Глава 3.
А во дворце новые лица!
— Кто это такие? Представители Энгельс? А один из них очаровательный… И второй тоже ничего! — подытожила Кэтрин с первого же взгляда на тела двух молодых вампиров. — А который из них нравится больше? — с ухмылкой спросил Клаус, и Кэтрин ткнула указательным пальцем в лицо по виду младшего из вампиров. Тот слегка шевельнулся. Кэтрин сначала ужаснулась (еще бы, не каждый день увидишь серый полутруп с набухшими венами), а потом слегка взвизгнула от восторга. — Я хочу знать про него все! Ну и про этого тоже! — громко воскликнула Пирс и стала испытующе смотреть на Клауса. Теперь вопрос о вампирах в гробах был таким же важным, как и вопрос о том, почему Клаус и Элайджа могут гипнотизировать ее. Клаус начал свой рассказ. — Это… — сказал он своей необычной интонацией, — братья Сальваторе. Прошу любить и жаловать, — со смешком продолжил он. Но вскоре Ник решил рассказать всю историю без шуток. Он считал братьев в каком-то роде уникальными. А как это было…*Ранее*
— Поздравляем, господин Джузеппе Сальваторе! У вас родился сын! — говорили все слуги и лекари миссис Сальваторе. Шел 1540 год. 26 июня. Сына некоего Джузеппе назвали Дэймоном. Теперь брак Сальваторе скрепился ребенком. Спустя около шести лет, 1 ноября 1546, родился Стефан. И с самого рождения Стефана братья стали неразлучными. Они росли вместе, играли вместе. Однако ситуация в семье Сальваторе вовсе не была спокойной. Джузеппе позволял себе изменять жене и не сожалеть об этом. Мать Стефана и Дэймона однажды не вытерпела и просто ушла из дома. Через пару дней около соседней деревушки нашли тело некой дамы, и в ней признали миссис Сальваторе. По прошествию нескольких лет после смерти жены, Джузеппе сожгли заживо. В то время, как это произошло, глава семьи Сальваторе привез сыновей посмотреть «столицу», и на одной из улиц его приняли за предателя родины, или того, кто утаивает многие знания от общественности. В какой-то мере это и было так, но Дэймон со Стефаном об этом никак не догадывались. Братья, в момент ставшие сиротами, приняли решение остаться в новом городе. Они прожили в нем около 2 лет, прежде чем туда заявились колонизаторы. Теперь город, бывший до этого безымянным, стали называть Мистик Фоллс. И как позже выяснили Дэймон и Стефан, их новый дом стал колонией Англии.*Настоящее*
— И когда они заявились в новый центр Мистик Фоллс, я был там. Я, как представитель королевской знати, любезно попросил их встать на сторону колонизаторов, то есть нас. Однако Сальваторе не только отказались, но и потребовали оставить город его жителям. Тогда я пошел на крайние меры: я дал им своей крови, после чего убил. Оба воскресли, и оба после своего «пробуждения» сбежали. Но лишь на год. И в 1565 году я высушил их, после чего положил в гробы, — закончил Клаус и задумался. Но тень мысли быстро исчезла из его глаз. — Как-то хмуро… Лорд Клаус, вы говорили, что считаете братьев Сальваторе уникальными. Но что в них уникального? Вполне обычные вампиры, — сделала вывод Кэтрин, когда еще раз осмотрела высушенные тела. Никлаус Майклсон нахмурил брови. Он никак не мог сформулировать ту мысль, которая просто не поддается формулировке. — В их обращении участвовала ведьма. Притом необычная ведьма. Ведьма, не имеющая своей магии, но способная вытянуть ее из кого-то магического. И когда она попыталась обратить процесс превращения, она перепутала заклинания и сделала их сильнее. Скажу тебе честно, Кэтрин Пирс, — тут Клаус наклонился к Петровой и прошептал: — Я сам не знаю, на что они способны. И я боюсь узнавать. Но я дал себе обещание, что через пару десятков лет после их поимки я разбужу их, чтобы посмотреть, на что они способны. Катерина задумалась. Она прокручивала в голове рассказ Майклсона, что-то нашла для себя понятным, но несколько вопросов все еще звучало в голове. — Кем была ведьма, пытавшаяся им помочь? И для чего? Каковы причины? — Ее имя — Валери Толл*. Она была влюблена в Стефана, но, вероятно, безответно. — Стефан — это тот, что мне понравился? Младшенький? Да, можете не отвечать, — быстро проговорила Пирс и смолкла. (*Валери Толл — ведьма, не получившая свою магию при рождении. В вампира была обращена Алексией Бренсон. Лекси надеялась сохранить жизнь Валери до пробуждения Стефана, чтобы вернуть чувства друга.) Вскоре, после недолгой заминки и размышлений, Клаус попросил Кэтрин позвать какую-нибудь слугу. Ник сообщил ей, что слуга должна или должен быть человеком, так как он собирается «воскрешать» обоих Сальваторе. — Ну так что, Катерина Петрова? Останешься во дворце или же покинешь сие великолепие? — с ухмылкой спросил Клаус у Кэтрин, которая почти вышла за дверь. — Конечно же останусь! После ваших опытов над Стефаном и Дэймоном, я заберу первого себе. С вашего позволения, Лорд, — с опаской произнесла Кэтрин, боясь отрицательной реакции Майклсона. — Я подумаю над этим вместе со Стефаном, — с сарказмом ответил Клаус. Кэтрин вышла за дверь в поисках прислуги. В голове она гоняла разного рода мысли. Но больше всего ей по душе было то, что она смогла «обвести» вокруг пальца Клауса, что тот даже обещался разбудить Стефана. Клаус же считал, что обманом заставил Кэтрин остаться во дворце, да еще и навечно привязал ее к этому месту, ибо он вовсе не собирался отпускать Стефана. Ну и кто кого обманул? Каждый оставался при своем мнении. Два самых коварных вампира врали друг другу, но при этом каждый из них что-то да знал про другого. Только лишь происхождение Клауса и его поведение было для Кэтрин тайной, покрытой мраком. И она поставила себе цель узнать это. Пусть не сейчас, пусть не завтра, но она узнает. И если не от Клауса, то от Элайджи или Ребекки. По крайней мере, с другими Майклсонами она не была знакома. Но сейчас ее больше всего волновали братья Сальваторе. Такие очаровательные и такие манящие, что она пойдет на все, чтобы влюбить в себя хоть одного из них (а при возможности и двух сразу). А потому мисс Пирс нашла подходящую кандидатуру на роль кровяного мешка. Ею стала Энни, нянька принцессы Джелвиры Бьёрн. Однако Кэтрин было абсолютно плевать на чувства принцессы Джелвиры, и уж тем более какой-то служанки. Ведь некоторое время Кэтрин сама жила в богатом доме, окруженная разного рода господами и слугами. Правда, это было сто лет назад. И это совсем другая история, конец которой Кэтрин упорно старалась забыть. Через десять секунд Катерина влетела обратно в темную комнату Клауса, из-за чего пощурилась, так как в коридоре, где она поймала и загипнотизировала старушку Энни, было намного светлее. — Лорд Майклсон, я нашла, — отрезала Кэтрин, после чего протянула потерявшую сознание служанку Джелвиры Клаусу. — А теперь официально забудь обращение ко мне, да и ко всем моим сестрам и братьям. Сальваторе должны думать, что ты знатная особа и являешься моим другом, — пояснил Клаус и стал приближаться к руке Энни. У Майклсона появился характерный вампирский оскал, а глаза, вместо того, чтобы быть стать красными, стали ярко-желтыми. Это «чудо» вызвало у Петровой бурю эмоций и шквал вопросов. — Кто ты такой? — пресерьезно спросила Пирс, отойдя от Клауса на шаг. — Я — первородный вампир. А если быть точным, первородный гибрид. Я тот, кто может принести тебе смерть, просто укусив тебя, а затем исцелить, дав своей крови. Кроме меня, первородными являются и Элайджа, и Ребекка. И другие Майклсоны, конечно. — Но как?.. Что за?.. — Кэтрин Пирс, я думаю, тебе стоит оставить все свои вопросы на десерт. А он точно будет, разве что не так скоро, как у этих ребят, — объявил Никлаус и наконец прокусил руку Энни. Вскоре кровь старушки оказалась на губах Стефана Сальваторе. Тело стало оживать на глазах, и младший из братьев очнулся. — Ну, ну… Братику не оставишь? А, Потрошитель? — обратился к нему Никлаус. Катерина же просто стояла рядом, не в силах сказать и слова. Она совершенно не понимала, почему Клаус назвал его «Потрошителем», но и задавать вопросов не стала.(В это же время в лавке Эмили Беннет)
— Привет, Лекси! Какими судьбами? — радостно поприветствовала Эмили светловолосую вампиршу. Беннет знала, что Алексия ни за что не обидит никого без причин, а потому она подружилась с ней года три назад. — Привет, Эмили. Я насчет Стефана, как всегда. — Моя связь еще работает? — поинтересовалась ведьма, после чего зажгла растение, не дававшее возможности подслушивать. — Да. О… — вымолвила вампирша, после чего схватилась за голову в попытке что-либо разглядеть. — Лекси? Что с тобой? Ты что-то почувствовала? — Стефана разбудили. Почти 33 года спустя! — воскликнула Лекси. — Дай угадаю, ты теперь попытаешься вернуть ему человечность? — предположила Эмили, смотря на наборы трав. — Да, ты права. Я все это время не прекращала общение с Валери Толл, помнишь ее? Так вот недавно она предпочла перестать ждать. Недели две назад! — сказала Лекси. Она была подавлена настолько, что ей было не к кому обратиться, кроме как к Эмили. Но вдруг Бренсон опять настигли видения. Девушка иногда видела глазами Стефана, и именно в этом заключалась ее связь с младшим Сальваторе. Решение создать подобное средство слежки было принято ею, когда Стефана с большим трудом поймали, а затем высушили. (Впрочем, Дэймона высушить было намного проще: в то время старший Сальваторе испытывал какие-то муки совести, видел то, что не мог объяснить никому, и этой слабостью Дэймона воспользовался Никлаус). Однако Алексия вовсе не собиралась оставлять своего друга (познакомилась она со Стефаном еще в Мистик Фоллс, так как она прибыла на одном корабле с Никлаусом и некоторыми другими, но только в качестве гостя, но никак не колонизатора) в таком состоянии. К слову, связь была создана около года назад просто благодаря тому, что у Лекси была вещь, которая значила для Стефана многое. Этой вещью являлась цепочка с кулоном в форме сердца. Некогда она принадлежала матери Стефана и Дэймона, но незадолго до своего ухода миссис Сальваторе сняла цепочку, которую ей подарил Джузеппе. «Мальчики мои, — говорила их мать, — если вы встретите ту, которую искали, и влюбитесь так, что будете готовы прожить с ней хоть целую вечность, подарите ей этот кулон. Жаль, что он один… Придется вам его пожертвовать друг другу: тот, кто встретит возлюбленную раньше, и возьмет кулон. Я оставляю его здесь, так как обещания не были исполнены…» — Лекси?! Лекси! У тебя болит голова? — закричала Эмили и стала усиленно искать какую-нибудь магическую траву, чтобы помочь вампирше. — Пусть и болит, Эмми. Это только оттого, что Стефан слишком быстро смотрит по сторонам. Так… Подождите-ка… Там Кэтрин Пирс! Он смотрит прямо на нее! Я должна что-то сделать! — Кэтрин Пирс по-любому уже создала планы на Стефана. Я даже не знаю, можно ли от нее избавиться. Она слишком сильно цепляется за жизнь. — Наплевать на нее! Я уничтожу любого, кто помешает мне вернуть доброго юного мальчишку Стефана Сальваторе, — и тут Лекси, сказав «спасибо» Эмили, стала уходить. — Да слишком рано его обратили! В 18 лет еще бы жить да жить!(Комната Клауса)
— Где я, черт возьми? — почти безразлично спросил Стефан, встав из гроба. Он оглядывался по сторонам в поисках чего-то или кого-то знакомого, но из двух присутствующих здесь узнал только Клауса. — И тебе привет, Стефан Сальваторе, — начал Никлаус, — Напомни мне, почему ты выключил чувства? — после следующей просьбы Майклсона Стефан еще долго не соглашался все рассказать, но Ник схватил его за плечи, взглянул в его глаза и, поколдовав над сознанием младшего Сальваторе, заставил его это сделать. — Меня мучило чувство вины из-за Валери Толл. После того, как ты меня обратил, я сказал ей держаться от меня подальше, так как я опасен. Она ни за что не хотела уходить, ведь я дал ей обещание прожить с ней всю жизнь. Однако моя жизнь резко стала бесконечной, и чтобы уйти от проблем, я принял одно единственно правильное решение: я отключил человечность! И правильно сделал, — размахивая руками объяснял Стефан. И тут его до этого бесцельный взгляд остановился на Кэтрин. — А ты кто такая? Тебя я не припомню в списке колонизаторов. — Я Кэтрин Пирс, но для тебя только графиня Шеронская, — подыграла ситуации Катерина и улыбнулась. Клаус бросил на нее вопросительный взгляд, но Петрова всеми силами пыталась сообщить Майклсону, что в какой-то мере она ею и являлась. — Если вы, графиня, захотели меня удивить, то у вас не получилось. Мне все равно. Все, чего я хочу — убивать и пить кровь литрами, — сказал Стефан. (Где-то у Лекси, которая услышала слова Стефана благодаря связи) «Ненадолго, мистер Сальваторе. Лекс идет вытаскивать тебя из дыры.» — Хм, а он еще лучше, чем я могла себе представить, Клаус, — по-дружески сказала Пирс. В душе она ликовала: Петрова так хотела влюбиться и быть любимой злодеем, и, кажется, это начинает сбываться! Стефан почувствовал влечение к Кэтрин, но вовсе не потому, что «графиня Шеронская» была хороша собой или умела обольщать; он увидел в ней поистине темную душу, которая и привлекала его сейчас. Ведь он Потрошитель. За тот год, что был после превращения в вампира и до поимки братьев Сальваторе Клаусом, Стефан отправил на тот свет три тысячи человек. Но когда он отключал человечность, он и представить не мог, кем в итоге окажется. Когда он выключал человечность, перед ним стояла Валери, только что признавшаяся ему в любви. Потеря эмоций Стефана сопровождалась потоком слез ведьмы. Но в одно мгновение Сальваторе стало плевать на все, а потому он просто ушел, не обернувшись на Валери ни разу. И это воспоминание по сей день живет в голове Валери, которая сейчас не так далеко от Лекси. Ведьма, ставшая вампиром, скрывала от Бренсон свое истинное местоположение, не имея возможности ответить ни на единое письмо, так как письма доставлялись на старый адрес. Однако Валери ничего не стоило и без писем разыскать и Лекси, и Стефана сразу: свою магическую особенность девушка не только не потеряла, но и усилила. Теперь она имела возможность брать магию у себя самой, так как вампирская сущность и есть магия. Единственным вопросом, которым задавалась Толл, было то, как именно она «усилила» братьев Сальваторе? Грозит ли это кому-нибудь опасностью, или их совершенство никак не отразилось на их вампирических способностях? Вернемся к ситуации в комнате первородного гибрида. Кэтрин все больше убеждалась, что Стефан –единственно правильный выбор в спутники жизни и любовника. «Еще бы Дэймона увидеть в действии,» — пронеслось у Пирс в голове. — Знаешь, Кэтрин, тебе придется довольствоваться пока что только Стефаном, — словно прочитав ее мысли, сказал Никлаус. Петрова обиженно надула губы, но после чего принялась активно взаимодействовать со Стефаном, который на удивление вел себя спокойно. Однако Клаус понимал, что такое «примерное» поведение Потрошителя обусловлено только отсутствием людей в комнате, а возможно, и в этом крыле дворца. Тем временем Лекси напролом пробиралась к комнате Майклсона через весь дворец. К ее же счастью, она здесь бывала раньше и среди многочисленных коридоров всегда выбирала те, что вели ее к цели. По пути Бренсон периодически донимали всплывающие в голове образы и картинки, но она пыталась обращать внимание только на самое главное, а мелочи пропускала мимо, из-за чего голова порой болела еще больше. — Когда-нибудь я точно не выдержу этого всего, но не раньше, чем вытащу потерянного в проблемах влюбленного мальчишку, — говорила себе под нос Алексия и упорно продолжала движение. — Осталась пара поворотов, и я на месте! Давай же! — подбадривала себя она. — Эй, я вас знаю? — спросила Джелвира, появившаяся слишком неожиданно. Лекси остановилась и не могла обойти юную наследницу престола стороной. — Пожалуй, нет. Я полагаю, вы, мисс, Джелвира Бьёрн? — Да! Вы впервые во дворце, а уже наслышаны обо мне! Я в восторге! Кстати, я и Бригитта, моя вторая сестра, решили устроить бал. Вы теперь приглашены! — Джелвира быстро сунула свиток с печатью Лекси в руки, а сама она быстро и беззаботно побежала в ту же сторону, в какую направлялась и Лекси. — Как все нынче официально… Так, а куда эта принцесса уже делась? — спросила себя Лекси. Девушка осмотрелась, но не найдя никого вокруг себя, предпочла поспешить. В это время Стефан расхаживал по мрачной комнате Никлауса. Младший Сальваторе прекрасно понимал, что его водят за нос и отвлекают от того факта, что сей чудесный дворец просто кишит людьми. И как раз сейчас он услышал Джелвиру. — Вы слышите это? Чувствуете? — спрашивал Стефан у присутствующих здесь Ника и Кэтрин. Они пожали плечами и удивились, так как даже первородный не имел понятия, о чем говорит Сальваторе. В следующее мгновение Стефан вылетел из помещения, вскоре оказавшись в коридоре прямо перед Джелвирой. Юная принцесса завизжала от испуга, ведь лицо Стефана сейчас было поистине страшным. — Не ори! — приказал ей Сальваторе, но при этом он даже не посмотрел ей в глаза. Девушка послушалась. Она стояла загипнотизированная, хотя гипноза со стороны Стефана и не было. Вампир уже начал прицениваться к манящей шее шатенки… (У Лекси) — Я чувствую что-то неладное! Надо как можно быстрее найти Джелвиру и заставить уйти ее в противоположное крыло. И зачем только дворцы строят такими большими! — причитала Алексия. Вампирша неожиданно для себя оказалась на пересечении коридоров так, что можно было пойти на три направления. «И куда теперь?»— пронеслось у нее в голове. — Я надеюсь, без меня ты не собиралась возвращать Сальваторе-младшему человечность, — послышался знакомый голос. Силуэт говорящей скрывала темнота одного из коридоров. Однако шаг из темноты все прояснил: перед Лекси нарисовалась грациозная девушка со светло-рыжими волосами, на ней была элегантная светло-зеленая шляпка с белым пером какой-то экзотической птицы. Этой девушкой была Валери Толл. Алексия остановилась. Она была слишком удивлена, чтобы среагировать сразу. Но по прошествии нескольких секунд светловолосая улыбнулась самой радостной улыбкой. — Валери! Я так рада тебя здесь видеть! — воскликнула Лекси и стала подходить к рыжей, чтобы обнять ее. — Лекси, я все понимаю. Но нам совершенно некогда! Стефан вот-вот съест наследницу Английского престола, и глазом не моргнув! — торопливо поясняла Толл, после чего схватила Бренсон за запястье. Теперь уже они обе неслись на звуки, которые издавал Стефан. Теперь все оказались в одном месте и одновременно. Валери и Лекси, только что переместившиеся сюда, выглядывали из первого коридора. Никлаус и Кэтрин, обеспокоенно, но при этом со злодейскими ухмылками, тоже подоспели вовремя и, не замечая светловолосую вампиршу в компании рыжей ведьмы-вампира, стали наблюдать. Стефан играл с Джелвирой в убийцу-жертву. Он уже вцепился в шею девушки, но сделал всего несколько глотков королевской крови. Он и представить не мог, кто помешает его столь потрошительскому занятию. — Три шага назад, — приказала Стефану только что вышедшая из-за угла Лекси. Стефан непременно узнал ее, но все, что он сделал — отстранился от шеи принцессы Бьёрн. Бренсон не оставляла попыток вызвать чувства у Стефана лишь своим появлением. — Лекси… Сколько лет, сколько зим? — Тридцать три года в состоянии Потрошителя, пускай 32 из них ты и провел в гробу… С тебя достаточно, — сурово сказала светловолосая. Стефан уже хотел накинуться на Лекси, но он вовсе не учел тот факт, что Бренсон родилась в 1369 году, и на данный момент ей было около 228 лет. А это значило только одно: она сильнее Стефана примерно в четыре раза (младшему Сальваторе всего 51 год с момента рождения). Лекси умело отразила удар и прижала Сальваторе к стене так, что он смотрел ей прямо в глаза. В вечно 18-летнем вампире проснулся страх, ведь Лекси никогда не была так серьезна в своих намерениях, как сейчас. — Включай, — монотонно говорила вампирша. — А-ха-ха, не понимаю, о чем ты, — скривив лицо, усмехнулся Стефан. Он слизывал кровь Бьёрн со своих губ. Лекси ударила его в левое плечо, что недалеко от безразличного ко всему сердца. — Не помнишь эту вещь? — Бренсон ловко достала сверкающее украшение и указала на него Стефану. Тень печали промелькнула в глазах молодого вампира, но вскоре это снова сменилось гневом. — Не пытайся меня вернуть! Я не хочу вспоминать ни про это украшение, ни про что из того, что я видел за последние 50 лет! Я вампир, и это главное! Ох уж эта возможность отрывать жалким людишкам головы… Клаус и Кэтрин наблюдали за сей картиной. Петрову ласкали слова Потрошителя, словно они были комплиментами в ее адрес. А Клаус же, в свою очередь, недоумевал, откуда здесь появилась Лекси. Он понимал, что она хочет вернуть Стефану человечность, но решил посмотреть, удастся ли это ей. — Заткнись, Стефан Сальваторе! Ты не ты! Ты Потрошитель! А мне нужен другой Стефан! Верни его! — Твои попытки тщетны, подружка, — проговорил Сальваторе и повернул голову в сторону, лишь бы не видеть сверлящего взгляда светловолосой. — Ты помнишь, кому собирался подарить этот кулон? Но вместо этого ты швырнул его куда придется! — с упреком заорала Бренсон. Стефан молча выслушивал ее крик. Пока молчание не настигло младшего брата Дэймона. — Стефан… Вернись ко мне… — громким шепотом произнесла Валери, подходя к Сальваторе. Никлаус удивился еще больше, а Кэтрин вопросительно потрясла первородного за плечо, требуя объяснений. Но «злодеи» продолжали наблюдать за всей сценой со стороны, не вмешиваясь. — Валери?.. — уже более чувственно спросил Сальваторе. Но все присутствующие понимали, что человечность еще не вернулась в сознание Стефана. — А вот теперь ощути все то, что ощущала я, — с обидой сказала Валери, после чего произнесла заклинание. Она направила руку, светящуюся от магии каким-то неестественным цветом, на Стефана. Сальваторе схватился за голову и даже сел на пол… Настолько было сильным заклинание, что вампир заговорил об отчаянии и разбитом сердце. Лекси отошла от Стефана на шаг. Когда заклинание закончило свою «работу», Стефан выпрямился. На лице Потрошителя читалось что-то необъяснимое. Вскоре он закрыл глаза на десять секунд, а открыл их уже полным эмоций… — Стефан! Ты вернулся! — воскликнула Валери, после чего из глаз ведьмы стали литься слезы. Она обняла Сальваторе, и он ответил ей взаимностью. — Что ж, наши методы по возвращению эмоций работают безотказно, — с облегчением сказала Лекси, после чего посмотрела на потерявшую от ужаса сознание Джелвиру. — О-оу… И тут Майклсон напару с Пирс решили явиться этим троим. И первый вопрос, который прозвучал после неловкого молчания, задал Ник. — Валери? Но как? Ты была недоведьмой, но это было тридцать лет назад! Ты не постарела ни на день! — Эта «недоведьма», как ты выразился, теперь и вампир тоже. И даже наоборот, после обращения в вампира она обрела магию, — с гордостью пояснила Клаусу Лекси. Никого не удивляло, что смелая вампирша обращалась с первородным на «ты». Что тут вообще может удивлять после сегодняшнего? Все стояли как вкопанные. Никто и слова произнести не мог. Каждый «переваривал» ситуацию со своей точки зрения. Но больше всех отличилась Кэтрин. Ее не волновало, как появилась здесь Лекси. И даже Валери она не удивилась. «Вот же черт! С какого перепуга мой Стефан обнимает какую-то другую? Ну ничего… Скоро исправим…» — вот те единственные мысли, что посещали голову Петровой. — А теперь, дамы и господа, я излечу свою дале-е-екую родственницу, наследницу престола Английского, и, в конце-концов, принцессу, — Джелвиру Бьёрн, — объявил Клаус. Первородный подошел к лежащей на полу Бьёрн, дал ей своей крови. Джелвира очнулась, и Ник тут же приказал ей забыть о том, что она теряла сознание, о том, что видела каких-то «клыкастиков». — Ого! Сколько здесь народу! Так… А во дворце новые лица! Вы, вы, вы… А вам я уже давала приглашение! — как ни в чем ни бывало воскликнула принцесса. Все смотрели на нее, едва сдерживая вампирскую насмешку над памятью людей. Джелвира обратилась к каждому вампиру персонально (кроме Лекси, с ней она уже познакомилась). Каждому она раздала приглашения, коих в ее сумке было полно. И в чем-то эта ветреная по характеру особа была права. Во дворце полно новых лиц. Сегодня их четыре: Кэтрин, Лекси, Валери и, наконец, Стефан. Но чем дальше, тем больше персон довелось повидать этим каменным стенам…