Между правдой и ложью разница лишь в точке зрения

Задание мне не нравилось. Я не Луче, это она видит будущее, но по общему нервозу всех Аркобаллено было видно, что все мы чувствуем что-то. Это естественный навык тех, кто ходит под руку со смертью, чувствовать, когда она пройдет близко от тебя. Смерть ходила рядом, пока довольствуясь жизнями тех, кто жил в этом доме до нашего прихода. Внутрь пошли Реборн и Скалл, Лар и её ученик контролировали подходы, а Фонг охранял меня, Верде отвечал за связь, я держала иллюзию пустого места, а Луче просто сидела и смотрела куда-то вдаль. Наверное, пыталась увидеть будущее. Ожидание раздражало. Связь с Реборном и Скаллом вечно пропадала. Вернее, со шляпником всё работало более менее стабильно, а вот Скалл пропадал. Как выругался Солнце, клоун пошел зачищать подвал. Что-то мне подсказывает, что не совсем добровольно, но какое мне в сущности дело? Я, чтобы успокоиться, уже привычно раскладывала карты на будущее Аркобаллено. И каждый раз карты говорили одно и то же: Башня рухнет из-за действия Жрицы и Мага. И как я не вертела остальные карты, выхода не было. Башня падала при любом раскладе. Разница была только в последствиях — вмешаюсь, к примеру убью Жрицу, и станет только хуже. Единственный, кто мог почти безболезненно повлиять на весь расклад, — Повешенный, и то только после того, как он пройдёт под руку с Дьяволом. Задумчиво постучала пальцем по Королеве Пентакалей, которая снова встала в стороне от расклада, женщина смотрела на меня с карты, взглядом показывая, что знает все мои тайны. — Ты снова тратишь время на эту пустую мистику, — поправил очки Верде и снова начал крутить что-то на усилителе вещания. Зелёного я проигнорировала, он периодически начинал нести о «пустой мистике и науке», особенно, если мы в ночи пересекались на кухне, когда я спускалась за стаканом молока на ночь, а он выползал из своей норы за остатками еды. — Заминирован! Особняк заминирован! — вдруг вскинулась Луче и затрясла Верде за плечи. — Им нужно оттуда срочно уходить, иначе…! — женщина заметалась и почти сразу была профессионально оглушена Фонгом ударом по шее. Верде без понуканий уже начал вызванивать остальных Аркобаллено. Со Скаллом связи не было. Но через какое-то время Реборн сообщил, что клоун ответил и уже идёт к выходу. Зелёный попытался ещё раз связаться со своим невольным подопечном, зло выругался, когда не добился успеха, и начал отсчёт до взрыва, на каждый десяток пытаясь выйти со Скаллом на связь. Я молча стояла за его спиной, вертя в руках Повешенного, и всматривалась в приближающиеся фигуры Лар и Колонелло. Волна взрыва покачнула ветки деревьев, чуть не сорвала с меня капюшон, который пришлось придерживать рукой, карта вертясь в потоках ветра полетела прочь. Я наблюдала, как она упала на землю рубашкой вверх. — Реборн, где Скалл? — послышался истерично спокойный вопрос от Зелёного. Я наклонилась, подбирая карту и отряхивая ее от налипшего лесного мусора. — Он сказал, что уже на выходе, около пяти минут назад, — равнодушно отозвался шляпник. Его голос искажало противное шипение. — Он не выходил из поместья, Реборн, — фигура киллера, уже видимая в отдалении, сбилась с шага, а после только быстрее начала приближаться к нам. — Что ты сказал? — даже через шипение рации было слышно, что слова Верде его задели. — Верде, — Лар подлетела к нам, на щеке женщины красовалась свежая царапина, а зубы сжимались почти до скрипа. — Я засекла его в подземных лабораториях за пять минут до взрыва. — У него не было шансов. Он… погиб… — треск молний, ударивших во все стороны от учёного, слился с вопросом киллера. — Как? — Молча, Реборн, молча, — перехватила я рацию. — Мы уходим, если при взрыве пострадали лаборатории, есть шанс повторной детонации и пожара. Огонь — это достойные похороны для него, — сунула рацию в руки Фонгу и, резко развернувшись, зашагала к машине. Похоже, нам понадобится новый водитель.

***

В доме стояла оглушающая тишина. Она давила на всех без исключения, на кого-то сильнее, на кого-то слабее. Реборна потянуло к крепкому виски, он чувствовал вину за смерть клоуна, убедил себя, что, если бы он не послал его туда, если бы пошел вместо него или хотя бы с ним, он остался живым. Лично мне от этого было лишь противно. Я не понимала этой тоски по «мёртвому». О нет, Скалл не был мертв. Наш Повешенный, как я решила, вспомнил главный закон мафии, что из нее выходят только вперёд ногами, и воспользовался случаем. Скалл был жив. Об этом знала я, потому что Верде, убирая вещи каскадера, молча притащил ко мне не законченный чертёж и положил передо мной молча, ожидая чего-то. Плотная бумага могла многое рассказать о том, кто просиживал над ней часами. К примеру, что художник жив или что не я одна предпочитаю молчать о своём поле. Верде молчал, а я водила пальцем по линиям, пытаясь понять, что же хотел начертить наш не такой уж и глупый клоун. Это судя по всему был дом, но явно не доделанный. Двухэтажный, с покатой крышей и круглым окном мансарды. Ни у меня, ни у Верде, ни у кого из Аркобаллено не было и вряд ли мог бы быть такой прянично-идеальный дом. Был ли он у Скалла, который, по словам Верде, оказался в этой грязи лишь перед самым вступлением в наш отряд? — Таким, как он, лучше не возвращаться, — сообщила и почти брезгливо спихнула идеальную мечту на пол. Лист бумаги опустился на ковёр и был тут же придавлен ботинком Верде. Белая бумага с чернильными линиями вокруг ботинка медленно обугливалась. — Да, — в никуда сказал учёный и вышел, не закрывая за собой двери. — Для твоего же блага, не возвращайся, — сказала и наклонилась за чертежом. Щелчок зажигалки — и плотная бумага медленно, словно крича, корчится на покрытом копотью подносе, предназначенном именно для этого — для убийства бумаг. Но Скалл вернулся. Или вернулась? Приковылял на костылях, чуть не оказался убит ошалевшей от радости Лар. Грохот из гостиной. Такой отвратительно знакомый, сразу сказал всем жильцам, что клоун вернулся. — Мы думали, что ты погиб, — сообщила буднично, оглядывая загримированного каскадёра. Может быть, я поспешила с оценкой его умственных качеств? — Ну, меня не так-то просто убить, — попытался он разрядить обстановку, но выбрал не слишком удачный способ. — За молчание о том, что ты жив, ты должен мне два миллиона, — стараясь не слишком выходить из придуманого образа, сказала я, листая свой блокнот, где были записаны последние расходы нашего отряда. — Коли ты жив, то появились новые расходы, а это значит… — я прикидывала, сколько мне придется спустить на ремонт дома после того, как остальные отметят возвращение клоуна, когда меня совершенно бесцеремонно прервали. — Заткнись, — бросил мне Реборн, подходя к Скаллу и хватая его (ее?) за воротник костюма, вздергивая на ноги. «Расходы на врача» сделала я пометку. — А ты запомни, придурок, сейчас мы всё же команда, так что сообщать, что хоронить тебя ещё рано, ты просто обязан. Я понятно изъясняюсь?! — прошипел в лицо ошарашенному от таких нежностей Скаллу киллер. Команда? На эту фразу я только хмыкнула и перевела взгляд на посмурневшего Верде. А ведь Зелёный искренне надеялся, что клоун не вернётся. Счастья ему желал. Реборн ещё выговаривал Скаллу о правилах работы в команде, а мне надоело за этим наблюдать, и я просто испарилась из комнаты, к тому же Луче опять начала свои попытки привязать нас к себе. С каждым разом сопротивляться было всё сложнее, но она не нравилась, так что стопор у меня был. Тому же Реборну и Фонгу явно было сложнее, особенно Реборну. Было забавно наблюдать, как Величайшего киллера иногда почти плющит от влияния Неба. Всё-таки, не смотря ни на что, Луче была сильна. И если раньше нам не встречались Небеса, способные поспорить с нами в мощи пламени, то у Луче проблем с этим не было. Она если и не была сильнее некоторых из нас, то на равных. Только Скалл да выделялась. Облако было сильнее Неба, и потому ей было проще всего сопротивляться влиянию, да ещё и остальных оттаскивать. Туман всегда наиболее чувствителен к тонким, эфемерным материям Пламени, так что влияние Луче и Скалл друг на друга и на остальных я видела как акварельные мазки по воздуху. Красивое зрелище, если бы не столь опасное. Материализовавшись в своей комнате, я вытащила работу, которую, если закончу когда-нибудь, покажу Верде. Думаю, ему будет интересно. На одном аукционе я по дешевке купила старую, разваливающуюся на отдельные листы брошурку. Один из современиков Третьего Вонголы писал об охоте на носителей пламени Земли. Интересное, хоть и жестокое чтиво. Когда-то было два типа пламени, Примо назвал их Небо и Земля, и названия привязались. Достала из ящика стола ещё один лист и разложила его на кровати перед собой, всматриваясь в диаграмму. Небо, Ураган, Дождь, Солнце, Гроза, Облако. Земля, Болото, Ледник, Лес, Гора, Пустыня. Ровно по середине была надпись «Туман». А я всё думала, прав ли был Примо, относя этот вечно одинокий атрибут к своей свите? Ведь Туманы так редко бывают к месту в «своей» семье. Так, может, кто-то поспешил в своих выводах?