Омела

— Ещё кофе? — бесцветный голос официантки прозвучал где-то сбоку. — Да, — коротко бросила Алекс, не отрывая взгляда от стеклянной двери, по которой наперегонки бежали крупные дождевые капли. Прошло уже полчаса почти мучительного ожидания. Наконец зазвучали отголоски музыки ветра, а на паркет у входа снова рухнул дождь. Чудно. Алекс с нетерпением махнула замешкавшемуся с зонтиком посетителю рукой, и тот направился к её столику. — Ты опоздал, — вместо приветствия заметила девушка, подбирая ноги от лужи, растекающейся из-под брошенного на пол зонта. — Да, прости, я просто долго не мог… — Проехали, — Алекс оперлась локтями на поверхность стола и подалась вперёд, заглядывая в лицо собеседника, — Эрик, ты сказал, что нам нужно срочно встретиться, и вот я здесь. — Да, точно, — чуть задумчиво протянул парень, закатывая промокшие рукава кофты, — Ты выглядишь уставшей… — Неужели? — бровь Алекс едва заметно дрогнула, — Если это всё, что ты хотел мне сказать, я пойду. Девушка резко встала из-за стола, накинула на плечо спустившуюся лямку рюкзака и направилась было к входу, но её остановили чужие пальцы, сомкнувшиеся на предплечье. Алекс едва заметно поморщилась — захват пришёлся поверх свежего синяка. — Подожди, ты почти не выходишь на связь, отвечаешь на сообщения через раз, в студии тебя не застать, выглядишь как ходячий труп. Я беспокоюсь за тебя, Сани, мы все беспокоимся, — лицо Эрика помрачнело, — Думаешь, я не понимаю? Не знаю в чём дело? Когда до тебя дойдёт, что это уже ненормально? Ты не можешь всю жизнь таскаться за ней как тень и мамочка в одном флаконе. Алекс вырвала руку и смерила Эрика безжалостным сухим взглядом: — Могу. И буду, если потребуется. Лёгкий стук от поставленной на стол чашки кофе смешался с музыкой ветра и хлопком двери. Перешагнув через порог своей квартиры, Алекс первым делом направилась к отрывному календарю, после чего опустилась на плетёный пуфик со скомканным листком в руках. Ей мучительно необходимо было перевести дыхание. Несколько минут она просто смотрела на то, как тонкая бумага впитывает влагу с промокших ладоней, и где-то на периферии вертелась мысль о том, что это зрелище чем-то напоминает настоящее. — О, ты вернулась, — слова снежной лавиной обрушились на Алекс, погребая под собой иллюзию спокойствия. — Да, как твои дела? — мгновенно «очнувшаяся» от прострации, она принялась торопливо снимать с себя потяжелевшее из-за влаги пальто. В ответ прозвучало лишь равнодушное «Никак», и стоявшая в проходе девушка растворилась в темноте коридора. Вновь установившуюся тишину прервал тяжёлый вздох. Раздевшись, Алекс прошла на кухню, где застыл тяжёлый запах мусора. — Ты сегодня ела что-нибудь? Эбби? — крикнула девушка, рассматривая содержимое холодильника. Вопрос остался без ответа, однако нетронутый контейнер с половиной завтрака на двоих говорил сам за себя. Алекс отточенным до автоматизма движением закинула его в микроволновку и присела за стол. В ожидании неприятного писка таймера, она бессмысленно рассматривала противоположную стену. «Что-то не так, что-то не так», — возникшая из пустоты мысль буравила напряжённый мозг. — Пустота… — одними губами прошептала Алекс, — Точно. Она подошла к стене и провела пальцами по обоям в том месте, где висела их общая с Эбигейл фотография. Алекс показалось чертовски странным то, что она не сразу заметила её отсутствие. Именно эта фотография была единственно верным ответом на множество «Почему?», которые задавали друзья и родственники, которыми задавалась и сама Алекс. Фотография, на которой она держит на вытянутой руке камеру, а второй приобнимает за талию целующую её в висок девушку. — Господи, прошу тебя, заткнись, — раздражённо прошипела вошедшая на кухню Эбигейл, ударяя ладонью по заходящейся писком микроволновке. — Хорошо, что ты пришла, это для тебя, — Алекс вытащила разогретые макароны с мясом и протянула контейнер девушке. — Я не хочу есть, — Эбигейл развернулась к выходу, но Алекс не дала ей уйти, схватив свободной рукой за тонкое запястье. — Ты должна, это был твой завтрак, — медленно и максимально спокойно произнесла она, сделав особое ударение на слове «твой». — Отпусти меня, — сквозь зубы процедила Эбигейл, рывком высвобождая руку. — Стой, — Алекс повысила голос и полуотчаянным жестом потянулась к плечу уходящей. — Да пошла ты! — рыкнула девушка и, резко обернувшись, наотмашь ударила Алекс. Та выдержала удар, устояв на ногах, но рассыпала на себя всё содержимое контейнера. Повисла пауза. Шокированная Эбигейл, тяжело дыша, смотрела то на красное пятно от соуса, расползающееся по майке Алекс, то на её разбитую губу. Взгляд девушки, на мгновение ставший концентрированно яростным, смягчился. — Боже… — дрожащим голосом прошептала она, — Прости меня, умоляю, прости меня, я не хотела, клянусь… Боже. Алекс нервно сглотнула в попытке избавиться от вставшего в горле кома горечи, но тщетно. — Ничего, — выдавила она из себя, — Я уберусь здесь, иди в комнату. Когда Эбигейл снова скрылась в темноте, Алекс швырнула контейнер с остатками макарон в раковину. Разлетевшееся по полу она терпеливо собрала в совок и направилась к мусорому ведру. Подняв крышку, Алекс застыла: на груде скомканного картона и объедков лежала пропавшая фотография в разбитой рамке. Стекло было пробито насквозь длинным ржавым гвоздём.