преодоление непонимания

пропащий город. пропащие жадные до изнеможения воды. пропащие люди, давящие крыс каблуками тяжёлых ботинок. кровь тащится вслед за телами, падающими в глубины сточных вод радшора, тонкими бестелесными нитями, и китобои, смеясь, бросают в красные разводы камни. забавная игра, говорят они, и дауд их не переубеждает. а зачем? он сам смеется над смертью, возводит ей культ и грозится убить бога, но... как-то это все несерьёзно. и чумной божок в этом с ним абсолютно согласен - подкидывает руну, поливает грязью и пытается давить на нужные рычажки. он мастер намеков, и с лёгкостью вталкивает в голову китобоя мысль, которая так его смешит. ему из радшора после появления там аттано уже никуда не уйти. китобою смешно. до желания вбить темноволосую голову в холодный бетон, а затем целовать и кусать окровавленные тонкие губы, бормочущие сдавленные проклятия. до необходимости прижать к себе крепкое худощавое тело дрожащими руками в темных перчатках и никуда не отпускать, потому что отпустить - значит умереть, потеряв контроль. до невозможности не срывать голос по ночам, сбивая костяшки пальцев о пружины старого дивана, от которого несет затхлостью и унынием. до нужды обладать. эй, лорд-протектор, во свете ночных фонарей тебя видно. эй, лорд-протектор, пусть ты и тень дануолла, его клинок чует твои шаги до того, как ты задумываешься о том, стоит ли тебе идти. эй, лорд-протектор, это ведь не твоя жизнь. эй, герцог с серконоса, обернись - чужой зовет. дауд любит до отчаянно белых кругов перед глазами, разодранных перчаток и седых пряжей. корво аттано плюется угрозами о мести и ворует кошельки с монетами и дротиками с чужих поясов, и китобои делают вид, что не видят. это слишком страшное время. это слишком неподходящая страна. это слишком - здравствуй, дауд - гнилой континент. это слишком - неужели, ты, наконец, отдал свое сердце? - неправильный человек. это слишком - он тебя ненавидит - это... дауд любит защитника (и, ему кажется, отца) ребёнка, чьи руки залиты непролитой в этом мире кровью, чью мать он лично пригласил в царство смерти и холода. и точка. у дауда вагон вины за спиной, холод могильных плит и вода под ногами, мутная и жадная, ждущая почина от местных убийц. безумный левиафан с антрацитовыми глазами зло смеется ему в лицо. он знает, как закончится эта история. кровью.