Его желание

      Дрим умолял Блу отвернуться и не смотреть. А сам не отводил глазниц от круга скелетов, в центре которого его друга опрокинул на землю Эррор.       Отношения Инка и Эррора, на его вкус, были странными. Как, в общем, и сами участники этих отношений. Было даже не понятно, разошлись они или все еще продолжают совершать свои эротические встречи. Не знал границ их договора. Но был уверен, что в нем нет ни слова о принуждении. Иначе смысла в их отношениях просто не было.       Однако то, что творилось перед его глазами, было не просто принуждением. Это было самое настоящее прилюдное изнасилование. И если бы над его другом склонился не Эррор, Дрим бы испытал куда больший ужас.        «Все будет в порядке. Инка не так легко сломать. Разрушитель и хранитель собираются показать порно-шоу. Ничего сверх ужасного не происходит», — пытливо уговаривал он себя. И это даже почти получилось. Но вот так просто уговорить Блу, что якобы ничего плохого не происходит, не было и шанса.       Блу громко плакал, неустанно умолял отпустить его друга, не делать ему больно.       Дрим очень беспокоился о нем. Что случится с психикой паренька, если он увидит жестокое сексуальное изнасилование? Сможет ли пережить подобный удар судьбы без последствий?       Дабы его успокоить, Инк непременно посвятит его в другую сторону своей жизни. Вот только что с ним будет, если он узнает такие смущающие и неоднозначные вещи? Сможет ли принять? Испытает ли отвращение? Отвернется от них? Не слишком ли он юн для подобных разговоров? Для подобных зрелищ?!       От размышлений вырвал вопль ужаса:       — Нет! Не надо! Прошу! — кричал Инк. Его голос был полон боли и страдания. Вместе с ним кричал и Блу. От безысходности и своей слабости.       — Блу, — обратился хранитель снов к висящему по соседству другу. — Пожалуйста, тише. С ним все будет в порядке.       — Но… но… но!       — Обещаю!       Крики Инка и мольбы не могли стать подтверждением слов Дрима. И Блу едва снова не начал орать и умолять, но тут синие нити разрушителя завязали им рты. Будто говоря: молчите и не привлекайте внимание.       Друзьям оставалось только безмолвно смотреть пугающий до дрожи спектакль, как их друга жестко берут на глазах у благодарной публики.       Эррор, ни секунды не колеблясь, пронзил руки хранителя костью. Затем сел на поверженного врага, как на бревно, и склонился над ним. Блу не знал, что происходит, но пока разрушитель не отстранился, Инк молчал. Впрочем, кошмары тоже молчали, смотря на творящееся перед ними изумлёнными взглядами.       Дриму хватило фантазии представить грязный поцелуй и попытки Инка отвернуться, крепкую хватку, не позволившую ему эту вольность.       Следующее действие заставило Инка брыкаться, толпу улюлюкать, а Блу отвернуться. Эррор порвал подтяжки и снял с жертвы штаны. Раздвинул коленями ноги, сел между ними.       Дрим бросил на брата полный ярости взгляд: доволен, ублюдок? И заметил, что тот стоит в стороне, с брезгливым интересом наблюдая за происходящим. Он был вовсе не рад, что позволил веселиться своим бандитам подобным образом, но остановить их не мог – боялся потерять авторитет. Показать слабость и отвернуться тоже права не имел.       Толчок. Инк взвыл от боли.       Блу дернулся в нитях и беззвучно заплакал, он старался не смотреть на происходящее, но уши заткнуть не мог. Дрим бы рад его усыпить, обнять и утешить, но не был в состоянии даже дотянуться до юного скелета. Единственное, что мог хранитель снов, это либо слабохарактерно отворачиваться и пытаться не слышать криков боли и просьб остановиться, либо смотреть и ненавидеть себя, за то, что не в состоянии остановить страдания друзей.       И он смотрел в спину разрушителю, наблюдал за его движениями и слышал болезненные хриплые стоны, следующие за каждым из них.       Но тут нити ослабли и Блу с Дримом начали падать. Но не на землю, а в глючный портал, который выбросил их в АндерСвапе. И тут же закрылся.       Глючная кость попала точно между локтевыми и лучевыми костями, прибивая руки жертвы к земле над головой.       — Нет! Не надо! Прошу! — это Инк кричал еще не очень правдоподобно. В попытках сбросить севшего на него Эррора он был более убедительным.       Черный скелет наклонился и поцеловал его.       Знакомый химический вкус ударил по рецепторам. Краска. Нет, две краски – два цвета.       Эррор намазал свой язык розовой, вызывая возбуждение у себя, а сверху нанес голубую печаль и позволил художнику поспешно слизать ее, от чего их поцелуй вышел не в меру страстным.       — Вы это видите? — наблюдатели пребывали в шоке от развернувшегося перед ними зрелища и не могли отвести глаз. Но, к счастью, не желали присоединиться, помнили о судьбе Реда.       Отстранившись, Эррор увидел полное слез лицо любовника. Не будь он под розовой краской, то не смог бы к нему прикоснуться. Да даже с ней его корежило от мысли, что на них смотрят. Что вокруг стоят ублюдки, которые хотели изнасиловать ЕГО ИНКА. Что он вынужден заниматься с любовником сексом без его желания и собственного. Что должен разыграть эту постыдную сцену.       Абстрагироваться, никого не видеть, никого не слышать.       Разрушитель порвал подтяжки и резким движением снял с него штаны, коленом раздвинул ноги хранителя.       — Нет! Умоляю, не надо! — Инк не называл имен. Как в ролевой игре, будто имя стало «стоп словом». Он кричал, молил и плакал, не обращаясь ни к кому конкретному. Голубая краска делала из него стопроцентного нытика, не способного на волевые действия. Под ее действием он видел свою жизнь с негативной стороны, ее грустную сторону и не мог сдержать искреннего внутреннего крика боли бездушного существа.       Крик пришелся кстати. Эррор не смог незаметно нанести смазку и причинил неслабую боль.       Инк старался не смотреть на Эррора, боялся обвинить, боялся, что он будет винить себя сам. Плакал, удовлетворял публику стонами, пытался уйти в мыслях далеко от этой поляны и постыдного удовольствия, проклюнувшегося через боль. Не знал, куда деть взгляд.       Налево, там стоит Даст с Хоррором. Смотрят с любопытством. Направо, так Найтмер с Киллером. Кривятся. А на небе звезды. Качаются в такт толчкам.       Каждый вздох – судорога. Каждое движение – боль. Каждый звук – печальный крик. Любая попытка ласки – пытка. Окончание – освобождение.       — Эй, Найтмер, — обратился очнувшийся Ред к боссу, — Эррор так клево зажег с куколкой, а можно мне другого пленника: мальчонку или твоего братца? Обещаю тоже показать шоу.       Найтмер с облегчением отвернулся. Повернулся к поляне, над которой должны болтаться пленники, но обнаружил лишь оборванные синие нити.       — Где они?!       Будто все это время кошмары были заколдованы, никто не смотрел за пленниками. И никто не видел, куда те делись.       — Эррор!       — Мне насрать, — Эррор поправлял на себе одежду, — у меня уже есть трофей. За своими бегайте сами.       Инк лежал на боку, обхватив себя руками. Он из всех сил изображал сломленного. Вернее, Эррор надеялся, что он именно изображает.       — Чур, если поймаю, младшенький мой! — обрадовался охоте Ред.       Кошмары, кто поспешно, кто с неохотой, ушли охотиться за пленниками. А Эррор спешно собрал вещи Инка, подхватил его и унес в портал.       — Ты в порядке? — запоздало спросил он.       — Публичный секс это не для меня, — тихо прошептали ему в ответ. — Где Дрим и Блу?       — Даже в такой ситуации думаешь о других? Да все с ними хорошо. Я их выкинул в АндерСвап, когда все на нас отвлеклись.       — Спасибо… — Дрожащими руками, с пугающей осторожностью, Инк обнял Эррора и болезненно улыбнулся. В комплекте с пустыми глазницами эта улыбка навеяла немалой жути, и остаток пути до дома хранителя, а там и до дивана, черный скелет проделал бегом.       С Инком было не все в порядке. Это заметил бы даже слепой. Его колотило, руки тряслись, глазницы непривычно долго оставались пустыми.       — Прости, — не выдержал Эррор.       — За что? За то, что спас мою задницу от изнасилования? — удивился извинениям Инк.       — За то, что сам…       — Забей. Меня просто покорёжила сама ситуация. Но я буду в порядке. Честно.       — Будешь, — согласился черный скелет, — а пока выбирай: вино, коньяк или ликёр?       — Тюбик желтой краски. Треть, смешай с чем-нибудь покрепче.       Они пили, уже даже не знали, что и откуда взяли. Сидели на диване, прислонившись друг к другу, и смотрели на происходящее в АндерНовелле. И так, пока хранитель не заснул. После чего был транспортирован в кровать.       Дрим вломился в дом художника. Он ожидал увидеть что угодно, но не хозяйничающего Эррора, готовящего на плите какао.       — Ты что тут делаешь?       — И тебе привет, — отсалютовал ему «насильник» чайной ложкой. — А делаю я какао.       — Где Инк? — спросил так, будто был уверен, что разрушитель мало того, что надругался над его другом, так еще и убил, расчленил и забил его останками холодильник.       — Инк наверху.       Дрим бросил быстрый взгляд на второй этаж. Там было все тихо. Ни звуков, ни отрицательных эмоций.       — Эм, и как он?       — Он не признается, но хреново. Не знаю, как Инк справляется со стрессом обычно, я, на всякий случай, споил его и дождался, пока уснет. Краску убрал подальше. На всякий. Оставил только желтую.       Дрим наконец расслабился и даже сел за стол напротив разрушителя. Впервые он общался с ним в спокойной (не боевой) обстановке и не знал, что сказать. Что не сразу поверил, будто Эррор помог им и не разорвал отношения с Инком, от души веселясь прилюдно унижая его? Нет, конечно, он так сказать не решился.       — Не ожидал от тебя такой заботы.       — Ага. — Эррор отпил какао и усмехнулся. Дрим продолжил сверлить его напряженным взглядом, поэтому он спросил: — Мне уйти?       — Нет. Не думаю, что Инк при пробуждении будет желать моей компании больше, чем твоей.       — Ты же знаешь, что у нас за отношения?       — Да.       — И что думаешь?       — Не берусь судить. Особенно Инка. Но я боюсь…       — Что однажды я вновь убью его?       — Нет, — по лицу Дрима скользнула мрачная тень. — Боюсь, что однажды ты захочешь большего от него, но он не сможет этого дать тебе. Боюсь, что однажды Инк захочет большего от себя, но не сможет переступить черту бездушности и родить настоящее чувство. Ваши отношения удобные пока… пока вы не захотите неисполнимого. И я боюсь, что это принесет Инку больше вреда, чем пользы.       Эррор не выглядел пораженным словами хранителя снов. Он просто кивнул, принимая их.       — А ты изменился, — с улыбкой заметил хранитель снов.       — Стал выше, — не угадал черный скелет.       — Нет, но и это тоже, — Дрим наконец смог искренне улыбнуться. — Стал спокойнее, и твои эмоции больше не внушают ужас. Может, вы все-таки даже сойдетесь с Инком по-настоящему…       — Это невозможно! — Эррор резко поставил чашку на стол и нахмурился. — Однажды Инк узнает правду… обо всем… и тогда единственным, что он ощутит ко мне, будет ненависть. Это может произойти очень скоро.       — Да что за тайну все скрывают!? Что за заговор такой?! — не удержал восклика Дрим.       — Тайна потому и тайна, что ее хранят, а не разбалтывают. А за эту убивают! И стирают код! Навсегда!       Дрим ощутил знакомую волну ужаса, которую всегда ощущал от Эррора, и передернул плечами.