Бдителен. Надёжен. Маг

Поняли, что натворили, мы далеко не сразу. Пустота обволокла оглохшие от стрельбы уши; остальные стояли и ошалело смотрели друг на друга, будто в первый раз — разве что телепортированный к нам Неман выглядел не только ошалелым, но и довольным. Заслужил. Не могу не признать, мне было хорошо. Мои товарищи не понимали, да и не могли понимать, кем для меня и для того XCOM были Избранные. В любом бою мы и так были в меньшинстве, но когда являлись они, с ними приходили хаос, безумие и смерть. Зеленка, открывший огонь нам в спины, Шапочка, убитая пробившей метровый бетон пулей, Эльф, вспоротый от паха до горла, словно свинья… Я бы хотел сказать, что не чувствовал радость мщения, что перерос её — но это было не так. Они не были бешеными собаками, которых ты убиваешь без ненависти, нет — они были одними из нас. Когда-то. Но все же главным было доказательство — их можно убить. Почти забытое чувство, обманчивый мираж того, что в итоге мы сможем победить. Надежда. Я откровенно редко о ней думаю. Надежда, она как наркотик — поддайся ей, и тебе станет легче, но как только она исчезнет, исчезнешь и ты, сломаешься, как кора без сердцевины. Я же просто делал свое дело, то, что считал правильным, до самого конца. Что-то прорвало меня, конечно. Хм. И мы праздновали. Мало ли — мы одолели самого посланника «богов», пристрелили в честном бою один против шести, причем единственная потеря в лице отсутствовавшей у меня ранее головой боли была вылечена аспирином. Вшестером же мы, с разрешения командования, завалились в местный ресторан и весело там напились. Ну, то есть, напились все, кроме меня и Гульнары, которая, как выяснилось, алкоголь недолюбливала. Я же, лишенный возможности тактического самоотравления, грустно попивал свой сок и рисовал на лбу у отрубившегося Немана пятиугольник нашей маленькой некоммерческой организации. В общем, веселье совершенно традиционное, простое, но не теряющее актуальности. За изысканную часть отвечал рояльный концерт от Деревенского, в котором тот пропускал половину нот, но делал это так уверенно, что мы почти поверили. Но и это прошло, и пора было приниматься за дело — кто-то продолжал искать Чародея, а кого-то снова отправили за школьную скамью во имя черт-его-знает-чего. И вместо знакомой и родной полевой работы, которую уже успел вспомнить, пришлось снова заниматься поглощением информации. Надеюсь, Очевидцу и вправду виднее, где мне нужно быть. Фадж держался, но ему было откровенно плохо и шатко, поэтому он не нашел ничего лучше, чем начать поиски Блэка. Нет, не то что бы мы сильно против, пусть себе ищут хоть до потери пульса, но Корнелиус додумался отправить в Хогвартс дементоров. И хоть, судя по их описанию, справиться с ними было можно, вряд ли детям понравится подобное соседство. Ну и, конечно, каким гвоздем в крышку гроба Фаджу стало бы известие о смерти кого-то из учеников от рук им же посланных стражей. Мерзкий, жестокий и до отвращения бесчеловечный путь — но я бы соврал, если бы сказал, что никто об этом не думал. Как и соврал бы, сказав, что не готов заплатить такую цену. Если вопрос стоит между одним и всеми, ответ очевиден. И вот с такими невеселыми мыслями я и ехал в поезде, окруженный не самой плохой компанией. И здесь же, к моему стыду, я крайне неудачно познакомился с дементорами. Что такое страх? Никогда не претендовал на звание философа, так что для меня ответ прост: страх — это оружие. Если ты не сумеешь с ним сладить, он тебя убьет, но если сумеешь не поддаться ни панике, ни слепой ярости, он станет твоей силой. Я, как и все мы когда-то, привык, научился обращать жажду выжить в оружие, обращать животный инстинкт в управляемую силу. Что мне могли противопоставить какие-то тюремные стражи? Только когда когтистая лапа полностью открыла дверь в купе Хогвартс-экспресса, пришло понимание, что я был не прав. Вместо того, чтобы потечь огнем, кровь застывала в жилах, вместо того, чтобы обострится лезвием бритвы, восприятие потекло талым пломбиром. Это не был страх — это была пустота, отчаяние, полное бессилие, неизбежность конца. Тьма смотрела на меня из-под капюшона, и от нее не было спасения. Сражавшийся когда-то с самозваными богами, я не имел сил пошевелить и пальцем. Грудь сдавило, а до разума не доносилось ни звука. Я давно забыл это оцепенение, эту пустоту, но маленький мальчик, оставшийся под тоннами бетонных плит, помнил. А затем был свет и беспамятство. Опять. Уже сидя за столом Большого зала Хогвартса и зло жуя чертову шоколадку, я не мог себе простить, что меня взяли так легко. Нет, на самом деле никто бы не был готов к такому, но из страха росла злоба, а никого подходящего, кроме меня самого, рядом не было. Это даже не было пси-атакой как таковой. Атака — это как таран, что пытается сломать тебе череп, а тут — просто пустота, засасывающая внутрь бездна. Как можно бороться с пустотой? Я не знал, а значит, придется искать. Как и способ быстро покинуть замок, если я буду нужен команде. И все же меня постепенно отпускало. Яркий свет, обилие жирной пищи, отсутствие нормальных человеческих напитков и варварское безвкусие столовых приборов — все это кое-как, но успокаивало. Ну и бубнеж Дамблдора, конечно. Я опять все пропустил? — Не бойтесь тьмы, друзья, — завершил речь Альбус, хлопая в ладоши. — И пусть начнется праздник! Ну и ладно, не велика беда. Гораздо большей бедой был всеми любимый Снейп, все никак не способный решить, кто из нас с Римусом больше достоин его испепеляющего взгляда. Ах да, Римус Лайелович Люпин, друг Поттеров, бывший друг Сириуса, бедный как мышь профессор и самое опасное существо поблизости — после Альбуса, Флитвика, Северуса и меня. Ну, так было по словам Блэка, черт его на самом деле знает, насколько может быть опасен волколак. Да и вряд ли он держит удар лучше, чем те же криссалиды. К слову о мышах, да. Ведь с крысой Уизлей получилось довольно смешно — научники так и ничего не смогли с ней сделать, пока по им одним ведомой причине не показали крысу Сириусу. Кхм, в общем, сопровождающий Блэка, естественно, не ожидавший ничего подобного, объявившегося Питера Петтигрю пристрелил при попытке к бегству. Впрочем, если задуматься, тот двенадцать лет провел в непосредственной близости от маленького мальчика… Зато теперь мы знали, что у Блэка была не просто паранойя, а мне пришлось писать объяснительную близнецам, мол, так и так, вашу крысу случайно сожрала Сова, приносим извинения. Ну и галлеон выкупа, на всякий случай. Конечно, в ответе меня заверили, что от нее все равно все хотели избавиться, а деньгу найдут куда пристроить, но все равно неудобно получилось. В общем, надеюсь, Эми найдет, куда сбагрить труп волшебного педофила — ну или где его закопать. И мы работали. Как и обещал, я вытряс с Флитвика дуэльный клуб, который они с Люпином поделили пополам. Сражаться против школьников, даже на два курса старше, было ну совсем не интересно, да и сам формат дуэли вызывал вопросы — поэтому нашими скромными силами был организован еще один клуб, элитарно-подпольный, для любителей особенно честных поединков и нетривиальных тактик. Это, конечно, было поинтереснее, но отсутствие профессионала удручало почти так же, как и дементоры неподалеку. Дементоры. Я несколько раз специально пренебрег запретом на выход из замка, чтобы попытаться выработать против них защиту. Получалось, но очень плохо. На атаки сукины дети реагировали через раз, а попытка именно защититься ломала меня еще быстрее. Я явно чего-то не понимал. Отдельной строчкой шел мистер Ужас Подземелий, перед которым мне все никак не удавалось извиниться за свою выходку — частично потому, что тот не давал возможности, и частично потому, что не особенно-то и хотелось. Нужно ли говорить, что мои оценки за зельеварение шустрыми кабанчиками побежали к нулю? Впрочем, не то чтобы мне не было все равно. Гораздо интереснее оказалось закидывать вопросами Римуса — и получать на них ответы. Он, как оказалось, был сведущ в некоторой «теории магии», чем тут же дистанционно покорил Рольф и Гермиону. Мне же досталось обещание научиться справляться с дементорами. Ну, и боггарт. Почему Люпин считал, что я увижу в боггарте Волдеморта — тот еще вопрос. Но, скажем так, мне тоже было интересно, что же это будет. Я, как и любой человек, вообще склонен не думать о том, что меня по-настоящему пугает. Что же это будет — Избранный, Старейшина, что-то еще? То-то Люпин удивится — слава богам, все можно свалить на NES.