***
— Сыльги, вставай, я не буду повторять дважды, — Чонгук постарался состроить строгую гримасу, наблюдая за тем, как лениво потягивается в постели дочь. Она капризно надула губы, отказываясь в такую рань проявлять какую-либо активность. — Очень жаль, что моя дочь Сыльги отказывается идти в сад, я ведь хотел предложить ей вечером сходить в парк, — парень медленно разворачивается, произнося последние слова уже по пути на кухню. Заходит и считает до десяти, а после с удовольствием замечает не по годам взрослое и серьёзное лицо дочери в проёме дверей. В пижаме с кумамоном она выглядит так мило, что Чонгук невольно любуется, подходя ближе и подхватывая её на руки. — Ты обещал, и должен сдержать слово, иначе больше не сможешь приходить на наше пятничное чаепитие, — Чонгук с содроганием вспоминает эту пытку, где приходится по полтора часа сидеть на холодном полу в один ряд с куклами и пить невкусный чай из маленького игрушечного набора. Пожалуй, он бы с удовольствием отказался, но желание дочери — неписаный закон, поэтому ему остаётся лишь согласно кивнуть головой, направляясь в комнату, чтобы подобающе одеть маленькую шантажистку. Когда нарядное платьице занимает своё место на детском теле, парень возвращается на кухню, приступая к приготовлению блинчиков. После двухлетней тренировки в готовке он вполне смог бы посоревноваться с любой опытной домохозяйкой, поэтому Сыльги с удовольствием уплетает предложенный завтрак в виде рыбок и медвежат. — Тогда Нана забрала моего мишку и сказала, что раз у меня нет мамы, то мне игрушки ни к чему, — между словами рассказывает девочка, с совершенно спокойным видом уплетая блинчики и запивая их клубничным молоком. Чонгук на мгновение замирает с деревянной лопаткой в руках. Когда Сыльги была маленькой, она часто беспокойно спала, и тогда Чону приходилось ночи напролёт укачивать её на своих руках. Немного погодя, стоило научиться разговаривать, девчушка начала заглядываться на других детей на площадке у дома, на улице и в парке, и, крепко держа за руку отца, спрашивать, почему у неё нет мамы. Неужели она не такая хорошая дочь, и мама её бросила? Тогда Чонгук отвечал «Вовсе нет» мысленно добавляя, что бросила она их обоих. Придумав красочную историю о том, что её мать путешественница, Чон рассказал её дочери, опять же не упомянув, что скиталась её мать не из страны в страну, а по квартирам левых мужиков, о чём стало известно чуть позже от матери самой девушки. Спустя какое-то время Сыльги перестала спрашивать о ней, и даже в моменты особой грусти смотрела лишь на отца. Он заменял ей обоих родителей и никогда не позволял сомневаться в том, что однажды этого дочери будет не хватать. — Сыльги, — Чонгук неуверенно пытается начать разговор, но девочка опережает его. Смотрит так спокойно и искренне, с невозмутимостью поглощает завтрак и продолжает рассказ: — А я сказала, что она может забрать этого мишку себе, ведь мне папа купит нового, а ей мама — нет, — Сыльги пожимает плечами и спрыгивает со стула, маленькими шагами направляясь в коридор, чтобы одеться. Чон отставляет готовку и движется за ней. Со спины она кажется такой маленькой и хрупкой, что на мгновение становится её жаль, но вот девочка поворачивается лицом, и со всей серьёзностью парень может заявить, что воспитал свою маленькую принцессу правильно. — Покатай меня, большая черепаха, — не меняя строгости в лице, просит девочка, и Чонгука окончательно накрывает волной радости. Он хватает дочь на руки, усаживая на плечи, а после под её громкий смех вприпрыжку скачет в комнату. Из них получается хорошая семья, пусть и всего из двух человек.***
— Поняла, принцесса? Слушайся госпожу Дан, — наказывает напоследок дочери, стоя перед входом в группу. — Только если она разрешит мне покормить на прогулке Ночу, — ставит компромисс девочка, мельком глянув в окно, где возле двери послушно сидит небольшой щенок, успевший стать талисманом сада. Чонгук коротко целует дочь в лоб и треплет по щеке, провожая её маленькую фигурку взглядом до самой комнаты. После, посвистывая и всё ещё улыбаясь, направляется на работу, где его наверняка заждался Намджун с кучей гениальных идей относительно выходных. В автобусе парень без остановки строит планы на будущий вечер, вспоминая о данном обещании. Сыльги своего не упустит, поэтому сегодня они обязательно окажутся в парке. Покормят уток и поедят мороженое, а после придут домой и, после тёплой ванный и горячего ужина, будут много разговаривать. Девочка расскажет ему об увлекательной жизни малышей, а Чон поведает одну из заготовленных заранее сказок, которые так любит его дочь. Их вечер пройдёт в уютной атмосфере, и ничего не сможет его испортить. По крайней мере, так думал сам Чон.***
— Даже не думай, предупреждаю, — едва завидев Намджуна, сразу говорит парень, занимая свой рабочий стол. Тот заметно грустнеет, не успев даже поздороваться, и показательно отворачивается. Чонгук улыбается, а после сдаётся. — Хорошо, выкладывай, но быстро, — бросает на стол несколько документов, прихваченных по пути, и усаживается на стул, надевая наушник. Вот уже почти год он является менеджером по закупкам одной из довольно известных торговых компаний, куда устроился после отправления дочери в сад. Работа непыльная, свободный график и хорошая заработная плата удерживают его на этом месте, даже несмотря на болтливого соседа, порядком доставучего и очень активного. — Прыжок с парашютом, в эти выходные. У меня есть знакомый, который подберёт лучшего инструктора, — с загадочным видом произносит парень, скрещивая руки на груди и ожидая похвалы. — Нет,— сразу отказывает Чон, отворачиваясь. Лицо Ким Намджуна медленно вытягивается. — Как это, нет? — немного шокирован, он ведь с таким трудом договаривался о первом прыжке со старым знакомым. — У меня дочь, забыл? — поясняет Гук и тут же предугадывает следующий вопрос. — А госпожа Ли в эти выходные улетает на Чеджу. Отворачивается, приступая к работе. Ким делает также, показательно надувшись. Он хотел бы провести свободное время с коллегой по работе и другом по совместительству, но их единственное различие вновь становится преградой. Не у всех же мужчин в двадцать три года уже трёхлетняя дочь. Уже оказавшись на связи с первым клиентом, Чон думает о том, что отказал вовсе не по причине ребёнка. Он сам цепляется за Сыльги, поэтому и развлечения выбирает подходящие им обоим. Просто нравится проводить время с дочерью.***
— Почему мы не можем оставить её себе? — капризно спрашивает Сыльги, стоя рядом с отцом в лифте. Они действительно замечательно провели вечер, гуляя в парке и подсыпая корм уткам, а после и сами питаясь вкусным мороженным, но вот насчёт того, чтобы забрать одну из птиц себе, Чон ответил отказом даже в хорошем настроении. — Потому что она не наша. Утка не сможет жить в квартире, — терпеливо поясняет Чонгук, наблюдая за светящимися цифрами этажей. — Тогда давай заведём собаку. Я буду с ней играть, — предлагает девочка, настаивая на домашнем животном. Кажется, она готова согласиться даже на хомяка или крысу. — Ты можешь играть со мной, — возражает Чон. — Но ты не собака. Ты — мой папа, — настаивает Сыльги. Дверь распахивается, и они выходят на своём этаже. — Я могу ей притвориться, — предлагает выход Чонгук и тут же замирает с открытым ртом. Прямо напротив его двери стоит невысокая худая девушка, яростно пытающаяся впихнуть огромный чемодан в не очень просторную дверь. Пыхтит, старается, из кожи вон лезет, а Чонгук вдруг понимает, что теперь у них новые соседи. — Да чтоб тебя, ушлёпок, блять! — резко пинает злосчастный чемодан и громко ругается. Чон открывает от удивления рот, а после переводит взгляд на дочь. Та слишком увлечена мыслями о домашнем животном, и это даёт парню надежду, что столь открытых выражений она не слышала. — О, доброго вечерочка, — наконец заметив невольных свидетелей сей сцены, здоровается девушка, надувая пузырь из жвачки и махая рукой. Чон хмурит брови и кивает в ответ, а девушка вдруг заявляет: — Не поможете впихнуть эту бандуру, а то ни в какую не лезет, — указывает взглядом на причину бедства и предусмотрительно отходит на шаг назад Чонгук отпускает ладошку дочери и с лёгкостью справляется с задачей. — Премного благодарна, соседушка. Будем дружить, — радостно произносит девушка, скрываясь в квартире. Чон качает головой, уже представляя себе такое соседство, и двигается вместе с ребёнком к собственному жилищу, в который раз отказывая дочери в заведении питомца. На этот раз — лошадки.