Его желание

      Эррор медленно приходил в себя. У него болело все. Буквально все! Каждый сантиметр тела и души. Ему хотелось вновь погрузиться в сон и не просыпаться, пока боль не уйдет. Однако он не смел позволить себе подобное.       Глаза загорелись, и Эррор узнал, где находится. Чихнул от забившейся в нос пыли, и пара метел упала ему на голову. Его оставили в садовом сарае во дворе замка Найтмера.       Подвывая от боли, Эррор уперся ногами в дверь и ударил по ней. Раз, другой, едва не теряя сознание.       Будь сарай новым – и черный скелет ничего бы не добился. Но рассохшиеся доски поддались и начали отваливаться, падать на землю.       С трудом, но разрушитель пролез в образовавшийся лаз.       Взмахнул рукой.       Ни нитей, ни портала не появилось. Ублюдок Найтмер отрезал его от магии.       Он заставил себя встать и идти туда, где был избит. Нужно было найти долбанный телефон. А там звонок и его вытащат из этого дерьма. И нужно Инка предупредить, чтобы не совался сюда. Он же глупый и добрый – побежит спасать. Нет, чтобы головой подумать.       От мысли, что ради него готовы рискнуть жизнью, Эррор ощутил на душе тепло.       Медленно, но верно, он двигался к месту своего избиения. И чем ближе подходил, тем отчетливее слышал крики ужаса и боли. Вначале разрушитель подумал: там Найтмер развлекается, и стоит спрятаться, пока он не наиграется. Но когда крик боли издал сам повелитель кошмаров, Эррор прибавил ходу.       Неуклюже, но он добрался до остова разрушенного дома и передохнул пару секунд на обломках трюмо. Лишь затем выглянул и увидел… Инка. Вот только его любовник никогда не представал перед ним с настолько жутким лицом.       Его лицом можно было пугать детей и их родителей. Всех ждет судорога от страха и гарантированы лужи под ногами. Лужами и судорогами кошмары не отделались. Киллер барахтался в луже крови, перебирая культяпками, которые остались у него вместо ног. Держался убийца лишь за счет своего невероятного уровня «любви». На дереве висел без сознания Ред, часть его ребер была вырвана. Хоррор судорожно дышал, прибитый к тому дереву своим же топором. А главный кошмар выл от боли. Инк методично поднимал и опускал ногу, буквально давя его, словно насекомое. Хруст костей служил обезумевшему художнику музыкальным сопровождением.       Эррор не мог открыть рта и позвать художника, он просто не мог назвать гниющего от гнева монстра Инком. Но это был он – хранитель, защитник, всеми любимый добрый творец, который никогда не отказывал в помощи другим. Сейчас ему самому нужна была помощь.       Медленно и тихо, Эррор вышел из-за разрушенного дома и сделал три шага на нетвердых ногах к побоищу. Стало видно, что художник тоже ранен: проломлен череп и по телу вьется вязь из трещин. Но он не обращал на свои раны внимания. Все, что для него имело смысл, это смерть Найтмера.       А ведь однажды Эррор был точно таким же сумасшедшим, когда выпил красную краску. Да, из точно такого же тюбика, который пустым валялся в стороне.       — О, нет… Инк… — слишком тихо, — Инк! — не слышит. — ИНК!!!       Хранитель замер. Медленно повернул голову и воззрился на Эррора, словно тот был приведением.       Судорожно, разрушитель попытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь в глазах Инка красные галочки. Нет, не припоминал. Они напоминали зрачки демона из детских сказок, такие же огни, смотрящие из тьмы.       — Инк? — дрожащим голосом протянул Эррор и на негнущихся ногах продолжил путь. Художник не двигался с места, не шелохнулся, не дал знать, что узнает его. — Что с тобой стряслось? Ты выглядишь… потрепанным. Хотя я тоже. Мне, как видишь, досталось.       За время, которое разрушитель потратил, чтобы подойти к хранителю, зрачки последнего ни разу не поменялись. Даже их цвет оставался кроваво-красным.       — Ну же, Инк, скажи что-нибудь. Ты такой молчаливый сегодня.       Эррор не желал признавать, но его колени были готовы подогнуться от страха. Он боялся такого Инка. Страх заставлял сжиматься душу. Потому что он не только боялся его, но и за него.       — Инк, не молчи.       Последние шаги, и вот Эррор встал напротив художника. Их разделял какой-то метр. А Инк все так же недвижим и молчалив, стоял над поверженным врагом и смотрел все теми же страшными зрачками-галочками. Из его глаз и рта сочится что-то черное. Кровь? Чернила? Сама тьма?       Наконец, галочки на мгновение погасли, и хранитель альтернатив вздрогнул.       — Э..Эр…Эро… — тихо, словно он только проснулся, Инк попытался произнести имя любовника. — Эррор?       — А ты ждал кого-то другого?       Инк протянул руку. Его рука была в крови. Инк дотронулся до разрушителя, не представляя, сколько силы воли потребовалось тому, дабы не отшатнуться. Ощупал. И только тогда поверил.       Шагнул навстречу, наплевал на его гаптофобию, крепко обнял. Прошептал: «Живой…ты живой…. Живой…» — и силы покинули его. Мысль "отомстить за любовника" – вот и все, что держало его на ногах.       Если бы Эррор вовремя не поймал падающего художника, тот бы еще раз приложился о землю. О своих ранах черный скелет и думать забыл. Все, что стало для него важным, поместилось в объятиях и медленно теряло сознание.       — Я могу тебе помочь?       — Я… в порядке… в порядке… Просто мне надо немного поспать. — Инк не выглядел «в порядке». Весь избитый, измотанный, в черной крови, с проломленным черепом, трещинами везде и повсюду, с безжизненно погасшими глазами – он выглядел, будто собирался умирать.       — Эй, не думай терять сознание.       — Все в порядке, — повторял Инк, не слыша вопроса. — Просто посплю. Сегодня дай мне быть ленивым.       Последние крохи света исчезли из глазниц хранителя.       — Инк???       Тело на руках будто стало еще холоднее. Тяжёлое, мокрое, без грамма тепла, как тогда….       Художник не подавал никаких признаков жизни и казался куклой. Смотреть в грудную клетку было страшно. Там даже магия больше не бурлила. Пустая птичья клетка.       — Давай же, радужный мудак, открой глаза. Дай знать, что просто спишь.       В ответ тишина.       Не слишком хорошо соображая, Эррор открыл художнику рот и подул в него магией. Эффекта не было. Тогда он повторил процедуру, но уже дул в грудь, в место, где у всех душа. Это значительно сократило силы разрушителя, но зато в груди хранителя начал бурлить хоть какой-то призрак магии.       — Ну же, Инк. Где твоя решительность? Ты же живучий, как таракан. Так держи марку и не смей дохнуть!       В мыслях вертелось понимание: Инк должен умереть. И если он умрет сейчас, не от его рук, так это же прекрасно! Через две недели Инк вернется, и это никак не скажется на отношениях между ними.       Вторая мысль была менее рациональной и более эгоистичной. Эррор просто не желал видеть смерть любовника. Не желал веса его мертвого тела на руках и собирающихся в уголках глаз слез. Даже если для Инка эта смерть ничего не будет значить, у Эррора душа разрывалась.       Поняв, что не в силах принять рациональное решение, черный скелет решил переложить эту ответственность на более холодную голову.       — Эй, Найт. Хочешь, и я тебя угощу? Нет? Тогда распаковывай пространство. Нам пора.       Повелитель кошмаров прохрипел нечто матное и махнул рукой. Сразу же после удалось открыть глючный портал.       Дав напоследок повелителю кошмаров пинка, Эррор метнулся туда, где видел свой телефон в последний раз – к счастью аппарат оказался цел, а затем вернулся к Инку и поднял его на руки.       — Все будет хорошо. Потерпи.