гарри. — Сэр, возьмите меня в ученики! Снейп закашлялся. — Ч-что?.. Послушай, Поттер, мне и так предстоит научить тебя программе всего первого курса! Чего тебе еще от меня надо? — убитым голосом спросил зельевар. — Пожалуйста, сэр! Я говорю о стандартном ученическом контракте, вы давали мне читать о нем три месяца назад в книге Стивена Стигга! Прошу! Снейп вздохнул. — Ешь, Поттер, потом разберемся. Гарри заметно воспрял духом. Профессор ему не отказывает! А то, что он и не соглашается, так это пустяки: у Гарри будет еще достаточно времени, чтобы переубедить его. *** Неделя для Северуса Снейпа пролетела незаметно. Он все это время думал как отказать Поттеру так, чтобы тот не затаил на него обиду и не разрушил их отношений. Все-таки за полгода они успели перейти от вражды (со стороны Снейпа) к достаточно теплым отношениям (со стороны Гарри, Северус все еще оставался неприступным), даже сидели иногда вместе около камина в гостиной, где Снейп по вечерам читал книги, а Гарри развлекался с игрушкой-головоломкой, которая изменялась каждый раз, когда ребенок отгадывал ключ к разрешению предыдущей, менее сложной, задачи. И вот, в один из таких вечеров, Снейп и решился сказать Гарри свой ответ. — Поттер, я подумал на счет твоей просьбы… — Гарри на этих словах резко поднял глаза, от чего на секунду Снейпу стало совестливо, но он продолжил: — Но я отказываюсь. Гарри вновь опустил голову. — Почему? — спустя полчаса игры с головоломкой спросил Гарри. — А? Почему что? — спросил Снейп, отвлекшись от очередного научного трактата Спилберга. — Почему вы отказываетесь, сэр? — Поттер, — вздохнул Снейп, — я не уверен, что это не сиюминутная прихоть. Я строгий учитель и бываю достаточно несдержанным, и мне бы очень не хотелось портить с тобой отношения. Поверь, через несколько недель ты сам будешь жалеть об этом. — Но, сэр… — бурно запротестовал Гарри. — Моя сила на многих производила впечатления, Поттер. Несколько очень влиятельных магов даже отдавали мне своих детей на обучение. Стандартный контракт, разумеется, но с единой поправкой: обучение прекращалось, как только этого желал ученик. Ни один из них не продержался больше месяца. Хотя нет, некий Стигг, который, кстати, состоял в родстве с тем самым Стивеном Стиггом, автором книги о магических клятвах и контрактах, продержался месяц и четыре дня. Ты все еще хочешь у меня обучаться? Я могу найти для тебя более… расположенных к преподаванию учителей. Тот же Флитвик, например. Гарри задумался. — Я все равно хочу у вас обучаться, сэр, — спустя минуту выдал тот. — Хорошо, тогда мы заключим тот контракт, о котором я тебе рассказал. Одно твое желание — и ты свободен. — Этому не бывать, сэр. Второй раз мне вас уговорить точно не удастся, — улыбнулся Гарри, — И еще, сэр… Я понимаю, что наглею, но… Ну что еще хочет этот мальчишка? Ему недостаточно самого нелюдимого профессора за всю историю существования Хогвартса в качестве персонального учителя? — …Не могли бы вы обращаться ко мне по имени? — с тенью сомнения в голосе спросил Поттер. — Думаю, с этим особых проблем не будет. Контракт заключим завтра, тебе уже пора спать. Гарри понял, что профессор дает ему последний шанс отказаться. — Я буду ждать завтрашнего дня, сэр. Спокойной вам ночи, — сказал Гарри и вышел. — Спокойной ночи, Гарри, — пробормотал закрытой двери Северус. *** — Мы переместимся в кабинет директора камином. Гарри скривился, услышав слова наставника. Его нелюбовь к каминам возросла в несколько раз после летней поездки с наставником в Болгарию. Большинство болгарских магов ставили перед камином стеклянную оградку, которую специально поднимали перед визитом гостей. Но один раз отец Виктора из рода Крамов, нового друга Гарри, забыл снять эту перегородку, и молодой человек больно ударился лбом о стекло. С того времени Гарри не переносил каминные путешествия на дух. — Ну, если тебе хочется, чтобы на тебя все глазели на платформе, тогда… — Не надо, я согласен, — поспешно сказал Гарри. За год с лишним наставник почти не изменился — разве что улыбаться стал чаще, да волосы обрезал. Точнее, обрезал их ему Гарри во время тренировки, а Северус, вместо того, чтобы отрастить их, нежданно-негаданно решил сменить имидж. Впрочем, волосы уже немного отросли после того случая. Наставник явно не желал щеголять с короткой стрижкой. Каминное путешествие прошло, как обычно. Гарри вывалился из камина и чуть было не зарылся носом в пол, как делал несколько десятков раз до этого, но Северус вовремя придержал его. Флитвика в кабинете директора не было, поэтому Северус и Гарри вышли из кабинета и направились в Большой Зал. — Ты же не будешь злиться, если я попаду на Гриффиндор, дядя Сев? — с веселыми огоньками в глазах спросил Снейпа Поттер. — Где же тебе еще быть, несносный мальчишка? Северус уже давно смирился с таким прозвищем, хотя поначалу оно его раздражало. — Кстати, думаю, я решил свою проблему с каминами. Северус вопросительно поглядел на парнишку. — Надо сделать края камина круглыми! — торжественно выголосил Гарри, — Ты только подумай! Все камины, по которым я путешествовал, были прямоугольными и с острыми углами! А если сделать их, углы то есть… — Мы с тобой поговорим об этом после Распределения, Гарри. Удачи, — сказал Северус, входя в Большой Зал и направляясь к преподавательскому столу. — Она всегда со мной, сэр! — шутливо отдал честь Поттер. — Я приду к тебе после Пира, дядь Сев, хорошо? — Я не обижусь, если ты сразу пойдешь спать, — сказал профессор. Гарри понятливо кивнул головой и поспешил затеряться среди других учеников, которые уже начали заходить в Зал. На стул, стоящий посреди Зала, поставили Распределяющую Шляпу. Гарри счастливо улыбнулся и повернулся вместе с остальными к первокурсникам, которых привела профессор Макгонагалл. Распределение, речь Флитвика, громкое «Гарри Поттер!», и вот наш герой уже сидит под Шляпой. «Вижу, ты нашел свое счастье.» «Да, Шляпа. Благодаря тебе. Спасибо!» «Не стоит благодарностей, я всего лишь исполняю свой долг.» — ГРИФФИНДОР!