Последствия Распределения

Драко Малфой сидел за Гриффиндорским столом и ждал. Нет, не Распределения. Точнее, Распределения, но не всех, а… Короче, он ждал Гарри Поттера. За столом было настолько шумно, что у Драко заболела голова. Подумать страшно, и так каждый день! Единственной отдушиной были каникулы, когда большинство учеников уезжали домой, оставляя гриффиндорца в тишине и покое. Драко предпочитал отсиживаться в Хогвартсе, подальше от родни. Впервые он пожалел, что вырос в семье «чистокровных фанатиков», которые категорически не хотели принять факт поступления сына на «факультет грязнокровок». Голос Флитвика, который уже почти как год был директором Хогвартса, вывел Драко из задумчивости. К своему удивлению, он заметил, что Распределение уже закончено, а Флитвик знакомит учеников с новыми (или старыми) преподавателями. — Позвольте представить вам преподавателя Высших Зелий — Северус Снейп! После года отпуска он изъявил желание вновь вернуться в Хогвартс и учить шестые и седьмые курсы… — бла-бла, бла-бла -… И прошу поприветствовать нового ученика — Гарри Поттера! К сожалению, он пропустил прошлый год, но теперь уже полностью готов к учебе! О, что тут началось! Следующие пять минут, пока директор успокаивал учеников, Драко предпочел провести, заткнув уши, ибо голова уже разрывалась от обилия звуков. Те, кто в курсе дела, пересказывали магглорожденным события прошлого года, а остальные в полный голос высказывали самые нелепые предположения о том, насколько сильно изменился Гарри Поттер за прошлый год. Наконец, в центр зала вышел Поттер. Все такой же невысокий, но видно, что о нем заботились: худобой тот больше не страдал, одежда была чистая и опрятная, взгляд уверенно перемещался по ученикам, иногда задерживаясь на знакомых парнишки. Внимание Мальчика-Который-Выжил привлекли Грейнджер, которую Драко окрестил «Заучкой», Уизли, именуемый «Шестым», Лонгботтом, которому Малфой так и не придумал клички, и, что неожиданно, он сам, Драко Малфой. И вот, у Поттера на голове Распределяющая Шляпа. Драко начал считать секунды. Один… Два… Пять… Десять… И вот на весь зал звучит оглушительный крик «ГРИФФИНДОР!», на лице Поттера появляется широкая улыбка, и он, сняв Шляпу, бодро идет к гриффиндорскому столу под оглушительные аплодисменты. Сев на соседнее от Малфоя место, которое так и оставалось свободным в течение всего прошлого года, Гарри повернулся к нему и широко улыбнулся. Малфой же предпочел сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло и национальные герои садятся рядом с ним, изгоем факультета, каждый день, поэтому только скупо кивнул. И тут Поттер совершил нечто неожиданное. — Привет, я Гарри. Гарри Поттер, — с приветливой улыбкой представился мальчишка, протягивая руку. Попав в подобную ситуацию год назад, Малфой бы только презрительно скривил губы и заносчиво бросил «с убогими не общаюсь», но сейчас это был уже не тот Малфой, да и назвать Поттера убогим язык не поворачивался. А еще Драко соскучился по общению. Обычному, человеческому общению, без презрительных взглядов и кривых ухмылок при каждом упоминании о школе и факультетах. — Драко Малфой, приятно познакомиться, — принял предложение дружбы гриффиндорец. Сейчас он был счастлив, что Поттер захотел начать все с начала. И уже поглощая курицу с картофельным пюре, Драко заметил одобрительный взгляд профессора Зелий, адресованный Поттеру. *** Многие гриффиндорцы были в недоумении: почему знаменитый Гарри Поттер общается с отпрыском Малфоев? Ей богу, они же две противоположности! Один из них — обделенный родительской любовью и заботой, второй — избалованный маменький сынок. Ну как такие могут подружиться? Но, тем не менее, знаменитый мальчик-который-уже-совершил-невозможное повторял свой подвиг. «Он не такой уж и плохой, честно. Вы просто его не знаете», — говорил он каждому храбрецу, который обращался к нему с вопросами о их с Малфоем дружбе. Быть поближе к Гарри Поттеру хотелось всем. Вскоре ученики поняли, что пытаться переубедить Поттера себе дороже, и попытались начать общаться с Малфоем. Большинство было уверено, что последний на их потуги ответит кривой ухмылкой и обидным словом, но этот неправильный гриффиндорец вполне нормально улыбался и с охотой шел на контакт. Слово за словом, день за днем, и гриффиндорцы уже не просто здоровались с ним, а вполне сносно общались. Да, до какой-нибудь дружбы было еще далеко, но, тем не менее, Драко уже не был изгоем. Шло время, а Поттер и Малфой так и оставались друзьями. Некоторые недоброжелатели, конечно, хотели «открыть глаза» Гарри на «истинную сущность этого слизняка», однако натыкались на поджатые губы и презрительный взгляд, но таких людей становилось все меньше и меньше. Даже Рон Уизли, который поначалу устраивал поистине девчачьи истерики в гостиной, отступил от своих старых взглядов, потому что понимал — Гарри «этого слизняка» уже не оставит. И, желая найти причину такого пристального интереса Гарри к Малфою, Рон начал проводить с ними все больше времени. Вскоре «Золотой Дуэт» переименовали в «Золотое Трио». Стоит сказать, что общение этих троих положительно сказывалось друг на друге: Малфой перестал быть таким заносчивым и стал более раскрепощенным (хотя от лака для волос он все равно не отказался), Рон же стал более сдержанным и серьезным, а Гарри… А Гарри практически не поменялся. Он все так же улыбался всем и каждому, желая подарить кусочек своего счастья, шутил и никогда не унывал. «Изумительный ребенок», — говорили учителя. А Северус Снейп, слушая это, только прятал самодовольную улыбку за неизменной чашкой горького кофе.