Эта сложная штука - жизнь

      Уныло подперев голову, я пялилась в лежащий передо мной учебник по математике, искренне ненавидя того, кто вообще придумал этот предмет. Однако, как частенько напоминала мне мама, если я хочу в итоге попасть в Академию, в которой учатся Лисса и Андрей — дети наших соседей и мои друзья, — мне придется очень постараться и приложить все возможные и невозможные усилия для успешной сдачи вступительных испытаний — ну, когда у нас появятся деньги на обучение в этой Академии. Моя мама, Джанин, работает телохранителем у какой-то большой шишки, и её частенько дергают из дома на работу в любое время дня и ночи, но мама никогда не жалуется — она хочет сделать всё от неё зависящее, чтобы я, наконец, смогла учиться, как положено. А пока в свободное от работы время Джанин изо всех сил старалась помочь мне подготовиться к вступительным испытаниям, клятвенно заверяя, что ещё чуть-чуть и у нас будет нужная сумма для моего поступления. Но я-то знала правду — очень много денег у нас уходило на оплату участка и дома, где мы живём. Уж какими силами мама смогла купить такой большой участок и затеять строительство дома, мне, наверное, никогда не понять. Жили мы с мамой в маленьком домике, поделенном на две части — жилое помещение и помещение для садовой утвари и техники, а на некотором расстоянии от этого дома был возведен каркас большого дома, который Джанин надеялась как-нибудь достроить и жить уже там, как все нормальные люди, а наш нынешний домик оставить для приезда гостей.  — Роуз, от того, что ты продолжишь буравить взглядом учебник, ничего не изменится и задача сама себя не решит, — раздался над моим ухом укоризненный голос матери.  — Ну ма-ам, мне не дается математика, что я могу с этим сделать? — раздраженно всплеснула руками я.  — Тебе придётся что-то придумать. Попроси Лиссу, может, она сможет объяснить тебе материал лучше меня… Я-то школу окончила достаточно давно…  — А Лисса уже приехала? — встрепенулась я и устремила взгляд в окно на дом напротив — гораздо больше и богаче нашего недостроя, что вполне соответствовало финансовому положению Драгомиров.  — Рея говорит, что у ребят завтра должны начаться каникулы, — пожала плечами Джанин.       Она хотела добавить что-то ещё, но её телефон, висящий в чехле на поясе, завибрировал. Нахмурившись, мама извлекла жужжащий аппарат и, взглянув на номер, тяжело вздохнула и ушла на улицу, нажимая кнопку ответа уже на ходу, как и всегда, впрочем. Я уже знала, что это значит — маму вызывают на работу. Срочно. Такое случалось довольно часто и раньше, и всегда в этом случае меня отправляли к Драгомирам под присмотр Реи — мамы Лиссы и Андрея. Мне выдавались ключи от нашего участка и дома, чтобы я могла заниматься поливом огорода или заходить домой за какими-то необходимыми вещами. Подозревая, что и сейчас мне предстоит своего рода «переезд» до момента возвращения Джанин с задания, я поднялась из-за стола, захлопнув учебник и тетрадь и на ходу скидывая их в стоящий возле стола рюкзак — не стоит сомневаться, что мама даст Драгомирам четкие инструкции относительно моих занятий… К моменту, когда я собрала всё самое необходимое на первое время, в помещение вернулась Джанин. Весь её вид только подтверждал мои подозрения относительно её телефонного звонка.  — Опять вызывают?.. — нарочито безразлично поинтересовалась я.  — Ты же и сама уже догадалась, — вздохнула мама, качая головой. — Иной раз я жалею, что в самом начале просила давать мне любые доступные, даже самые сложные, миссии. Но теперь поздно уже о чем-то жалеть, пути назад нету.       В груди появилось какое-то болезненное тянущее чувство потери. Не то, чтобы я всегда радовалась таким вот отъездам мамы, но переживала их уж точно не настолько болезненно, веря, что мама вернется, но сейчас… Словно какое-то нехорошее предчувствие подсказывало мне, что не стоит Джанин соваться на эту миссию. Ещё раз прокрутив в голове сказанные мамой слова, я поняла, что не давало мне покоя — её сожаления по поводу опасных миссий.  — Насколько всё плохо? — поинтересовалась я, скрещивая пальцы на то, чтобы там не было ничего супер-страшного.  — Пока не знаю, солнышко, — ответила Джанин, быстро и оперативно собирая свою сумку, — Ты же понимаешь, нас редко посвящают в такие подробности, сказали лишь, что срочно. Сейчас пришлют машину.       Она выпрямилась и в упор посмотрела на меня. Я ответила ей тоскливым взглядом, которым безмолвно просила никуда не уезжать и остаться со мной. Да, это было в высшей степени эгоистично, с учетом того, что Джанин старалась ради меня перехватить самые высокооплачиваемы миссии, но какое-то нехорошее предчувствие не желало меня отпускать с самого звонка маме.  — Эй, Роуз, ну-ка выше нос! — слабо улыбнулась женщина, ласково ероша мои длинные каштановые волосы. — Я же не навсегда уезжаю, и тебе это известно. Вот увидишь, через неделю или максимум две я уже вернусь к тебе и всё будет как раньше. Я уже задумала тебе потрясающий сюрприз ко дню рождения, так что ни в коем случае не смогу пропустить этот день. А поскольку сюрприз требует подготовки, я приеду даже раньше.  — Мама, мой день рождения только через месяц, если ты вдруг забыла, — закатила глаза я. — И я тебя уже тысячу раз просила не выдумывать ничего глобального на мой день рождения. У нас есть, на что расходовать деньги.  — Не переживай, если всё пройдёт, как задумано, то тебе не придётся ни о чём беспокоиться. Я серьёзно, дочка, тебе совершенно не о чем переживать. Проверь пока, всё ли ты взяла и забери ключи — ты знаешь, где висит твой комплект. Я пока дойду до Реи и узнаю, не сильно ли её затруднит присмотреть за тобой, пока я в отъезде.  — Мне кажется, она уже считает меня своей второй дочерью с учетом того, как часто я у них остаюсь, так что не думаю, что возникнут какие-то проблемы.       Джанин как-то вяло улыбнулась и вышла из помещения, а я вновь почувствовала щемящее чувство потери, наблюдая за тем, как она покидает дом. Стараясь отогнать от себя все дурные мысли, я яростно тряхнула головой и стала ещё раз перепроверять свой рюкзак, после чего залезла в ключницу и достала оттуда свои ключи, которые Джанин изготовила для меня пару лет назад как раз для вот таких вот случаев.       К моменту возвращения мамы я более-менее пришла в себя и натянула на лицо неестественную улыбку, не желая расстраивать родительницу унылым выражением своего лица. Расставаться с ней всегда было для меня непросто, учитывая, что своего отца я даже не знала — ни имени, ни внешности, ни его судьбы — мама никогда о нем не говорила, а на все мои расспросы отшучивалась или переводила тему. А я, понимая, что тему моего биологического отца она обсуждать по каким-то причинам совсем не хочет, старалась лишний раз не докучать с вопросами. Таким образом, всё, что я могла сказать о своем мистическом папаше, так это то, что у него были шикарные густые тёмные волосы, которые я от него унаследовала в противовес маминым рыжим кудрям.       Вскоре мама вернулась, сообщая, что Драгомиры меня уже ждут. Бесспорно, Эрик и Рея Драгомир были очень милыми людьми, которые всегда были рады меня приютить у себя дома, а их дети никогда никому не доставляли проблем (ну, разве что Андрей, и то не слишком часто…). Наши семьи дружили уже очень давно, наверное, с самого момента приезда сюда мамы — она тогда сбежала от моего отца и стремилась поселиться где-нибудь, где он её не будет искать (подробностей этой истории я, правда, не знаю — Джанин если и выдавала информацию, то по крупицам, а об остальном приходилось догадываться самой), и Драгомиры оказали ей помощь в оформлении участка и строительстве дома. А позднее, когда на свет появилась я, Рея всячески стремилась поддерживать Джанин и давать ей советы по уходу за ребенком — в конце концов, сама Рея не так давно родила своего второго ребенка — Лиссу — и моя мама просто не могла не прислушаться к советам более опытного человека. А когда Джанин вышла на работу и не знала, как поступать со мной, Эрик неожиданно для всех предложил выход — чтобы я оставалась у Драгомиров. В конце концов, я уже тогда отлично ладила с их детьми, а Рея, которая частенько помогала Джанин возиться со мной, сама признавалась, что давно считает меня своей… ну, если даже не дочкой, то племянницей точно, раз уж Джанин она воспринимала как сестру.       Я отогнала свои воспоминания и сосредоточилась на настоящем. Мы с мамой вышли из дома с сумками наперевес, и, пока мама проверяла, закрыты ли двери в большом доме, я закрыла на ключ дверь в наш домик и опустила рольставни — нововведение Эрика, сделанное несколько лет назад ко дню рождения Джанин.  — Точно все взяла? — на всякий случай спросила мама, когда мы покидали участок.  — Точно, — кивнула я.- А если вдруг что-то и забыла, мне ничто не помешает вернуться за вещами домой. Мне в любом случае нужно будет приходить заботиться о наших деревьях, твоих цветах и огороде.       Мама кивнула, и в молчании мы дошли до дома, где жили Эрик и Рея с семьей. Калитка, ведущая на их участок, была гостеприимно распахнута, как бы показывая, что я всегда желанный гость в их доме. Еще раз крепко обняв на прощанье Джанин, я не смогла сдержать слез и тихо прошептала: «Не уезжай», на что мама лишь успокаивающе погладила меня по волосам и заверила, что мне совершенно не о чем переживать, и расстаемся мы не навсегда. Тоскливым взглядом я проследила за тем, как мама садится в приехавший за ней автомобиль — водитель учтиво открыл перед ней дверь и кивнул мне в знак приветствия — затем наблюдала, как машина разворачивается и отъезжает, пока она не скрылась за поворотом, после чего поудобнее перехватила свой рюкзак и вошла в калитку, где меня встретила вышедшая на крыльцо Рея и заключила в крепкие объятия.  — Не расстраивайся, милая, — успокаивающе заговорила женщина. — Джанин вернется, самое позднее — к твоему дню рождения, она же никогда не пропускала твой праздник и никогда не подводила тебя раньше, а значит, не подведет и сейчас.       Я лишь сдавленно кивнула, не желая показывать своей слабости, но в душе всё равно царил полнейший хаос, а сердце болезненно сжималось от предчувствия чего-то нехорошего.  — Эй, Роуз! — на крыльцо вышел Эрик и приветливо мне улыбнулся. — Добро пожаловать, мы рады снова приютить тебя у нас. И эй, у меня есть хорошие новости — я смог договориться с начальством Академии, и Лисса с Андреем вернутся домой уже сегодня — я как раз собираюсь за ними ехать. Правда, здорово?       Я в ответ вяло улыбнулась и проследовала в дом вслед за Реей, которая принялась рассказывать о том, что она планирует на эти две недели каникул, которые её дети проведут дома. Все её планы звучали по-настоящему здорово, но всё это не мешало мне в фоновом режиме продолжать переживать за Джанин. Лишь заметив мимолетные проблески грусти на лице миссис Драгомир, я решила, что стоит прекратить быть нюней и собраться с мыслями — мне скоро шестнадцать, а я веду себя как пятилетняя малышка, впервые оставшаяся без мамы. В конце концов, сколько уже раз Джанин вот так уезжала? Сколько раз я уже оставалась на попечении Реи и Эрика? Всё, пора взрослеть.  — Да, Рея, это звучит отлично! Но… Я хотела бы спросить, а как мне быть с моей подготовкой к поступлению? — как бы глупо это ни звучало, но я очень хотела как можно скорее стать равной во всём Лиссе и Андрею — поступить в Академию, учиться наравне с ними и, может, если мне очень повезет, попасть в один класс с Лиссой… Поэтому лично моим планом на время своего вынужденного переезда к Драгомирам было как можно больше и как можно усерднее заниматься. Что-то мне подсказывало, что тем самым «сюрпризом» ко дню моего рождения от Джанин было моё поступление в Академию — видимо, это задание, на которое она отправилась сегодня должно было быть хорошо оплачиваемым.  — Хм… — женщина задумалась. — Думаю, ты всегда можешь обратиться за помощью к Василисе или Андрею. Уверена, они никогда не откажут тебе в помощи. Но смотри не переучись, отдыхать тоже когда-то надо. Ладно, мне нужно готовить ужин, а ты пока можешь подняться наверх и расположиться. Ты ведь ещё помнишь, где твоя комната? — я кивнула. — Ну и отлично, будет желание помочь — приходи. Лишние руки никогда не помешают.  — Спасибо, Рея, но готовка и я — вещи слабо совместимые.  — Ну, как хочешь, но если что — моё предложение всегда в силе.       Кивнув, я проследовала к большой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Конечно, «моя» комната по сути моей не являлась — это просто была одна из гостевых комнат в доме Драгомиров, которую мне всегда отдавали, когда я оставалась на попечении Эрика и Реи. В чём была главная прелесть этой комнаты — она соседствовала с комнатой Лиссы, и, если вдруг на меня нападала хандра, я всегда могла прокрасться незамеченной к подруге и посидеть с ней. Раньше для того, чтобы пробраться к Лиссе в комнату, мне приходилось выходить в коридор и скрестись в дверь к подруге, но какое-то время назад после очередного моего поползновения, замеченного Реей, Эрик несколько изменил планировку наших комнат и вписал межкомнатную дверь в одну из стен, чему и я, и Лисса были безумно рады. Зайдя в комнату, я не смогла сдержать улыбки — комната ощутимо преобразилась с моего последнего сюда визита, наверняка, заслуга Лиссы. Теперь стены не были молочно-белыми и нейтральными. Вернее, цвет-то остался прежним, просто теперь на этих самых стенах занимали место различные фотографии — в основном, наши с Лиссой на разных вечеринках или «семейных» ужинах, но кое-где встречались фотографии, например, меня, гонящейся за смеющимся Андреем с какой-то увесистой книгой наперевес, или нас с Лиссой, забравшихся с ногами на кровать и от души мутузящих друг друга подушками. Кое-где висели красивые картинки из паззлов, которые мы собирали с Лиссой и Андреем, вставленные в рамки. Всё это создавало непередаваемую атмосферу уюта и давало понять, что комната действительно чья-то. Но почему-то на смену душевному теплу и подъёму очень быстро пришла тоска и предчувствие чего-то нехорошего.  — Так, Роуз, а ну-ка ша! — пробормотала я себе под нос. — Совсем уже крышак поехал. Параноиком становлюсь.       Тряхнув головой, в очередной раз за день отгоняя нехорошие мысли, я принялась разбирать свои вещи, аккуратно перекладывая их из сумки и рюкзака в шкаф и тумбочку. Это занятие меня отвлекло и даже в некотором роде увлекло до такой степени, что я даже не заметила, как наступил вечер, а дверь в мою комнату распахнулась.  — Роуз, я так безумно по тебе соскучилась! — раздался такой родной голосок моей любимой подруги, и уже через мгновение Лисса повисла на мне с крепкими объятиями.  — Сестрёнка, очень тебя прошу, не задуши Роуз, а то с кем же мне ещё в сарказме состязаться в свободное от учёбы времени? — послышался ещё один такой знакомый голос со стороны двери.  — Да, ребята, и я тоже рада вас видеть. Даже тебя, Андрей, хоть ты и задница, — я послала другу насмешливый взгляд.  — Но-но-но, ты поосторожнее со своими высказываниями, Хезевей. Кто ж, если не я, поможет тебе подготовиться к вступительным? — самоуверенно хмыкнул Драгомир.  — Лисса, конечно, — прыснула я и перевела взгляд на старательно прячущую улыбку Василису. — Ты же мне поможешь, правда, подруга?  — Ну разумеется, Роуз. И можешь мне поверить, я справлюсь с этим ничуть не хуже одного самоуверенного типа.  — Что сказала, мелкая?! — возмутился Андрей и ринулся на сестру, а я почувствовала себя действительно дома. Надо же, я и не представляла, что настолько соскучилась по этим двоим.  — Ладно, ребята, вы пока подеритесь, а я пойду ужинать, — бросила я Драгомирам, услышав оклик Реи.       Услышав за спиной очередные возмущения Андрея и его топот, я рассмеялась и помчалась вниз в надежде, что, когда парень меня догонит, я уже буду под негласной зашитой Реи на кухне.

***

      День шёл за днём и как-то совсем незаметно пролетела неделя с отъезда Джанин, началась вторая. Семейство Драгомиров не давало скучать, и мы постоянно куда-то ездили — то Андрей с друзьями вытянет на рок-концерт, то Рея с Эриком повезут нас в парк аттракционов, то вдруг Лисса утянет заняться волонтерством в приюте для животных, то ещё что-то. Но каждый вечер мы стабильно посвящали занятиям — ребята делали домашние задания, заданные на каникулы, я же занималась вместе с ними, стараясь понять, насколько сильно я отстаю от них по программе. Конечно, стараниями Джанин и Драгомиров я училась пусть и сама, но в соответствии с программой Академии, но это не гарантировало, что я смогу успеть за умниками Академии, если поступлю в один класс с Лиссой. Нет, не так. Если вообще поступлю.       Всё это время какая-то странная тоска не переставая грызла меня в фоновом режиме, и это не было похоже на ту тоску по маме, которую я испытывала прежде во время её отъездов. Ещё сильнее это чувство усилилось, когда я, ненадолго заскочив к себе домой за парой вещей, обнаружила в ключнице комплект ключей Джанин. Вообще, на задания ей как правило запрещалось брать что-то из личных вещей, но мама в таких случаях оставляла свои ключи и прочие личные предметы в специальном шкафчике где-то на работе, но точно не уезжала без ключей, зная, что с задания она может вернуться домой в ночи, когда я ещё буду у Драгомиров и физически не смогу увидеть или услышать её приезда. И почему-то забытые ключи показались мне плохим знаком. Очень-очень плохим. Будто мама… Не собиралась вернуться с задания. Лисса, которой я вывалила свои переживания, находясь в растрепанных чувствах, лишь обняла меня и сказала, что я себя накручиваю, а подслушивавший наш разговор Андрей весело отметил, что я просто схожу с ума, за что был удостоен подушкой в лицо от Лиссы. Вот только ни их слова, ни их действия не принесли мне должного спокойствия…       Когда к концу подходила вторая неделя со дня отъезда Джанин, на мой телефон поступил звонок с неизвестного номера. На мгновение в моей душе вспыхнула надежда, что это мама звонит сообщить, что едет домой или, может, что задерживается, но главное — сообщить, что с ней всё хорошо. Сама я звонить ей не могла, поскольку у неё существовало негласное правило — во время заданий звонить нельзя — я могу позвонить не вовремя и помешать или могу вообще не дозвониться, потому что она оставила свой телефон на какой-нибудь базе… Но во мгновение ока искра надежды потухла, когда я услышала в трубке вместо родного и мягкого голоса матери незнакомый грубый мужской голос:  — Мисс Розмари Хезевей?  — Д-да, — чуть заикнувшись, ответила я, вновь ощущая, что произошло что-то нехорошее.  — Я должен вам сообщить печальные известия: Ваша мать погибла сегодня при выполнении задания. Время смерти: примерно 10 часов утра. Соболезную.       Мужчина говорил что-то ещё, но я его уже не слышала. Телефон выпал из онемевших рук, а на глаза навернулись слёзы. Мама… Нет!..