Радуга на камнях

Время берет свое. Отпуск Дин проводит у Мэг. Она не дает ему забыться и почти не разрешает напиваться. Не прогоняет, и хорошо. Сэм звонит редко, и каждый его звонок похож на испытание. Но Винчестер справляется. Он всегда справляется. Двадцать четвертого сентября Дин и Мэг пьют виски на полу. Молча. Они оба ждут, что пойдет снег. Так и засыпают. К концу месяца Мэг начинает разговаривать с Дином. Сначала короткие фразы, потом целые предложения. Он не знает, как это расценивать, пока не слышит от нее, что пора сваливать с чужой квартиры. С корпуса «В» Дин увольняется. Переводится в отделение для детей и подростков – там с пациентами всегда находятся врачи и младший персонал, нет камер и, главное, нет железных решеток. Так проходит осень. Зимой Сэм делает предложение своей девушке. На свадьбе не много гостей, но все довольны и счастливы. Сэм счастлив, его жена тоже. Они очень красивые – молодая, крепкая семья. Им где-то нужно жить, поэтому Дин уезжает из дома и снимает дешевое жилье в рабочем квартале. Там хорошо, хоть и буйно по вечерам. Зато есть отдельный гараж для машины. Весной Дин снова едет к Мэг. Не знает, зачем, да и она не рада его видеть. Но дверь перед носом не закрывает. Угощает пивом. Он будет ездить к ней еще долго. Когда снова приходит осень – двадцать четвертое сентября – Дин сидит у Мэг, они не дожидаются снега, не говорят о Кастиэле. Вслух не говорят. Поэтому и молчат весь вечер. Так будет каждое двадцать четвертое сентября целых восемь лет. А в остальном, все хорошо. У Сэма рождается сын. Дин – самый лучший дядя на свете. Он гуляет с малышом, возит его в парк аттракционов, показывает город, смотрит, как тот катается на автоматизированном трехколесном велосипеде. Однажды малыш попросит купить ему краски. Дин купит и никому не скажет, почему его руки дрожали, вынимая кошелек. В первую очередь он научит племянника рисовать радугу. На сером фоне. Все замечательно, правда. Все прекрасно. Дин вспомнил песню, которую мама пела ему перед сном. Дурак тот, кто не понимает. Одна легенда рассказывает, Как юная цыганка Умоляла луну. Плача, просила она до рассвета Выйти замуж за цыгана Качели во дворе раскачиваются. Раз… Два… Раз… Два… У мамы светлые волосы и очень добрые глаза. Но она поет грустную песню. Мама знает, что так будет. Раз… Два… Лучшие люди мертвы, Тедди. На тумбочке осталась пустая банка колы. Ветер дует в окно и шелестит яркие страницы комиксов о супергероях. Что-то никогда не изменится. Комната твоего детства – счастливая комната, всегда остается пустой. Ждет тебя и знает, что ты не придешь. "Твой мужчина будет иметь смуглую кожу,- Говорила полная луна с неба, Но взамен я хочу Получить твоего первенца, Который будет у вас с ним" Спи, мой мальчик. Пока океан где-то рядом, пока небеса над нами настоящие и не покрылись искусственными звездами, просто спи, малыш. Слушай мою песню и спи. Ангелы присмотрят за тобой. Тот, кто жертвует своим ребенком, Чтобы не быть одиноким, Не будет его Сильно любить Раз… Два… Раз… Два… Старые качели во дворе – колесо на веревках. Куда все исчезло? Почему исчезло? Ведь было что-то, что-то возвращалось назад – тепло родительского дома, ласка, любовь и защищенность. Ведь было же что-то… Луна, ты хочешь быть матерью, Но не можешь найти свою любовь, Которая сможет сделать тебя женщиной. Скажи мне, серебряная луна, Что ты намерена делать С ребенком из плоти? Но мама давно умерла. Детство давно закончилось. И больше ничего не было, старик. Не было Кастиэля. Не было его тепла. Не было. Не было… Не было. Мама пела грустную песню о Луне. Она провожала своего ребенка в большую дорогу, точно знала, что не сможет пойти по ней рядом. Может быть, это она послала к старшему сыну Ангела, чтоб он укрыл его своим теплом. Защитил. Только не было его, Дин. Кастиэля никогда не было. Бог подрезал Ангелу крылья, чтоб он упал с Небес. Прямо к тебе. Для тебя. И ты оставил его одного. Потому что ты сам – Ангел. Ангел Сэма Винчестера. Качели раскачиваются. Раз… Два… Раз… Два… Дин не помнит, когда начал разговаривать сам с собой. От этого не становится легче, но так можно верить, что тебя слушают: Сэм, мама, папа. Он не помнит, когда начал смешивать прошлое и настоящее. И от этого тоже не становится легче. Но избавиться от образа колеса на веревке во дворе и маминого голоса Дин не пытается, да и зачем? У него ушло много лет, чтобы не вспоминать об этом и еще много лет впереди, чтобы об этом забыть. Чтобы вместе с этим забыть Кастиэля, который дал ему дом. Который вернул ему ощущение тепла в сердце. Который подарил ему любовь и защиту своей огромной души. Кастиэль. Кастиэль… Мама пела ему на ночь. Она была как-то связана с миром, который знал Кас, она тоже видела его. Не так много, не так сильно, но видела. Она видела волшебство истории. От отца со смуглой кожей родился ребенок Белый, словно брюхо горностая, С серыми глазами Вместо оливковых, Белый ребенок Луны "Будь он проклят! Это не сын цыгана, И ты не уйдешь безнаказанно" Все хорошо, медвежонок. Все хорошо. Забудь его. У тебя есть семья. Сэм – твоя семья. Ангелы жили в маминых песнях, но мама ушла, и песни затихли. Справедливость жила в отце, но отец погиб, и думать о справедливости некогда. Кастиэль вернул тебе и любовь, и песни, и справедливость. Но Кастиэль далеко и больше никогда не вернется. Единственное, что у тебя есть – твой брат. Ты сам его выбрал, так живи им. Сэм говорит, ты ни в чем не виноват. Сэм говорит, ты поступил правильно. Потому что вы должны держаться вместе. Потому что он не сможет без тебя. - Я с тобой, младший братик. Я всегда буду с тобой. Давай, успокой себя. Утешь себя. Цыган, веря в то, что он опозорен, Шел на свою жену с ножом в руке: "Чей это ребенок? Я уверен, ты изменила мне!" И смертельно ранил ее. После поднялся он на гору С ребенком на руках И оставил его там. Дину так хочется снова увидеть маму живой, услышать ее голос. Хочется, чтобы она обняла его, побыла с ним хоть немного. Он знает, если бы Кас был рядом, мама бы приходила к Дину во сне намного чаще. Но ведь… Кастиэля не было. Дин сидел у Мэг каждое двадцать четвертое сентября просто так. А ночами, если луна полная, Значит, ребенок счастлив. А если ребенок плачет, Луна идёт на убыль, Чтобы сделать для него колыбель. А если ребенок плачет, Луна идёт на убыль, Чтобы сделать для него колыбель*. Кастиэля никогда не было. *** Восемь лет. Долгих и в чем-то очень счастливых. В тот вечер Дин не собирался ехать к Мэг – до двадцать четвертого сентября оставалась неделя. Она сама позвонила ему, попросила прийти. Так тихо и буднично. Так привычно. Он приехал и в квартире Мэг увидел Анну. Лопасти вертолета наконец-то завертелись в ее честь. Анна протянула ему запечатанный лист бумаги. - Из Парижа еще умеют передавать письма по почте. Кас написал, чтобы я о нем не беспокоилась. Что у него все хорошо. Это он вложил в конверт для тебя. На сложенном листе надпись карандашом: «Дину» Прошло восемь лет… А треск в голове как будто никогда не исчезал. По белой бумаге диагональю выведено: «Привет тебе». И рядом нарисован маленький улыбающийся пингвин. *** «Л313К» все еще на ходу. Пилот недовольно бухтит, прихрамывает, когда выходит помочь с багажом. Анна два раза спотыкается перед тем, как залезть в кабину, Дин еле переводит дыхание на взлете. Он боится летать, и до него с удивлением доходит, что ночью восемь лет назад он вообще об этом не думал. Они летят туда вдвоем. И, оказывается, сделать это очень просто. Сесть в самолет и взлететь. Сказать Сэму: «Увидимся», чмокнуть его жену, потрепать по голове племянника. Обнять на прощание Мэг. Обнять ее крепко и сказать «Спасибо, что тащила все эти годы». Мэг. Дин будет скучать по ней. В Париже жарко. Собаки спят прямо на проезжей части, редкие такси объезжают их по дуге. Прохожие смотрят на людей с чемоданами, как на пришельцев. Глаза парижан ленивые, томные, блеклые. Замершая страна. Замерший во времени мир. Дину кажется, что сердце не выдержит и остановится еще в аэропорту. Но оно не останавливается. Неужели среди этих полумертвых зажаренных сонных мумий и живет Кас? Адрес на конверте водитель такси рассматривает долго. Не спеша прикуривает, выдыхает дым в лицо Дину и соглашается довезти за смехотворно низкую цену. Страна, где людям уже ничего не нужно. Этот дом совсем не похож на дом Кастиэля в Америке. Старый многоквартирный муравейник с общими балконами и выставленными на них увядающими цветками в горшках. «Кас. Кас, это я. Я здесь. Я здесь, слышишь меня? Это я» Но дверь закрыта. В квартире пусто. Анна долго звонит, зовет брата по имени. Бесполезно. Дин начинает тарабанить во все двери подряд, на какой-то ему везет, и в подъезд выходит взлохмаченная старушка с ярко накрашенными губами. Видит Винчестера, вскрикивает, хватается за сердце, пытается скрыться за своей дверью, но Дин держится за нее, как за соломинку, что-то бессвязно бормочет, почти отчаянно, почти умоляя, и она, в конце концов, понимает. - Нет, я не знаю, где он. Он ушел. Просто ушел. Нет, он не умер. Или умер, я не знаю. Понимаете, он ушел. Она, не переставая во все глаза таращиться на Дина, находит запасной ключ и открывает им дверь новой квартиры Кастиэля. Попутно тихо рассказывает о нем, что знает. Однако знает она мало: его назвали в честь Ангела и он был очень странным сумасшедшим, который долгие годы рисовал одно и то же. В этой квартире Дин находит себя. И начинает задыхаться. Штрихи, наброски, зарисовки и большие портреты на простых белых и желто-коричневых листах. Кас рисовал руки, глаза и лучики морщин у них, радостную улыбку Дина, его лицо, его силуэт. Рисовал его в черном кителе и в простой футболке, рисовал в одежде и без нее. В блокнотах, альбомах, на старом мольберте, который Кастиэль нашел на мусорке. Над столом и над кроватью, даже под ней – несколько свернутых в трубочку листов. - Он мог рисовать ночами напролет. Я решила, что этот парень – его фантазия, которую он воссоздает каждый раз, чтобы не забыть… В маленькой комнате скопилась пыль. Она оседала на рисунках, закрывала созданного художником человека. Пыль. Дин ее и ощущал. Пыль на себе, на своем лице. Пыль на истории, которую Кас пытался ему рассказать. Здесь больше не было магии. Не было волшебства, которое Дин увидел однажды в доме Кастиэля. Кас больше не смотрел сквозь время и не держал в комнате книги. Он видел только Дина Винчестера, одного Дина Винчестера. - Нет, он не любил читать. Да и кто теперь любит? Старушка удивлена, но вскоре ей уже не интересно и она выходит за дверь. Это же… Франция. Разбросанные как попало подушки на односпальной кровати, грязный стакан на тумбочке – так не похоже на мягкий диван, плед и ровный свет на кухне. Дин… Хочется коснуться его, прижать к себе вот прямо сейчас, очень нужно прямо сейчас. Он ведь был, все эти годы он был здесь и не говорил себе, что Дина нет и не было, он воссоздавал его каждый день. Так хочется обнять его. Но его здесь нет. Нет, Дин. Его здесь нет. Дин ненавидит эти рисунки. Он снова стоит в его доме, и снова Кастиэля нет рядом. Как будто так и надо. Анна устало выдыхает, закрывает лицо руками, садится на стул у стены. - Он вернется, - обещает ей Дин. – Когда-нибудь он вернется. В доме есть свободные места. Анна поселяется в квартире напротив, Дин остается здесь. Он убирает рисунки, чтобы они не отвлекали Каса, когда тот придет обратно. Чтобы Кас не перепутал Дина с этими рисунками. Здесь тихо. Они с Анной устроились на работу в кафе недалеко от дома. По вечерам хозяин угощает их своим фирменным чаем, и они еще долго сидят на улице и смотрят на засыпающий Париж. Хозяин говорит, что когда-нибудь все города задохнутся от своей тяжести, а Париж останется. Дин с ним согласен, Анна тоже. Дни идут очень долго. Перед сном Дин выходит на балкон и поливает оживший цветок. Винчестер даже имя ему дал – «Майк». Иногда тоска такая сильная, что Дин начинает разговаривать вслух. - Поговори со мной, Кас. Пожалуйста. Расскажи мне что-нибудь. Я хочу послушать. О чем хочешь, только поговори, скажи мне хоть слово. - Я не верю, что ты все забыл. Это же ты. Расскажи мне о героях Америки. Они умерли, я знаю, но ты же умеешь видеть через время. Расскажи мне о русской девочке в красном платье и белых туфлях – жене Освальда**. Ты обещал, я помню. Я ведь все это помню. Ну… Ну, давай же. Поговори со мной. - Кас… Дин сильный. Он продержится. Наверное. В почтовом ящике скапливаются письма. Сначала ни Винчестер, ни Анна не обращают внимания, но потом одно из них падает и его чуть не съедает собака. Тогда Дин замечает, что письмо это адресовано Кастиэлю. Он быстро распечатывает его и читает коротенькую записку: «Я больше не буду принимать наркотики. Спасибо тебе!» Дин улыбается. А по щекам, впервые за восемь лет, снова текут слезы. Кастиэль жив. Кас жив и помог кому-то. Он обязательно придет домой. Если Дин не будет в это верить, не сможет верить ни во что. Дин и Анна продолжают работать в кафе, пить чай по вечерам и ждать. На адрес приходят и приходят письма. Почти пустые листы с нацарапанными словами. «Здравствуй, мой Ангел» «Спасибо, что дал мне второй шанс» «Никогда тебя не забуду» «Люблю. В.» Дин складывает их в аккуратные стопки на книжной полке. Кастиэль разозлится, когда увидит, что Винчестер читает его письма, но это не важно. Главное, он точно найдет их здесь. Письма от людей, которые его любят. Если они до сих пор приходят, значит, Кас еще жив. Значит, он где-то там. И он обязательно вернется домой. Дин засыпает на односпальной кровати, зная, что однажды проснется не один. Кастиэль будет смотреть на него. Он обязательно вернется домой. 1. Песня "Сын Луны" - Hijo de la Luna. Известна в исполнении прекрасной Монсеррат Кабалье. 2. Жена Ли Освальда - предполагаемого убийцы президента Дж.Кеннеди - русская девушка по имени Марина.