Его желание

      Инка из АндерСвапа никуда не отпустили. Стоило Папайрусу убедиться, что младший брат жив-здоров, просто в шоке, как он напустился на хранителя альтернатив, не жалея сил и кулаков.       — Ты! Ты! Ты! — восклицал высокий скелет, нанося удары. Инк едва успевал блокировать половину из них, молча терпел боль от тех, которые достигали цели. Так как считал себя виновным, а наказание оправданным.       — Стой! — высокого скелета попытался остановить Дрим и тоже получил свою порцию синяков.       Вот это хранитель альтернатив терпеть был не намерен. Он перехватил следующий удар и отбросил Папайруса кистью, восклицая:       — Я виноват. Меня ты можешь побить, раз тебе от этого легче. Но попрошу не трогать Дрима. Он-то ни при чем.       Папайрус и сам уже понял, что хватил лишнего, и дрожащей рукой нащупал пачку сигарет. Задымил. Посмотрел на брата, который не реагировал на происходящее. Просто сидел, куда посадили, и пытался прийти в себя.       Блу никак не мог забыть того, кто его спас. Потому первое, о чем он спросил, было:       — А кто это был?       — Ред, — ответил Инк, думая, что Блу интересуется своим несостоявшимся насильником. — Он тоже Санс, но из неблагополучной альтернативы. Он, в общем, не плохой, просто обстоятельства…       — Да нет, — Блу помотал головой и похлопал себя по скулам. Тоже вспомнил ситуацию, в которой недавно побывал. — Я о том, который Я. То есть о том, кто очень похож на меня. Это же… ну… моих альтернатив тоже много, да?       И как на это ответить?       У Инка даже зрачки пропали, и он простоял несколько секунд, пугая окружающих пустотой глазниц.       — Да, в мультивселенной существует несколько Блу. — начал издалека художник. — Например, есть… — тут он осекся. Рассказывать юному другу о том, что есть его версия, пошедшая по дороге геноцида или о той, что сделала из своего брата раба — не лучшая идея.       К счастью или горю Блу уже сам пришел к некоторым выводам и озвучил их:       — Значит, есть другие Блу? Вот как. — Вера в неповторимость раскололась и теперь лежала осколками на краю сознания.       — Но только ты мой друг. С другими Блу я общался очень мало, — быстро заверил его Инк.       — И я тоже, — добавил Дрим.       — Понятно, — юный скелет потер лицо. — А тот парень, который спас меня от, эмм, Реда. Он кто?       Дриму или Инку нужно было не мешкая произнести: альтернатива! Но они переглянулись и промолчали.       — Он не альтернатива, так? — понял Блу. Этот ребёнок вообще отличался понятливостью. Хотя в этот раз дело было не только в ней. Юный скелет будто почувствовал в незнакомце часть себя. Будто тот являлся его близнецом или отражением, чем-то, без чего ощущаешь внутри пустоту. Он и сейчас ее ощущал. Давно потерянное, неожиданно найденное, но уже чужое.       Снова хранители промолчали. Они смотрели не на Блу, который вдруг тяжело вздохнул, подтянул к груди колени и спрятал в них лицо. Они смотрели на Папайруса, который докурил сигарету и бездумно стряхивал пепел на подоконник.       — Блу, — позвал он. — Пойдем, я уложу тебя спать. А вы, — высокий скелет указал на хранителей, — никуда не уходите.       Пока Папайрус относил младшего брата в его комнату, читал ему и обещал прийти попозже, Инк и Дрим в молчании пили чай на кухне и пытались представить предстоящий разговор. Особенно их беспокоил итог этого разговора.       Были другие миры, где свап Папайрус больше не мог мириться с мировой несправедливостью и поступал весьма ужасно. Именно по этой причине хранители никуда не ушли. Не смели бросить друга на волю случая.       Наконец старший скелет спустился вниз.       — А теперь, вы оба, расскажете мне все. Правду, подробно.       Инк хорошо понимал, что именно интересует Папайруса и продолжил с того места, с которого закончил рассказ для Блу:       — Тот, кого ты видел это… — художнику потребовалось пару секунд для сбора храбрости, — Это был Блу.       Вначале Папайрус не понял. Пришлось уточнить.       — Инк имеет в виду, что тот Блу это твой брат. Не из другого мира.       На лице высокого скелета не отразилась ни одна эмоция, и Инк решил рассказать все до конца:       — Помнишь тот случай, когда Эррор похитил твоего брата? После того случая Блу вернулся к тебе малышом. Тогда состоялся последний сброс.       — Такое забудешь, — невнятно пробормотал Папайрус, еще не понявший, к чему ведут хранители.       — В общем, — Инк тяжело вздохнул, — мы узнали причину того, почему Блу стал маленьким и почему больше не происходили сбросы.       Папайрус весь напрягся. Сжал кулаки и зажег магию в глазах.       — Мы не скрывали это, — поспешил вмешаться Дрим. — Просто не могли сказать. Да и узнали совсем недавно.       — Почему это не могли, — прорычал сквозь сомкнутые зубы высокий скелет.       — Потому что Блу просил нас молчать, — признался Инк.       — Что???       Папайрус аж подавился, магия погасла. Был бы человеком, и побледнел бы, но даже при том, что был скелетом, его кости умудрились приобрести трупную серость от мысли, что непутевые хранители втянули Блу в еще большие проблемы чем те, в которых он был недавно. Еще и узнал о чем-то столь ужасном, о чем не мог рассказать брату.        — Не тот Блу, — Инк кивнул на потолок и предложил: — Тебе лучше присесть.       — Говори уже!!! — Гастер-бластером прорычал Папайрус.       — Когда Эррор похитил Блу и случился последний перезапуск, часть кода твоего брата потерялась в анти-пустоте. Именно поэтому он так сильно омолодился. Однако, — художник примерно представлял, какой реакции ждать, и подошел к взбешенному скелету ближе, — та вторая часть кода не пропала. Она, как и воспоминания, осталась в анти-пустоте и породила того Блу, что ты недавно видел. Его зовут Блускрин, и он твой брат.        Папайрус выглядел так, будто был готов упасть в обморок. Вся ярость с него сошла. Высокий скелет лихорадочно пытался осмыслить услышанное и произнести хоть слово. Но рот раскрывался, и оттуда вылетали лишь хрипы и сипы.       Инк помог Папайрусу сесть на диван и принес ему воды. Это помогло – наконец старший из братьев смог выдавить и себя:       — То есть Блу, мой маленький Блу, не мой брат???       — Он твой брат, — разделяя каждое слово, произнес Инк. Не хватало ещё одного геноцид свап Папайруса их мультивселенной. — Просто у тебя их оказалось два.       — Два брата, — дрожащим голосом повторил ошарашенный Папс и вновь лишился речи. Представил, как второй Блу мучился в пустоте, так еще и в компании разрушителя миров. В то время как он наслаждался жизнью, воспитывая маленького брата. — Почему он… как он… он в порядке?       — Да, — кивнул Инк, хотя не был в этом уверен. Все же исчез Блускрин весьма жутко. Будто умер и рассыпался. Но хотелось верить в лучшее, потому художник произнес вслух: — Он в порядке. Он стал одним из самых сильных разрушителей миров. Но не пугайся, Блускрин не плохой. Он ничего не разрушает. Он приглядывает за вашим миром и не позволяет случаться перезапускам.       — Но почему… почему он…       — Должно быть, — слово перенял Дрим, — твой брат не хотел дать тебе повод для волнений, и, — он грустно улыбнулся, — отнять у Блу твою любовь. Все-таки ребенку она была нужнее.       Папайрус будто сдулся. Он откинулся на спинку дивана и схватился за голову. Все это время у него был второй брат, о котором он не знал и для которого ничего не сделал. Буквально бросил.       — Он всегда присматривал за вами, — Инк положил руку на плечо Папайруса. — Всегда был готов прийти на помощь. Защищал ваш мир от посягательств.       — А Эррор? Он ему ничего не сделал?       Инк задумался перед тем, как ответить:       — Нет. Я не уверен, но, кажется, они в хороших отношениях. Да и, — тут он усмехнулся, — Эррор его побаивается. Даже вот сейчас, когда он пришел успокоить Блускрина, у него коленки дрожали.       Воспоминания о том, как Блускрин успокоился и рассыпался, заставили Папайруса вновь посереть:       — А то, что с ним случилось, — он попытался показать это руками.       — Для него это нормально, — поспешил соврать Инк, так как не знал, нормально ли для Блускрина рассыпаться на код.       — Ясно. — Высокий скелет посмотрел на нагрудный карман, в котором лежали сигареты, но потянулся в другой, где лежали леденцы на палочке. — Понятно. Это надо переварить. Ответьте на последний вопрос. Он придет сюда? Он поговорит со мной?       Хранители быстро переглянулись. Инк ответил:       — Прости, я не знаю. Но как только я его встречу, то попрошу прийти. Вам стоит поговорить. Даже если правда принесет еще больше боли.       Убедившись, что Папайрус никуда не рвется, ни впадает в бешенство, а просто сидит в задумчивости, Инк и Дрим решили оставить его одного.       — Вот чернила, — художник протянул ему флакон. — На непредвиденный случай. Разбей или разлей, и я смогу у вас появиться, минуя переходы. Не хочу еще одного эксцесса с Блу.       Ответом ему послужил кивок.       Когда хранители ушли, Папайрус тяжело поднялся. Добрел до комнаты младшего брата и долго смотрел, как тот лежит неподвижно. Знал: Блу не спит. Подошел. Лег рядом и прижал к себе своего маленького брата.