***
В том, что Шерлок проснулся раньше, не было ничего необычного. Но, сбегав по-быстрому в туалет, Джон удивился, обнаружив Шерлока в спальне, все еще лежащим в кровати с мобильным в руке. Взглянув на часы, Джон понял, что еще рано,- или достаточно рано, чтобы позволить себе еще поваляться. - Вторая половина дня, - сообщил Шерлок, отбрасывая телефон. – Мой матч в пять вечера. И подтверждено, что в парном разряде мы завтра играем первыми. Похоже, выходного у меня не будет. - Понятно, - ответил Джон. – Твой выходной жалко, хотя мы это подозревали. Ты уверен, что справишься? В том смысле, что матчи так близко друг к другу, а ты будешь играть без дня отдыха? - Со мной все будет в порядке. Сказано это было все тем же тоном, который означал окончание разговора на эту тему. Тон этот Шерлок использовал всю неделю, когда разговор заходил про его здоровье, выносливость и парный турнир. - Ладно, хорошо, - отступил Джон. Действительно, для споров было еще слишком рано. – Тогда не обращай на меня внимание. Приподняв одеяло, он забрался в постель и поудобнее устроился на еще теплых простынях. Может, Шерлок и не переживал слишком сильно по поводу пропавшего выходного, но сам Джон был вполне рад тому, что ему не предстоит играть. Пусть он и принял участие всего в трех матчах, но игры шли день за днем, а он был уже не настолько молод и не настолько физически вынослив, как в прежние времена. На восстановление ему требовалось больше времени, а жизнь научила его, что если возможность предоставляется, то ей нужно пользоваться. Сегодня ему представилась возможность поспать подольше, а значит, так он и поступит. Особенно благодарны ему будут его плечо и бедра. Ммм, может, сходить потом на массаж, размять напряженные мышцы, а может, и пообщаться по-тихому с физиотерапевтом Шерлока, чтобы проверить физическое состояние. - Что ты делаешь? Забавно, но ему не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что Шерлок непонимающе нахмурился. Он улыбнулся самому себе. Было что-то чертовски милое в том, что Шерлок, который был способен точно определять, что он делает, не мог ухватить, зачем. - Собираюсь поваляться подольше, - ответил он, зарываясь носом в подушку и приходя в еще более расслабленное состояние. - Да, это ясно, но почему? Верите или нет, но Шерлок был озадачен концепцией под названием «поваляться в кровати». - Потому, что еще рано, - пробормотал он. – Потому, что не нужно никуда спешить. Потому, что это классно. Последовала пауза. Потом по шевелению матраса он почувствовал, что Шерлок отодвинулся. - Тебе не обязательно уходить, - сказал он. – Тебе, знаешь ли, разрешено оставаться здесь, если ты хочешь. - Ну, хорошо, - услышал он ответ Шерлока. Потом была еще одна пауза, и послышался шорох одежды. Скорее всего, это был шелковый халат. Для человека, вся одежда которого была не из дешевых, Шерлок нередко относился к ней довольно небрежно. Зная его, можно было предположить, что халат либо растекся по полу шелковой лужицей, либо был куда-то закинут. Понятно, что увидеть этого Джон не мог – он лежал на боку, повернувшись к Шерлоку спиной. Однако он чувствовал движение на кровати и знакомое тепло тела любовника, когда тот скользнул под одеяло и улегся у него за спиной. Снова все замерло на несколько секунд, и он почувствовал неловкость, когда сообразил, что Шерлок совершенно не представляет себе, что надо делать. - Ну, что же это такое, - пробормотал он, нащупав руку Шерлока. – Вообще-то, предполагается, что ты должен расслабиться. Шерлок замер еще на несколько секунд, а потом подвинулся, тоже повернувшись на бок и прижавшись сзади к Джону. Теплое дыхание пощекотало его кожу, и он почувствовал, что Шерлок, наконец-то, начал расслабляться. Было очень мило. На самом деле, даже лучше. Касаясь спиной груди Шерлока, Джон чувствовал тепло и ощущал приятную сонливость.А потом стало еще приятнее, когда рука Шерлока, такая теплая и твердая, проскользнула под его футболку и прижалась животу. Он нежился, сонный и довольный, пока его мягко не вернуло в реальность то, что к нему прижались сильные ноги, а талантливые пальцы начали выписывать узоры на коже. Его мозг чувствовал в этом успокоение, а тело – совершенно наоборот. Он тихо застонал, почувствовав волнующее касание пальцев. - Не дразни, - сонно промычал он в подушку. – Если не собираешься доводить дело до конца. Рука замерла, и он уже подумал, что на этом все закончилось, но тут же почувствовал касание губ на шее. А потом, будто получив разрешение, рука начала двигаться уже с определенной целью, сначала к соскам, а потом вниз – все ниже и ниже, пока не забралась под резинку его пижамных брюк, продвигаясь по обнаруженным выпуклостям, а потом осторожно взяла их в ладонь. Его бедра дернулись, и рука исчезла. Он даже не стал скрывать возмущенного стона, но тут рука вернулась, теплая и скользкая, и начала двигаться с восхитительной гладкостью. - Так лучше? Произнесенный вопрос теплом обдал его шею, пронесся ветерком, а следом там же неспешно скользнул язык. Джон снова застонал и кивнул, стараясь не просыпаться совсем, предпочитая не раздумывать, а отдаться ощущениям и утонуть в них. В ответ он почувствовал, как Шерлок позади него сдвинулся, прижавшись теснее, и сплел их ноги. Не было никаких признаков того, что Шерлок хочет чего-то большего для себя, но это Джона не удивило. Просто таков был Шерлок. А потом послышался шепот – то на английском, то на французском. – Великолепно, - услышал он, - Ну вот. Да, Джон. Давай. Оргазм накатил волной, накрывающей все тело, не дав ему шанса предупредить Шерлока, и утонув в нем, он кончил на ловкие пальцы любовника. Ощущения были прекрасные, такие превосходные, и он тут же погрузился в еще более глубокую дрему. Он запротестовал, когда Шерлок отодвинулся, автоматически потянувшись за ним, но тут снова появилась рука, уже чистая, а сзади к нему прижалось теплое тело. - Спасибо, - прошептал он. Сзади раздалось фырканье, нос коснулся его затылка, и все замерло. Удовлетворенно дыша, он предался посторгазменной летаргии и расслабился.***
- Так, значит сейчас Федерер. Мориарти, Надаль, Холмс и Джокович позднее, но кто же победит? - Ну, все они играют хорошо. Мориарти, похоже, пережил свое поражение в финале Уимблдона, к тому же он отдает предпочтение твердым покрытиям. За победу определенно придется побороться именно с ним, но лучшая тройка имеет все шансы составить ему конкуренцию. Надаль может у него выиграть. И однажды Федерер и Джокович также могут его победить. - А что по поводу Холмса? - Что тут сказать, он прилетел сюда сразу после победного выступления в Лос-Анжелесе, но нельзя не задаться вопросом, каким образом решение играть в парном разряде может сказаться на его выносливости и точности. Три совсем непростых матча, три фантастические победы, конечно же, завтрашний полуфинал… Но я буду удивлен, если мы не увидим, как все это отразится на его матче в одиночном разряде. Возможно, он не предполагал, что они так далеко продвинутся в парном турнире, но Холмс и Уотсон на самом деле проявили себя как отличные партнеры. - Значит, победителем у одиночек будет Мориарти? - Скорее всего, хотя и Надаль, и Федерер явно не собираются сдаваться без боя.***
Джон даже удивился, как долго Шерлок дал ему проспать. Отдохнувший и удовлетворенный, он повернулся на другой бок и обнаружил, что Шерлок все еще лежит рядом. С блокнотом в руке, но все еще на кровати. Естественно, он уже не прижимался к Джону сзади. Шерлоку с трудом удавалось долго оставаться без движения, но было приятно, что он так и не ушел. - Ты в курсе, что у тебя после сексуальной разрядки довольно заметно повышается уровень мышечной релаксации? - Правда? – ответил он, вытягивая ноги. - И даже очень. Ты становишься более уступчивым и более… уютным и обнимательным. Джон заулыбался и качнул головой. – Обнимательным? Есть такой специальный термин? - Да. - И я нисколько не сомневаюсь, что ты провел тщательные исследования с заполнением графиков, диаграмм и таблиц. После короткой паузы Шерлок захлопнул блокнот и, спустив ноги с кровати, поднялся. - Я позвоню, чтобы принесли завтрак через тридцать минут, - сказал он с улыбкой, которая показалась немного искусственной. – Наверное, тебе лучше первому пойти в душ, - и с этими словами он широким шагом вышел из комнаты, овеваемый синим шелком халата. Джон некоторое время смотрел ему вслед, а потом покачал головой. Поначалу он подумал последовать за Шерлоком, но тому сейчас случилось пребывать в особенном настроении, в котором он становился чересчур чувствительным. Поэтому, даже не будучи большим экспертом в настроениях и чувствах Шерлока, он почувствовал, что любая констатация того, что сейчас произошло, будет встречена либо очередной фальшивой улыбкой, либо колючим замечанием. Вздохнув, Джон вылез из кровати и направился в душ.***
- Так, Федерер проходит в четвертьфинал после победы над Микаэлем Льодрой со счетом 7-6, 6-3. Далее ему придется встретиться либо с Томашем Бердыхом, либо с Александром Долгополовым, которые следующими сразятся на корте номер один. Позднее, конечно же, мы покажем вам матчи, в которых Холмс сыграет против Грубера, а Надаль – против Грегсона. Ну и, конечно, мы будем сообщать вам о том, что будет происходить в парном разряде.***
После завтрака Шерлок направился в душ и провел там так много времени, что считалось долгим даже по его меркам. Затем он появился уже одетым и ушел, практически не произнеся ни слова. Джон посмотрел на него с недоумением, но отпустил его коротким кивком головы. Оставшись в одиночестве, он открыл компьютер и обратился к своему блогу. Четверг, 12 августа. Сегодня я не играю - наш полуфинальный матч будет завтра. Правда, мы до сих пор не знаем, с кем нам повезет или не повезет встретиться. При этом Шерлок играет сегодня в одиночном разряде против Аде Грубера, но это будет много позднее. Конечно же, я пойду смотреть, а перед этим отправлюсь на тренировочные корты. Все еще чувствую себя странно - столько времени подряд играю в высококлассный теннис. Раньше были нерегулярные игры то тут, то там, а потом снова отборочные матчи к следующему турниру. За последние два месяца я сыграл больше матчей, чем в предыдущие десять. Во всяком случае, мое плечо все еще держится. Будем надеяться, что так оно будет и дальше. Наступило время обеда, Джон закончил свой пост в блоге, посмотрел, что произошло в мире, и провел долгий и жесткий разговор с Кларой на тему того, что он будет или не будет рекламировать или на чем он позволит поставить свое имя. Ранее он согласился предстоящей осенью принять участие в съемках Top Gear, если будет в Англии. Принимая во внимание, что Шерлок, без сомнения, будет играть в финале мирового чемпионата в Лондоне, шанс, что Джон окажется в это время на родине, был довольно велик. При этом Клара завершила разговор в относительно неплохом расположении духа, что заставило его задуматься, что еще она для него приготовила. Она поздравила его с блестящим выступлением в парном турнире, правда не удержалась и поддела его парой едких замечаний по поводу его парных игр за пределами корта. Между тем, Шерлок так и не вернулся. Прошло еще двадцать минут, и ничего не изменилось. Мориарти выиграл первый сет. Схватив телефон, Джон немного поразмышлял над текстом сообщения, а потом набрал: Я думаю над тем, чтобы заказать ланч. Что тебе взять, и когда ты вернешься? Цельнозерновую пасту, пришел ответ. Вернусь через 20 минут. Он заказал несколько видов пасты, фрукты, мясо, и восемнадцатью минутами спустя Шерлок возник в номере. Вскоре после его возвращения принесли еду. Во время ланча Шерлок был не шибко разговорчив, но ел с аппетитом, а после заявил, что вскоре они должны будут поехать на стадион для разминки и тренировки. Джон, не ожидавший ничего другого, согласился. К моменту, когда они уходили из отеля, Мориарти начал считаться главным претендентом на победу в турнире. Поездку на стадион Шерлок провел в молчании.***
- Значит, Мориарти присоединяется к Федереру как еще один игрок, обеспечивший себе место в четвертьфинале. Через несколько секунд мы вернемся на центральный корт, к матчу Надаль – Грегсон, в котором Надаль доминирует с самого начала и на этот момент выигрывает 1:0 по сетам . Позднее мы в прямом эфире покажем вам игру, где в пять часов по местному времени встретятся Холмс и Грубер, которые откроют вечернюю серию соревнований на центральном корте. Для тех, кто будет слушать нас из Британии, это будет означать десять вечера. - В данный момент Холмс находится на тренировочном корте, где разогревается в компании своего партнера по парному разряду Джона Уотсона. Сегодня у них нет парной игры, чему Холмс должен быть благодарен, так как он является единственным из мировых лидеров, кто выступает здесь в обоих разрядах. О Холмсе мы еще поговорим, но чуть позже. А сейчас мы возвращаемся к Эндрю, который наблюдает, как Надаль и Грегсон занимают свои места на корте, чтобы начать второй сет. Эндрю.***
Неудивительно, что сейчас было не самое лучшее время, чтобы спрашивать Шерлока, что творится у него в голове, почему он не спал посреди ночи и куда он исчез с утра. Важно было подготовиться к матчу, не отвлекаясь на то, что вполне могло подождать. Поэтому Джон сосредоточился на том, чтобы отбивать мяч над сеткой и делать все, что Шерлок ему велел. На тренировке никто не вышел из себя, и обошлось без сломанных ракеток. Джон удалился в душ, оставив Шерлока в одиночестве заканчивать разминку. - Привет, Джон! Он совсем не планировал столкнуться с Мориарти на выходе из душа, поэтому не ударить этого самодовольного козла по лицу оказалось намного сложнее, чем он думал. Не ударить еще раз. - Джим, - с коротким кивком он ответил американцу в его же манере, назвав его по имени. Было понятно, что не удастся ограничить их общение обменом именами. Мориарти явно был расположен поговорить. А с другой стороны, не было ли это характерным для него? Шерлок не стал с ним разговаривать, а Мориарти все болтал и не затыкался. Похоже, что это входило у него в привычку. - Поразительное выступления в парных играх. Как плечо? - В порядке, - ответил он, с трудом выдавив из себя ответ. Ему совсем не понравился хищный взгляд, направленный на его плечо. – Как переживаешь поражение на Уимблдоне? Мориарти даже глазом не моргнул. – Спасибо, почти не переживаю, - ответил он. – Заметь, я ведь не Шерлок, которому нужно смириться с фактом, что ты смог меня победить, а он – нет. Надеюсь, что он не собирается делать необдуманных шагов, чтобы что-то всем доказать. Черт, вот и оно. Ядовитый укол под занавес. Мориарти знал, что сказать, куда воткнуть нож и как его повернуть. - Он так любит быть лучшим. Тем не менее, будет так обидно, если парный турнир помешает тому, что действительно важно. Прошу прощения. И с этим он удалился. Джон на секунду прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Может, и правда, Шерлок прилагал столько усилий в парном разряде, чтобы доказать себе и всему миру, что он лучший, потому что может одновременно участвовать в двух турнирах и победить в обоих? Нет. Да. Нет. Бог мой, он не мог понять. Большую часть времени он считал, что понимает, что происходит у Шерлока в голове, а об этом Шерлок точно ему бы не рассказал, даже если он и задал бы такой вопрос. Было совершенно очевидно – что-то беспокоило Шерлока. Получается, Мориарти был прав? Нет, такие мысли до добра не доведут. Мориарти и прав – эти слова вместе употреблять не стоит.***
До начала матча Шерлока он больше так и не увидел. Это было нормально и ожидаемо. Правда, он получил одно сообщение. Свободное время перед игрой Джон провел, прогуливаясь в зоне игроков, болтая со знакомыми, а потом занял свое место в ложе Шерлока на центральном корте. Джон чувствовал поселившееся в желудке странное ощущение подташнивания и нервозность, которой никогда не испытывал раньше, когда смотрел игру Шерлока. И это не было похоже на то, как он переживал за Шерлока на его матче против Мориарти на Уимблдоне. Сейчас это было… по-другому. Он не мог сформулировать эти его теперешние ощущения, но сообразил, что никогда до этого он никогда не рассматривал для себя возможность проигрыша Шерлока. Шерлок не мог проиграть, даже и не такому противнику, как Грубер. Но не мог и не сделал – это две совершенные вещи. Боже, прошу тебя, не проиграй, Шерлок, пожалуйста, не проиграй. Сглотнув, он повернул голову, услышав аплодисменты зрителей. Игроки выходили на корт. С ракеткой и сумкой со снаряжением, перекинутыми через плечо, Шерлок появился на публике с высоко поднятой головой и нечитаемым выражением лица. Если даже он и волновался или нервничал, он совершенно точно это не показывал. Беспокойный сгусток энергии предыдущего дня исчез, а на его месте была недосягаемая звезда тенниса, третий игрок в мировом рейтинге и номер один во Франции. От чего-то это не сильно успокаивало. - Как он сегодня? Что? Так. Он оторвал взгляд от игроков, которые приступили к разминке, и посмотрел на Лестрейда, усевшегося в соседнее кресло. - Хорошо, - ответил Джон, снова глядя на корт, где маленький желтый мячик от ракетки Шерлока полетел через сетку, отскочив в дальнем углу внутри игровой площадки. – С ним все хорошо. Нормально. Хорошо. Э… есть какие-то проблемы, о которых я не знаю? - Нет, - сказал Лестрейд, устраиваясь поудобнее. – Все было как обычно, а потом, как и ожидалось, меня прогнали. А что такое, ты взволнован? Он не ответил. Действительно, что можно было сказать? Что он обнаружил Шерлока бодрствующим посреди ночи? Что Шерлок куда-то исчез утром? Что Мориарти всего несколькими словами поселил у него в голове разные сомнения? Если судить по тому, что ему было известно, Шерлок вел себя совершенно нормально, просто Джон еще не имел достаточного опыта общения с Шерлоком во время соревнований. Судья вызвал игроков на позиции. Игра началась.***
- Гейм, Грубер. Три-три по геймам. - На удивление напряженная игра. Сыграно шесть геймов, и мы даже не видели ни единого намека на перелом в счете ни с одной из сторон. - Все верно. Я бы сказал, что Холмс показывает незначительное преимущество, но пока он не смог конвертировать его в очки. - Снова на подаче Холмс. Удар, и Грубер отбивает, но неудачно, и Холмс легко зарабатывает очко. - Пятнадцать – ноль. - Уверенную подачу продемонстрировал нам Холмс. Очевидно, что он сильнее как игрок, но он еще не припечатал противника своим мастерством. - Холмс подает, Грубер отбивает слева, удар справа от Холмса, Грубер отвечает ударом по диагонали справа, Холмс бьет слева, и Грубер попадает в сетку. - Тридцать – ноль. - Грубер хорошо предугадывает удары Холмса, но в этот раз ему несколько не повезло. Если бы он не попал в сетку, Холмсу пришлось бы потрудиться, чтобы взять его мяч. - Холмс подает по центру, Грубер отбивает слева, Холмс- справа по линии, Грубер – снова слева, Холмс, но мяч отскакивает за линией. - Тридцать-пятнадцать. - На мгновение Холмс посмотрел на место, куда попал мяч, а потом отвернулся и начал подбирать мячи для следующей подачи. - Выглядело так, будто Холмс воспринял практически как личное оскорбление то, что мяч посмел перелететь линию. - Он явно не намеревался оспаривать результат – мяч явно приземлился за пределами игровой зоны. Более вероятно, что он задался вопросом, почему мяч туда попал. Он ударил слишком сильно? Недооценил скорость? Или отскок? Он вернулся на заднюю линию и готовится выполнить следующую подачу. Он замирает, подает, но мяч не попадает в поле. - Вторая подача. - Холмс снова готовится, стучит мячом о корт и подает. Грубер отбивает справа, Холмс – слева по линии, Грубер, Холмс бьет резаным, Грубер – справа, Холмс отвечает слева, и снова промах. - По тридцати. - Вторая невынужденная ошибка у Холмса в этом гейме, и пока девятая в сете. Для него такое нехарактерно. - Абсолютно верно. Среди игроков теннисной элиты у Холмса самый низкий рейтинг совершенных подряд невынужденных ошибок, в особенности в играх с более слабым противником. Но, похоже, что сегодня – и его нахмуренные брови это подтверждают – он это понимает. - Вид у него недовольный. - Да уж. В этом матче Холмс некоторым образом не похож на самого себя. - Он готовится к следующей подаче… и это просто красота! - Сорок – тридцать. - Вот сейчас он все предусмотрел. Грубер смог дотянуться ракеткой до мяча, но не более того. У него не было даже ничтожного шанса достойно отбить этот удар. Холмс знал, чего хочет и сделал все, чтобы это получилось. - Холмс кивает самому себе и поворачивается, чтобы поймать мяч. Он бьет им о корт, отбрасывает в сторону, просит еще один, и теперь он удовлетворен и перемещается на заднюю линию. Готовится и… попадает в поле. Грубер дотягивается, Холмс бьет справа, и мяч отскакивает в идеальном до миллиметра месте. Великолепно продуманный удар, и шансов его отбить у Грубера не было. - Гейм, Холмс. - Теперь это Холмс, которого мы знаем. Умный, быстрый и смертоносно точный. Своим последним идеальным ударом он пробил Грубера и закончил гейм. - Так, Холмс ведет четыре – три по геймам. Сейчас подача Грубера.***
Грубер не попал в игровое поле. Джон не смог сдержаться, и победно вскинул руку вверх. - Гейм и сет, Холмс, шесть – четыре. Холмс ведет один – ноль по сетам. Наконец-то Шерлок вернулся в свою обычную форму и реализовал преимущество, воспользовавшись каждой возможностью, чтобы разбить оборону Грубера, и завершив сет ударом, который не дал Груберу даже шанса ответить. Великолепно. Как ни удивительно, борьба в матче шла почти на равных. Но не этого ли так хотел Мориарти? Именно поэтому он и разговаривал тогда с Грубером, и Шерлок знал, что этот матч будет не из легких. Именно поэтому он был таким напряженным. А может, для этого были и другие причины. Все равно он не узнает, пока Шерлок ему не расскажет. Если расскажет вообще. Может, снова стоит спросить Лестрейда? Нет, тот уже сказал, что не знает, почему Шерлок решил играть на этом турнире и в одиночках, и в парах, да и вообще, это было бы нечестно. Это должен ему сказать сам Шерлок. И никто другой.***
- Гейм, Холмс. - Сейчас он больше похож на Холмса, которого мы привыкли видеть. - Холмс ведет три – один по геймам. - Наконец, судя по этому гейму, он начал демонстрировать преимущество в матче. Мы видели игру спортсмена из первой лиги, который разбил Грубера, будто ему это ничего не стоило. - И быстро добрался до перерыва. - И, несомненно, заслуженно. Последний удар был просто произведением искусства. - Холмс сейчас подает… Груберу удается отбить, Холмс справа, Грубер, и снова Холмс аккуратно укладывает мяч в поле несложным правым ударом. - Пятнадцать – ноль. - Грубер начал матч ярко, но сейчас он проигрывает сет и тай-брейк. Не думаю, что он скоро от этого оправится, и он сам тоже это понимает. - Холмс подает по центру, Грубер отвечает ударом слева, Холмс бьет справа, Грубер – по диагонали справа, Холм отбивает слева, Грубер, но мяч попадает за линию. - Тридцать – ноль. - Холмс держал этот розыгрыш под контролем от начала до конца, заставив Грубера бегать с одного края площадки на другой до тех пор, пока австриец не допустил ошибку. - Холмс подает, но мяч задевает сетку и отскакивает за линией. - Вторая подача. - Холмс готовится подать еще раз… и у него это получается. Грубер бьет справа, удар по диагонали от Холмса, Грубер, но Холмс уже у сетки и легко зарабатывает очко. - Сорок – ноль. - Сейчас Холмс сыграл немного по-другому. Зрители одобрительно аплодируют. Джон Уотсон, партнер Холмса по парной игре, наблюдает за ходом матча из ложи игрока. Завтра им предстоит сыграть в полуфинале парного турнира, за которым последует выступление Холмса в четвертьфинале, конечно, если сейчас все пройдет как надо. Холмс приготовился к следующей подаче. Грубер, Холмс – удар справа, Грубер дотягивается, снова удар справа от Холмса и он без проблем выигрывает. - Гейм, Холмс. Четыре – один по геймам в пользу Холмса.***
- Гейм, сет, матч, Холмс, 6-4, 6-2. Все закончилось. Поднявшись на ноги, Джон зааплодировал игрокам, которые направились к сетке, чтобы пожать руки, а затем Шерлок поприветствовал зрителей взмахом руки. - Ладно, наконец-то еще одна победа в кармане, - сказал стоящий рядом Лестрейд. – Вперед, к вершинам. Действительно, «вперед, к вершинам», лучше не скажешь. Но Джон не мог не чувствовать облегчения от того, что игра завершилась. Шерлок прошел в следующий круг, матч закончился его победой, впереди маячил четвертьфинал, так же как и полуфинал в парах. Но почему Шерлок делал все это? Почему?***
- Франтишек Чермак. Тридцать три года, рост 193 сантиметра. Чех, правша, слева играет двумя руками. Эксперт в парных играх, в последнее время играет в паре с Михалом Мертинаком. Мертинак – словак, ему тридцать лет, рост 180 сантиметров. Тоже правша и тоже слева отбивает двумя руками. В прошлом году они выиграли пять турниров, один на твердом покрытии, четыре на грунтовом, в двух дошли до финала. В этом году выступают не настолько впечатляюще. Здесь они не сеяные, но недооценивать их нельзя, принимая во внимание, что они выбили первых сеяных. Глядя на их статистику, нам вряд ли удастся испугать их в плане роста или игрового опыта, но здесь возраст может оказаться решающим фактором. Так, матч будет сразу после обеда, поэтому много времени на подготовку у нас нет, поэтому предлагаю план игры не усложнять. Шерлок говорил. Он сидел за столом напротив Джона, окруженный тарелками с практически нетронутой едой и разбросанными между ними блокнотами. Джон смотрел, слушал и старался не хмуриться. - Так, значит, на подаче Чермака мы будем отбивать ударами на заднюю линию или по бокам. Его возраст и масса будут играть против него. Шерлок вел себя подобным образом все время после того, как принял душ после игры и отсидел на пресс-конференции. Он спросил Джона про его спину и плечи, как тот себя чувствует, насколько он устал. Он подчеркнул некоторые их слабые моменты по итогам проведенных матчей, о чем им нужно не забывать и что стоит улучшить. Еду он заказал для них обоих с учетом назначенного на завтра матча и теперь излагал тактический план на игру. И ни разу не упомянул об одиночных играх. -…и если ты будешь оставаться у сетки, то мы сможем блокировать их удары по диагонали и легко возьмем очко. Конечно, минус здесь может быть в том… Джон, ты вообще меня сейчас слушаешь? С негромким стуком Джон положил вилку на стол. – Зачем ты это делаешь? – спросил он, потому что именно это ему было сейчас важно понимать. То, что он этого не знал, начало его изрядно беспокоить. Он думал, что понимал – все-таки Шерлок тогда аргументированно рассказал ему, чем хороша для них идея выступления в парном разряде, но ведь на самом деле причина-то была в другом? Шерлок не объяснил, зачем он подписал их двоих в пары, а только лишь пояснил, почему это имело смысл. - Тактика, - хмурясь, ответил Шерлок. – То, что нужно продумать, чтобы выиграть теннисный матч. Джон сдержал вздох и поднял подбородок вверх. – Зачем тебе играть в парах? – уточнил он свой вопрос. – Завтра вечером у тебя четвертьфинал в одиночном турнире. Ты об этом до сих пор даже не обмолвился. - А почему я должен об этом упоминать? – удивление Шерлока был явно неподдельным. - Почему ты должен об этом упоминать? – недоверчиво переспросил он. – Ой, да я даже не знаю. Может, потому что это четвертьфинал. Может, оттого, что это важно. Возможно, потому, что играешь ни с кем-нибудь, а с Себастьяном Мораном. Надаль против Кольшрайбера. Федерер против Бердыха. Мориарти против Джоковича. И Холмс против Морана. Именно с Мораном, и ни с кем другим. И с момента, как Шерлок об этом узнал, он ни сказал об этом ни слова. Он даже не достал блокнот про Морана. Можно было подумать, будто ему все равно. И это беспокоило Джона, потому что, видит Бог, ему это было небезразлично. Это же чертов Себастьян Моран. В настоящее время – спарринг-партнер Мориарти. Человек, сделавший неожиданное восхождение вверх в теннисном рейтинге, высадивший на Уимблдоне Надаля – самого Надаля! - и прошедший в полуфинал. И сейчас он являлся седьмым в мире и дышал в спину игрокам уровня Федерера и Джоковича. Этот самый Себастьян Моран. А Шерлоку предстояло сразиться с ним через какие-то несколько часов после тяжелого, но, по большому счету, менее важного парного матча. Ну да, это был парный полуфинал. С другой стороны, они и так уже в нем дошли так далеко, как никогда даже представить себе не могли. Он рассчитывал на второй круг, если у них будет получаться или если им просто повезет. Возможно, на четвертьфинал, если случится попутный ветер, и их слава окажется настолько яркой, что сможет ослепить их оппонентов настолько, что они им уступят. Но ему никогда даже в голову не приходило, что они на самом деле окажутся претендентами на финал, не говоря о том, что у них будет шанс его выиграть. Это казалось нереальным. Предполагалось, что это будет такое несерьезное развлечение, чтобы немного отвлечься. Так ведь? - Я не понимаю, почему личность моего оппонента должна заставить меня говорить о матче, - ответил Шерлок. – Я вполне представляю себе, с кем завтра встречаюсь. - Хорошо, - ответил Джон, потому что в этот момент даже не нашелся, что сказать. – Но ведь это Моран, - вернулся он к своему вопросу. – Себастьян Моран, - он чуть было не добавил «тот самый Себастьян Моран», но почувствовал, что уже немного перебирает. – И ты не чувствуешь… волнения? Озабоченности? Тревоги? – Он затих, не найдя подходящей замены выражению «напуган до смерти». - Чего я не чувствую? – с нажимом уточнил Шерлок, его глаза превратились в щелки. - Ну, я не знаю… - ответил Джон. – Вообще ничего? Никаких эмоций? Я к тому что, это же Моран. Мы оба знаем, что они с Мориарти занимаются чем-то эдаким. Да нет, я не это имел в виду… - О да, Джон, просвети меня, что же ты конкретно имеешь в виду. - Слушай, я просто переживаю, что ты не уделяешь предстоящему матчу с Мораном надлежащего внимания. Тебе нужно беспокоиться об этом, а не о парном турнире. - Но ведь парный матч завтра раньше, чем одиночный, - заметил Шерлок. - Да, я знаю, - ответил Джон. – Но одиночный более важен. Тебя не тревожит, что Мориарти может ему рассказать о твоем стиле игры, твоих слабых сторонах. Тебе не приходило в голову, что Моран может завтра тебя победить? Выражение лица Шерлока становилось все более жестким – подбородок слегка приподнялся, скулы заострились, глаза сузились. Все это Джону совсем не нравилось. Дистанция между ними увеличивалась – холодная и непреодолимая. От этого ему захотелось забрать свои слова обратно, извиниться, протянуть руку, но он не мог. - Я в полной мере осознаю возможные и вероятные варианты окончания завтрашнего одиночного матча. Зная это, ты можешь не беспокоиться. И позволь тебе напомнить, что Моран – это не Мориарти. Может, технически он и знает, как у меня выиграть, но с точки зрения практики, боюсь, это ему неподвластно. Или мне стоит тебе напомнить, что тебе-то удалось его побить? Ну да, подумал Джон, на траве и при полном стадионе соотечественников. Ничего из этого у Шерлока не будет. И совсем не помогает то обстоятельство, что перед этим ему предстоит сыграть еще один матч. А Моран выйдет на корт свежим и отдохнувшим. Джон отказался реагировать на инсинуации Шерлока, что если он смог победить Морана, то и Шерлок тоже у него выиграет. - Ну и хорошо, - сказал он, потому что и уже на самом деле не стоило продолжать этот спор. От этого он только разозлится. – Хорошо. Ладно. Да, хорошо, хоть ты и не ответил на мой вопрос про парный турнир. Ты ведь знаешь, что тебе не нужно ничего доказывать, правда? Ты великолепный, талантливый, потрясающий игрок. - Я это знаю. Правильно – конечно, Шерлок это знал. Джон коротко улыбнулся. - Ладно, хорошо. Значит, ты не ударишься в страшные переживания и не получишь нервный срыв, если мы с тобой завтра проиграем в парах. - Мы не проиграем завтра в парах, - сказал Шерлок. Джон сдержал вздох и отвел взгляд. – Нет, - ответил он, - полагаю, что нет. Извини. Поднявшись на ноги, он отодвинул в сторону свою тарелку, схватил бумажник, телефон и ключ от номера. - Куда ты? Этот вопрос Джон слышал второй раз за последние сорок восемь часов, но насколько сильно изменились обстоятельства, в которых он прозвучал. - На улицу, - твердо ответил он. – Надо свежим воздухом подышать. - А что же с завтрашним парным матчем? - Ты можешь сам все продумать и потом мне сказать, – Джон не стал утруждать себя окончанием «как ты обычно делаешь». Он даже не знал, куда пойдет, потому что главным в данный момент было просто уйти. Может, они с Шерлоком проводили слишком много времени вместе, практически не расставаясь, за исключением того, когда Шерлок играл свои одиночные матчи. Может, Джону просто нужно было проветрить голову, разобраться с мыслями, потому что, видит Бог, он уже не совсем понимал, что происходит. Он был безумно счастлив, что они прошли в полуфинал, правда, очень счастлив – что был на турнире, играл, побеждал, и что было, с кем эти победы делить, но все это не имело значения, если Шерлок пошел на это совсем не по тем причинам. А еще Шерлок с каждым днем вел себя все более странно, и это Джону совсем не нравилось. Он хотел видеть прежнего Шерлока, которого, как он считал, он понимал или, как минимум, понимал в достаточной степени хорошо. А этот Шерлок… что тут сказать… Джон начал думать, что не имеет ни малейшего представления, что происходит у него в голове, в чем была его мотивация, что им двигало в определенных вопросах. Он был… непредсказуем. И хотя в некоторых аспектах это было неплохо, в других это начало его откровенно расстраивать. А еще он не получал никаких ответов, настоящих ответов. Больше было похоже на то, что ему говорилось то, что он хотел бы слышать. Нет, ему говорилось то, что хотел слышать сам Шерлок. Черт. Черт, черт, черт, черт! - Джон! Он с удивлением сообразил, что его размышления прервало то, что кто-то звал его по имени. Это было настолько неожиданно, что он не сразу понял, откуда его зовут, и сообразил, что находится в лобби отеля. Глядя по сторонам, он наконец-то заметил Диммока, махавшего ему со стороны одного из баров. Он сидел в компании Грегсона и еще пары игроков, которых Джон узнал, но с которыми не был близко знаком. - Привет, судя по твоему виду, тебе явно нужно выпить, - сказал Диммок, - Давай, дружище, присоединяйся! Это было правдой, ему явно не повредило бы чего-нибудь выпить, и не какого-нибудь мудреного и чертовски дорогого вина, которое предпочитал Шерлок, когда решал себя побаловать. Предложение было заманчивым, и кто знает, может, общение с людьми пойдет ему на пользу. Друзей в спортивном окружении у него было совсем немного, и было бы неплохо побыть в компании, состоящей не только из Шерлока или Лестрейда. Это было гораздо лучшим вариантом, чем слоняться по округе и думать. В данный момент размышлять ему было не очень полезно. - Ага, иду, - сказал он и пошел в сторону бара. - Отлично, - сказал Диммок с улыбкой, приветственно хлопая его по спине. – Что тебе взять, Уотсон-победитель- Уимблдона, Гордость Британии? – поддразнил он. - Следи за речью, - ответил Джон и заказал пива. - Да ладно, ничего такого, - поддел его Грегсон, когда Джон отхлебнул из своего стакана. - Надеюсь, - сказал он. – В отличие от тебя, у меня завтра игра. – Строго говоря, пить ему вообще не стоило. Его подкол был предсказуемо встречен хохотом и тостом «За нас, которых пинками вышибли те, кто лучше нас». - Ты играл с Надалем? – спросил он у Грегсона, прихлебывая свое пиво. - Ага, - подтвердил тот. – На какое-то мгновение я даже подумал, что могу выиграть. - Правда? - Ну да. И тут распорядитель объявил начало матча. Раздался новый взрыв смеха. - Тем не менее, по крайней мере, я проиграл одному из лучших… Хотя, похоже, это такой недавний подарок судьбы. В Париже мне достался Федерер, на Уимблдоне – Холмс, сейчас вот – Надаль. Если так и дальше пойдет, в Нью Йорке в первом раунде мне выпадет играть с чертовым Мориарти. - Ну как минимум, ты видишься с высшим разрядом, - прокомментировал Диммок. Грегсон фыркнул. – Точно. Но я бы все отдал за то, чтобы не играть против Мориарти. - Боишься быть униженным на корте? – раздался вопрос. - С унижением на корте я могу справиться, - мрачно ответил Грегсон. – В матче против Мориарти это будет самой маленькой из моих проблем. – Да черт с ним, вы этого не слышали. В любом случае, вышиб меня сам Надаль. С этим я вполне могу смириться. Да и я не тут единственный, кому на этом турнире надрали задницу. - Да ладно, - сказал Диммок. – И совсем не ничего мне не надрали. - А я слышал обратное. Говорят, Моран тебя прикончил меньше, чем за полтора часа. Джон нахмурился. – Ты играл с Мораном? – спросил он. - Ты что, не смотрел? – ответил вопросом на вопрос Диммок. - Да знаешь, Шерлок в это время играл… - А, ну да. И как у вас там все в парном турнире развивается? – поинтересовался Грегсон. – Холмс еще тебя не достал до печени? Улыбнувшись, Джон спрятался за своей пинтой. – Пока нет, - ответил он. - Уверен, что это вопрос времени, - заметил кто-то. - У него репутация не самого легкого игрока, - послышался еще один голос. - Да нормальный он, - твердо сказал Джон. – На самом деле, даже лучше. Он классный. Выдающийся игрок, великолепно разбирающийся и в стратегии, и в тактике. И, знаете ли, мы пока не совсем уж плохо выступаем. - А как вообще получилось, что ты оказался его партнером в парном разряде? – спросили его. – Все знают, что Холмсу не удается нормально взаимодействовать с партнерами. Слышал, что его тренер не смог выдержать и месяца. Сбежал, хлопнув дверью, и отказался возвращаться. - Месяца? – раздался вопрос. – Я слышал, что он протянул всего неделю. - Да, и спарринг-партнера удержать он тоже не может. Понятно, что Виктор отказывается об этом говорить. На самом деле, он вообще отказывается говорить о Холмсе. - Так что же, он тебя подкупил, что ли? – сказал Грегсон. Джон разжал зубы и заставил себя улыбнуться. – Нет, он просто предложил, – сказал он. – На самом деле, это было полностью его идеей. Он выбрал меня. И он делает всю тяжелую работу. Я просто выхожу и иногда бью по мячу. - Боже, у тебя, наверное, ангельское терпение, - услышал он в ответ. Он сделал большой глоток. – Нет, - покачал он головой. – Мне просто повезло.***
По дороге в номер он осознал, как все странно получилось. Сначала он спорил с Шерлоком, а потом он защищал его перед другими. – Он не такой, каким они его считают, - эти слова постоянно крутились у него в голове все время, что он провел в баре. Они видели игрока, француза с ракеткой и рекламными контрактами, но они не видели за этим всем человека. Человека неуверенного, с иногда сомнительным чувством стиля и с искренней, обезоруживающей улыбкой. А он видел. Он видел настоящего Шерлока, знал настоящего Шерлока, видел, как он спит. А остальные даже не представляли. Совсем. Он осторожно открыл дверь номера, не зная, что его там ждет. Например, Шерлок, растянувшийся на диване или играющий на скрипке, или окруженный своими блокнотами. Он удивился, не обнаружив никого в гостиной. В самой комнате тоже произошли некоторые изменения. Тарелок на столе уже не было – наверное, их забрали сотрудники отеля. Блокноты, которые были повсюду разбросаны, были сложены в стопки и убраны в сторону, за исключением одного, с надписью «Себастьян Моран», лежавшего на полу рядом с диваном. Один из пиджаков Джона тоже был переложен на другое место, а футляр со скрипкой был открыт. Шерлок явно перекладывал вещи в отсутствие Джона. Наконец, по звуку льющейся воды Джон смог определить, где именно сейчас находится Шерлок. К тому времени, когда душ в ванной выключился, и Шерлок вошел в гостиную, Джон нашел многочисленные заметки на тему их завтрашнего парного матча и прочел их дважды. Нет, трижды, чтобы ничего не упустить. - Ты выпил. Он посмотрел туда, где стоял Шерлок – кольца мокрых волос на голове и нечитаемое выражение на лице. Шерлок был в пижаме и плотно запахнутом синем шелковом халате. - Ну да, но только одну пинту, - ответил он и указал рукой на листки. – Хорошо. Даже очень. Ты правда считаешь, что мы можем у них выиграть? - Да. За этим больше ничего не последовало. - Ладно. Хорошо, - выдохнул он. – Это хорошо. Во сколько нам завтра нужно выехать? - Машина подъедет к десяти. - Окей. Хорошо, - ему определенно нужно было перестать использовать это слово так часто. Как-то он на нем зациклился. – Завтра предстоит длинный и сложный день. На самом деле, надо отправляться в постель. – Он поднялся на ноги. - Джон. - Нет, - быстро сказал он и закрыл глаза. – Нет, не говори ничего. Тебе не нужно ничего говорить. Прости меня. Я не должен был повышать на тебя голос. Я был к тебе несправедлив и перегнул палку. Просто я был… И каким он был? Рассерженным? Сбитым с толку? Расстроенным. - Обеспокоенным? Точно, обеспокоенным, это подходило. Он кивнул. – Да, обеспокоенным. Если ты играешь в парах, чтобы что-то доказать, то тебе не стоит этого делать, знай это. Ты не упадешь в моих глазах ни на миллиметр, если мы не пройдем в финал. Ты понял? Шерлок поморгал, но ничего не ответил. Это явно не помогало. Но с другой стороны, Джону не стоило рассчитывать на что-то другое. Нужно было уже привыкнуть к тому, что Шерлок ему чего-то не говорит. - Пойдем, - Джон поднялся на ноги и двинулся в направлении Шерлока и спальни. – Завтра будет долгий день. – Остановившись, он целомудренно чмокнул Шерлока в губы. Наверное, это было извинение за то, что спорил, что ушел… да за все. – Нам нужно поспать.