Его желание

      После «разговора» с Блускрином болело все. Даже то, чего быть у скелетов не должно, тоже болело. А что в учебниках называлось копчиком, а в народе жопой, было, судя по ощущениям, тупо сломано при удачной попытке бегства.       — Сурово, — выдавил Инк, потирая ушибленное, принимая руку друга и поднимаясь.       — И почему нас распекли? Это Найтмер виноват и его дружки.       — Исходя из криков, он оставляет сию благую цель – наказание кошмаров – на нашей совести. А мы получили за то, что не вняли дружескому долгу и не оградили младшую копию от сурового мира взрослых. — Инк с шипением выпрямился. Он летел в портал первым, так что его приземление было твердым вдвойне – за ним, на него летел Дрим. — Хотя, как стало известно, про мир взрослых его старший братец до нас просветил.       — И хорошо, — Дрим осматривал правую ногу: то ли ушиб, то ли вот-вот трещина образуется, — если бы мы психику ребенку сломали и сексуально посвятили, то так легко бы не отделались от горе-мамаши.       Друзья переглянулись и захихикали. Блускрин действительно напоминал в своей ярости мамашу из анекдотов. Не хватало только чепчика и сковородки.       — Эррор, судя по всему, тоже огреб, — заметил Дрим. Сведенья взял все из тех же яростных воплей злого альтер эго Блу.       — Интересно, он хотя бы жив? — потянулся за золотой краской Инк.       — Жив твой любимый, жив, — отмахнулся хранитель снов. — Блускрин отметил, что он уполз в портал, стоило ему отвлечься.       — Тогда оклемается, — кивнул художник. Из их битв бывшие враги, бывало, и без конечностей уползали. А порой их уносили.       — Чем займемся?       Инк озадачился. Время – середина дня. Создатели не зовут на помощь. Всякие Найтмеры-Эрроры не атакуют миры. Идти отдыхать показалось проявлением праздности, так что хранители решили заняться обычным патрулем. Заодно посмотреть новые окраинные миры.       Недавно появилась еще одна позитивная вселенная АндерКьют и одна негативная ВирусТейл. Пока было сложно понять, являются ли они оригинальными мирами или вскоре обзаведутся копиями с разными исходами. Будут ли цикличны или лишены этого проклятья. Проживут ли хотя бы год или будут уничтожены внутримировыми проблемами. Молодые альтернативы еще даже не успели рассказать свою историю, только начинали путь существования. Поэтому хранители решили наблюдать издалека и не вмешиваться.       Если на первую вселенную удалось полюбоваться без проблем, то со второй проблемы возникли, не успели хранители переступить через порог портала. Населенный вирусами мир встретил сурово.       Местный Санс переместился к ним, но не знакомиться, а заражать аки Фреш. Естественно, друзья были против подобного обращения. Дрим сразу полетел в портал, напоследок кинув пару шариков с мечтами, а Инк, напротив, от портала, захлопывая единственный путь из мира. Не хватало выпустить еще одного опасного психа в пустоту.       Пришлось художнику бежать. А по пути разливать чернила и ставить ловушки, пока не нашелся удобный момент и не удалось создать новый портал. Куда, не важно, главное отсюда.       Вот так Инк и натолкнулся на еще одного путешественника, с которым раньше не был знаком.       — Извините! — поспешно попросил прощения хранитель и только затем посмотрел, кому протягивает руку помощи.       Вначале Инк подумал, что видит Фреша, затем присмотрелся и изменил мнение – Фриск из ФрешТейла. Но, присмотревшись еще внимательней, он понял, что понятия не имеет, кто перед ним. Седовласая странно одетая девчонка никоем образом не была похожа ни на одну знакомую Фриск.       — Ничего страшного, — отозвалась странная Фриск и, приняв помощь Инка, поднялась. Руку его она не отпустила, продолжила жать и улыбаться. — Вы Инк, верно? Я многое о вас слышала!       — Надеюсь, только хорошее, — нервно улыбнулся художник. — А я вот о вас, боюсь, не слышал. Кто вы?       — Мериск, — с улыбкой представилась странная девочка.       Инк осмотрел ее еще раз и подумал: сия особа сбежала из пути геноцида, унося трофеи. На Мериск красовались белый халат Альфис, синие штаны Андайн, на шее развивался шарф Папайруса, под ним бренчало ожерелье Ториэль, позади развевался лиловый плащ Азгора, а на ногах болтались хорошо узнаваемые пушистые тапочки Санса.       Пожалуй, словосочетание «странный вид» было не подходящим. Фриск имела безумный вид в комплекте с безумной улыбкой. И она продолжала трясти руку хранителя, отчего тот начал нервничать. Вдруг эта особа, как Хоррор: вначале руки пожимает, потом их отрубает.       — Ой, простите! — наконец странная Фриск по имени Мериск отпустила руку хранителя и смутилась. — Я знаю, что, наверное, немного странная.       — Немного…       — Да, и прошу за это прощения. В моем мире много чего нехорошего случилось, и это, — она потрепала себя за седые пряди, — накладывает отпечатки.       Инк хорошо понимал, о чем говорит ему девочка, и, не ощутив от ее безумия угрозы, расслабился.       — Не волнуйся, меня это не смущает. Мои друзья все странные.       — Рада слышать, — искренне улыбнулась Мериск и спросила: — Так что вас привело в ХелпТейл?       Хранитель аж похолодел. Осмотрелся и узнал одну из самых жутких вселенных. Деревья кривые, земля в крови и прахе, а монстры так это просто олицетворение ужаса и боли. Неудивительно, что все миры, расположенные близ этой, страдали.       Здесь почти никогда не было работы для хранителей, и сюда почти никогда Инк не приходил. Вставал вопрос: зачем сюда явилась Мериск?       — Ну и местечко ты выбрала для прогулок, девочка.       — Я здесь не гуляю, — нахмурилась она и с гордостью сказала: — я работаю!       Набор профессий, на которые мог претендовать человек в этой вселенной состоял из двух пунктов: еда для монстров или истребитель монстров. На последнее Мериск не тянула, поэтому Инк предположил:       — Едой?       Странная Фриск оценила шутку и залилась громким смехом.       — Нет, что ты. Я помогаю Фриск из этой вселенной сбросить мир.       — Сбросить мир?!! — не поверил Инк.       Сама идея исправить ХелпТейл поражала. Художник знал, что заточенный в этом мире человек из всех сил старается не то стереть все в порошок, не то вразумить сошедших с ума друзей, и он также знал, что у него ничего не получалось. Мир ХелпТейла ни разу не был сброшен. Ибо кнопка сброса могла появиться только в конце пути пацифиста, который из-за общего безумия мира ни разу не был пройден.       — Мы считаем, что если сбросить, то этот мир удастся спасти. А вместе с тем и все остальные, что были образованы возле него, — поделилась грандиозными планами Мериск.       — Вау, — Инк не знал, как к этому относиться. Ему хотелось и восхищаться «вот это они дают!» и хвататься за голову «что будет с мировым балансом, если у них получится?».       В принципе, если у них получится, баланс не сразу будет нарушен, да и будет ли нарушен, это еще вопрос. Вот когда ДримТейл был приведен к геноциду, вот тогда был удар по мультивселенной. А если ХелпТейл привести к пацифисту и миры вокруг него медленно и размеренно поменяют геноцидный тон, то это не станет ударом. Может даже наоборот: чаша мультивселенной наконец выйдет из негативной зоны и приобретет более позитивный градус.       — И как ваши успехи? — решил уточнить он уровень прогресса.       Мериск скривилась и сложила руки на груди:       — Пятнадцать перезагрузок спустя я начинаю сомневаться, что местный Папайрус по имени Счастливая Семерка реально счастлив. Иначе не пытался бы нас сожрать за хорошие шутки. В прошлый раз он умудрился подавиться Фриск и помереть. Нам его братец это еще не простил. А так вот уже удалось Ториэль одомашнить, она почти не кусается.       У художника зрачки сменили семь разных символов и остановились на изображении параллелепипеда. Ладно, один деятель перед ним, а где второй:       — А где Фриск?       Ответом на вопрос стал вопль ужаса и пробегающий мимо человек. А за ним катилось нечто жуткое, уродливое и с большим количеством пастей.       — Беги, Фриск, беги! — закричала ему Мериск. — Санс, а ты катись, катись!       Зрачки обратились восклицательными знаками, и Инк решил, что делать ему больше здесь нечего. Особенно после того, как альтернативный круглый и зубастый Санс его заметил. И только уйдя в пустоту, Инк вспомнил, что Эррор говорил ему о Мериск. А значит, эта странная Фриск могла что-то знать о всеми скрываемой тайне.       Художник взял кисть и сделал на шарфе пометку: допросить Мериск.       В это время слегка помятый и злой Эррор принимал звонок:       — Мы не уверены, но, кажется, видели Рипера, — раздалось с того конца провода.       — Но вы не уверены?       — Приближаться не стали и было темно. Наблюдали издалека. Для слияния этот тип был староват. Коса, черный плащ, крылья. Очень похоже на пропавшего жнеца.       — Многие Сансы ходят в плащах и ночью любой плащ сойдет за черный. И у некоторых косы и косички. Да и крылатых достаточно.       — Да, но не все они умеют перемещаться по мирам и не все ведут себя так подозрительно.       — Подробнее, где вы его видели.       — В ДемонТейле, на пути геноцида. Он в храме что-то мутил часа два, затем ушел. Куда, проследить не успели. Храм обыскали, но ничего особого не нашли. Обычный демонический храм: ритуальные круги призыва, книги, человеческие останки…       Эррор уже их не слушал. Задумчиво перебирал мысли: одна другой хуже. Наконец, спросил:       — Он был довольным или злым?       — Я так улыбаюсь, когда случается что-то БЕЗУМНО хорошее.       Эррор сменил репертуар мыслей с плохих на очень плохие. И замолчал. Надолго. Это начало беспокоить телефонного собеседника:       — Все…       — Все плохо, Гот. Через час собираемся у Папера. Созови всех.