Злая обитель, эпизод четвертый. Пробуждение БСАА

В начале времен мир игрохорроров был пуст и темен. Среди бескрайнего океана, раскинувшегося под беззвездным и безлунным небом, дрейфовали Alone in the Dark, недолго блиставший, и еще несколько проектов, спустя годы почти что забытых. Но несущие тепло этого мира воды создали Яйцо, а из него появился Прародитель Микахма — Творец Серий Самобытных. Дал он жизнь трем играм по лицензии «Диснея», увидел, что это хорошо, но мелко для всемогущего Создателя, и взялся за главное свое детище. Силой мысли Микахма родил всё, без чего нельзя представить сейчас Resident Evil. Из его правого уха вышли Разработчики — всеблагие и креативные, из левого высунулись Геймеры — токсичные и не ведающие собственных желаний, но жизненно необходимые. Из правой руки сотворил он героев, стоящих на страже мира людей, из левой — злодеев, на хворях помешанных, мертвецов оживляющих и объединенных в корпорацию «Ямабрелла». Из волос были созданы травы, из зубов — звери, из омертвевшей кожи — зомби, из перхоти — одержимые ученые, из зловонных кишечных газов — коррумпированные чиновники… Родился новый мир, стал жить бурно, яростно и непредсказуемо на радость богам-разработчикам. Ни на год не стихала в нем борьба бескомпромиссная, и высечены в мраморе легенды о воителях, сделавших свои имена бессмертными. Отважные брат и сестра — Сокрушитель Гор Крисна и Героиня Милосердия Кларна. Владелец абсолютного оружия «нождра» Челкастый Скенда и объект его страсти — неприступная обольстительница Аджуна. Соблазнительная снаружи, но железная внутри Лакджи Вишнутайн и ее бессмертный преследователь Раванзис. Барриспати — наставник героев, не чающий души в маленьких девочках и больших пушках. Коварный, как змей, Весуки Очкастый и его лучший друг Бркригу — образцовый в быту и неумолимый в своей злодейской пещере. Индра Ханниган и Шива Аломар, известные громкими именами и толком не оправдавшие их делами. Нет числа доблестным и удалым людям, снискавшим уважение разработчиков и геймеров. Но не всем хватает места под благословенным солнцем, и не все готовы смириться с судьбой, предначертанной очередным оборотом сансары. Таков был непокорный и честолюбивый Буччайхшравас Коэнья, который с ранних лет пошел против воли богов и предков, променяв свое длинное и славное имя на краткое «Бахубилли» (где-то горестно взревел небыстрый разумом Барриспати, которому не пришло это в голову раньше). Рожденный в семье кшатриев и обучавшийся воинскому мастерству, он поклялся идти стезей защитника, служа щитом и мечом для тех, кто не может уберечь себя сам. В то же время мятежная душа мужчины требовала грандиозных подвигов, красивых женщин и немеркнущей славы, однако все это проходило мимо и доставалось другим. Осужденный за чужие тяжкие преступления и жаждущий очистить свою карму, Бахубилли поверг скользкого и скрытного ракшаса Маркусунду, произведя впечатление на врачевательницу Ребекку Чекравартин. Но, едва поманив пылкого кшатрия, слава опять ускользнула от него, оставив прозябать в безвестности и вынудив скрываться от людей. Осерчал Бахубилли, убежденный, что несправедливо обделили его небеса. Готов он был перевернуть мир вверх дном, лишь бы встать в один ряд с величайшими героями. Исполненный мудрости и смирения брахман, желая привлечь внимание богов, посвятил бы лучшие годы жизни жертвоприношениям, подобающим ритуалам, умерщвлению плоти и кротким молитвам. Но тратить время на ритуалы и омовения Бахубилли было западло, а умерщвление чужой плоти (в основном принадлежащей зомби) не впечатляло обитателей небес. Дерзкий воин искал собственный путь отречения от мирского и для этого сдался продажному блюстителю порядка Айродхье — человеку, фигурой подобному слону Индры, но более ничем не напоминающему это священное животное. Едва оказавшись в неприступной тюрьме, построенной близнецами Эшвинами, Бахубилли приступил к суровому, бескомпромиссному и не имеющему аналогов в истории подвижничеству. Крепка была его воля, силен дух, холодна голова. Ни на шаг не отступал он от законов дхармы и тюремных понятий, отвергая нечистую пищу, не вступая в сношения с низшими кастами и не подавая руки нетрадиционному брату Эшвину, щеголяющему в женском платье. Бахубилли истово предавался аскезе почти четыре часа, сидя в позе йога посреди камеры и не замечая требований уступить дорогу или выходить на прогулку. Затем он снизошел до примитивных людей с их запросами, избил всех нещадно и отправился в карцер, где уже никто не мог мешать его великой миссии. Заключенный в четырех стенах и отрезанный от суетливого мира, герой занимался подвижничеством, стоя на одной ноге, на голове, на мизинчике… Пробовал также зависать под потолком, упершись в стены всеми конечностями, однако такая медитация нервировала охрану, орущую о попытке побега. Отказавшись от всего, что ценил и считал необходимым для жизни, Бахубилли не жалел себя, и с каждым годом истязаний преумножал свою нечеловеческую силу. С течением времени колоссальное могущество воина разлилось за пределами его темницы, как смертельный яд халахала, исходящий из глубин молочного океана. Закипели воды вокруг тюрьмы, задрожали скалы под ней, впали в панику неистребимые крысы и тараканы. С криками разбегались тюремщики и заключенные, ведь жар неугасимого сердца Бахубилли раскалял и плавил стены, словно перед взрывом нового Чернобыля. И все три мира окутал страх и трепет перед небывалым подвижничеством молодого героя. Возопили боги, призывая Творца Микахму, и пришлось тому спуститься на землю, облачившись в костюм радиационной защиты от греха подальше. Предстал Создатель Вселенной перед изможденным и обросшим плесенью воином, который сжал челюсти и так вытаращил глаза, словно запивал амриту сомой, не закусывая. И воззвал он к Бахубилли, перечисляя старые и на ходу сочиняя новые титулы: — О Вритра — Несущий Ложь в Троекратном Размере! О Варуна — Превзошедший в Воровстве Черную Птаху! О Прахлада — Почитающий Сквозняк! О Критакрита — Наносящий Много Урона и Еще Чуть Сверху! О Оджастеджодью… проехали — даже мне не дано это выговорить! Так распинался Микахма три дня и три ночи, проверяя на прочность остатки терпения аскета. Тот не смел прервать увлекшегося Создателя, но по-прежнему ждал награды за пережитое испытание. Когда Микахма, наконец, спросил, какой дар желает воин, бросающий вызов небесам, Бахубилли ответил быстро и без запинки: — О Всемогущий — надели меня мощью Рудры, жаром Агни, скоростью Ваю, мудростью Ганеши, богатством Куберы и красноречием Стэтхема. И бессмертие не забудь! Другой небожитель на месте Микахмы потерял бы навеки дар речи, потрясенный дерзостью слов воина, но Прародитель и не такого наслушался. Дружелюбно, но твердо ответил он: — Бессмертия ты получить не можешь, ибо совершал подвижничество в корыстных целях. Всё в мире угасает и становится прахом, всё должно иметь слабость. Знай меру! Подумав немного, Бахубилли заявил: — Тогда пусть я буду неуязвим для людей и богов, для мужчин и женщин, для зомби и мутантов. И одолеет меня один лишь кот Шредингера — не живой и не мертвый! — Да будет так, — снисходительно молвил Микахма. — Потомки нарекут тебя Мартистьюха — До Отвращения Идеальный — и Читерашка — Владеющий Нечестным Преимуществом. Но мы, разработчики, непредсказуемы и легкомысленны: сперва создадим баг, потом соображаем, как с ним совладать. Возрадуйся, Бахубилли: быть тебе главным героем Resident Evil! Сразу после того, как этот мир прекратит существование и родится новый. Ступил завороженный Бахубилли на божественную колесницу и вознесся в небесные чертоги, где беззаботно живут высшие создания. Стал он там желанным гостем, для которого обворожительные апсары танцуют канкан и стриптиз, а самые хриплые гандхарвы душевно исполняют лучшие хиты шансона. Пока же герой проводит годы в неге и спокойствии, неумолимо бежит время, остановить которое не дано даже Творцу. Сказано было в древних текстах, что вселенная живет и умирает в течение одного дня Микахмы, а делится этот день на четыре эпохи-юги. В начале творения была Крита-юга — Золотой век, когда неискушенные игроки не ведали горя, радуясь пререндеренным задникам, танковому управлению и зловещим особнякам с зомби. За ней пришла Трета-юга — Серебряный век, где царили наплечная камера, QTE, кооператив и полный Голливуд. Далее наступила Двапара-юга — Медный век, в котором мир сбился с пути, погрязнув в мистике, плесени и ремейках, коим несть числа. Последней будет Кали-юга — эпоха смуты и мрака, где останутся только ЛГБТ-персонажи и заднеприводные разработчики, отменяющие всё, кроме лутбоксов, микротранзакций и мертворожденного мультиплеера. Потом же придет гибель погрязшего во грехе мира, и вырвавшийся на волю огонь пожрет вселенную. А затем, когда минет ночь Микахмы, все начнется сначала.