Mafia

Местный бар находится на главной площади: Вам всего лишь нужно свернуть налево между домами, и Вы увидите неоновую вывеску и ведущую в подвальный этаж лестницу. Поначалу это выглядит как какая-то дешёвая забегаловка с сомнительной законностью, но пройдя внутрь Вы поймёте, что это — лучшее место во всём мрачном городке. Слегка приглушённый свет успокаивает, чёрные и зелёные тона интерьера сочетаются в причудливом узоре на стенах, запах кофе и какого-то дорогого вина вызывает жажду, а лёгкая джазовая музыка на фоне помогает расслабиться. Как только Вы зайдёте, Вам улыбнётся блондинка за барной стойкой. Её улыбка выглядит приятной и мягкой, словно вы старые друзья. Но стоит Вам провести буквально день в этом баре, и Вы увидите нескрываемую фальшь, которой пропитаны эти узкие светло-розовые губы. Внутри понемногу нарастает тревога, пускай и ясно видно, что тонкие руки, крепко сжимающие шейкер, не смогут убить кого-то. Странный эффект у этой улыбки. Бармен Эли не прочь поболтать с посетителем, но сколько бы Вы не говорили с ней, Вы вряд ли выудите из неё какую-то нужную информацию. Девушка предпочтёт слушать Вас, нежели вести диалог. Но если понадобится, она мастерски умеет увести от темы, да ещё и перевести её на что-то нужное ей, а Вы и не заметите подвоха. Завсегдатаи бара уже запомнили это, поэтому особо не лезут к хозяину. Себе дороже. Её глубокий голос льётся как песня, мягко переливается, меняет тон, громкость, кружит голову, заставляя забыться в этой чарующей игре интонаций. Наверно, она способна загипнотизировать одной своей речью, которая поставлена чертовски точно, словно бармен выучила заранее составленный текст. Когда утром в баре понемногу собираются восемь девушек, Эли мирно делает какие-то заказы или прибирается, напевая что-то под нос. Её голубые глаза пронзают каждую посетительницу изучающим взглядом, в глубине которого горят хищные огоньки. Она приветствует их со слащавой улыбочкой на губах, прикрывая веки, чтобы глаза не выдали азартный интерес. Бармен предлагает выпить, перекусить, перекинуться парой словечек насчёт сложившейся ситуации, и девушки, какие-то с опаской, какие-то с неохотой, беседуют с блондинкой, вглядываясь в её глаза, словно желая хотя бы там получить ответы на вопросы. Но голубые «стекляшки» скроют от чужого носа мысли, прикрыв лицо кукловода маской. Эли — неживая, ненастоящая, вся из лжи и жестокости по кусочку кем-то безумным собранная. Она — ледяная фигура, которую растопить нельзя — ты скорее сам замёрзнешь, коснувшись её, даже зубы ломить начинает. А потому и приближаться к ней страшно, всё внутри замирает и кричит, чтобы ты убирался подальше. Но ангельская улыбка успокаивает, притупляет твои инстинкты, и вот ты уже в ловушке. Ей бы в актёры пойти, балериной на сцене танцевать, радовать чужой взгляд, а она играется с чужими жизнями, словно коктейль смешивает. Кажется, её совершенно не волнует опасность. Нет, она скрылась за своей стойкой и лишь наблюдает. Когда посетительницы собираются по кучкам и вполголоса обсуждают свои подозрения и слухи, Эли неотрывно следит за каждым их движением, за каждым словом, но никогда не участвует. Ровным счётом как и на голосовании. Она напоминает стороннего наблюдателя, который следит за выполнениями правил игры. Как жаль, что для остальных это ни черта не игра. К слову, и дневное голосование было её идеей. Когда в баре в очередной раз поднялась шумиха за столиком, потому что Комиссар повздорил с Мирным жителем из-за обвинений, Эли пару мгновений наблюдала за ними, а затем подошла и, поставив на стол коктейль, вкрадчиво сказала своим мягким тоном, прикрыв один глаз: — Почему бы вам просто всем не проголосовать? За кого больше голосов, того и в тюрьму. Просто, не правда ли? Комиссар бросил взгляд на бармена и невольно сглотнул — отказать ей было невозможно. Так и появилось дневное голосование, на котором решается судьба всего города. Видимо, блондинке наскучило просто ждать и наблюдать, вот она и добавила «новое правило». Она чертовски эгоистичный мастер игры. Посетительницы здесь напоминают ручных питомцев, которых выпустили поиграться друг с другом на забаву хозяина. Эли следит за каждым их шагом, пока те стараются дожить остатки своих «спокойных» дней. Хозяйка готова в любой момент наказать непослушную зверушку, которая посчитает себя выше мастера. Такому не бывать. Каждая игрушка должна играть свою роль, которая уготована ей, и неважно, чего это будет стоить. Эли не терпит неповиновения. В такие моменты её маска падает на пол, и в голубых глазах появляется угроза и жестокость. Жуткое зрелище, так что даже сами того не осознавая, фигуры ходят так, как им задумано. Блондинка ходит вдоль круглого стола, за которым сидят восемь девушек, сверля их спины взглядом. Она мешает в руках колоду карт, играясь с ними. Эли словно хочет угадать, как в этот раз лягут фишки. В комнате темно, а лица «игроков» закрыты масками, в которых даже для глаз и рта нет отверстий, но ведущий знает каждого из присутствующих вдоль и поперёк. Меняются лишь роли, и именно это скрашивает скуку кукловода. Она умело ведёт нити то в одну сторону, то в другую, играясь со своими пешками как душе угодно. Если у этого существа вообще есть душа. Эли перестаёт вертеть в руках карты, и губы кривятся в самодовольной усмешке. Она быстро вытягивает из колоды одну карту и подходит к первой девушке, склоняется над её ухом и наигранно нежно шепчет: — Игра началась.