Между правдой и ложью разница лишь в точке зрения

— Значит, мне повезло? — в Намимори красивые рассветы, но закаты ещё красивее. Солнце садится не в воду, а опускается за горизонт, медленно скрываясь за крышами аккуратных кукольных домиков, превращая их в нечто сказочное. Лёгкая дымка то ли смога, то ли тумана, скользя по темнеющим улочкам краснеет, словно наливаясь кровью, а потом исчезает, тая без следа. — Хотя может и так, — а вот вино тут отвратительное, в Италии оно куда лучше, а в этом городке даже лучший ресторан не смог обеспечить меня достойным праздника победы напитком. Хотя, может, дело в том, кто сидит рядом? Всё-таки когда рядом с тобой Безумный Демиург, которому я случайно или нет поломала многие игры, сложно расслабиться и насладиться напитком, не отвлекаясь на мысли о пистолете с одной единственной пулей в кармане. Скалл пришла. Победила, втоптав своего противника в грязь, и умерла в тот миг, когда я подняла руку с пистолетом для того, чтобы поставить точку в этой истории. Даже обидно как-то. Неужели она не доверяет мне настолько, что решила нанять киллера вместо того, чтобы воспользоваться моими услугами? — А ты считаешь, что твоя судьба была тяжелее? — Шахмотоголый смотрит на меня холодными, пустыми глазами. В них не было чувств тогда, в день, когда зарождались Аркобаллено, их нет и сейчас. Куклы до тех пор, пока они не путаются под ногами, не могут вызывать эмоций, кроме вялого интереса. Но я, похоже, не вызываю у него даже любопытства. — Считаю, что сила воли и везение это разные вещи. Хотя, — выкладываю пистолет на стол, не видя смысла прятать от Бога то, о чем он и так знает. — Она всегда была той еще Неудачницей. Фиолетовой Неудачницей, — смеюсь и раскручиваю оружие. Пистолет крутится на одном месте, не спеша останавливаться и указывать на кого-то из нас. — Твой грех — жадность, а не зависть. Так что не стоит завидовать тому, что ты не была главным героем этой истории, — Шаман так же, как и я, следит за кручением пистолета. Интересно, на кого он укажет. Кто-то уже делает ставки? — Из меня плохой герой, Шахматоголовый. — Кавахира, — перебивает меня и накрывает ладонью оружие. Дуло указало на третий, пустующий стул за столом. — Так вот, Шахмотоголовый, — Бог морщится, но не поправляет. Вот такая ненужная уже мне победа. — Герой из меня плохой. Особенно, главный. Им ведь положено нести в мир что-то доброе и светлое, делать его лучше и так далее. А вот злодей, надеюсь, получился приличный. Злобные планы, подставы, предательства, обманы. Что там ещё в моём списке? Похищение детей и работорговля? — если обдумать историю Шахматоголового о маленькой девочке Саре, повезло ли мне? По словам Бога она сошла с ума, потому что сначала не могла смириться со своим положением, а потом ей не повезло, и мир решил избавиться от лишнего элемента, но обломал зубы об неубиваемую каскадёршу. А я? Пытался ли этот мир избавиться от меня? Если смотреть здраво — ответ «нет». И я знаю почему. В отличие от Сары, Скалл, Саши или как там её зовут, у меня не было времени, чтобы пытаться бороться со всем миром. Я приняла и поняла его, я жила в нём, я его любила. Именно таким: безумным, неправильным, местами нелогичным. И если бы я и заняла чьё-то место, то сделала это до конца, а не пыталась усидеть на двух, а то и трёх стульях сразу. — Так что ты прав, мне повезло. Повезло быть собой. — В связи с гибелью Облака Варии победа по количеству очков достаётся Тсунаеши Саваде и его Хранителям. Традиции и законы соблюдены. Новый Десятый выбран. И итог обжалованию не подлежит, — вижу, как скрипит зубами Занзас. И прикрываю глаза. Ему это пойдёт на пользу. Поражения делают нас сильнее, они учат быть гибче, искать другие пути. Или ломают, оставляя только мёртвые тела. Как-то, что сейчас лежит у ног уже не моего Босса и пачкает школьный двор своей мёртвой кровью и ошмётками мозгов, часть из которых брезгливо сбивает со своих ботинок Занзас. Достойный конец для Неудачницы. Не ожидала, что Савада Нана так хорошо стреляет. Прямо в лоб и навылет. Занзасу повезло, что он упал, если бы Скалл просто заслонила его, стоящего собой, то пуля задела бы и его, а так чиркнула выше и ушла в песок. Вон стоят бледные вонгольцы, кого-то из них немилосердно рвет. Да, зрелище работы снайпера редко бывает красивым. Пуля в череп с такого малого расстояния крошит его, а удар о землю завершает дело, превращая голову в мешанину крови, костей, волос и мозга. Мерзко — да. Зато надёжно. Такие точно не встают и не выживают. Хоронить Аркобаленно Облака будут в закрытом гробу. А вот Вонгольское Облако зло и по-звериному щерится. Он зол, что его врага убил кто-то другой. Этого мальчишку не пугает смерть, что прошла так близко, не вызывает отвращение её неприглядность. Всё, что волнует его сейчас, это упущенный шанс стать сильнее. Нужно будет приглядеть за этим парнем. За ним и за Рокудо Мукуро. — Жестоко считать её слабой лишь из-за того, что испытания сломали ее, — качает головой Бог, который кажется печалиться от погибшей игрушке. — Слабой её сделало не то, что она сломалась. А то, что не смогла подняться после. Скалл бежала всю жизнь. От реальности, от себя, от правды. Бежала, оглядываясь назад и забывая смотреть вперёд. Так почему я должна жалеть ту, что погибла, размозжив себе голову об очередную стену, которую она не заметила, высматривая опасность за спиной? Шахматоголый хмурится, недовольный моей грубостью. О мёртвых либо хорошо, либо никак? Не в моем случае. О мертвой клоунше хорошего я могу сказать лишь одно: «Жила, как клоун, и померла так же. Аминь» А я продолжу жить. Придётся пару лет попрятаться от Варии, которая явно будет не довольна ни своим поражением, ни опустошёнными счетами, но дело я себе уже нашла. Вон из Реборна вышел отличный репетитор, чем я хуже? Тут главное — найти достойного ученика, но кандидаты у меня уже есть. Так что пора выбирать себе новое имя. Старые себя уже определённо отжили.