Воронка.

Это чертовски утомительно на самом деле.. что-то восстанавливать. Мне всё чаще приходит мысль, что куда лучше было бы всё полностью разрушить, стереть, уничтожить и отстроить заново. Тяжело начинать новое на прахе чьих-то надежд, оказавшихся в ненужное время в ненужном месте, и поэтому не исполнившихся. Мы огораживаем новую территорию с двух сторон, договорившись встретиться в самом дальнем участке, до которого дошли. Я предлагал захватить и аэропорт, но тогда нам работы было бы на пару месяцев точно. Пока Мартин изучает сорта огурцов, я с ружьём за спиной деру пальцы о металлическую сетку и протягиваю людскую свободу на несколько метров дальше. То, что я делаю, изнурительно и несет в себе мало смысла, но я успокаиваю себя тем, что всё вечное является результатом труда...не всегда приятного. Порядочно измотавшись, Тед отправляется к машине за водой, а я сажусь на траву и рассматриваю свои испещрённые царапинами руки. Ко мне подходит какой-то парнишка и садится рядом. На вид ему лет семнадцать, и я узнаю в нем бывшего зомби по бледному виду и изуродованным губам, которые, верно, успели порядочно подгнить в своё время и сейчас еще не совсем пришли в порядок. Поначалу он просто пялится на меня, а я гляжу на него исподлобья, посасывая особенно глубокую ранку на пальце. Он начинает рассказывать о себе отрывистыми фразами, хотя я его ни о чем и не спрашивал. Говорит, что он из Купола Голдмэн, и что ему повезло быть одним из первых, кто пришел к Стадиону с жаждой измениться в.. живую сторону. - Потому что сейчас.. процесс проходит гораздо.. медленней, - говорит он, пристально глядя на меня. По-моему, он еще не вспомнил, как моргать, и это меня раздражает. Я поднимаюсь и берусь обратно за сетку. Мой навязчивый собеседник идет за мной, как преданный пес. Становится понятно, что он не отстанет. Я оборачиваюсь к нему. - И? - Ну.. я слышал о вас.. И хотел спросить, не знаете ли вы.. отчего замедлились изменения в зомби? - Почему ты меня спрашиваешь? - Огрызаюсь я. - Что я могу тут посоветовать? Пристрелить тех, кто недостаточно расторопен? Парень стоит за моей спиной около минуты, сверля мой затылок своим все еще полумертвым немигающим взглядом, и, наконец, уходит. Возвращается Тед, и мы протягиваем сетку еще на приличное расстояние. Сегодня решено вернуться на Стадион пораньше. Мы едем обратно, Тед что-то рассказывает, но мне лень даже слушать. Я смотрю в окошко, уткнувшись лбом в стекло. Когда машина подскакивает на кочках, я обязательно ударяюсь об это стекло, но положения всё равно не меняю. Через ромбики сетки видны другие заброшенные дома, до которых мы не успели добраться, старые фонари, глядящие на всё сверху вниз как жирафы, дикие сорняки, пробивающиеся отовсюду и тянущие свои корявые тела к небу - вот кто по-настоящему хочет жить. Я хочу поскорее обратно, увидеть Джули. Дома ее нет, и я решаю подождать. Бесцельно шатаюсь по комнате, выхожу на балкон. Этот парнишка со своими вопросами никак не идет у меня из головы. Откуда я могу знать, что случилось. То, что мы с Джули чувствуем друг к другу, должно работать как раньше. А если не работает... Пожимаю плечами, иду обратно в комнату и сажусь за стол. На нем рядом с какими-то потрёпанными бумагами лежит венок, который я недавно принес. Беру его в руки, и некоторые листочки рассыпаются. Я зеваю и думаю о том, что, возможно, сон - не такая уж и плохая идея. Эта неделя была до ужаса выматывающей. Лишь только я поднимаюсь, резкая боль в животе скручивает меня пополам. Я не могу удержаться и падаю на колени. Перед глазами всё плывет. Я пытаюсь хоть на что-то опереться и подняться, но конечности меня плохо слушаются. Не хватает воздуха. Я чувствую Голод. Очертания комнаты теряются и вновь становятся четкими. От одной мысли о том, что я могу еще кого-то опять съесть, меня почти выворачивает наизнанку. Моё тело схватывает судорога, я беспомощно валюсь на пол и извиваюсь, тщетно пытаясь вдохнуть. Кожа на локтях покрывается ссадинами от трения о жесткую поверхность. Перед моими глазами сменяются картинки. Я вижу улыбку Джули, ружья, Купол Голдмэна, свои пластинки, закат, я снова сдергиваю Перри со стола, красное сырое одеяло лежит на крыше Стадиона. Я всё еще не могу вдохнуть достаточно воздуха. Всё проходит так же внезапно, как и началось. Надо мной летают самолеты, а звезды складываются в слова. Резко поднимаюсь. Я сижу на диване Джули, и с меня на пол падает одеяло. Я непонимающе трясу головой. Чувство реальности слишком настоящее, чтобы посчитать произошедшее сном. Я глубоко дышу, стараясь отделаться от ощущения нехватки воздуха. По моему телу пробегает дрожь, но в целом всё в порядке. Я прикусываю губу и чувствую соленый вкус крови. Тогда я полностью успокаиваюсь и ложусь обратно. Похоже, я слишком устал. Утром я совсем не думаю о происшедшем, тороплюсь к воротам. Мне не терпится поскорее закончить с этими ограждениями. Когда мы делаем перерыв, я, чтобы развлечься, рассматриваю дома, которым предстоит впустить новых хозяев. Иногда захожу внутрь и пытаюсь угадать, кто там жил. Я встречаю удивительные и пугающие вещи.. в одном из домов я натыкаюсь на пустую инвалидную коляску. Может, если ее хозяина укусили, он снова смог ходить? Я никогда не видел зомби-калек. Всё-таки у медали две стороны, и в чуме, настигшей нас, тоже можно найти плюсы. Мы продолжаем работу вплоть до того момента, пока не доходим до дома, который стоит почти по середине предполагаемой линии ограждения. Видимо, кто-то ошибся с расчетами.. - Р, можешь заглянуть, что там? Если внутри больше целого, чем поломанного, то можем зацепить его к нашей территории, - говорит один из ребят. Я пожимаю плечами и направляюсь к входной двери. Ничего, конечно, не заперто. Страх выгонял людей, напоминая, что самое важное в жизни - это не вещи. Я забредаю в гостиную, которая выглядит вполне прилично. Сквозь занавески солнечные лучи оставляют кружевные тени на поверхности столика . Что-то цепляет мой взгляд, и я подхожу ближе. На столе лежат пыльные фотографии, и что-то заставляет меня взять одну из них в руки. С удивлением понимаю, что на ней изображено моё собственное лицо. Я рассматриваю свою серую кожу, серые глаза..если бы не красный галстук, то можно было бы подумать, что это черно-белая фотография. Я смотрю на себя самого, растерянного зомби, давно забывшего, что такое фотоаппарат. И чем дольше смотрю, тем чаще начинает биться моё сердце. Я начинаю понимать, что что-то не так, что со мной что-то происходит. Засунув фотографии в карман, выскакиваю из дома, оглядываюсь. Наша сеть тянется, насколько хватает глаз. Что мы делаем? Вновь строим стены? Успокаиваем себя иллюзией свободы, а сами покорно переходим из одной клетки в другую? Мне кажется, что я опять чувствую Голод. Моё дыхание становится частым и глубоким, руки цепенеют, куда бы я ни повернулся, всюду я вижу сеть. Я в западне, мой разум в западне. Мне хочется вырваться. Бегу к джипу, неуверенно махнув рукой на вопросительные взгляды. Я еду обратно. Мне тяжело держать себя в сознании. Мои ладони потеют, и я с трудом удерживаю руль. В памяти то и дело появляются фрагменты прошлого. Я не могу понять, случалось ли это со мной или с кем-то другим? Чудом я добираюсь до Стадиона. На ватных ногах, вылезаю из машины, и тороплюсь попасть в стены этой огромной ловушки. Я хочу найти Джули и в то же время боюсь, что могу причинить ей вред. Система во мне дала сбой , замкнула и перестала правильно работать. Я чувствую, как внутри что-то немеет, и на меня накатывает волна ужаса. Практически не разбирая дороги, я бегу на одном инстинкте подальше от людей. Не знаю, что меня вело за собой, но я оказываюсь у запасного выхода, того самого, где всего лишь одно решение определило моё возвращение к жизни. Я подхожу к краю и смотрю вниз: здесь чертовски высоко. Одно хорошо, сюда точно никто не забредет. Меня лихорадит, колотит так сильно, что, кажется, зубы расколются друг о друга. Чтобы случайно не сорваться, опираюсь о края узкого проема. Я вспоминаю картинки из чужого детства, чужих родителей и чужих друзей. Сквозь плотную пелену воспоминаний, окутавших меня, с огромным усилием мне удаётся услышать тихие шаги и голос. Как же я по нему скучал. - Р! Что ты делаешь? Я оборачиваюсь и с трудом выдавливаю: - Н-не..под-дходи. Джули на секунду замирает и затем всё равно делает несколько шагов вперед. Удивительно, как она меня нашла.. Воздух кажется плотным, он давит мне на грудь. Я с сипом вдыхаю. Пытаюсь что-то сказать, дать понять, чтобы она не приближалась ко мне. И снова чувствую Голод, дикий Голод. Моё сознание больше не может разобраться, иллюзия это или нет. Я больше не знаю, кто я. Мне страшно от того, что я не могу понять, что со мной происходит. Вдруг Джули будто что-то замечает и резко бросается в мою сторону. Я инстинктивно делаю шаг назад. «Ну и правильно.. поиграли и хватит.» - Гудит в моей голове. Я закрываю глаза и чувствую, как воздух рассекается о мою спину. Земля поддает мне сзади пинка. Свет мигает, как от перегорающей лампочки, и становится темно. Я - Перри Кельвин. И я, кажется, победил.