Медина стоял на крыльца дома альфы, но входить не торопился, вместо этого, подкурив сигарету, неторопливо вдыхал в себя никотиновый дым и выпускал через ноздри в серое хмурое небо. Он давно всё решил, потому отступаться от своего решения не хотел. Не мог позволить себе, чтобы рядом с Варго остался этот уродливый шантажист — в их истинность итальянец упрямо не верил, считая её брехнёй, которую омега вдолбил в доверчивую голову Кайла. Возможно, что этот Невилл Касс знал нечто такое, что и удерживало альфу рядом с ним, но причина точно была не в истинности. Это просто не могла быть она.
Встряхнув отросшими светло-русыми волосами, которые доставали своими кончиками до лопаток, подумал о том, что пора бы наведаться в парикмахерскую, а после уехать из этого города. Неважно куда, лишь бы подальше отсюда.
Наконец, бросив бычок под ноги, Франций потушил его каблуком чёрных туфель, облизал потрескавшиеся от холода губы и надавил на кнопку звонка, невольно задержав дыхание. Он не любил этого альфу, но каждый раз встречаясь с ним взглядом, терялся как мальчишка, потому и вёл себя нарочито грубо, боясь, что его рано или поздно оттолкнут. Он переживал такое уйму раз, но если бы это сделал Кайл, то вряд ли бы смог собрать себя по осколкам.
Щёлкнул замок, и дверь стремительно распахнулась, чуть не стукнув, стоящего слишком близко к ней, Медину. Гамма вовремя сделал шаг в сторону, с удовольствием отмечая вытянувшееся в удивлении лицо Варго.
— Фран?
— Ciao, il gattino [1], — невольно переходя на родной язык, произнёс итальянец и растянул губы в белозубой улыбке.
Он не торопился заходить внутрь, вместо этого внимательно рассматривал красивое лицо альфы, заметил на щеке след от подушки, а в глазах тень недавней дрёмы.
— Зачем ты вернулся? — хриплым голосом выдавил из себя Кайл, справившись с удивлением, которое охватило всё его существо при виде этого неугомонного гаммы, который вроде бы не так давно канул в бездну.
Медина ожидал услышать и увидеть всё что угодно, но не этот настороженный тон, не этот лёд в золотых глазах и напряжение во всём альфьем теле, который, кажется, был готов рвать глотки любому, кто перешагнёт порог его дома.
— Я всего лишь хочу поговорить с обитателями твоего дома — с Эмилем и
твоим супругом, — Фран состроил недовольную гримасу, пряча за ней ту растерянность, что охватила его тело оттого, что Варго не был рад его видеть. Впервые Кайл не обрадовался его возвращению, и это выбивало всегда собранного, уверенного в себе гамму из привычной колеи.
Кайл молча отошёл в сторону, дав Францию войти внутрь, закрыл дверь и ушёл, оставив итальянца в коридоре совсем одного. Мужчину это задело, он едва ли сдерживал свой гнев на альфу, но предпочёл направить его на другого человека, на того, кто виноват в странном поведении
его Кайла — на Невилла Касса, который как раз спускался по лестнице, уткнувшись носом в книгу и не замечая чужого присутствия.
— Ну, здравствуй, ricattatore [2], — язвительно мурлыкнул Медина, встречаясь взглядом с омегой, который лишь усмехнулся в ответ, захлопнув книгу, и продолжая спуск по лестнице.
Нила не особо удивило появление этого человека, можно сказать, что он ждал именно его. Он имел некие подозрения, касающиеся этого гаммы, который был смутно похож на описание данное Эмилем. Конечно, с уверенностью ничего нельзя было сказать, но раз уж он всё же объявился, значит, его причастность к произошедшему практически доказана.
— Salve [3], — не остался в долгу и Нил, но обошёлся без неуместных оскорблений. Он не собирался опускаться до уровня этого человека, который ведомый своей слепой яростью совершает ошибку за ошибкой, руша не только жизни окружающих, но и свою. — Пойдёмте, думаю, нам есть о чём поговорить, и Эмилю тоже найдётся, что сказать.
— Стоять, — схватив омегу за руку чуть выше локтя, заставив того замереть на месте, Медина собирал весь свой яд, чтобы обрушить его на голову этого жалкого существа. — Какого это, когда твой истинный спит с другим омегой, которого потом тащит домой? Какого это, прогуливаться со своим истинным, сразу после того, как он изменил тебе с другим? Нравится тебе такая жизнь?
— Уберите руку, — совершенно спокойно произнёс Нил в ответ на все каверзные вопросы гаммы.
Он не собирался идти на поводу у ревности, тем более что сам подписал договор, позволяющий альфе изменять ему. Невилл сам обо всём давным-давно догадался, но не собирался раздувать из этого огромных размеров скандал — Кайл подобное не потерпит, да и ему, Нилу, не хотелось затрагивать эту тему, просто потому что больше альфа ни с кем не спал, а Эмиль оказался не таким человеком, который способен разрушить связь между истинными.
Это всего лишь начало их совместной жизни, всего лишь ошибка, которых они оба совершат ещё целое море, прежде чем сдвинуться с мёртвой точки и начнут, наконец, слушать и слышать друг друга.
— Какого это…
— Хватит, ты уже достаточно наговорил, — грозный рык альфы заставил Нила и Медину вздрогнуть и во все глаза уставиться на разозлённого Варго, который едва ли держал себя в руках. — Убирайся, пока я тебя не выкинул.
— Кайл, погоди, gattino [4]. Я всё объясню, дай мне…
— Молчать! — Медина задохнулся словами, разжал пальцы, до того сжимающие руку уродца, присутствие которого перестал замечать.
Нил удивил обоих мужчин, заставив их распахнуть рты в удивлении:
— Кайл, он должен поговорить с Эмилем. Всё-таки именно
он приходится отцом его ребёнка
Пока Варго пытался прийти в себя, Невилл уже утащил гамму в столовую, где сидел Эмиль с кислой миной ковыряющий салат в своей тарелке — состояние его стало в целом лучше, но жуткая тоска убивала его изнутри. Лурье никак не мог отделаться от надежды на то, что его пара всё-таки ищет его. Конечно, всё это больше походило на не сбыточную мечту, но омега не мог позволить себе отчаяться, потому что малыш внутри него нуждается в родительской заботе, а не в вечных голоданиях и бессоннице папочки.
Медина шёл за омегой, будто на привязи. Он даже и представить не мог, каким образом уродец смог понять, что он, именно он является парой Эмиля, если даже Кайл не смог подобное осознать. А может просто не решился, ведь Варго даже и не догадывался, каким трусом может быть гамма, когда речь касается семьи, любви и детей. Не знал о прошлом Медины и даже не пытался расспрашивать, потому что всегда, неизменно натыкался на глухую бетонную стену — Франций упрямо закрывал своё прошлое от посторонних глаз, считая, что это сделает его жалким в глазах окружающих.
Но всё было с точностью да наоборот — бегство от прошлого делало итальянца ещё более жалким.
Эмиль не сразу обратил внимание на посторонних, увязнув в своих невесёлых размышлениях о будущем, о том, что он скажет своему ребёнку, когда тот спросит — где отец? — и едва ли сдерживал слёзы. Он не позволял себе разреветься, зная, что заставит приютивших его Кайл и Нила волноваться сверх меры — они и так делали всё возможное, чтобы отвлечь от этих бесконечных размышлений, подбадривали, но не жалели, за что Лурье был им безмерно благодарен.
— Привет, — мурлыкающий голос, резанул слух омеги, заставил резко вскинуть голову и вовсе глаза уставиться на человека, из-за которого он оказался в подобном положении.
— Ты.?! — Эмиль с трудом сдерживал ту смесь эмоций из боли, гнева, радости и тоски, которые вдруг захлестнули его с головой, заставляя задыхаться собственными словами.
Нил благоразумно удалился, понимая, что его присутствие лишь усложнит и без того тяжёлый разговор пары, вместо этого он решил успокоить всё ещё взбудораженного альфу, который бешеным волком кружил по гостиной, сжимая и разжимая кулаки.
Кайл слышал все те вопросы, которые Медина задал чудовищу, слышал их и не мог поверить в то, что подобное говорит именно Медина — человек, который многие годы помогал ему, но вдруг оказался полнейшей дрянью. Ещё больше его удивила реакция Нила — самым ожидаемым было то, что он всё-таки устроит истерику, но он будто бы ничего не услышал — его избирательный слух перевернул ситуацию с ног на голову.
Теперь Кайл не знал, как смотреть на пару, не чувствуя снедающую изнутри вину, что говорить и делать и нужно ли вообще что-то делать.
Невилл оказался ещё более непредсказуем, нежели Медина, и это сводило альфу с ума.
Нил тихо подошёл к, вдруг остановившемуся на месте, альфе со спины и осторожно сжал напряжённое плечо, ловя пронзительный взгляд золота и неумело улыбаясь.
— Всё хорошо.
***
— Пока я не могу принять тебя, — дослушав сбивчивые объяснения гаммы, после долгого молчания, тяжкого для обоих, наконец, произнёс омега, устало сжав виски.
Единственное, что он сейчас хотел — остаться наедине и всё хорошенько обдумать, что и поспешил сказать итальянцу, который, рвано кивнув, покинул столовую, забирая вместе с собой запах сочных зелёных яблок, которые напоминали Эмилю о детстве проведённом в тени яблочных деревьев в саду у о-дедушки[5], который всегда был рад его приезду и пёк вкуснейшие яблочные пироги.
Детство для Лурье было лучшей порой всей его жизни, но он очень надеялся, что с рождением малыша сможет сказать, что это далеко не так.
***
Медина корил себя за все те глупости, которые успел натворить, так и не сумев сказать себе
«стоп». пока ещё был на это способен.
Почему он не остановился в тот момент, когда понял, что омега в его объятиях — пара? Почему смог разжать объятия и ускользнуть под покровом ночи, гоня машину всё дальше от отеля, где в одном из номеров спал человек, предназначенный ему судьбой
Франций не имел ответа ни на один вопрос и теперь, единственное, что ему остаётся, ждать. То ли прощения, то ли отказа, который поставит крест на его возможной семье, снова сделав его волком-одиночкой, которому, что и остаётся, так выть на луну, скуля на судьбу злодейку.
В гостиной он лишь мельком взглянул на сидящих на диване плечом к плечу чету Варго, которые на него не обратили ровно никакого внимания, погрузившись в просмотр какого-то боевика. Рыкнул ругательство себе под нос, заметив, как напряглась шея альфы и поспешил к выходу — больше его здесь никто видеть не хочет, о разговорах и речи не идёт.
Сам во всём виноват и сам будет всё это расхлёбывать.
— Всё хорошо, — повторил Нил, после хлопка входной двери, ощутив, как дёрнулся Кайл в сторону коридора и неуверенно опустил голову на плечо супруга.
— Прости меня…
