Оторва для семьянина

— Тяжко, папа, да? — с милой улыбкой спрашивает Сыльги, водя маленькими пальчиками по нахмуренному мужскому лбу. Чонгук забрал её от госпожи Хван несколько минут назад и теперь, убедившись, что та не голодна, предпочёл ещё немного поспать. Время-то всего десять утра. — Да, мышонок, — парень закрывает глаза, одну руку кладя под голову, а второй потрепав ребёнка по волосам. Сыльги забавно морщится, а затем укладывается на небольшой диванчик рядом с отцом, устроив голову на его плече. — Хочешь, я спою песенку, и тебе сразу станет легче? — Хочу, — заинтересовавшись, приоткрыл глаза Чон и, пока малышка укладывалась поудобнее, постарался расслабиться. — Болит головка у котёнка, болит животик у собачки, — девочка в такт воображаемой мелодии захлопала в ладоши. Пока она не слишком хорошо выговаривает слова, бывает, сбивается или путается, но всё же поёт с яркой улыбкой, предназначенной именно ему, Чонгуку, иногда поглаживая отца по голове. — Болят лапки у тигрёнка, а у папочки ничего не будет болеть. Сыльги обе руки положила на щёки отца, последние слова произнося ему прямо в глаза. Наверное, Чонгуку показалось, но именно после этих действий его головная боль постепенно сошла на нет. — Спасибо, мышонок, — Чон подхватил дочь на руки, вскочив с дивана и закружив по комнате. Девочка смеялась во весь голос, а парень и забыл, что совсем недавно мучился от похмелья. В этот момент раздался настойчивый звонок в дверь, прервавший семейную идиллию. — Ну-ка, кого это к нам занесло? — не отпуская малышку, Чон двинулся в сторону коридора, на ходу прикидывая, кого может увидеть на пороге. Впрочем, ни один из его вариантов не оказался верным. С обратной стороны двери стояла слегка сконфуженная Химавари, нервно потирающая ладошкой шею. — Привет, соседушка, я не помешала? — она от неловкости опустила глаза вниз, стараясь сохранить привычный насмешливый тон. — Привет, не особо, — Чонгуку и самому было отчего-то неуютно. Может от ощущения какой-то необъяснимой радости от её прихода, или просто от не вовремя проскочившей мысли о том, что без макияжа и откровенного наряда она выглядит не взрослее обычной старшеклассницы. Глупо об этом думать, он ведь и сам не очень-то старый, просто чувствует себя как давно сформировавшийся и уже порядком уставший человек. Жизнь заставила таким стать. — У меня машинка сломалась и, раз уж мы соседи, я подумала, что ты сможешь мне помочь, — девушка в доказательство продемонстрировала крышку сломанного бочка для стирального порошка. Небольшая по размеру, да и не особенно приметная, чтобы Чон сразу её заметил. Интересно только, зачем она его с собой потащила? Чонгук бы и так поверил. — Сама-то я в этом нифига не разбираюсь. Девушка расслабленно махнула рукой, а после, ойкнув, прикрыла рот. Сыльги среагировала моментально, нахмурив брови и протянув ладошку. — Папа даёт мне за каждое плохое слово пятьсот вон, ты тоже должна. — Сыльги! — пока девочка требовала плату за сквернословие, Чон мялся от неловкости. — Иди в свою комнату, я сейчас вернусь. Чонгук указал малышке в сторону белоснежной двери с яркой наклейкой принцессы, а после повернулся к Химавари, прежде проследив, чтобы дочь вошла в комнату. — Прости, она не всегда прилежно себя ведёт, тот ещё чертёнок. Девушка в ответ искренне улыбнулась, направляясь к своей двери: — Тебе не за что извиняться, красавчик. Чонгук невольно закусил губу, стараясь сдержать смех, но всё же пошёл следом. Внутри квартира очень походила на его собственную, только вместо светлых обоев с цветочками — фотообои с изображением мегаполиса, а также всевозможные постеры и картинки, прикреплённые разноцветными кнопками. Несколько мольбертов в прихожей, накрытых плотной тканью и совершенно немыслимый беспорядок на кухне. — Только не говори, что это и есть твоя машинка, — со вздохом произнёс Чонгук. Ему хватило нескольких секунд, чтобы убедиться, что техника не подлежит ремонту, во всяком случае, подручными средствами, а за вызов мастера придётся неплохо заплатить. — Прости, не думаю, что ей можно чем-то помочь, — Чонгук бегло осмотрел небольшую светлую кухню, в углу которой и располагалась сломанная стиралка. — Серьёзно? Совсем никак? — девушка явно была расстроена. Впрочем, эта техника, как и вся мебель в доме, давно требовали замены. Химавари въехала сюда всего несколько недель назад и, разумеется, средств на то, чтобы сделать ремонт, у неё не было. Едва хватало на оплату курсов и проживания, кое-как на проезд и посещение нескольких важных мероприятий. Одним словом, поломка столь важной бытовой техники была катастрофически неуместна. — Только если вызывать мастера, и то я не уверен. Она, похоже, своё уже отжила, — присев на корточки, парень ещё раз бегло осмотрел порядком устаревшую машинку, у которой было заметно ещё несколько характерных повреждений, никак не совместимых с работой. Даже разбирать не нужно, чтобы убедиться в её неисправности. — Понятно, прости, что потревожила, — девушка тяжело вздохнула и сделала шаг назад, ненароком зацепив одну из картин в рамке, до этого стоявших на небольшой тумбочке возле двери коридора. Она упал вниз с характерным грохотом, тут же привлекая внимание Чонгука. — Чёрт, только не это, — Химавари присела на колени, поднимая картину и убеждаясь в наличии небольшой трещины на корпусе рамки. — Всё в порядке? — Чонгук в считанные секунды оказался рядом, присаживаясь на корточки. От этой близости девушке стало немного не по себе. Чонгук находился на расстоянии вытянутой руки, она даже могла почувствовать его запах и услышать, как громко бьётся его сердце. Чёрт возьми, перед её глазами всё ещё крутился образ молодого парнишки с кожаной курткой в руках, так любезно дотащившего её до дома и, возможно, если бы не сломанная рамка, она всерьёз об этом задумалась бы. — Мне необходимо отдать её сегодня вечером. Чёрт, что за день такой?! — девушка провела пальцами по заметной трещине, затем раздражённо шикнула и положила картину на пол. Чон заметил, как сильно девушка расстроилась, поэтому постарался её успокоить, также осматривая рамку. — Возможно, если хорошенько зашлифовать и снять верхний слой, а затем вновь покрыть краской, выглядеть она будет не так уж и плохо, — улыбнувшись, он взглянул на сидящую рядом девушку. Та на мгновение задумалась, а после неуверенно кивнула, вставая на ноги. Чон последовал её примеру, заодно поднимая с пола картину и передавая её в руки Химавари. Как и положено художнику, а судя по обстановке квартиры и кучи набросков, развешанных прямо на стенах или разложенных на любой твёрдой поверхности квартиры, девушка была одной из них, её руки были слегка заляпаны краской. — Пожалуй, сейчас же этим и займусь, — заметив пристальный взгляд на своих ладошках, та сконфузилась и моментально опустила руки, держа в одной из них незамысловатый пейзаж песчаного пляжа. — Она твоя? — Чон указал взглядом на картину, а после осмотрелся по сторонам, окончательно убеждаясь в наличии у его соседки творческого хобби. — Просто убиваю время, — напущенно равнодушно пожала плечами Химавари. — Спасибо, что согласился помочь. Чонгук посчитал эту фазу точкой в их беседе, поэтому кивнул и направился прочь. Он хотел бы чем-то ей помочь или просто задержаться подольше, но, похоже, даже это не в его силах. — Если хочешь, можешь постирать свои вещи у нас. Ну, пока не купишь новую, — уже у выхода притормозил парень, от неловкости почёсывая затылок. Химавари улыбнулась, но всё же отрицательно покачала головой. — Спасибо, красавчик, но, думаю, я разберусь сама, — девушка, стараясь сохранять привычную непринуждённость, подмигнула Чону и помахала рукой. Тот улыбнулся и повернул ручку, открывая дверь. После, уже в который раз за день, притормозил, выдавая то, чего и сам от себя не мог ожидать: — Если хочешь, я помогу тебе с рамкой. Мы поможем, — парень прокашлялся, посчитав своё предложение неуместным, но после согласного кивка немного расслабился. Он ведь может оправдаться тем, что просто не может бросить соседку в беде, верно?

***

— Мышонок, не стоит так делать, — Чонгук осторожно оттянул девочку от нескольких накрытых тканью холстов. Та с неподдельным любопытством их рассматривала пока Химавари, отвлёкшись на поиск необходимых инструментов, копалась в комнате. — Папа, мы будем рисовать, да? — девочка осмотрела лежащую на столе палитру и набор кисточек и, сделав свои выводы, с серьёзным лицом закатала рукава, видимо, приготовившись. — Конечно, сейчас я дам тебе краски и кисточку, чтобы ты смогла нарисовать всё, что только захочешь, — на пороге появилась Химавари. Держа в руках набор инструментов, она указала Чону головой в направлении ещё одной комнаты, закрытой на замок. Тот послушно отворил дверь, пропуская девушку вперёд и ведя внутрь ребёнка. С удивлением замерев на пороге, Чонгук даже рот приоткрыл, но после негромкого покашливания, всё же пришёл в себя и, пока Сыльги с искренним интересом разглядывала десятки картин и просто рисунков, развешанных на голых стенах, парень помог разместить на деревянном столе принесённые вещи. Пожалуй, единственный элемент мебели в этой комнате и был предназначен для подобного, поскольку весь покрыт разводами красок и свежих царапин. — Ты и рамки сама делаешь? — удивлённо осмотрел комнату Чонгук, попутно приглядывая за Сыльги. Девчушка ведь так рада была узнать, что сегодняшний день они проведут в гостях, что даже забыла покапризничать и в сотый раз напомнить отцу о том, что хочет щенка. — Нет, — Химавари спешно собрала распущенный волосы в свободный пучок и невольно потупила взгляд. И куда только девается её распущенность рядом с этим парнем? — Обычно мне привозит их на заказ один знакомый, но сегодня он вряд ли смог бы помочь. Девушка стояла боком к Чону, рассматривая лежащую на столе картину и иногда прикусывая губу. Странно, но парнишка и сам не заметил, что так пристально разглядывает её, пока не наткнулся на слегка покрасневшие щёки и вовремя себя не одёрнул. — Ну, что, сначала нужно освободить её, верно? — прокашлявшись, Чон приступил к работе, благо, кое-какой опыт в работе с деревянными предметами у него был. Приёмный отец хоть и работал, как и сам Чон сейчас, в офисе, но всё же находил время для хобби. И одним из его любимых было выжигание по дереву. Всегда работал с подручными средствами, а для этого необходимо было их подготовить. Вот и получалось, что иногда они оба проводили целый вечер в комнате, зачищая деревянную пластину или выжигая на ней незамысловатые узоры. Сейчас ему не составит особого труда снять рамку, а после зачистить её, чтобы убрать неглубокую трещину и сравнять поверхность. — Справишься, красавчик? — с лёгкой игривостью в голосе спросила Химавари, в ответ получив самоуверенное «А то!», и пока Сыльги хаотично разрисовывала выделенный лично для неё холст масляными красками, ребята вовсю погрузились в работу. Время летело незаметно то ли благодаря хорошему настроению, то ли от того, что никто из них не задумывался о часах, поэтому, когда рамка была восстановлена и аккуратно размещена на балконе для просыхания, Чон с удивлением отметил, что Сыльги давно пора обедать. — Ты, оказывается не только красавчик, но ещё и мастер на все руки, — девушка подмигнула Чону, а после перевела взгляд на увлечённую Сыльги, которую, похоже, просто невозможно было оторвать от своего занятия. — Рад был помочь, соседка, — Чонгук состроил забавную рожицу, вызывая громкий девичий смех. Химавари в какой-то момент даже стало неловко, от того, что почти незнакомый человек оказал ей существенную помощь, поэтому, дабы отблагодарить, она предложила Чонгуку накормить их обедом. Правда, вовремя успела признаться, что готовит она не слишком хорошо. Впрочем, тот даже не удивился, пообещав как-нибудь преподать ей урок первоклассной готовки. Химавари ничего не оставалось, кроме как согласиться и с едва заметным сожалением проводить Чонгука и Сыльги до двери. На пороге они по-дружески попрощались, и Химавари даже показалось, что они долгое время знакомы, поскольку она едва ли смогла бы так беззаботно себя чувствовать с кем-то посторонним. — Ты знаешь, где меня найти, так что обращайся, если что, — стоя на пороге чужой квартиры, неуверенно произнёс Чонгук. Рядом стоящая Сыльги нахмурилась, а после, потянув отца за руку на себя, выдала: — Папу не зови, только меня. Мы будем рисовать, а папа всё равно не умеет, — девчушка говорила это так серьёзно, что ненароком вызвала смех ребят, после чего Чону пришлось признать, что рисует он не намного лучше, чем готовит Химавари. — Значит как-нибудь, я проведу для тебя мастер-класс, — подражая недавнему высказыванию Чона, заявила девушка и помахала на прощание рукой. Чон кивнул в знак согласия и сделал несколько шагов в сторону своей квартиры. Сыльги не стала ждать отца и забежала первая, что позволило Химавари, поддавшейся внезапному порыву, окликнуть парня, а затем совсем по-детски оставить поцелуй на его щеке. — Спасибо, красавчик, — прошептала она, отстраняясь. Может быть, в иной раз Чон воспринял бы это как шутку, но, чёрт возьми, слишком неожиданным и милым был этот жест. Убедившись, что дочь уже в квартире и не видит его, Чон двумя пальцами подхватил подбородок растерявшейся Химавари и резко приблизился. Поцеловал коротко и аккуратно, словно что-то хрупкое, но от этого ещё более желанное. Прошло всего мгновение, и он отстранился. Улыбнувшись, направился домой, оставив на губах девушки горячий след, а в душе жуткое смятение. Впрочем, ему и самому было нелегче. Едва закрылась дверь квартиры, он прикрыл глаза и прислонился к стене плечом, гадая о причинах столь неожиданного даже для самого себя поступка. Возможно, он так и простоял бы в растерянности долгое время, если бы не звонок мобильного телефона из глубины квартиры. Несколько пропущенных от Намджуна и пара сообщений, а на дисплее входящий вызов от матери Хери. Звонила она довольно редко, приезжала тоже нечасто, поэтому каждый раз это было неожиданно и иногда даже неуместно. — Да, госпожа Ли, — чуть расстроенно ответил Чонгук, отвечая на звонок. Собирался спросить, в чём дело, да только не успел. Женщина что-то тараторила, вынуждая парня вслушиваться. — Госпожа Ли, что случилось? — Чонгук пытается выяснить причину срочного звонка и беспокойства, и в этот момент раздаётся трель дверного звонка. С телефоном в руке он движется по коридору, останавливаясь перед дверью и поворачивая ключи в замке. Раздаётся щелчок, а после в помещение проникает едва уловимый запах до боли знакомого аромата духов. — Привет, Чонгук, — невысокая девушка с длинными чёрными волосами стоит на пороге, поправляя на плече лямку сумочки. — Я вернулась. Чонгук от неожиданности делает шаг назад, роняя на пол мобильный, из динамика которого словно эхом раздаётся голос госпожи Ли, повествующий о том, что её дочь вернулась в город и уж очень сильно выпрашивала его адрес, обещая только извиниться и сообщить о том, как сильно жалеет об уходе. Вот только выслушивать что-то подобное Чон не намерен, поэтому, молча толкнув девушку назад, он без особого сожаления захлопывает входную дверь и тут же поворачивает ключ в замке. Нет ни малейшего желания видеть её в своей жизни, так он думал, отгорождаясь от незваной гостьи железной дверью, а после неуверенно оседая на пол и закрывая лицо руками.