Луи очень хорошо умел игнорировать вещи и отстраняться от реальности, именно поэтому он начал делать это достаточно часто. Вообще-то, той ночью он уснул в кровати Гарри, но рано утром ушел к себе, чтобы принять тщательный душ, который в итоге занял около часа. Он игнорировал тот факт, что он не мог смотреть на себя в зеркало. Он игнорировал и тот факт, что была причина, по которой все вещи лежали в чемодане. Он так же игнорировал резкие кульбиты желудка.
Луи надел джинсовую куртку и кроссовки, а затем отправился на кухню. Он, опираясь локтями на полку пять минут, простоял так, смотря в никуда, потом достал из кармана телефон, отметив, что сейчас было семь тридцать пять утра.
Луи пошел в спальню, взял свои солнечные очки с тумбочки и надел их. Он решил все–таки чем–то заняться и позвонил Найлу.
Луи был уверен, что Найл не поднимет трубку. Не только потому, что было очень рано, но и потому, что вряд ли Найл захотел бы иметь дело с его драмами. Луи надеялся, что он не возьмет трубку, чтобы знать, что Найл понял, чего он стоит. Найл всегда ждал Луи, заботился о нем, пытался его осчастливить, а Луи же в ответ был настоящим ублюдком. Поэтому он не хотел, чтобы Найл ответил на звонок.
Луи уже было ожидал ответа голосового ящика, но усталое «алло» Найла застало его врасплох. Луи перебирал пальцами низ своей куртки и закусил губу.
– Я… – начал он, но ничего не сказал, лишь тяжело вздохнул.
Луи старался не замечать того, как трясутся его руки, когда он провел пальцами по челке. Ему не нужно было это сейчас. Не тогда, когда ближе всего к нему из тех, кто мог помочь, был Гарри.
Гарри.
– Луи, приходи, – через некоторое время сказал Найл с некой требовательностью голосе.
Луи ничего не ответил, лишь быстро схватил ключи и вышел из номера быстрее, чем обычно.
* * *
– Я проебался, – первое, что сказал Луи, когда Найл открыл ему дверь в свою квартиру.
Эгоистично, да, но мысли Луи всю дорогу были лишь об одном, поэтому ему необходимо было выплеснуть это. Он прошел мимо Найла, но не смог дойти до дивана и сел на ковер, скрещивая ноги.
– В каком смысле? – спросил Найл, закрывая дверь, проходя в гостиную и садясь напротив Луи.
– Какой из смыслов тебе назвать первым? – сказал Луи, изучая какое–то пятно на ковре.
Найл смотрел на него, в его глазах отражалось беспокойство, но он так и не нашел, что сказать. Луи тоже ничего не говорил, поэтому они просидели несколько секунд в тишине; однако Луи мог взорваться в любую минуту, и Найл знал это.
– Я… я знаю, что он поцеловал тебя в тот раз, но, – начал Найл, потирая шею и пытаясь найти нужные слова, – я не знал, что… я не знал, что поцелуи входили в ваш контракт.
– Они и не входили, – вздохнул Луи, избегая зрительного контакта с Найлом. – Тот был настоящим.
Луи был рад, что солнечные очки были своего рода барьером между ними.
– Ох… – кивнул Найл.
– Найл, я кое–что расскажу тебе, но мне нужно, чтобы ты воспринял это нормально, ладно? – начал Луи, и он бы соврал, если бы не признал, что его руки снова начали трястись.
Найл понимающе кивнул головой.
Луи рукой поправил воротник своей белой рубашки под курткой, потому что ему казалось, что она сжимает шею, даже душит, несмотря на то, что она была достаточно свободной.
– Гарри, он… – начал Луи, понимая, что это займет немало времени.
Если он не мог сформулировать это даже у себя в голове, то как он мог сказать это вслух? Это было плохой идеей. Он мог бы сбежать отсюда, если бы хотел, но у него было неудовлетворенное любопытство и внимание Найла, которого он и так разбудил всего этого ради.
Найл сидел, терпеливо ожидая продолжения. Он слушал, и это его на самом деле волновало. Луи мог лишь плакать, думая о том, что не заслуживает такого друга.
– Видимо, Гарри
влюблен в меня, – сказал Луи и неловко усмехнулся, словно пытаясь убедить самого себя в том, что это шутка.
Челюсть Найла отвисла почти до пола.
– Видимо? Насколько же это видимо? – спросил Найл. – Откуда ты вообще знаешь это?
– Ну, для начала, он сам мне сказал это, – Луи потер рукой ковер, чтобы скрыть нервозность.
– То есть то, что он сказал в том видео папарацци, было на сто процентов искренним? – спросил Найл, и, конечно.
Конечно, было видео от папарацци и, наверное, еще сотни похожих видео в интернете. Луи мысленно поклялся себе, что никогда в жизни не станет их смотреть.
– Да.
– Вау, это… – начал Найл, смотря в глаза Луи, чтобы понять, что и как ему следует ответить. – Эм-м, Луи, – вздохнул он, будто ему было жаль друга.
– Просто скажи мне что–нибудь. Что угодно, – теперь Луи смотрел прямо на Найла, его взгляд был полон отчаяния и слез.
– Ты ведь не можешь контролировать то, что он влюбляется в тебя, Луи, – сказал Найл, осторожно подбирая слова. – Я просто… я не хочу, чтобы тебе снова было больно. Я ненавижу, когда тебе больно, мне и самому больно от этого, Луи. Я не хочу, чтобы ситуация с Джорданом повторилась опять, но, может, с Гарри–
– Я не могу, – прервал Луи разбитым голосом. Он пообещал себе не плакать. – Я не могу, я не буду. Я отказываюсь, Найл.
– Луи, я не законч–
– А я закончил. Я не знаю, почему я вообще думал, что есть хоть какая–то возможность. Я ни при каких обстоятельствах не могу рассчитывать на что–то с Гарри, – резко ответил Луи, не замечая, как сильно сжаты его кулаки.
Найл лишь назвал его имя,
то самое имя, которое Луи сравнивал лишь с мучительными и болезненными воспоминаниями и которое было первой причиной, почему Луи стал таким бессердечным.
– Луи, тебя унесло.
– Нет, Найл! Ты мой друг, и ты должен знать, что будет лучше для меня, – жестче сказал Луи. – Я понимаю, что ты имеешь в виду, и если бы ты был настоящим другом, ты бы остановился.
– Я просто хочу, чтобы ты был собой, Луи, – ответил Найл более громким и решительным голосом.
– С меня хватит, – пробормотал Луи.
Луи хотел было встать с пола и уйти отсюда, но реакция Найла оказалась быстрее, и он успел схватить Луи за запястья. Луи лишь опустил взгляд и зажмурил глаза.
– Луи, – строго сказал Найл. Его голос перерезал душу Луи, которая, казалось, вот–вот рухнет.
– Луи, – серьезнее повторил Найл.
– Я не могу, Найл, – помотал головой Луи.
Его глаза блестели, ему хотелось хотя бы один день не рыдать, как ребенок.
– Луи. Я знаю, ты думаешь, что ты в состоянии контролировать это. Я знаю, ты думаешь, что если будешь притворяться не тем, кем являешься, чтобы тебя не высмеивали и тебе не было больно, то тебе это принесет ощущение контроля. Но поверь мне, это не так.
– Хватит, – прошептал Луи, быстро мотая головой из стороны в сторону.
– Ты позволяешь обществу, СМИ, твоему прошлому диктовать, кем тебе быть, и это отнюдь не контроль. Ты сдаешься, Луи. Я не могу просто сидеть и смотреть, как ты сам же разрушаешь того Луи Томлинсона, которого я знаю.
Луи снова взглянул Найлу в глаза, несмотря на то, сколько боли это причиняло
– Это я, Найл. Люди меня–
– Даже не пытайся втереть мне это. Я вижу разницу между людьми, которые меняются, и людьми, которые просто-напросто рушат все, что осталось от их прошлого.
Луи нахмурил брови, смотря на Найла, потому что, может, если бы он слишком долго на него смотрел, то Найл бы сдался. Но нет. Он смотрел на Луи все с той же решительной строгостью в глазах, давая ему понять, что это был слишком глупый способ.
Луи вдохнул, чтобы что-то сказать, но в его кармане зазвонил телефон. Его буквально спас звонок. Он освободился из хватки Найла, чтобы достать телефон и посмотреть, кто звонит.
– Блять, это Чад. Блять, – тяжело задышал Луи.
Жизнь так и старалась преподнести ему только самое лучшее, верно? Найл смотрел на экран телефона Луи, и тот не знал, о чем думает его друг. Луи знал лишь одно: если он ответит, Чад убьет его.
– Алло, – ответил Луи, пытаясь звучать так, будто он не рыдал пару секунд назад.
– Встреча. Сейчас, – сказал он, и после этого были слышны лишь короткие гудки.
Луи встал с пола, кладя телефон в карман, Найл тоже встал.
– Чад хочет встретиться со мной прямо сейчас, – в спешке сказал Луи, направляясь к выходу.
Он не был уверен: торопился он на встречу или хотел сбежать, чтобы Найл не смотрел сквозь него так проницательно. Найл же прислонился к стене и тяжело вздохнул.
Луи собирался уйти, не оборачиваясь, однако что–то его остановило. Он повернулся к Найлу и обнял его. Этот жест казался таким забытым, но все же таким комфортным.
– Я люблю тебя, – пробормотал Луи в плечо Найла, после отстраняясь и уходя.
Он не знал, ответил ли Найл ему, потому что в его ушах все шумело, но из–за того факта, что он сделал это, по его телу разлилось какое–то приятное тепло.
* * *
– Ну, и где же результаты того, что ты собирался исправить? – спросил Чад, как только Луи вошел, не успев даже сесть.
– Я рассчитывал, что ты мне дашь больше, чем один день, – ответил Луи и сел.
Может, Луи и был нервным от того поцелуя, но он все еще мог быть дерзким.
– У нас нет столько времени, – сказал Чад. – Я даже не буду просить тебя объяснять все это, но я просто скажу, что это было абсолютно бездумно и ничему не помогло.
Луи помнил: Чаду никто не говорил, что это не было постановкой. Луи мысленно не мог, да и не хотел, вспоминать все эти эмоции вновь, да и Чад, похоже, не был готов слушать, поэтому он решил оставить все как есть.
– Я просто… я пытался помочь Гарри, – начал Луи.
– Зачем, Луи? Его фанбаза была уже достаточно большой еще до этого инцидента.
Внутри Луи все перевернулось от слова «инцидент».
– Я не знал этого! – соврал Луи, поднимая руки. – Даже если и так, что плохого в еще большей помощи?
– Луи, ты никогда не был заинтересован в помощи другим до этого момента, и я не понимаю, что за человек сидит передо мной, но мне нужно, чтобы он ушел, – сказал Чад, кладя руки на стол, выказывая, что хочет справедливости. – Три недели. Еще три недели, Луи, и это должно будет закончиться. Ты слышишь меня? – строго спросил Чад.
Его тон напоминал тон отца, чего Луи никогда не желал и что никогда ему не было нужно.
– Да, Чад. Я понял, клянусь, – Луи поправил воротник куртки. – Я же профессионал, помнишь?
* * *
Луи ворвался в номер громче, чем намеревался, но все только потому, что там стояла гробовая тишина. Гарри лежал на диване в гостиной и слушал музыку в наушниках. Но он снял их, как только Луи вошел, судя по всему, услышав это.
– Я скоро убьюсь, если мы будем жить здесь еще хотя бы день, – фыркнул Луи, не смотря на Гарри, и зашел в свою спальню, хватая свои сумки.
Когда он вышел из спальни, выкатывая за собой чемодан, Гарри сидел на диване, непонимающе наблюдая за Луи.
Луи вздохнул, смотря на Гарри, хоть от этого и было больно.
– У меня есть пентхаус недалеко отсюда. Собирайся, – сказал Луи, идя к выходу из номера.
Гарри понадобилось несколько секунд, чтобы разобрать сказанное, и после он сложил все свои вещи и вышел за Луи к его машине.
Ехали они в тишине. Луи даже не включал радио, потому что ему нравилось страдать. Он не знал, о чем думает Гарри, потому что он даже не мог смотреть на него. Хорошо, что ехать нужно было всего пятнадцать минут.
Они ничего не говорили, когда вышли из машины, даже когда Луи не мог достать свой чемодан из багажника, и Гарри помог ему. То, что Луи был маленьким, можно было назвать лишь проклятием.
Несмотря на то, что Луи пытался себя вести, будто Гарри не был важен для него, он не мог не отметить, как челюсть Гарри отвисла от удивления, когда они поднялись на пятидесятый этаж, и двери лифта открылись и вывели их прямо в пентхаус.
– Можешь уже не удивляться, – сказал Луи, ставя вещи возле лифта и открывая дверь.
– Не думаю, что получится, – тяжело дышал Гарри, замечая высокие окна, через которые открывался потрясающий вид на город. – Я никогда не был в таких местах.
– Что ж, тогда добро пожаловать, – сказал Луи, пытаясь звучать неискренне.
Гарри посмотрел на него, все еще держа в руке рюкзак, Луи хотелось убежать и спрятаться.
– Спасибо, – медленно ответил Гарри, будто не зная, что ответить.
– Ты вежливый, – сказал Луи, похлопывая Гарри по спине и идя в спальню.
И только сейчас Луи понял, что в доме у него лишь одна спальня. Это будет очень долгий день, или неделя, или месяц, в зависимости от того, сколько это займет. Он даже забыл о сроке, который дал ему Чад. Луи хотелось рвать на себе волосы.
Луи листал что–то в телефоне, специально не читая ничего в недавних таблоидах, но ему не хотелось, чтобы Гарри думал, что ему нужна компания. Луи сидел на кресле в гостиной, а Гарри был непонятно где, может, пускал слюни от света в кинокомнате. Он уже начал было думать, что Гарри пытался делать то же самое – избегать Луи, и от этого, честно говоря, было больно. У Луи были на это причины, но Гарри так не мог.
– Ладно. Я ненавижу тебя, – сказал Гарри с террасы, и, о, вот, где он был.
– Почему это ты ненавидишь меня? – спросил Луи, потирая шею.
– Потому что у тебя есть фонтан. А я узнаю об этом только сейчас, – ответил Гарри.
Луи услышал, как он полощет руки в воде, и очень хотел сказать ему остановиться. Но он не мог этого сделать, когда вышел на террасу и увидел, каким счастливым и радостным выглядел Гарри, набирая воду в руки. Луи закусил губу и пытался сдержать улыбку.
– Тебе весело? – спросил Луи, прислоняясь к дверному косяку.
Гарри не увидел, как он вошел, поэтому дважды посмотрел в сторону, откуда исходил голос.
– Да, – сказал Гарри, кладя руки в карманы. – И я все еще ненавижу тебя.
– Как будто ты не знал, что у меня есть пентхаус, – пожал плечами Луи.
– Я не знал, – сказал Гарри, доставая из кармана монету. – Особенно то, что он был так близко.
Глаза Луи от удивления расширились, когда Гарри бросил монету в фонтан. Он был уверен, что там не было ни одной до этого, потому что это же был не колодец желаний, но, конечно же, Гарри это не волновало. Луи почему-то — тоже.
Он не собирался спрашивать, да даже думать о том, какое желание загадал Гарри. И он тем более не собирался замечать блеск в глазах Гарри, когда тот подошел к настольному футболу.
Луи наблюдал за ним и чувствовал, будто все, что произошло до этого, не происходило вовсе, и в какой–то момент это казалось ему хорошим. Но эта же мысль привела Луи к тому, что это все–таки произошло, и с каждой улыбкой Гарри желудок Луи переворачивался.
Луи вернулся в гостиную, устало падая на огромный диван возле телевизора. Ему необходимо было напомнить себе, что скоро это закончится. Это скоро закончится, и все вернется в норму.
Луи вернется в норму.
