Его желание

      Долгое время Инк и Эррор не пересекались, что беспокоило первого, но радовало последнего.       Эррор чувствовал себя неуверенным и потерянным после всего пережитого. За несколько лет отношения с художником не сильно менялись. Начинали они как враги. Но вражда сменялась азартом. Их столкновения, пролитая кровь, сломанные кости – из раза в раз это сближало их. Словно маньяков, разделяющих одно увлечение. Можно сказать, отношения медленно теплели, а пару недель назад эти отношения словно бензином облили и подожгли.       Эррор ощущал вину за перемены, ведь это он предложил секс. Он просто хотел, чтобы Инк отцепился и перестал звать в друзья.       Что ж, план был выполнен наполовину. Хранитель действительно больше не звал глюка в друзья, но не отцепился, теперь он желал видеть Эррора в любовниках.       Хранитель мультивселенной, светлый образ торжества света, был согласен спать с ним. С монстром, у которого руки по локоть в пыли, на счету которого трупов больше, чем костей в теле. Которого поманили пальчиком, а он – дурак! – пошел. И был фактически изнасилован. Со всех сторон счастлив, так сказать.       И это вымораживало мозг. Но, невероятно, не вызывало отвращения.       Та ночь часто всплывала в памяти и становилась причиной неожиданных скачков магии, что немало смущало до недавнего времени сдержанного разрушителя. Влажные сны с радужным мудаком в главной роли стали обыденностью и не давали покоя.       Однажды проснувшись ночью, весь пылающий, с учащенным сердцебиением, возбужденный, он довел себя до оргазма руками. Гладил себя и все стонал имя. Его имя.       Такое положение дел сводило с ума. Злило. А жаркие сны продолжались. Казалось, будто Инк был заразой, которой Эррор заболел. Но от каждой заразы должно было быть свое лекарство. Вот только от Инка лечения не существовало. Разве что петля. На шею разрушителя. Ибо если накинуть такое лекарство на шею Инка, он все равно вернется. И как ни в чем не бывало протянет руку вновь.       Эррор даже не разрушал миры все эти дни, так сильно происходящее с ним выбило из колеи. Все думал, как поступить. Знал, что должен решить до того, как вернется к своей миссии. Так как стоит ему начать уничтожать очередную ошибку, как явится Инк. И не важно, чем окончится их бой, он спросит с разрушителя ответ.       Отказаться? И ждать, пока эротические сны пройдут, а фантазии отпустят? Считать тот секс одноразовым развлечением и вернуться к обыденной колее отношений?       Или согласиться? Встречаться с Инком. Воплощать сны в реальность и постепенно узнавать слабые стороны хранителя альтернатив. Воспользоваться связью для удовлетворения телесного голода и во блага своего дела.       Стоит ли соглашаться? Просто секс. Не обязующий ни к чему секс. Разве для Эррора такие отношения не идеальны? – без последствий. Тогда почему он сомневается? Из-за того ли, что его любовником стал именно Инк? Возможно. Все-таки из всех существ мультивселенной он – один из самых необычных. Кем-то созданный, кем-то брошенный, лишенный души и чувств. Но светлый, добрый, любимый многими. При этом пустой, фальшивый, холодный, бездонный колодец желаний, который никогда не будет полным.       — Мы в чем-то похожи, — Эррор принял решение и улыбнулся. Обычной улыбкой, но она медленно перетекла в безумную. — Пора умирать, ошибки!       Инк помогал создателю с новой вселенной. У нее еще даже имени не было. Но была готова идея: все жители Андертейла школьники-подростки.       Хранителю альтернатив идея показалась интересной. У подростков так много эмоций, так много надуманных проблем и переживаний. Они такие забавные в своей уверенности в преклонении мира перед их персонами. У них так много нереализованного потенциала и желания жить.       Думая обо всем этом, вдохновлённый художник творил с энтузиазмом танцора, кисточка летала, выделывая причудливые па, и новый мир оживал. Капли краски текли на пол и обращались цветами, дорогами, деревьями и даже мелкой живностью. Испачканные чернилами пальцы чертили наброски, и они улетали вглубь мира, впивались в его суть, реализовывались создателем. Танец сотворения шаг за шагом набирал обороты.       Он был остановлен болью в груди.       — Прошу меня простить, но дела личного характера требуют безотлагательных мер, — извинился творец.       Нехорошо оставлять создателя на середине работы, но человек уже зарядился вдохновением и пока справлялся сам. Поэтому Инк поспешил в БёрдТейл, не сильно переживая за новорожденный мир.       Во вселенной птиц творилась вакханалия мирового масштаба. Города разрушены, деревья срублены, земля взрыта – храбрые пичуги не сдавались без боя. Они атаковали превосходящего силой противника и осыпались прахом к его ногам.       Эррор даже не успевал ловить их души и делать из них кукол, как ему нужно было отбиваться то от воробья, то от ласточки. Руками, ногами, костями! А местный Папайрус чуть не перебил ему хребет огромными белыми крыльями.       Инк даже залюбовался. Сел в сторонке, положил кисть на колени и начал наблюдать за битвой. Это был не первый раз, когда жители альтернативных реальностей смогли дать разрушителю миров отпор. Но точно самый эффектный. Эффектней, пожалуй, вышло только столкновение Эррора и Серафима. Хранитель не мог вспомнить, кто был больше удивлен и недоволен той встречей. Эррор, не знавший, за какую из восьми душ хвататься, или Серафим, возмущенный, что какое-то «насекомое» лезет ему под ноги.       С тех пор парочка мечтает друг с другом больше не встречаться. И жители альтернатив с ними солидарны. Никому не понравились летающие через вселенные психи, рушащие все подряд.       Полюбовавшись еще немного схваткой, спаситель-Инк явил себя и быстро оттеснил разрушителя к руинам. Эррор и сам был рад уйти из города, от агрессивных птиц подальше.       — Давно не виделись, Эррор, — улыбнулся хранитель, вытягивая перед собой кисть. — Ты затеял баталию с жителями Бёрда в качестве звонка мне или просто хотел этот мир уничтожить?       — Совмещаю приятное с полезным, — проглючил разрушитель, вытягивая из глаз новые нити.       — Вауи! Ты считаешь встречи со мной приятными? Я поражен твоей искренностью, друг!       Эррора передернуло, пыль посыпалась с его куртки. Впрочем, он нашел, чем уколоть в ответ:       — А ты, значит, не споришь, что прореживание вселенных – полезное дело.       Нити оплели ближайшую колонну. Резкое движение, и каменный столб упал на хранителя. Осколки камня полетели во все стороны.       Инк цел – он, танцуя, ушел от падающей колонны и загородился щитом из чернил от осколков. Уйти от костей для него тоже не составило труда. Лазер? Все это уже было.       — Эй, ты как на ладони!       Пока Инк уворачивался, Эррор поднялся на каменный свод руин и теперь взирал сверху вниз.       — Каждый мир, будь он слабым или сильным, светлым или темным, маленьким или большим, он – сокровище создателей. Он – вместилище надежд. И я никогда не буду считать разрушение этих надежд полезным делом, Эррор. У каждого должен быть свой мир и надежды!       Опасная ситуация. Разрушитель успел оплести все колонны нитями и был готов начать настоящую бомбардировку шустрого художника.       — Где ж тогда твой мир и твои надежды, радужный мудак?       Вопрос заставил Инка задуматься, и он на секунду потерял темп боя. Этим воспользовался разрушитель, и колонны одна за другой начали падать. От первой хранитель увернулся, чернильный щит уберег от осколков. Вторая едва не зацепила, осколки ударили по ребрам. Третья прошлась так близко, что стесала с руки рукав и костяную кожицу. Четвертая упала на Инка.       По залу разнесся приглушенный крик.       Улыбка Эррора стала шире, но он знал: враг не так прост. Поэтому рассредоточил нити, словно слепой ощупывая ими пространство. Нашел лужу чернил, но не тело.       — Кого-то потерял, Эррор? — Инк находился сверху ряда колон и быстро приближался.       — Уже нашел!       Кость и кисть столкнулись. Искры и осколки разлетелись фейерверками. Еще и еще раз. Кость разбита, кисть отлетела в сторону. Тот, кто защищал жизнь, и тот, кто ее отнимал, дрались врукопашную. Без веса оружия в руках Инк был еще опаснее: быстрее, стремительней, безжалостней.       Но и Эррор не так прост. Годы битв сделали из него бойца не только дальнего фронта. Шанс на победу разрушитель получил, только когда научился встречать врага грудью.       Они слишком близко. Ощущают горячее дыхание друг друга. Боль от ударов мерещится сладкими прикосновениями. Стекающая по телам кровь очерчивает линии на разгорячённых телах. Одежда порвана, оголяет белые и черные кости груди и бедер.       Дистанция. Отдышаться. С диким восторгом они смотрели друг на друга и неловко переминались с ноги на ногу. Этот бой принёс излишне много возбуждения обоим.       — И кто будет победителем? — насмешливо спросил художник.       — Я. И я уничтожу этот мир.       — Брось, — Инк подобрал Бруми, — тебе плевать на мир.       Сказал и посмотрел на бедра черного скелета.       Эррору оставалось лишь цыкнуть на себя. Пока художник с деловым видом закрашивал раны, разрушитель подумал, что, правда: сегодня ему хотелось иной битвы.       — Да, ты прав. Я же обещал тебе месть.       Инк поднял заинтересованный взгляд и чуть наклонил голову к правому плечу. Он подзабыл этот момент, и пришлось искать записи на шарфе.       — А, да. Ты обещал отомстить за лишение девственности, — от слов Инка Эррор нахмурился и зло оскалился. — Хех, и это значит, что ты принимаешь второй вариант отношений?       — Принимаю, — сказал, как выплюнул. — Мы продолжим бороться за ошибки. И не будем искать компромиссов. Но мы будем встречаться и заниматься сексом.       — Я рад, — искренне улыбнулся хранитель мультивселенной. Он поднялся и спросил: — Так. К тебе или ко мне?       Темная часть анти-пустоты не нравилась Инку по многим причинам. Нависающая тьма «потолка» давила, создавала иллюзию наблюдателя, который прятался в ее черных недрах. «Пол», напротив, едва можно было найти взглядом. Его плоскость только ощущалась, но ее нельзя было увидеть. Отчего казалось, будто идешь по воздуху. С непривычки могла начать кружиться голова. В первый раз Инка стошнило. Сейчас обошлось. Он вообще за последние годы научился гораздо лучше держать себя в руках.       Но все перечисленное гадство – цветочки, по сравнению с обителью разрушителя. Если Инк построил дом, то Эррор свил гнездышко.       Нити были повсюду. Синие паучьи сети – не то диваны для гостей, не то ловушки для жертв. Гамак поодаль, да своего рода скатерть на «полу», на ней видны следы шоколада и кофе. Но больше всего нитей было на потолке. Такая плотная вязь, что даже нависшей тьмы не видно. А в петлях болтались куклы.       Инк ничего не имел против игрушек, однако эти куклы вызывали у него дрожь по телу. Каждая из малюток являла собой мемориал памяти канувшей в лету вселенной. И была наполнена прахом монстров, которых изображала. Они смотрели глазами-пуговицами и укоряли: ты не спас нас, ты не смог, ты проиграл.       Кукол висело огромное множество. Огромное множество монстров было убито в этом страшном месте.       Но была и светлая сторона. Куклы повторялись.       Ряд альтернативных миров воскресал раз за разом, сколько бы Эррор не уничтожал. В конечном итоге у разрушителя даже появился список вселенных, которые он не трогал, дабы не тратить впустую время. Знал, что рано или поздно хранитель и создатели ослабят бдительность и дадут шанс уничтожить эти миры навсегда.       — Никогда не понимал твоего стремления жить на кладбище. Жизнь – боль, мир – тлен? — Инк поднял с пола одну из потрепанных кукол. Из игрушки сыпался прах. Ему стало интересно, сколько лет она висела на нитях, прежде чем смогла упасть. Из какой вселенной Санса изображала? Возможно, та реальность была уничтожена задолго до знакомства хранителя и разрушителя. Еще в те времена, когда Инк не принимал себя как защитника мультивселенной.       Эррор фыркнул и вырвал из рук Инка куклу, подбросил вверх, и она вновь оказалась опутана нитями.       — Мы вроде сюда не болтать пришли, — укорил он словоохотливость художника.       Инк пожал плечами, положил кисть на «пол», снял куртку и шарф.       — Мне раздеться полностью или у тебя план порвать на мне тряпки? — На территории Эррора, отдаваясь в его власть, Инк чувствовал неуверенность в правильности своих действий.       — Раздевайся давай.       Медленно, хранитель альтернатив снял с себя всю одежду. Облизнул языком зубы и вынул из органайзера розовый тюбик, а из тайничка прозрачный:       — Думаю, нам это понадобится, — Все так же медленно приблизился к напряженному разрушителю.       Эррор неприятно улыбался:       — Сегодня ты не такой храбрый, я смотрю.       — Ну так ты мстить собираешься, вот мне и боязно. Я же не знаю, какую месть ты приготовил? Может ты мне туда кость затолкаешь и провернешь, — наблюдая заинтересованный взгляд, Инк поспешно замахал руками. — Я пошутил! Даже не думай о таком! Это, знаешь ли, может убить.       — Убить... — задумчиво протянул Эррор. — Нет, убивать я тебя не собираюсь. А вот отыметь!       Нити оплели несопротивляющееся тело и вытянули в струну, заставили поморщиться. Но жертва не думала сопротивляться, лишь смотрела заинтересованным взглядом в ожидании реальных действий.       — Нам это не понадобится, — А вот и действия. Эррор ногой отпихнул тюбики с краской и смазкой.       — Эм, Эррор? — Инк забеспокоился. — Ты собрался меня всухую брать? Верни краску.       — Обойдешься. Это же месть, — Эррор скинул с себя куртку.       Хранитель тяжело задышал. Его зрачки меняли образы с бешеной скоростью. Насколько мог судить разрушитель: прицел и череп не являлись показателями положительных эмоций. А спираль, по ходу дела, была отображением замешательства.       — Так. Я не против «всухую», но краску мне все-таки придется дать, — пытался настоять на своем Инк.       — Повторюсь: обойдешься, — На «пол» полетел красный свитер.       Инк нахмурился, его зрачки превратились в капельки:       — Это уже будет походить на изнасилование.       — Пусть будет изнасилование, — Стоило расслабить резинку шорт, как те соскользнули вниз.       — Тогда дай мне голубую. Только не очень много. И я буду плакать и умолять. Вот тебе и изнасилование.       — Вообще без краски обойдешься.       Инк набычился, но, осознав, что партнер не уверен в дальнейших действиях, повеселел. Разрушитель был едва возбужден, а хранитель не был возбужден вообще.       Зрачки Инка обратились цветными ромбами, на лице компрометирующая улыбка: ну и что ты собираешься со всем этим делать?