Его желание

      Догонялки не были чем-то новым в отношениях между врагами. Когда Инк пил красную краску, Эррор предпочитал избегать с ним битвы хотя бы первые пять минут и бежал. Когда нужно было увести разрушителя от компании Найтмера или от жертвы, бежал хранитель. Порой оба они пытались выманить друг друга на выгодную для них территорию. Но еще никогда они не бегали друг от друга ради развлечения. Горячего развлечения.       Это накладывало некоторые ограничения. Ни один из них не должен был ранить другого. Ссадины и царапины – ладно, но переломы не допускались. Это могло разрушить момент. Магия? Инк не был уверен в том, какую магию применять в данном случае: пожалуй, только чернильный щит. А у Эррора были способные поймать его нити. Нечестно!       В таком соотношении силы были не равны.       Хранитель несся сломя голову, не разбирая дороги и удивляясь однообразию леса: деревья, как штампованные. Неясно, откуда ты выбежал и не мотаешь ли круги.       Инк запетлял, как перепуганный зайчик, ему показалось, что позади мелькнула черная тень. А, нет, не показалось. Но не сзади, а сверху.       — Попался! — Эррор прыгнул с ветки на жертву, как хищник.       — Аа! — хранитель увернулся и сразу же ушел за дерево, ожидая магической атаки. Но ее не было, и он вновь запетлял между стволов.       — Не уйдешь!       Эррор выбрал тактику большой кошки. Нитями подкидывал себя на ветки деревьев, шел за художником, и, когда тот чуть притормаживал, прыгал на него. Пока промахивался, специально – перед употреблением нужно было хорошо погонять Инка.       Художник тяжело дышал, он сильно устал, но улыбался. Ему давно не было так весело. И это несмотря на окружающую их атмосферу фильма ужасов: пожухшая осенняя листва, голые деревья, ночь и алая луна. Выбравший тактику зайца Инк уже понял, что его легко находят по шуршанию листвы, но не думал что-то менять. Наоборот, он стал шуметь еще больше.       — Я найду тебя, где бы ты ни был, — услышал он, и земля ушла из-под ног.       — Эррор! — возмутился болтающийся в нитях хранитель.       — Что? — улыбнулся ему в лицо довольный разрушитель.       — Ты еще меня не поймал! — ответная улыбка и кисть очертила ореол. Срезанные нити посыпались на землю, а с ними и освобожденный из пут Инк.       Догонялки продолжались. Вот только Инк уже запыхался, а Эррор был еще готов на свершения.       — Ай-ай-ай, думаю, ты устал. Пора избавить тебя от лишнего груза.       Нити вновь преградили путь художнику, и он вновь замахнулся на них. Но в этот раз его Бруми увяз в вязи.       — Попался!       Взвизгнув, Инк оставил кисть в паутине нитей и побежал дальше. И только через сотню метров понял, что органайзер с красками тоже пропал.       — Эррор! Раздеть меня решил?       — Ага!       В этот раз уйти от неожиданной атаки не удалось, и Инка уложили на обе лопатки.       Оба тяжело дышали, оба вспотели, и у обоих горели глаза. Поцелуй вышел обжигающе горячим, требовательным, полным нетерпения и сладости ожидания.       Инк не сопротивлялся, когда любовник резко, разрывая ткань, стянул с него одежду. При попытках напомнить о краске его жадно целовали. Выбивали этим все посторонние мысли и оставляли лишь мутную дымку страсти, через которую художник едва мог себя осознать. Тело отвечало, пело тому, кто на нем играл, словно хорошо настроенный под хозяйскую руку инструмент.       Эррор навис над обнаженным любовником. Он ощущал полную власть над ним и собирался ею воспользоваться по полной. Но не так, как в прошлый раз, когда он тупо опрокинул хранителя и излил на него свое напряжение. Ему хотелось доставить наслаждение, заставить любовника кричать от удовольствия и просить еще.       В этот раз один только вид Инка заводил. Эти горящие ожиданием глаза, обнаженное разрисованное тело, покорность, тяжелое дыхание.       Разрушитель неуверенно скользнул вниз.       Не веря, что Эррор решился попробовать подобное, Инк раздвинул колени и, пораженный, взирал, как черный скелет вбирал в рот его магический орган. Не понадобилось розовой краски, чтобы все лицо от подбородка до макушки залилось алым. Художник даже закусил палец от переизбытка чувств – очень боялся испортить чернильной тошнотой момент.       — Ах, Эррор! М! Звезды!       Когда разрушитель оторвался от непривычного занятия, то увидел просто невероятное зрелище: горящий смущением Инк. Всегда такой смелый в постели, для него будто все происходило впервые.        «Краска», — догадался Эррор, — «Он ее не пил. А значит, сейчас для него будет все немного иначе. Но он говорил, что без нее он почти ничего не ощущает и получает меньше удовольствия. Значит, мне нужно приложить больше стараний.»       Победная улыбка озарила лицо, и он увлек художника в поцелуй.       — Я все делаю правильно…?       Инк, не разрывая поцелуя, направил руку разрушителя к своим бедрам и вздрогнул. Слюна была не лучшей заменой смазки. Но, черт возьми, на это было плевать.       — Да… да, ты все делаешь правильно, — шумно дыша, прохрипел Инк. Он едва удерживался от того, чтобы вцепиться в любовника и прижать к себе. Но «ошибки» появлялись даже от малейшего касания, поэтому Инку приходилось помнить об осторожности.       — Нетерпеливый, — облизнулся разрушитель. Художник, изогнувшись, начал насаживаться на его пальцы. Задирая голову, обнажая обманчиво хрупкую шею.       Эррор облизнулся вновь и сделал то, что давно хотел. Он впился в шею Инка. Протяжный стон стал ему наградой.       Укусить, облизать, вновь впиться, вылизать по окружности кости и оставить еще одну метку. При этом продолжать работать пальцами, принося отупляющее наслаждение.       — Эр, ах, рор, ах, ты…       — Тссс, — глюк приложил палец к челюсти любовника и тут же отвел его — глюки мешали долгим прикосновениям.       Нити опутали ближайшие стволы и натянулись, распяли ноги хранителя, чуть приподняли его бедра, открывая чудесный вид.       Пораженный смелостью Эррора, Инк забыл о краске и о том, что может случиться, если он ее не выпьет и испытает сильные эмоции. Наплевал на всё и возжелал власти над собой, власти страстного любовника, резонировал с его эмоциями и терялся в них, как соломинка в океане.       Инк стонал, так громко, что было удивительно, почему обитатели этого мира еще не сбежались посмотреть. Так сильно выгибался, что земли касалась лишь его макушка. Вцеплялся в лесной дерн до побледневших костяшек. Зрачки не меняли образов и застыли на изображении трепещущих душ.       Ему было невыносимо хорошо. И Эррору тоже.       Разрушитель задыхался от ощущений и от желания услышать больше криков, больше стонов, больше… всего. Нагнулся, чуть касаясь белой грудины своей, лаги не помешали ему вновь заняться шеей художника.       Теперь Инк уже не стонал, он кричал имя любовника. Не удержался и вцепился пальцами в черный позвоночник. Широко распахнув рот, задрожал от сводящих с ума ощущений. В глазах потемнело. В груди заклубилась тьма и будто стала темнее. Она поглощала яркий свет, который дарила душа Эррора, словно чертова черная дыра забирала его себе.       Нити ослабли и позволили Инку обнять разрушителя ногами, прижаться к нему всем телом, будто к единственному источнику тепла в холодном мире. Желанному.       Последние движения вышли рваными. Эррора била судорога, ему было трудно дышать, объятия не давали достаточно воли, зрение заволокло туманом. Тело под ним выгнулось до предела, подалось на встречу и дыхание перехватило.       Острое наслаждение заставило издать победный крик и без сил пасть на любовника.       Дыхание медленно восстанавливалось и, несмотря на тесные прикосновения, лагов на Эрроре пока не было заметно. Инк просто не мог упустить такой шанс.       — Можно я… немного побуду сверху? — спросил он.       Эррор покосился на него. Разрушитель ощущал себя сытым – полностью удовлетворенным, но если его партнер все еще не чувствовал подобного, значит, Эррор еще недостаточно хорош в ведущей роли. Немного расстроившись из-за этого, пожал плечами.       Инк тут же взлетел ему на спину и оседлал, как лошадку.       — Хочу успеть, пока тебя не заглючило. Давно собирался это сделать.       Ожидавший несколько иного Эррор хотел было спросить, что тот задумал, как ощутил крепкую хватку на лопатке. Плоскую кость помяли, огладили, перешли на шейные позвонки, там сделали нечто подобное. На другую лопатку…       Каждая косточка, даже если она была хрупкая и маленькая, была облюбована Инком, буквально вылеплена его нежными пальцами. От плеч вниз, по острому позвоночнику до поясницы на бедра. Едва не вызвав повторное возбуждение и череду тихих стонов. Еще ниже до кончиков ног.       — Вау, да тебя сейчас можно на ручках носить и в нос целовать. Ничего себе тебя расслабило.       — Ууугуу, — в ответ невразумительное мычание довольного монстра. Впервые в жизни ему сделали массаж.       Инк продолжал сидеть победителем сверху, но победных чувств он не испытывал. Скорее нервничал. Не только у Эррора были секреты. Темная материя в груди продолжала клубиться сытой змеей: ее еще никогда так хорошо не кормили. Инк надеялся, что Эррор не понял, что именно увидел во время их страстного слияния. Или не придал значения. Потому что если он узнает об ЭТОЙ особенности хранителя реальностей, то непременно сочтет его самым фальшивым и отвратительным существом в мультивселенной.