Его желание

      Утро бодрым не вышло.       Эррор всю ночь не спал – сторожил сон художника. Вернее, самого художника, который беспокойно метался по кровати, как одержимый. Вдруг вскачет и убежит, ищи его потом по альтернативам.       Инк, понятное дело, тоже не выспался. Сны снились мутные, даже Дрим не помог. Отдохнувшим он себя не ощущал. И все помнил. Проклятье! И почему забывается только хорошее, а всякая дрянь плавает в памяти и не тонет?       — Живой? — спросил Эррор, стоило хранителю распахнуть глаза.       — Скорее да, чем нет, — вяло отозвался художник и потер кости рук. На них были трещины и зазубрины – неприятное напоминание о недавних событиях. — Эм, мне надо привести себя в порядок, принеси мои краски и кисти. И это я должен спрашивать «как ты?»‎ Или забыл, что мои эмоции это твои?       Эррор фыркнул:       — Ну да, конечно. Только твоя реакция не моя, — и вернул художнику его вещи.       Инк замазал руки и, откинув одеяло, придирчиво осмотрел тело. На просьбу помочь ему с бедрами разрушитель среагировал насмешливым вопросом:       — Это ты мне секс так предлагаешь? Вчерашнего мало?       Но его быстро остудил холодный тон хранителя:       — Вчерашнего много. У меня там болит.       Нашлась незначительная трещина, которую быстро и качественно замазал Эррор. Это происходило под бдительным присмотром Инка, который неожиданно заулыбался, будто выпитая под ночь желтая краска наконец подействовала.       — Ты бы знал, как уморительно выглядишь с кисточкой и с высунутым языком, — озвучил причину веселья художник и засмеялся.       Эррор бросил взгляд на зеркало и удивился. Но не тому, как глупо выглядит, а тому, что знал кое-кого, кто всегда делал точно такую же мордашку, когда рисовал. Один из детей, которых нашли в последний момент. Опоздай они тогда хоть на час, и в закрытом мире не жил бы маленький художник Градиент, из которого Папер успешно растил одного из сильнейших творцов.       — Эррор, прием! — Когда черный скелет выпал из реальности, веселье Инка пошло на спад и он забеспокоился. — Все нормально?       — Да, просто вчера был паршивый день не только для тебя, — не солгал Эррор, потирая глазницы. — Может, по кофе?       Разрушитель протянул руку.       Это смутило. Его рука смутила. Инк непонимающе положил свою ладонь сверху и нахмурился. Не из-за возникших лагов, а из-за размера черной ладони. Еще год назад их ладони были почти одинаковыми, но сейчас ладонь Эррора была больше. Пальцы выглядели тоньше, стали длиннее.       Инк в недоумении встал вплотную с Эррором и уперся лбом ему в грудь. Задрал голову.       — Когда ты успел так вырасти?       Эррор усмехнулся:       — А ты когда успел уменьшиться, коротышка?       Инк растерянно отступил и негодующе осмотрел любовника свежим взглядом.       Черный скелет вымахал, как хорошо удобренное дерево. И сменил одежду. Совсем перестал походить на стандартного Санса. Вместо шорт штаны, а привычная куртка обзавелась грубо пришитыми накладками – в попытке скрыть, что стала безнадежно мала своему хозяину. Даже привычный свитер смотрелся коротковато, пятки выглядывали из тапок.       А Инк так и остался ростом не выше обычного Санса. Его одежда точно такая же, какую он носил десять, двадцать лет назад. Она удобная, и он из нее не растет. Никогда не вырастет.       Раньше хранителю казалось, что мир на веки вечные застыл во временной петле, но теперь он понял, что мир потихоньку движется дальше. Блу растет и будет высоким, как Блускрин. Эррор вытянулся. Дрим уже на два пальца его выше. В мирах, спасшихся от цикла перезапусков, у кого-то родились дети.       Мир двигался вперед. Это Инк застыл на месте.       — Ты чего?       Эррор обхватил руками лицо любовника и заставил того посмотреть на себя, стер его слезы.       — Что же тебя так опечалило, что ты без краски плачешь? Так и знал. Ты теперь меня ненавидишь?       — Нет, — хлюпнул Инк и попытался улыбнуться. — То, что было вчера, не смогло бы меня так сильно расстроить. Ну, без краски плакать точно бы не заставило. — Зрачки из капелек обратились черепом и прицелом. — Но Найтмеру я это припомню. Он у меня в цирк пойдет! Ради него я соблазню создателей создать подобный мир и заманю его туда. И посмотрим, как ему будет весело.       Эррор не сдержал улыбки. Строящий злые планы художник не пугал, ибо не думал на самом деле воплощать их в жизнь. Просто отводил душу.       — А давай я создам тебе одежду, раз ты теперь у нас Гастер?       Разрушитель фыркнул:       — Ты что, я до этой дылды не дорасту. Он же выше двух метров!       — Уверен?       Эррор задумался и передернул плечами. Ему уже было непривычно видеть себя в зеркалах, а что будет, если он еще сильнее изменится?       — Ладно, — зевнул разрушитель, — рисуй, но если мне не понравится, я это не надену. И… может, все же по кофе?       Вняв мольбе Эррора, скелеты таки напились бодрящего варева, а после Инк занялся рисованием одежды. Вышло нечто, что мог бы носить житель МафиаТеила.       — Вроде ты хотел создать мне одежду, а не воплотить свои сексуальные фантазии, — черный скелет удивленно воззрился на стопку вещей, которые ему протянул творец после двух часов стараний.       Инк прислушался к пожеланиям разрушителя и вместо свитера создал майку. Но в сочетании с черными брюками, черно-красным пиджаком с синим отворотом и пушистыми домашними тапочками, она смотрелась воистину пижонски.       Не то псих с большой дороги, прячущий по карманам гранаты, не то мафиози, выскочивший из дома, не успев сменить часть репертуара с домашнего на деловой.       Примерив, Эррор не смог отрицать определенный шарм в созданных Инком тряпках. В них разрушитель и ушел. А зачем ему оставаться? Только на разговоры напрашиваться. Главное он увидел: любовник оклемался.       А хранитель сгреб оставленные в дар одежды и нахмурился. Принюхался. Запах любовника всегда казался Инку странным. По всеобщему мнению от разрушителя должно было пахнуть прахом и смертью, но запах был другим: химическим, как будто Эррор часто посещает лабораторию, иногда от него пахло выпечкой, часто шоколадом, а иногда совсем уж невероятными вещами. Если бы художник не посещал ЛитлТеил, то не знал бы запах детского питания.       И в каком только мире он находит эти ароматы?       А еще пахло землей, потом и чем-то кислым, вчерашним.       Инк скривился и тут же бросил одежду в стиральную машину. Потряс головой, выбрасывая непрошенные мысли, и решил, что пора звонить Дриму и наведаться к Блу.       Не то чтобы хранителя мультивселенной пугала перспектива отвечать перед Блускрином и Свап Папайрусом, он просто сам не мог оставить юного скелета без ответов. По крайней мере, если хотел сохранить их дружбу.