Между правдой и ложью разница лишь в точке зрения

Наверное, мне стоило заподозрить неладное, когда я услышала этот ржач. Но время было позднее (к часу ночи время шло), я хотела выпить немного молока, может, и с медом, принять ванну и лечь наконец-то спать. Но ржач, доносящийся из лаборатории нашего сумасшедшего гения, слишком напрягал. И я, держа на весу блокнотик с ручкой, рывком распахнула дверь в подвал. Картина, открывшаяся мне, тянула на наркотический бред. Зелёный, словно какое-то заклинание, вещал число Пи, периодически сбиваясь и начиная сначала, клоун, вооружившись парой карандашей, встречал каждое новое число после запятой барабанной дробью по выставленным в ряд колбочкам. Всё это сопровождалось подозрительным свистом и громкими вспышками хохота по любому поводу. Одним из поводов стала я. Первой меня заметил Зелёный и, обвинительно тыкнув в меня пальцем, через смех выдал: — Шарлатан! Балаганный фокусник! — я глубоко вздохнула, собираясь сказать этим двоим всё, что я думаю о наркоманах, и вдруг поняла, что Скалл с его клоунским гримом, действительно, очень смешной. Прямо невыносимо смешной. — Хи-хи-хи, хи-хи, — тоненько захихикала я, сползая по косяку. — Фиолетовый. Хи-хи-хи. Зелёный. Хи-хи. Грёбаная радуга! — ближе к полу дышалось немного легче, и мозг, кроме вспышек смеха на любое действие разноцветной парочки, начал выдавать и умные мысли. В частности, что эти гады тут реально что-то воскурили, и я этим надышалась. На четвереньках, периодически сбиваясь на хихиканье, я поползла к лестнице наружу. Далеко не доползла, потому что уткнулась в чьи-то голые ноги. Женские, качественно бритые, голые ноги. Тут меня снова скрутило от хохота. Потому что ноги казались крайне смешными, особенно эти следы засосов на щиколотке. Чья-то сильная рука вздернула меня вверх за плащ. — Какого хрена?! — прямо в лицо мне рявкнула Лар. — Л-л-лар, — сквозь смех, на три голоса выдали мы. — Да вы, блядь, под кайфом, — с этими словами меня отпустили, и я мешком плюхнулась на пол, чем вызвала новый взрыв хохота клоуна и Зелёного. Новая попытка свалить из опасной зоны была более успешной. Правда, когда я под пламенем (которое крайне плохо меня слушалось), уже отползала в дальний угол кухни, вниз, громко топая, начали спускаться Лар и Колонелло в противогазах. Задача — прийти в себя после сюрприза от проклятого Верде. Кем надо быть, чтобы хранить в открытом доступе такие опасные вещи? Хотя о чём речь, это же Зелёный, да ещё на пару с клоуном. Более менее придя в себя, хотя на хи-хи ещё пробивало, особенно, когда я увидела стоящего в пол оборота на лестнице Фонга (У него така~я смешная косичка), поползла обратно в подвал к Верде с твердым намерением сказать ему всё, что я о нём думаю. — Верде! — давно я не была в таком взвинченном состоянии. Учёный с печальным лицом сидел посередине проветриваемой Лаборатории, бывшей прачечной и смотрел на меня взглядом побитого щенка. — Вайпер, нужны деньги на ремонт, — тут мне указали на какой-то агрегат, который, может быть, раньше что-то делал, а теперь напоминал груду металлолома. — А я тут при чём? Это вы мне деньги за моральный ущерб должны, — упрямо поджимаю губы и скрещиваю руки на груди. — Но ведь это Колонелло виноват, он открывал окно и встал на него, — в голосе взрослого мужчины слышались чуть ли не слезы. Люди науки. Они почти все такие, с одной стороны, гениальные в своей сфере, а с другой, попросту, как дети, не могут элементарного. В случае с Верде, пока его не доведут до ручки, то идти бить морду Колонелло за поломанное детище он не способен, как и научиться планировать бюджет и распоряжаться деньгами. Сразу на свои исследования спускает. — Будет работа, будут деньги! Если я их с тебя раньше на ремонт не спущу, — добавила уже чуть тише. Верде тяжело вздохнул и начал печально перекладывать детали от своего творения. Запал ругаться как-то пропал, я снова осмотрела творившийся тут бедлам, отметила сделанный явно не Зелёным чертеж, у нашего ученого никогда не бывает таких аккуратных схем. И сделала пометку приглядеться к клоуну. Слишком много в его поведении неувязок. Словно он пытается играть свою роль, но не хватает опыта, чтобы держать её 24 часа в сутки. Хотя сколько там ему? Лет восемнадцать, кажется? Или около того. — И если ты не хочешь, чтобы Лар окончательно замучала твоего подопытного №1, тебе стоит пойти вызволять его из её лап, — учёный завис, потом моргнул, протёр очки и, резко встав, пошел, куда послали. В гостиную к Лар, вызволять Скалла. Если вы посчитали, что после совместного «приключения» я поладила с этой безумной, совершенно неожиданно для всех спевшейся парочкой, то вы плохо меня знаете. О нет, тандем Верде и Скалл всего лишь добавили в мой заветный блокнот новый пункт расходов: «идиоты». Причина же была до смешного банальна. Реборн и Колонелло почему-то считали своим долгом воспитать из нашего Неудачника настоящего мафиози. Причём каждый делал это на свой лад и крайне далёкими от нормальных преподавательских канонов способами. Так вот Колонелло и Реборн учили, умудряясь при этом ещё и между собой ссориться по поводу самого удачного варианта обучения, а Скалл старательно бегал от этих «учителей», чаще всего в Лабораторию Верде, который молниями гнал со своей территории всех, особенно Колонелло. Не простил наш учёный снайперу своё творение, не простил. Иногда побег у Скалла не удавался, и он начинал мстить. Со всей изощрённостью свойственной Облаку, а уж с учётом того, что месть часто была обставлена как тест изобретений Верде. А мне приходилось в очередной раз звонить чистильщикам, чтобы они приехали и устранили последствия. Бригадир команды мафиозных уборщиков каждый мой звонок встречал с весёлым смехом и вопросом: «что сломали в этот раз?» Уж не знаю, какая у нас репутация в качестве наёмников, но анекдоты о нас травят. Лично слышала. Из темы «Как Реборн и Колонелло Скалла стрелять учили». Даже сборник есть, тоненькая печатная книжечка, с продажи которой я получаю хороший процент. Главное, чтобы никто из Аркобаллено не узнал источник этих забавных историй. А лучше вообще не узнали о существовании пополняемого сборника: «Как Радугу в доме заперли». Во имя конспирации приходится и о себе писать. Но это терпимо. Зато доход хороший. Очень хороший, довольно улыбнулась я, вспоминая счёт, на котором за неполный месяц скопилось уже 13 тысяч долларов. — Вайпер, не стоит так радоваться чужому банкротству, — назидательно изрек Фонг. Я чуть зависла, а потом перевела взгляд на лежащую передо мной газету, где писали об банкротстве очередной фирмы-однодневки. — Если ты не умеешь управлять деньгами, лучше даже не браться, — пренебрежительно фыркнула я, делая глоток кофе. — Я лишь доволен тем, что очередной идиот не будет портить картину финансового рынка в этой стране. — Жадность — это грех, — ответить Фонгу я не успела, потому что раздался крайне настойчивый стук. Переглянувшись с китайцем, я кивнула ему на дверь из кухни, получила в ответ лёгкую улыбку и осталась сидеть. В 5.30 утра в доме Аркобаллено не спят только двое: я, потому что опять засиделась за финансовыми бумажками, с искренней любовью перекладывая стопки расходов в доходы, и Фонг, потому что у него утренняя медитация. — У нас работа, — сообщил Ураган, возвращаясь обратно и аккуратно опуская на стол толстую папку, из которой я быстро выудила лист с суммой оплаты. Остальное меня волновало куда в меньшей степени. — Зачистка, — в голосе Фонга была откровенная брезгливость, которую он даже не стал скрывать под обычной восточной благожелательностью. — Реборн будет счастлив, — не сдерживаю издевательского хмыка. — Он так давно хотел поработать со Скаллом в паре. — Радоваться чужой беде — это жестоко, — менторски сообщил мне китаец, делая глоток из своей чашки.