Его желание

      Дрим сразу же загородил собой Блу, не дав тем самым юному скелету вмешаться в бой, и пустил в полет три стрелы. Не ранил, но отогнал больно наглого Киллера.       Инк, считая себя главной целью злодеев, отбежал от друзей и напоролся на лес костей Даста. Впрочем, их он легко обошел, а вот от бросившегося врукопашную Хоррора чуть не получил тесаком по голове. Не привык, что на него лезут сразу в лобовую. Но после Фреша Хоррор – мелкая помеха. Получил кистью и улетел, как мяч от биты. Ред в ближний бой не спешил – напустил на художника бластеры, оценивая силу и верткость противника.       Найтмер и Эррор пока не вмешивались в ход боя. Один довольствовался ролью ленивого лидера, а второй изображал улыбку на лице и мысленно прощался с головой, если Блу таки пострадает в этой сваре. Пока идей, как убрать его из битвы без переломов и сотрясений, у Эррора не было.       Дрим легко отбивался от одного врага, но когда к Киллеру примкнул Даст, хранитель снов начал отступать и теснить назад рвущегося в бой Блу.       Инк заметил, что на его душу кошмаров стало на одного меньше, и забеспокоился. Чуть не пропустил кость Реда, уклонился от нового выпада Хоррора и разорвал дистанцию. Но он не мог разорвать себя, чтобы одновременно и защищать друзей, и защищаться самому. Однако, пока в бой не бросились двое оставшихся, у него еще была надежда на успешный побег. Или организацию его для Дрима и Блу. Хотя бы просто для Блу.       О том же думал хранитель добрых снов. Стрелы успешно держали врагов на расстоянии, но не препятствовали дальним атакам. Дрим вспотел, пока перетягивал и уводил из-под обстрела не в меру храброго скелетика. Потому чуть не пропустил одну атаку.       — Осторожней! — Блу резко дернул хранителя снов и в этот раз выдернул уже его от града упавших костей.       Их танец сводился к беготне, а бой Инка к непрекращающимся уверткам и ударам.       — Эррор, — Найтмеру надоело наблюдать, как двое хранителей успешно держат членов его банды за дураков, и решил закончить пляски одним ударом. Вернее, одним скелетом.       Отношения между главой кошмаров и вольно гуляющим черным скелетом сложились странные. Эррор не претендовал на пост лидера и не оспаривал приказы, если они его устраивали, но не был управляемым членом. Хотел – приходил, хотел – уходил. Хотел – участвовал в налете, хотел – нет. Иногда сам предлагал свои услуги, якобы от скуки.       Найтмер знал, насколько силен разрушитель, и не пытался убавить ему свободу, угрожать тоже не смел. Такого бойца лучше иметь в запасных, чем во врагах. Творец кошмаров не строил иллюзий и знал, что если Эррору надоест его компания, он просто всех убьет. И сошьет пятерку милых куколок, которые повесит у себя в гнезде и про которые будет рассказывать следующим жертвам:       — А вот эти клоуны были моими дружбанами, но они слишком много себе позволяли….       От подобных мыслей Найтмера аж передернуло. И он опустил приказной тон, перейдя на насмешливый:       — Инк же твой кровный враг, сам говорил. Иди с ним вальсируй.       Эррор фыркнул и подчинился. У него уже созрели пара вариантов решения сложившейся проблемы, но все они начинались с «поймать и обездвижить». И один план, разрывающий отношения с кошмарами, который разрушитель мог использовать лишь в крайнем случае.       От синих нитей Инк шарахнулся, как черт от святой воды. Дрим не уступал ему в проворстве, Блу же не сразу понял, чем те опасны и стал первой жертвой.       — Помогите! — пискнул он, возносясь над поляной и зависая в нескольких метрах над ней.       Ему никто помочь не успел. Как бы прытко не скакали, а хранители тоже к нему присоединились. Но Инк сумел вовремя применить чернила и избежал участи бабочки в паутине, оставшись один против шестерых врагов.       — Я бы на твоем месте трижды подумал! — покачал щупальцами Найтмер, когда Инк сменил треугольные зрачки на прицелы и приготовился яростно нападать.       Следуя указанием главы кошмаров, черный скелет натянул нити, и его жертвы пискнули от боли.       Инк поднял взгляд на друзей и сжал зубы от бессилия.       Умом он понимал, что Эррор не допустит, чтобы с Блу случилась беда. Иначе ему не сносить головы. Но вот сам Инк и Дрим такой защиты не имели. И если еще четыре месяца назад хранитель миров мог предположить, что разрушитель не будет доводить дело до убийства, то сейчас сомневался. Он-то воскреснет, а вот Дрим… вопрос?       — Сдавайся, или они умрут, — вот и весь ультиматум.       Инк бросил еще один скорбный взгляд на друзей и кинул Бруми на землю, позволил себя обезоружить. С него сняли органайзер с красками и уволокли кисть подальше.       Безоружный, в окружении плохих Сансов, когда судьба друзей в буквальном смысле висит на волоске, художник ощущал себя как никогда плохо. Да и эмоции кошмаров все, как один, отражали вызывающую дурноту жажду крови.       — Эй, босс, что с ним делать? — Ред не знал, какие порядки царят в банде и хотел прояснить это дело.       Но даже Найтмер не думал захватывать хранителя мультивселенной в плен и сам задавал себе этот вопрос. Что бы такого с ним сделать, чтобы и остальных помучить, и его? Главное, братца заставить морально страдать!       — Убьем! — хором отозвались Киллер и Даст. У этих мысли совпадали.       — Сожрем, — не согласился Хоррор.       — Как? — вопросил его Даст. — На бульон пустишь, что ли?       — Высосу костный мозг, — безумная улыбка скелета с проломленным черепом подтвердила: высосет, не подавится.       — Да просто все кости переломаем, и пусть мучается, — не отставал в «гуманности» Эррор.       Инк вздрогнул. Он старался не смотреть в глаза разрушителю и не знал, что тот наблюдает за ним в ожидании хоть каких-то претензий. А то вдруг ему вариант быть съеденным больше понравился?       Дрим и Блу слушали с содроганием. Но ни одно из уже высказанных вариантов не вызвало у них животного ужаса, как то, которое беспечно бросил Ред:       — А давайте трахнем эту куколку?       Если вселенная Реда стояла близ ЛастТейла и в ней царил разврат не слабее, чем в порнофильме, то вселенные остальных кошмаров стояли куда дальше от неё и были куда сдержанней в сексуальных желаниях.       Найтмер, Даст, Киллер и Хоррор воззрились на Реда, как на свистящего с горы рака.       Отрывать руки, ноги, пытать, убивать, поедать – все это было для них привычной реальностью. Но они еще никогда не опускались до сексуального насилия. И сама возможность вдруг поразила их.       Подобное поразило даже Инка, который вдруг предпочел быть переломанным и съеденным, но не трахнутым. Он бросил затравленный взгляд на разрушителя и понял, что тому идея делиться любовником тоже не пришлась по вкусу.       Эррор ощутил, как взмокла спина. Как сжались кулаки. Как стиснулись зубы. Ранят, бьют, пытают – ему на это плевать. У Инка долг защищать реальности и огребать за это. Но изнасиловать его он позволить не мог.       Разрушитель всмотрелся в бледное лицо хранителя и понял, что зрачки художника меняют форму слишком медленно, будто дают прочитать послание.       Спираль, звезда, треугольник, сердце, слеза, череп.       Непонятно. Но, исходя из общего положения дел, у Эррора созрел новый план. Правда, он был аморальным и отвратительным, с какого ракурса ни глянь. Но все же лучше, чем остаться наблюдателем и смотреть, как его любовника распнут и изнасилуют.       — Не трогайте его! — закричал Блу.       Дрим сам был в ужасе от услышанного, но он должен был еще и думать о свап Сансе и потому попытался заткнуть Блу.       — Блу, тише! Все будет хорошо!       — Не будет! Не трогайте моего друга!!!       Дрим был готов рвать на себе волосы, если бы те на нем росли и если бы руки не были связаны нитями. А вдруг ублюдки решат, что одной игрушки им мало и примутся за слишком крикливого Блу? Как его защитить?       К счастью, им уделяли не больше внимания, чем бабочкам в паутине.       — И кто будет иметь эту куколку? — тем временем Найтмер обдумал идею с посрамлением художника.       — Кто предложил, тот и будет, — скривился Хоррор. Сексуальные извращения в репертуар каннибала не входили. Его даже передернуло.       Ред от такого заявления аж просиял. И в нетерпении начал снимать с себя куртку. Киллер и Даст с любопытством за этим наблюдали, но на место насильника тоже не спешили.       Инк весь сжался. От того, что за всем этим наблюдают его друзья, у него заболело в груди. Бездействие любовника добавляло этой боли шипов. Он не мог поверить, что сейчас будет растлен едва знакомым скелетом на глазах у недругов, на глазах у Эррора и друзей. А потом, возможно, его пустят по кругу.       От подобных мыслей его вырвало чернилами. Это слегка утихомирило пыл Похотливого Реда и дало время вмешаться разрушителю:       — Стопе, Найтмер! — окликнул главу кошмаров Эррор. — Инк – моя головная боль. Сам говорил. Мы с ним много лет воюем. С чего это ты право обладания радужным мудаком отдаешь новичку? Влюбился, что ли, в красную соплю?       Послышались смешки – шутку про соплю оценили. Про любовь тоже.       Найтмер скривился и сказал:       — Ты же у нас «не троньте меня, я растаю», — и снова смех, — как ты его трахать будешь?       — Ради такого дела потерплю, — выплюнул разрушитель и остановил Реда, уже приготовившегося раздеть художника, выросшей у ног глючной костью. — Отойди, шпана.       — А ты заста…       Встреча черной кости и черепа заставила.       — Унесите эту мразь проспаться.       Все наблюдали за происходящим с нескрываемым любопытством. Для собравшихся ублюдков растление было чем-то новеньким. Для Найтмера – кормушкой отрицательных эмоций. Для висящих на нитях пленников – жутким кошмаром. Для остальных – зрелищем.