Его желание

      РиперТеил являлась одной из самых загадочных альтернативных вселенных. В ней буквально каждый житель был существом, наделенным уникальными силами огромной мощи. Буквально каждый житель мог влиять на альтернативные миры. Самое удивительное, что эта вселенная была связана с каждой альтернативой незримыми нитями. И потому стояла в центре карты мультивселенной.       Несмотря на ее уникальность, Инк очень редко посещал РиперТеил. Одна из причин – сила жителей. Этот мир тупо не нуждался в хранителе. Да и дружеские отношения завести здесь не удавалось. Характеры один другого в задирании носа переплюнет.       В отличие от других миров, в которых можно было выбрать «место высадки», в РиперТеиле имелась «посадочная площадка».       — Где мы? — не узнал местность Инк.       — Сноудин, — утвердил Дрим.       — А снег где?       — Умер. Или, напротив, ожил и улетел покорять круговорот воды в природе. Они здесь часто в метеорологов играют.       Вокруг царила весна. Птички пели, цветочки цвели, сверчки цвиркали, жители проходили мимо, не обращая на гостей ни грамма внимания. Аналог Сноудина утопал в зелени и имел бессовестно ухоженный вид: дорожки каменные, кусты стриженные, ни грамма мусора, а вместо городских криков крольчиха играет на арфе.       — Очень красиво, — проникся художник и вынул блокнот для зарисовок.       — Инк, мы же вроде к Маффет собрались.       Хранитель альтернатив тут же убрал художественные принадлежности и со вздохом пошел за другом по мощёной дорожке.       — И не только к ней. Надо узнать, как поживает Рипер. Все-таки пропажу своего … хм. Пропажу Гено он очень тяжело воспринял. Даже ко мне приходил.       — Ты не говорил, — ужаснулся Дрим. — Все обошлось?       — Да. И с тех пор о нем ни слуху, ни духу.       Хранители держали путь к центру города, надеясь найти альтернативу обычного жилища Санса на привычном месте. Перестраховываясь, они спросили у Бога Здоровья – Гриллби – и узнали, что дом старшего и младшего Смертей найти не сложно.       Да, не пропустишь, не ошибешься. Это был единственный дом в округе, сохраняющий весьма траурную атмосферу. Трава жухлая, кусты мертвые, дерево на заднем дворе – пристанище ворон. Санс (а кто еще обладал настолько странным чувством юмора?) усугубил дело, установив почтовые ящики в виде могил с откидывающейся плитой.       Друзья переглянулись и постучались.       Дверь так резко открыли, что они едва не упали за порог.       — Санс? — с надеждой и радостью воскликнул Папайрус, но, рассмотрев гостей, вновь впал в уныние. — О! Простите. Я… обознался. Вы ко мне?       Инк под действием желтой краски смог показать самую счастливую улыбку. Он тут же протянул руку для рукопожатия и не позволил младшему жнецу отшатнуться.       — День добрый, Папайрус.       — Добрый, конечно, — дрожащим голосом подтвердил Папайрус, неотрывно наблюдая за переплетением ладоней. Он не привык кого-то касаться без надобности, позже стряхивать с ладоней пыль.       — Впустишь?       — Да, проходите, — младший жнец ощущал такую растерянность, что и не подумал отказать. — Ты по делу?       — Да, мы пришли посетить Маффет. Но я решил зайти к тебе и узнать о состоянии Санса. Когда я видел его в последний раз, он был очень зол и печален.       Папайрус сразу нахмурился и тяжело вздохнул:       — Тогда мы видели его в один и тот же день. Перед тем, как исчезнуть, он был очень встревожен, постоянно орал и плакал.        — Исчез?! — Дрим и Инк не могли в это поверить.       — Да, мой брат исчез, — Папайрус упал на диван и обхватил голову руками. — И я не могу этого понять.       Инк тут же сел возле него и начал утешать: поглаживать по голове и спине.       — Уверен, он вернется. Ничего ему не сделается. Он же Бог Смерти, как-никак!       — Вот именно! Он Бог Смерти, — встрепенулся младший жнец, и в его глазах загорелись огни магии. — Вы должны знать, что мы – Боги Смерти – всегда хорошо выполняли свою работу. Души мертвых никогда не гуляли и не будут гулять по земле, пока мы на страже. И потому я не понимаю брата, который поступился принципами и исчез. Бросил меня одного и бросил наше дело!       — Не волнуйся. Он непременно вернется и к тебе, и к вашему делу. Кстати, удивлен, что у Смерти бывает выходной.       Папайрус тихо хихикнул. Глупая шутка подняла ему настроение:       — Ты прав, Инк. Он вернётся. А пока я преумножу свою ношу ради него. Хотя в последнее время у нас гораздо меньше работы. Вот, ньях-ха-ха, даже дома сижу.       — Ты имеешь в виду исчезнувшие большие миры?       — КурсТеил и ЭндерТеил, да. Первый мир переменного цикла, благодаря силе медальона. Второй непрерывного цикла. Как еще три подобных им мира, они являлись нашей основной работой.       — Переменный цикл, непрерывный? А цикличные это не ваша работа? — удивился Инк. — Мне всегда казалось: напротив, цикличные миры – это ваша основная работа. Там же ежедневно умирают тысячи.       — Что? Нет! Мы не прикасаемся к душам цикличных миров. Это было бы странно: забирать их на недолгий срок и водить на экскурсию в мир мертвых, а затем махать платочком и желать счастья в пацифисте.        Дрим не подходил близко к Смерти. Он еще ни разу не касался ни Рипера, ни его брата и не был уверен, что не умрет. Потому держался в стороне. Но ему очень хотелось узнать об исчезнувших мирах и о работе жнецов, потому он спросил:       — А можно подробнее? Мне жуть как любопытно. Дело в том, что я создаю много прекрасных снов и часто монстры и люди желают видеть иллюзии загробного существования. Было бы неплохо, если бы я смог творить нечто более приближенное к реальности.       — Нье-хе-хе! — посмеялся Папайрус. — Да, можно. Все-таки вы хранители мультивселенной. Не думаю, будто я в праве держать такие секреты у себя. — Он сходил на кухню и принес гостям пирога и чая. — Как я уже говорил, мы не трогаем цикличные миры. Они живут в своей повторяющейся бесконечности. Нашей работой являются умирающие в мирах с переменным циклом и с непрерывным. А таких немного. Еще миры с прерванным циклом, как ДастТеил, но это единичные случаи. В переменном иногда появляются новые жители, рождаются дети и при откатке времени на годы эти несчастные умирают. И их шанс появиться на свет вновь минимален. Потому мы забираем их. А миры с непрерывным циклом, тут вы сами понимаете: жизнь дарит, мы забираем.       — И как же выглядит этот ваш мир мертвых? — Дрим слушал, завороженный, он даже поборол страх и подошел к младшему жнецу ближе. В его глазницах горели звезды.       — Мне тоже интересно, — присоединился к любопытному другу Инк. Ради такого дела он даже зеленой краски отпил. — Должен признать, сколько не умирал, туда я не попадал.       — Ты – особый случай. Пожалуй, таких по пальцам одной руки можно пересчитать. Ни я, ни мой брат не сможем тебя забрать. И, мне стыдно признать, но я не ведаю причин.       Папайрус отпил чай и хмыкнул. Хранители жгли его любопытными взглядами.       — Неужели мир мертвых это так интересно?       — Конечно, — хором.       — Хорошо. Я покажу, — младший жнец встал и открыл «окно» в очень странное место. — Мир мертвых это не то, о чем вы подумали. Мертвые тут не водят хороводы, не распевают песни и, тем более, не порхают на крыльях.       Окно показывало нечто невероятное. Весь потусторонний мир был заполнен белым туманом. А внутри свет. Можно подумать, его источали спаянные в мареве души, однако светился сам туман. Он, словно живой, перетекал и будто пытался обрести узнаваемую форму.       — Энергия. Жизнь дает, мы забираем.       Невероятное количество энергии. Ни один монстр не смог бы вместить столько и, тем более, использовать. Она жила, клубилась, источала мерцание и звала присоединиться, как амальгама. По сути, она ею и была: слияние миллионов воспоминаний, стремлений, чувств.       — О, Звезды! — воззвал Инк и трясущимися руками отпил еще зеленой краски. Так он не удивлялся давно. Наверное, даже никогда.       Дрим так вообще еле на ногах устоял. В глазах пустота, тело ватное, вот-вот упадет.       — Но куда дальше все это девается? — прошептал он.       — Все туда же, — пожал плечами младший жнец, — в миры. Или думаешь, новые души из воздуха появляются? Мы берем и отдаем Жизни. А Жизнь дарит. Мы забираем. И вновь отдаем. Это бесконечный цикл. — младший жнец ухмыльнулся. — Впечатляет?       — Да!!!       Находясь под диким впечатлением, хранители еще долго молчали, не в силах облечь мысли в слова.       Инк, как существо бездушное, оклемался первым:       — А миры, которые стирают создатели. Или Эррор. Души из таких миров тоже попадают туда?       — Нет, — с сожалением покачал головой Папайрус. — То, что стирают создатели или разрушитель, становится пустотой. Если, конечно, Создатели потом не воскрешают уничтоженное. Но это не всегда случается, ты знаешь.       — Жаль. Я подумал, что такие миры могли жить хотя бы в виде энергии.       — Да, жаль, — согласился младший жнец и кое-что вспомнил. — Заметил одну странность. Может это к делу не относится, все-таки Создатели могли преднамеренно остановить смерть и рождение в мирах. Перед тем, как их стереть. Но КурсТеил и ЭндерТеил перестали нуждаться в услугах смерти за год до своего исчезновения. Там будто никто не умирал. Что очень странно, особенно для КурсТеила. Будто никто не рождался. И такое сейчас происходит с еще одним миром. И тот мир тоже велик.       Хранители напряглись. Они вот-вот узнают название мира, которому суждено в скором времени исчезнуть.