Его желание

      Его позвали Создатели. Вернее, один. Громко, отчетливо. От голоса было не спрятаться ни под одеялом, ни даже под подушкой. Этот зов заставил невыспавшегося скелета встать, одеться, влить в себя литр кофе, не прибегая к помощи кружки, и встать на пост творца.       Плевать, что творить у художника настроения не было. Он просто должен.       Создатели не разговаривали с ним в прямом понимании этого слова. Они показывали ему, что им нужно, и показывали место, где уже начали строить свои миры и наделяли его стремлением.       Инка удивляло, что зачастую эти самые Создатели лишь шептали: «Появился новый мир». И хранителю оставалось лишь прийти с ним познакомиться. Такое случалось где-то раз в неделю. Но обязательно раз в месяц один создатель желал личного участия хранителя. Не важно, какой мир создавался: склонный к положительным или отрицательным эмоциям, Инк не мог отказать. А когда входил в недостроенную вселенную, не мог остановиться.       Для него создание было подобно танцу. Музыка звучит, и кисть работает. А он под взглядом миллионной толпы не имеет права на ошибку. И потому танцует, заворожённый новой идеей, творит чужое сокровище, которое, будто дракон из сказки, обещает охранять.       Там река, там дом, там снег, там дворец, а вот и жители. Они в латах, у них война. Но во дворце ждет спасения дева, которую завещано принести в жертву народу тьмы. Народ тьмы – естественно, монстры. Два пути, две неразорванные нити. Принцесса либо возьмет меч и отвоюет свою свободу, либо войдет во тьму. Выйдет ли она обратно?       Много ответвлений и возможностей. Мир только начал дышать, его история впервые на экране жизни. Пока не все детали утрясены, мир может раздробиться на два или три похожих. Например, как было с Андерфеллом. Их более пяти схожих реальностей. И еще трех непохожих на первоначальный вариант ответвлений.       Последние штрихи.       Инк вздохнул, освобожденный. Вот и все. Мир ожил. Творец ему больше ни к чему. И художник покидает маленькую сказку. Можно пойти домой и доспать. Благодарность Создателя он не мог увидеть, но мог почувствовать.       И иногда ему казалось, что он, как кисть – всего лишь инструмент. И если бы у него была душа, наверное, он был бы обижен.       Повертев в руках голубую краску, Инк решительно убрал тюбик обратно. Отпил из желтой – все прекрасно.       Ан нет!       — Найтмер! Что ж тебе неймется!       Брат Дрима вновь ошивался у фелл вселенных. В последнее время он часто в них бывал. Но пока не приносил ощутимого вреда. И Инк не спешил предъявлять ему претензии, но вот спросить про приснившийся кошмар право имел. Как-никак, а Найтмер – повелитель кошмаров и должен все о них знать.       — Привет, бугимен! — Инк буквально свалился на «осьминога». Он так не планировал, просто с недосыпа портал подвел. — Сегодня без свиты?       Найтмер ловко для своей комплекции черного слизняка ушел в сторону и не дал хранителю альтернатив приземлиться на себя. От удара кистью он увернулся, не прилагая усилий.       — Буги-кто? Очень мило, хранитель, — оскалился повелитель кошмаров. — Как там тебя Эррор называет? О! Радужный засранец. Или может мне называть тебя радужная задница?       Лицо Инка вытянулось, и он посмотрел назад, на упомянутую часть тела.       — Ничего у меня не радужное. Тем более задница.       Это детское замечание повеселило Найтмера. Один минус. Он не мог уловить его эмоций. Потому что тех не было. И это всегда бесило повелителя кошмаров – будто с пустым местом воюешь. То же самое случалось, когда Найтмер пересекался с Фрешем. Хотя с последним вернее было сказать, что он не то что бы не излучал эмоций, скорее, они были непонятны и чужды. Их даже не удавалось разложить на положительные и отрицательные, и потому его эмоции были несъедобными для повелителя кошмаров.       — Так что ты хотел, Инк? Не помню, чтобы злил тебя или приглашал на встречу.       — Спросить, — Инк специально не пил краску и позволял себе впитывать негодование «осьминога». Знал, что пока в нем нет ни грамма эмоций, Найтмер перед ним слаб. И не посмеет напасть. — Мне вчера кошмар приснился. Твой?       Покрытый черной слизью скелет удивился:       — Кошмар, у тебя? — И расхохотался. — Гляжу, мой брат совсем наплевал на свои обязанности, раз даже у хранителя миров кошмары. Нет, я не посылал тебе ничего подобного.       — Вот как, — растерялся Инк. — Что ж, спасибо за честность. Пока.       Только он собрался уходить, как Найтмер остановил его словами:       — И тебе совсем не интересно разобраться в страшном сне?       Хранитель альтернативных вселенных замер в пол-оборота, повернул к Найтмеру лицо и воззрился на него зрачками неуверенности: квадрат и спираль.       — Допустим, хотел бы. Но ты не заманишь меня в свой мир.       — Это можно сделать и здесь, — повелителю кошмаров так хотелось посмотреть на сон Инка, что он даже не подумал о возможности обмануть его. — Согласен подарить мне кошмар?       Инк колебался. В даре кошмара Кошмару не было ничего необычного. Он ими питался, как Инк зефирками. Фактически хранитель просто угощал его за свой счет. Однако, когда Найтмер ел, он видел сон и мог понять потаенные страхи. Влиять с их помощью и порабощать.       Художник хмыкнул и подошёл:       — Забирай, — сказал он.       Найтмер очень быстро провел рукой возле головы Инка, и в его ладони появился черный шарик. После этого он точно также быстро отошел. Сунул горькую конфету в рот и выпал из реального мира.       Пока не вернулся, художник обежал «статую Найтмера» и зарисовал со всех сторон. Когда еще представится возможность. И сразу же убрал наброски подальше. А то Эррора Инк тоже зарисовал, но тот, как увидел эти рисунки, сразу завозмущался. Видите ли, голым его не рисуй и эротические сцены не изображай.       Брат Дрима пришел в себя и с непередаваемым выражением лица посмотрел на Инка.       — Один вопрос. Ты был пьян, под наркотой, может, съел что-то не то?       — Все со мной было в порядке. Разве что недосыпал. Так что ты скажешь про сон?       — Кошмар это, — хихикнул Найтмер и более серьезно добавил: — И я определенно не имею к нему отношения. Это порождение сознания. В котором очень много страданий. Так что вряд ли это твой кошмар. Осталось узнать, чей. Скажешь?       — Спасибо, до свиданья!       Инк оперативно ушел в портал из чернил и сразу же захлопнул за собой «дверь». Ничего нового Найтмер не сказал. Только подтвердил уже известное: он не причастен к появлению кошмара, раз не узнал его – то и Эррору он его не посылал. А значит, этот сон – порождение страданий разрушителя.        — Ладно, уже день. Можно снова вызванивать Дрима, — решив так, хранитель зашел домой и позвонил другу.       — Инк, твою пустоту, да через темные проходы! — и тот не был рад его видеть.       — Прости, — бесстыдно и радостно отозвался Инк, предлагая гостю чай.       Дрим только зрачки к потолку возвел.       — Надеюсь, это что-то серьезное, — хранитель добрых снов грузно шлепнулся на стул. — Ты же обещал мне выходные, пока на миры никто не нападает.       — Мне приснился кошмар, к которому не имеет отношения твой брат. И он даже не мой. Это кошмар Эррора.       Вот тут Дрим заинтересованно подобрался и все простил.       — Показывай.       В отличие от Найтмера, Дрим с трудом проглотил извлеченный темный шарик и долго сидел с перекошенным лицом.       — Какая гадость, — сказал он по прошествии десяти минут. — Это даже хуже, чем твои сны-воспоминания. Но я могу сказать вот что. Это не совсем кошмар Эррора. Это смесь твоего сна и его эмоций. Вот только, — хранитель снов выпил чай, всю кружку за раз, и только затем продолжил, — по вкусу этот сон, как твои воспоминания. Я, конечно, не достаточно хорош в этом. И не могу отличить точно, но может ли часть сна быть твоими воспоминаниями?       — Конечно может, — согласился Инк и спросил: — Но какая?       Дрим побарабанил пальцами по столу и задумчиво изрек:       — Может, прогуляемся до РиперТеила и спросим Маффет?       — Она же вроде бог удачи? — не понял Инк.       — А еще бог богатства и переплетатель судеб. Удивлен, что ты это забыл, друг.       Хранитель реальностей постучал по своему черепу и пожал плечами: ну ты знаешь о моей памяти, так что не стоит удивляться.       — Думаешь, она может чем-то помочь?       — Кто знает. Пойдем и спросим.       — Заодно о судьбе Рипера узнаем. Давно я его не видел. Даже не слышал о нем.