Когда у фильма есть шанс "быть лучше"

      Кто не слышал разочарованных возгласов, не всегда содержащих допустимую в приличном обществе лексику, исторгаемую устами завзятых книгочеев, выходящих после просмотра очередной экранизации. Достается всем — режиссеру, декораторам, исполнителям главных ролей. За то, что все было ими сделано не так. Где-то вырезали самое важное, где-то добавили отсебятины, отступив от канонического текста, словно это не экранизация, а визуальный fanfiction, превратившийся в funfiction, игру слов можно и продолжить, но автор не любит использовать нецензурную лексику… И вообще, почему верховный маршал похож на уроженца Конго, а прима-балерина явно страдает избыточным весом?       «Книга лучше!» — звучит, в итоге, при наиболее благоприятном исходе, как рефрен. В худшем — как «Харе Кришна»… (Если фильм называется «историческим», тогда ещё хуже. Страстей бывает ещё больше. И возможности кому-то не угодить безграничнее. Поскольку, если перефразировать — «два историка — тогда четыре мнения, а у нас их целых пять — и не менее». Кто-нибудь обязательно да скажет: «В действительности всё было не так, как на самом деле». Священных войн о том, где, как, при каких обстоятельствах происходило Ледовое побоище, только на моей памяти было предостаточно, а она не столь уж велика…)       Не подумайте только, что у меня есть желание оспорить это общее мнение. К тому же, в подавляющем большинстве случаев, никаких возражений с моей стороны оно и не вызывает. И я вполне согласен с теми, кто берёт в основу для своих собственных фантазий книгу, а не фильм.       Тем не менее, несколько примеров, когда экранизация определённо лучше исходника встречаются. Навскидку — шесть. «И на камнях растут деревья» С.Ростоцкого, «Филипп Траум» и «Собака Баскервилей» И.Масленникова, «Капитан Фракасс» В.Савельева, «Чародеи» К.Бромберга и, чтобы не подумалось, что речь идёт только про советский опыт, «Хроники Нарнии» Э.Адамсона.       Разумеется, в случае малоизвестной повести Ю.Вронского «Приключения Кукши из Домовичей» (И на камнях…), своеобразного «Фракасса» Теофиля Готье (иногда считается лучшим произведениям писателя, которому не повезло жить одновременно с Гюго и Дюма) или довольно проходного (или наоборот, неоценённого шедевра) «Таинственного незнакомца» М.Твена (Траум, который вспоминается ещё под одним названием «Хроника сатаны-младшего») можно говорить о том, что кинематографисты воспользовались для реализации своих фантазий текстами и персонажами, которые едва ли кто-то мог бы отстаивать от киновмешательства с фанатическим упорством. Иными словами, слишком мало в мире людей, которые уже как-то очень чётко представили себе сатану-младшего, чтобы созданный Габриэлем Воробьёвым образ мог много кого оттолкнуть. Да и Кукша из Домовичей тоже не на слуху… Дескать, в основе успеха строительства — правильный выбор материала. (Хотя такой подход будет, несомненно, намеренным и малопозволительным упрощением). Однако, остальные сняты по довольно-таки известным, иногда даже очень популярным в мире или хотя бы в одной стране книгам. Свести всё к одной причине едва ли возможно.       Второе возможное объяснение. И книга, и фильм предполагают воздействие на сознание читателя посредством формирования галереи визуальных образов — воображаемых ментально или предлагаемых в качестве видеоряда. Образный ряд фильма бывает более мощным. Городок Эзельдорф («деревня ослов») Марка Твена не впечатляет так, как его масленниковская проекция. Не имею представления, как выглядит реальный английский пейзаж в окрестностях Баскервиль-холла, но тот же самый режиссер одними пейзажными планами сумел нагнести должное настроение какой-то скрытой на болотах опасности намного эффективнее Конан-Дойла, другой — атмосферу заснеженной Нарнии, третий — радости и беды труппы бродячих комедиантов во Франции Ришелье или сложные расклады в НУИНУ. Всё это надо видеть, чего не может в полной мере дать книга.       Третий, на мой взгляд, важный момент, фильм должен перекрыть книгу по части недосказанности. И, хотя это и прозвучит кощунственно, ради решения этой задачи, можно исходный текст несколько обрезать, как отрезал С.Ростоцкий весь второй том "Кукши", не открывать всех тайн, чтобы оставить у зрителя некое щемящее чувство. Не нужно, как растолковывал Готье, растолковывать зрителю, что Сигоньяк и Изабелла найдут в развалинах замка клад и будут жить долго и счастливо, не надо искать, что стало с Маргаретой и Брандтом.       Примеров, конечно, немного. И, возможно, они неочевидны. Но пусть из правила будут исключения. Если совсем без них, будет плохо. P.S. А вот у "исторического фильма" - никогда... Он всегда будет хуже монографии.