Красавец и Чудовище

Невилл, впрочем, безуспешно, пытался немного подремать, когда раздался настойчивый, ни на секунду не прекращающийся, звонок в дверь. Никто не спешил открывать гостю, и Нил решил сделать это самостоятельно, потому что от этого мерзкого звука у него начала болеть голова, что могло вылиться в бессонную ночь и общим недомоганием — ему подобные проблемы были не нужны, тем более что омеге было совершенно не трудно открыть дверь, если хозяин дома был на это, по каким-то причинам, не способен. Звон всё не прекращался, и Нил скрепя зубами от раздражения, быстрым движением распахнул входную дверь, едва ли не снеся стоявшего с той стороны подростка. Оба уставились друг на друга, не решаясь что-либо произнести или сделать, изучая. Первым отмер Эммерик — он принялся судорожно тереть рукавом ярко-оранжевой кофты мокрые от слёз глаза и щёки, одновременно силясь справиться с так внезапно проступившим румянцем. Он ожидал увидеть обеспокоенное лицо брата, а не удивлённое лицо омеги, которого видел впервые в жизни. — Проходи, — произнёс, взявший себя в руки, омега и уступил гостю дорогу, попутно поправляя маску, боясь испугать этого мальчишку своими шрамами — одного, пересекающего глаз, было вполне достаточно, чтобы ощутить на себе липкие, испуганные взгляды, но мальчишка даже глазом не повёл, будто бы не заметив ничего удивительного. — А вы.? — так и недоговоря, Эм сверлил ровную спину мужчины с узкой талией и плечами, который плавными неторопливыми движениями закрывал входную дверь. — Супруг Кайла, — поняв замешательство парня, ответил Нил, после того как повернулся к тому лицом. По недоверчивому взгляду золотистых глаз исподлобья, Нил признал в мальчишке младшего брата своего истинного, мысленно радуясь тому, что всё же перешерстил биографию пары, прежде чем переступить порог его дома. Внезапно, ему подумалось, что Кайл мог так же тщательно просмотреть его биографию, но спешно отмёл от себя эти мысли — они были настолько смехотворны, что не имели шанса на существование. Нил давно прекратил обманывать себя ложными надеждами, которые лишь неустанно тянули его на самое дно. — Правда? А он мне ничего не сказал, — недовольно пробормотал себе под нос Эммерик, после лучезарно улыбнувшись, не знающему, что делать омеге, во все свои тридцать два белоснежных зуба с явно выделяющимися острыми клычками. Нил улыбнулся в ответ, правда, за маской мальчишка этого не увидел. — А вы болеете? — тут же поинтересовался гамма, попутно вдыхая необычный запах омеги, который обычно ассоциировался в его сознании с поздними вечерами у камина под тёплым боком старшего брата. — Я Эммерик, лучше просто Эммер. — Что-то вроде того, — смотря куда-то в потолок, произнёс Нил, растерянный радостью на всё ещё заплаканном лице мальчишки, но не в силах лгать глядя тому в глаза. Точно так же, он не мог лгать и его брату — было в этих глазах нечто, что подавляло волю, окутывало обманчиво уютным теплом, а потом безжалостно сжимало в своих железных тисках, перекрывая доступ кислорода, медленно, но неумолимо убивая. — Я Нил… Твой брат, наверное, в кабинете, — спохватился омега, мельком глянув в сторону гостиной, из которой уже выходил о чём-то глубоко задумавшийся альфа, кажется, даже не замечающий их присутствие прямо перед своим носом. Когда его взгляд, наконец, сфокусировался на двух неподвижно замерших друг перед другом фигурах, Нил спешно двинулся вверх по лестнице — не было у него желания снова переносить нападки пары, тем более перед мальчишкой, который не должен оказаться в эпицентре их перепалки. Никто не должен знать, что их брак по сути своей фиктивен. Кайл проводил омегу сощуренным золотом глаз, дав тому возможность сбежать. Снова.

***

Через некоторое время, когда брат был накормлен, Кайл сел рядом с ним в гостиной на диване, внутренне готовясь к тяжёлому разговору. Он знал взрывной характер младшего, потому тщательно продумывал каждый из своих вопросов и возможные ответы на вопросы со стороны брата, которые скорее будут похожи на допрос. Но первым заговорил Эммерик, не дав старшему больше времени, чтобы собраться: — У тебя красивый супруг, — улыбаясь, произнёс гамма, не сводя глаз с лица альфы. Он каждый раз внимательно следил за сменой эмоций на лице старшего, чтобы в нужный момент надавить или же оставить последнее слово за ним, потому что злить его было опасно даже близким. — Ты так думаешь? — Кайл еле сдерживал ухмылку, что выдавали его подрагивающие уголки губ. Младший тут же заметил перемену в настроении брата. — Конечно, он очень милый и вкусно пахнет, — продолжил мальчишка, подгибая под себя длинные худые ноги. — А ещё высокий, почти с тебя ростом. Кайл удивлённо приподнял брови — он ни разу за месяц подписания контракта, когда они виделись практически каждый день, не обратил внимания на то, что его истинный действительно оказался достаточно высок для омеги — чудовище уступало ему всего на полголовы. Варго неопределённо взмахнул рукой, после опуская её на напряжённую шею брата, аккурат в начале роста вьющихся шоколадных прядей, слегка сдавливая её пальцами — разговор свернул не туда, куда нужно было, потому альфа решил направить его в правильное русло, прежде чем младший спросит нечто, на что Кайл не сможет ответить. «Таких вопросов, связанных с чудовищем было целое море» Невольно подумал альфа, содрогаясь от того, что ему придётся жить под одной крышей с человеком, которого он совершенно не знает, да и вряд ли захочет узнать. — Ты мне лучше расскажи, что случилось с тобой? Не каждый день ты звонишь мне, рыдая в трубку, — последние слова оказались спусковым крючком, из-за которого Эммерик подскочил с дивана и рассерженно уставился на старшего тяжело дыша и сжимая ладони в кулаки, давая понять, что будет защищаться от всех нападок. Эммерик никогда не признавал своих слабостей, упорно боролся и заставлял забрать слова обратно, чаще всего силой, потому что иначе над ним лишь потешались. Варго не одобрял подобное, но и самостоятельно защитить младшего не был способен. Во-первых, они жили отдельно и виделись довольно редко. Во-вторых, Эммер упрямо отталкивал альфу, злобно рыча и сыпая проклятиями на любую попытку хоть как-то помочь. А, в общем и целом, Эммерик был всего лишь подростком, доказывающим всем и каждому, что он уже взрослый и никто ему не нужен, тем самым погружаясь всё глубже и глубже в свою ложь, которую совершенно не мог контролировать. Кайл боялся, что однажды, его энергичный брат с неутомимым моторчиком в интересном месте, сломается. — Эшер, утверждает, что я его пара, — пробормотал Эммерик, уставившись в пол. Он безумно боялся смотреть брату в глаза, в которых в любую секунду могло промелькнуть презрение. Но Кайл даже бровью не повёл, выжидающе смотря на гамму, давая тому возможность сказать всё без лишнего давления со стороны, что могло лишь отпугнуть его. — Он альфа, а это значит, что я буду его омегой. А я не хочу! — не выдержав, Эм рыкнул и даже ногой топнул от несправедливости, свалившейся на него истинности. Он во что бы то ни стало, не хотел быть чьей-то омегой, ведь будучи гаммой, он мог быть и альфой и омегой — последнее не рассматривалось даже в виде вероятности. — Знаешь, против истинности нельзя идти, ты просто не сможешь перебороть природу… А даже если и сможешь, то будешь страдать всю свою жизнь, пока в глубокой старости вдруг не осознаешь, от чего отказался по собственной глупости. Оно тебе нужно? — Эммер покачал головой из стороны в сторону, сверкая своими глазами на старшего. — А ты, ты чувствуешь, что вы пара? — Д-да, — голос Эма сорвался, он поспешил отвернуться от пронзительных глаз хищника, в которого буквально за секунду превратился его брат. Всё время, пока братья разговаривали, Нил сидел на холодных мраморных ступенях лестницы и внимательно прислушивался, боясь упустить хоть словечко, ведь только таким образом, он мог приблизиться к своей паре, понять мотивы его поступков и слов или же полное бездействие в некоторых ситуациях. Омегу удивляли слова Кайла, его желание поддержать брата было настолько удивительным, что Касс едва ли оставался на месте, всё время ёрзая. Ему так сильно захотелось увидеть реакцию пары на его появление, но Нил упорно цеплялся непослушными замёрзшими пальцами за холодные перила, не давая себе и шанса на эту слабость, потому что если он встретится лицом к лицу с истинным, со своим альфой, то определённо увидит в его золоте лишь раздражение, единственную эмоцию, которую Варго проявлял в сторону Нила. Невилл всего лишь хотел, чтобы это мгновение длилось вечно, ведь только в этот миг он мог думать о Кайле, как о хорошем, добром и внимательном к проблемам других человеке, а не как о вечно плюющемся ядом змее. — Подслушиваешь? — приятный слуху, наполненный теплом голос ворвался к погрязшему в хаотично возникающих мыслях Кассу, заставив того чуть ли не скатиться вниз по лестнице — в последний момент он схватился за перила и испуганно уставился на альфу, который стоял в основании лестницы и насмешливым взглядом золота лениво осматривал омегу. — Н-ничего подобного, — голос сорвался, выдавая сильное волнение его обладателя. Кайл улыбнулся не в силах более сдерживать рвущуюся наружу улыбку. — Как скажешь, — примирительно произнёс альфа и шагнул в сторону гостиной, — кстати, тебе следует выбрать другой способ, чтобы меня соблазнить, потому что оголённый живот меня не особо заводит, — и ушёл, хрипло посмеиваясь над вмиг покрасневшим чудовищем, которое спешно одёрнуло задравшийся край кофты вниз и рвануло в единственное укрытие — свою-не свою комнату. «Всё чудесатее и чудесатее» Подумал Кайл, мазнув рассеянным взглядом по напряжённой спине брата, каменным изваянием замершего возле стеклянной стены с мобильным в руках, и скрылся в кабинете. Всем в этом чёртовом доме нужно было побыть наедине, когда как альфа всеми фибрами своей души желал с кем-нибудь поговорить — не важно о чём, главное услышать чей-то голос. Единственным кандидатом на эту роль являлся Медина, который будто чувствуя его состояние, уже терзал мобильный звонком, постукивая указательным пальцем по кожаной обивке руля. — Ciao, il gattino. Come stai?[1]  — промурлыкал бархатный голос мужчины с той стороны трубки, лаская острый слух альфы. Кайл с лёгкой улыбкой на губах, рухнул в кресло, стоявшее в дальнем углу кабинета и прикрыл глаза, наконец, расслабляясь. Он пытался представить лицо Франа — его яркую зелень сощуренных глаз и выгоревшие на солнце светло-русые волосы, волнами спадающие до плеч, плавную линию скул, припухлые светлые губы и мягкую загорелую кожу без каких-либо шрамов — каким оно было до того, как тот снова уехал, не оставив даже малейшей возможности связаться или узнать его местонахождение. Если он уходил, то уходил с концами, оставляя решение вернуться за собой. — Ciao, follemente mancava tua voce, [2] — не отвечая на вопрос Франция, тем самым давая понять, что этот вопрос в данную минуту не уместен, с трудом припоминая подзабытые за полтора года слова, откликнулся Кайл, слыша в ответ приятный смех гаммы. — Spero che domani ci vediamo?[3] — Mi dispiace, non posso, [4] — ответил Кайл, слыша в ответ лишь короткие гудки. Медина бросил трубку, как и всегда, не дав даже шанса на то, чтобы объясниться. Кайл хмуро уставился на потухший экран мобильного в своих руках и устало вздохнул. Он бы не удивился тому, что Франций повернёт обратно, откуда бы он не ехал — это было бы в его непредсказуемом стиле.