Я ждала тебя

      Грубо схватив журналистку чуть выше локтя, Шредер поволок её в коридор. — Кажется, мисс О’Нил, я предупреждал вас, чтобы вы не совали свой длинный нос куда не следует. Но вы, похоже, решили, что мои предупреждения можно игнорировать? — Я? — Молчать! Я не хотел обходиться с вами жёстко. Несмотря на все ваши заморочки, вы все-таки женщина. Но теперь я вынужден наказать вас. Шредер был взбешен. Волны гнева Эйприл ощущала всей кожей. Там, где её схватил Шредер, после грозился остаться синяк. — Вы хотели знать обо мне больше? Что ж, у вас сейчас появится такая возможность, — зло ответил он. Пройдя лабиринт коридоров и спустившись на лифте, они оказались в большой комнате, разделенной на отсеки. Перегородками служили толстые прочные стекла. За одной из таких перегородок находилась парочка существ, увидев которых, Эйприл закричала так, что у Шредера заложило уши. Существами были, в недавнем прошлом, панками Бибопом и Рокстеди. В нынешнем своем облике они мало напоминали людей. Это были свиноподобный и носорогообразный мутанты. Они ревели нечеловеческими голосами и крушили все, что попадалось им под руки. — Знакомьтесь, мисс О’Нил, это Бибоп и Рокстеди. Хотя, правда, они вам уже знакомы. — Шредер посмотрел на недоумевающую журналистку. — Да, это именно они напали на вас в переулке. Но думаю, что общение у вас вышло очень коротким, надо исправить эту ошибку. Я вам предлагаю познакомиться с ними поближе. — Эйприл смотрела на Шредера с неописуемым ужасом. — Что? Нет! — Эйприл попыталась вырваться из рук Шредера, но это было равносильно попытке бабочки сопротивляться рукам энтомолога. Шредер постучал по стеклу, пытаясь привлечь внимание мутантов. — Эй, Бибоп, Рокстеди! Посмотрите, кого я вам привёл, — с этими словами Шредер подтолкнул к стеклу журналистку. Мутанты бросили доламывать то, что они ещё не доломали. — А! Что ты с нами сделал! На кого мы стали похожи? Нас теперь даже мать родная не узнает! — закричали они. — Ха, ха, ха! Вы сами согласились на эксперимент, но посмотрите на себя, какой теперь вы обладаете силой, разве раньше вы могли сломать стол, лишь едва ударив по нему рукой? Мутанты, как по команде, недоумевая принялись разглядывать свои руки и, словно разрешив какую-то сложнейшую задачу, они начали смеяться. Сначала негромко, потом посапывая и похрюкивая, а затем зашлись в безумном хохоте. — Слышь, «Бронированный», а ты прав. — С этого момента, будете назвать меня хозяин Шредер или босс. Подписав контракт, вы согласились на бессрочную службу в рядах армии Фут. Отныне, вы будете безукоризненно подчиняться мне по первому приказу, мне и только мне. Здесь вы так же будете ежедневно получать все необходимое: одежду, питание, медикаменты, оружие. Вам так же будут перечисляться деньги на персональный счет в банке. Жить вы будете в стенах этой крепости. Вам уже выделены личные комнаты. — Хру, Здорово. Там, наверху у меня только и была, что помойная хибарка на два метра, да и ту я делил с тремя пацанами. — Эй, э, босс, а можно деньги получать не мне, а моей мамочке? — Да пусть получает кто угодно. Мне на это наплевать. — Эй, ты слышал, Бибоп, мы теперь вроде как легалы. — Ага, Рокстеди, хр, хр. Панки блаженно улыбались глядя друг на друга. — Ну и морда у тебя страшная, Бибоп. — Да ты и сам не лучше. Шредер наблюдая за панками думал: «Кретины ещё те. Может, конечно, УР и констатировал сохранение человеческого интеллекта, но, видимо, у этих двух он изначально напрочь отсутствовал», — а вслух добавил: — Вы помните мисс О’Нил? Панки одобряюще загоготали. — Так вот, ваше первое задание: охранять её ото всех, кто попытается её украсть. — А разве мы не под землей? — непонимающе спросил Рокстеди. — Кому тут красть её? — Не ваша забота, главное, охраняйте. С этими словами Шредер ликующе посмотрел на перепуганную журналистку. — Что, мисс О’Нил, страшно? — Ты мерзавец, Шредер. Эйприл трясло от отвращения и гнева. — О, это я от вас слышу постоянно. Думаю, скоро буду воспринимать это как комплимент.       Эйприл сидела, прикованная к ноге толстой цепью, которая позволяла ей отойти от стены примерно на метр. Рядом с ней, вооруженные автоматами, стояли ухмыляющиеся панки. Они улюлюкали и глумились над девушкой. — Что, репортеришка, попалась? — Ты нам за всё ответишь, и за дружков твоих поганых, и за синяки, которые они нам оставили. Эйприл лишь молча прятала лицо, обхватив голову руками, что бы как можно меньше слышать и не ощущать ужасной вони, исходившей из пастей мутантов. Так прошел её день. Вечером принесли еду, но прожорливые Бибоп и Рокстеди слопали всё сами, даже не подумав отдать одну из порций журналистке. Эйприл сидела в углу, свернувшись калачиком, и старалась не думать о панках, которые чавкали и ржали, рассказывая друг другу пошлые и мерзкие анекдоты. Наевшись, они завалились спать. Внезапно Эйприл почувствовала тревогу. Она подняла голову и увидела, что Бибоп стоит рядом с ней и не отводит взгляда. — Ну что, тварь. Думала, что уйдешь? Ха, хр, хр. — Что тебе надо? — С вызовом в глазах, спросила журналистка. — Снимай штаны, быстро! Эйприл закричала, но Бибоп быстро заткнул ей рот одной рукой, другой расстегивая ширинку на своих штанах. — Ща я те морду то расквашу, а ну прекрати орать! Сорвав с журналистки штаны, Бибоп навалился на неё всем телом. Рокстеди даже не проснулся от шума потасовки. Шредер сидел перед монитором. Он вёл диалог с Габри, но тут по другому каналу связи его срочно вызвал УР. Шредер переключился на него. — В чем проблемы, УР? — Мастер, датчик на теле испытуемого №1 зафиксировал невероятно сильный выброс тестостерона. — Что? Дай картинку. Через минуту Шредер со всех ног мчался в карцерный блок, матерясь на японском, что было мочи. Влетев туда, он увидел потрясшую его картину. Бибоп, с расстегнутыми штанами, навалившись на Эйприл, визжал и размахивал руками. Рокстеди орал, направляя на него автомат. В суматохе мало чего можно было разобрать, но Шредер увидел, что шею Бибопа душит толстая цепь, которую едва удерживала обеими руками журналистка. — Так, всем не двигаться! — заорал во всё горло Шредер. — Опусти пушку, — сказал он Рокстеди, но поскольку тот не среагировал, Шредер от души вмазал ему по морде. Затем, схватив Бибопа за шиворот, он с силой отшвырнул его к противоположенной стене. Эйприл, все ещё сжимающая цепь, смотрела на Шредера большими, почти что безумными глазами. Одежда на ней была порвана, на плече красовалась ссадина, губы и нос кровоточили. — Босс, она первая начала, прокусила мне руку, — проговорил, постанывая, Бибоп. Он поднимался с пола и, демонстрируя увечье, протянул укушенную руку вперёд. — Ага, поэтому ты без штанов остался? — спросил его Шредер. Его взгляд был полон ненависти, руки чуть дрожали, ведь он едва сдерживал себя из-за переполнявшей разум ярости. — Что я приказал вам сделать, идиоты? Я вам приказал охранять её. Я приказывал вам дотрагиваться до неё? Спрашиваю, я приказывал это? Под взглядом ниндзя панки стушевались и потупили морды в пол. — Нет, — едва слышно ответили они. — Я не понял! — Нет, — уже громче сказали мутанты. — Кретины! Дебилы! Придурки! Шпана дворовая! — ругался на них Шредер, глядя на гопников в упор. Рокстеди стоял как в воду опущенный, но вот Бибоп, напротив, с каждым словом, казалось, закипал от напряжения. Буквально через секунду он взорвался и с оглушительным рёвом кинулся на хозяина. Шредер мгновенно свалил его с ног всего одним ударом. Бибоп ушёл в отключку, а Рокстеди принялся причитать и оправдываться: — Босс, это не я. Босс, я не знаю, как это вышло, босс. — Приберись здесь, — коротко бросил Шредер, присев рядом с журналисткой и освобождая её от цепи. Эйприл трясло. Едва ниндзя снял с неё цепь, журналистка упала в обморок. Шредер взял девушку на руки и вышел с ней из комнаты. Эйприл очнулась по пути в больничный отсек. Кто-то бережно нес её на руках, и ей показалось, будто отец несет её маленькую, но тут она открыла глаза шире. Шредер смотрел на лицо Эйприл. Их взгляды встретились. Девушка увидела в глазах японца смесь тоски, волнения и заботы. Шредер тут же отвел взгляд в сторону. — Здесь тебе окажут медицинскую помощь, — сказал он, когда они пришли на место. Эйприл показалось, что ниндзя был смущен. Он быстро положил её на ближайшую кровать и вышел из отсека. — Где-то болит? — раздались слова за спиной. Эйприл повернулась и увидела довольно добродушного робота, который смотрел на неё через большие глаза-линзы. Шредер вернулся в комнату переговоров. Он нажал на сигнал связи. — УР, нужно изолировать №1. Возьми данные и исследуй, по какой причине у него поднимается уровень тестостерона. Сейчас он лежит без сознания в карцерном блоке 1-23. — Да, мастер. Будут ещё распоряжения? — Нет, УР. Конец связи, — Шредер переключил передатчик на другую волну и на экране высветилось татуированное лицо: — Непредвиденные обстоятельства, Габри. На чем ты остановился? — Так вот, мы обнаружили возле здания бывшего штаба нескольких людей. Они действовали очень профессионально. Возможно элитная группа перехвата, все они были в зеленых костюмах. Шредер на минуту задумался. — Значит так, Габри, вы хорошо потрудились, информация важная. Усильте охрану во втором и пятнадцатом секторах, а также предупредите охрану в порту Лессоу, возможно, к ним нагрянут гости. Да, и предупредите, что это будут четыре ниндзя в костюмах черепах. — Всё будет сделано, мастер. Экран погас. Шредер откинулся на спинку кресла. В голове проносился ворох мыслей и воспоминаний. «Если это ученики Ёши, то они уже взяли след. Значит в запасе, выходит, три дня, и это самое большее». Шредер вспомнил, как когда-то Хамато учил их выслеживать и находить объект. Странно, но все самые плохие воспоминания у Шредера связаны именно с образом Хамато сенсея, предателя-Хамато, убийцы-Хамато. Месть учителю стала для Шредера чем-то вроде делом чести или делом принципа. Во-первых, Шредер не собирался прощать предательства Ёши, когда он убежал из дома от побоев родителей. Ёши не просто выдал его обратно, но и рассказал об истинной причине побега из дома — первой любови. Как же Саки жалел, что рассказал Хамато об этом, а ведь он ему верил. С тех пор, Саки ни с кем не дружил и никому не доверял. Во-вторых, Шредер не мог простить позора, когда сенсей уличил его в запрещенном приеме. Ведь добрый учитель в назидание сломал ученику руку перед всем классом. В третьих, Шредер не мог простить Ёши бездействия и запрета связываться с отцом Юки, запрета на побе. Более того, Хамато вызвался поговорить с Ичиро саном, но так ничего и не сделал лживая свинья. И к чему это привело? Смерти. Смерти Юки, смерти Ичиро, и наконец и самого Саки. В-четвертых, Шредер ненавидел Ёши за силу, ибо, что что бы он ни делал, спокойствие не приходило. И Шредер думал, что это до тех пор покуда он не победит учителя в поединке. И, наконец, в-пятых, Шредер не собирался прощать убийства брата. Воспоминания Шредера плыли как облака. Белые облака, белые, как снег, как лепестки цветов. Белое кимоно, белые ленты в чёрных волосах. Шредер встал с кресла и двинулся в свои покои. Он шёл тяжело, мучительно, долго, бездумно, пока его руки не дотронулись до маленькой атласной ленточки. По лицу медленно катились слёзы. Шредер думал, что эта предательская влага уже никогда не сможет задеть его щёк. Но оказалось, что он ошибается. Боль и отчаяние охватили разум и тело. Шредер сделал последнее волевое усилие, выдохнул и надел на лицо железную маску.