Его желание

      Падение в никуда и в нигде. Это и страшно, и восхитительно. В душу прокрадывались покой и смирение. Таинственное ничто обещало: больше не будет боли, не нужно больше сражаться и побеждать, от тебя больше ничего не будет зависеть. Тебя нет. Вот он – долгожданный покой.       На несколько секунд ощущение незыблемости происходящего охватило черного скелета, и он уже был готов отдаться вечности, как вспомнил, что он тут не один.       — Инк! — Эррор зажег глазницы. Вокруг первозданное ничто. Непонятно, падает он или летит. А может, висит на одном месте. А рядом белое пятно в разноцветных тряпках – Инк. Метнулся к нему и обхватил руками. Такой холодный, неживой и молчаливый. — Ну же, открой глаза!       Щупальца тьмы продолжали тянуть лапы из груди белого скелета, но уже не пытались никого сожрать. Остатков пса тоже не наблюдалось. И Эррор не верил, будто мохнатая зараза была поглощена целиком. Могла где-то притаиться и теперь восстанавливается. В любом случае он был сильно ранен и не смог бы побеспокоить ближайшие лет сто. Сейчас он его не волновал, лишь тело на руках.       — Инк, ты не можешь умереть. Ты же чертов бессмертный хранитель.       В ответ тишина. Тело невыносимо тяжёлое и тянет вниз как камень на шее. Но Эррор не смеет отпустить. Только не его. Только не после всего пережитого. Только не в полушаге от окончательной победы.       — Прости меня. Я не смог сделать верный выбор и заставил тебя мучиться от лжи и боли. И вот что из этого вышло. Ты не знаешь, но, когда я все вспомнил, я пожелал уйти из жизни. Так удивился, когда мне не дали. Блускрин и Фреш долго со мной возились. И постепенно у меня появилась новая цель. А еще я хотел познакомить тебя со слияниями. Хах! Оказалось, я был бы ужасным отцом. Даже если они так не считали. У тебя бы вышло лучше.       — Эр… — Инк шевельнулся, и в его глазницах загорелись тусклые огоньки.       — Живой, — радости Эррора не было предела.       — Где… мы? — бесцветный глухой голос.       Вместо ответа разрушитель посмотрел по сторонам и проглотил горький ком. Вместо недавней скорби на его лице отразилось изумление.       Инк смог отвести взгляд от черного скелета и глазам не поверил. На них смотрели. Снизу, с боков, сверху, снизу – ото всюду. На них смотрели другие Инки и Эрроры. Сотни тысяч их вариантов.       — Добро пожаловать в пустоту мультивселенных, — изрек Эррор.       Где-то были только Инки, где-то только Эрроры. Где-то они сами на себя не были похожи. Были и Свап и Фелл версии и даже вампиры. А вон те будто родились в АндерЛасте. А вот тот Инк явно не хранитель, а любитель разрушать. А та пара вообще люди. Стойте, он женщина? А это их Гастер версии – ГастерЭррор милашка. Свою Хоррор версию Инк рисковал встречать в кошмарах. А вот там вообще происходила рокировка. Инк пытался перетащить к себе Эррора из чужой мультивселенной. И тот не был против, так как прозябал в одиночестве.       Инк забыл, как дышать, – так сильно его поразило увиденное. Но сознание вновь начало утекать, и он отвлекся от наблюдения за их альтернативами, вцепился в Эррора с единственной мольбой:       — Не отпускай!       — Не отпущу, дурак! Главное – не теряй сознание.       Он пытался держаться. Но ощущал, что чем больше он проводит в этом месте, тем меньше его остается. Будто мыло в воде тает. Становится частью бесконечного.       — Мне кажется… я… умираю…       Эррор обнял любовника покрепче и сказал:       — Не будь тряпкой, на нас все смотрят. И эти все – мы.       Хранитель удивленно охнул и вновь начал рассматривать альтернативные варианты разрушителей и хранителей. Удивленно обнаружил в одной мультивселенной аж трех Инков. Весело им, наверное. А в другой двух Эрроров.       — Как они… смотреть на нас… могут? — каждое слово давалось Инку с трудом.       — Это получилось случайно. Полагаю, в этом опять же виноват я, — Эррор грустно усмехнулся. — Мы провели консервацию миров, по методу Папера. И остаточная энергия выдула Пса прочь, а вместе с ним и нас. А еще открыла окна в соседние мультивселенные. Прямо к нашим альтернативам. И хорошо. Они видели Пса. Если тот выжил и попадет к ним, то они будут знать, что его можно победить. Эррор говорил спокойно. Его будто не удивляло множество альтернативных версий себя. Почему так, он объяснил:       — Когда я перегрузил мультивселенную, ну, когда победил Пса, — хотел упомянуть и нелицеприятные деяния, но не решился портить последние мгновения дурными воспоминаниями, потому высказал лишь суть. — Произошел взрыв. Тут можно строить лес теорий, но, думаю, код мультивселенной просто разнесло по пространству и из каждого куска родилась новая мультивселенная. Со своими причудами. И каждому досталось по нашему кусочку. Хех, жутко звучит? Наверное, в тот день мы оба умерли. Раз нас на так много частей поделило.       В его словах был смысл. Инк помнил слова Богини Удачи Маффет. Та сказала: тот, кто лишил его души, жил до момента рождения их мультивселенной, и он давно умер.       Но все это уже не имело значения. Не для них, для обреченных.       Инк нашел силы оторваться от лицезрения многообразия хранителей и разрушителей, улыбнулся:       — Сейчас… мы снова умрем? Да? Но я рад..... Даже если мы погибнем… где-то будут другие … Инк и Эррор, и, может… им повезет больше.       Эррор погладил любовника по голове, и огонь в его глазницах погас.       — Нет, Инк, — сказал он, внезапно разжимая объятия и позволяя белому скелету отлететь от него. — Ты не умрешь. Не сможешь.       И тут один из исчезнувших миров возродился. Инк ощутил его, как теплый лучик света, пригревшийся на ребрах. Затем еще один и еще!       Черные щупальца всосались обратно в грудь Инка. Все якобы пропавшие миры вновь загорались яркими огнями жизни. И вместе с ними к хранителю возвращались силы. И эти силы тянули его домой.       — Эррор! — Инк очнулся слишком поздно. До разрушителя уже не дотянуться. — Эррор!!!       Инк все дальше и дальше от черного скелета. Уже даже не видит его – лишь темное пятно в бесконечности пространства.       — ЭРРОР!!! — Из всех сил закричал он.       Но ему никто не ответил.       Слияния носились по вселенной и сеяли миры, как фермеры пшеницу. И миры быстро укоренялись на своих старых местах и возвращались к нормальному состоянию.       Но эта суета не коснулась тех, кто остался в зале создания. Взрослые и дети замерли восковыми фигурами в ожидании возврата кого-нибудь из участников несостоявшейся битвы.       Если вернется Пес, битве быть. Если Эррор и Инк – значит, они победили и можно праздновать. Был вариант, когда ни один из них не вернется. Тогда они тоже победили, но быть похоронам.       Хлоп!       Не пес. В зал вернулся Инк. Дезориентированный, не в состоянии подняться с пола, но живой.       На минуту воцарилась мертвая тишина. Все замерли в ожидании. Пока Фреш не сказал:       — Ребятишки, Пес с концами ушел. Куда-то за пределы наших миров.       — У нас получилось? План «взять испугом» сработал? — спросила девочка с глюком на глазу.       — Да, мы победили. Удалось прогнать эту заразу без боя и потерь, — тихо, будто не веря, прошептал ПаперДжем.       Тихие слова имели эффект разорвавшейся бомбы. Атомной. Тут же все закричали от радости. Начали обниматься. Кто-то блеванул кровью, но ему невозмутимо засунули в глотку салфетку и попросили заняться кровавым художеством в другом месте. Кто-то начал бегать по потолку аки Маффет. Хлопнула пробка от шампанского. Дети помладше с гиканьем начали водить хоровод. По залу начали носиться призрачные звери. Какой-то не то парень, не то девушка с глюками на оба глаза в засос поцеловал Найтмера и, не обращая на попытки слизняка отбиваться, уволок в неизвестность. Только полосы тентаклей и пальцев на мраморе пола остались. Саенс поспешил заняться Инком. Фреш собирал с Рипера своих «деток» и приговаривал:       — Давайте оставим эту гадость и найдем вам достойные тела.       В общем, творилась полная вакханалия, достойная дурдома на выезде. Даже костер развели и кого-то с этим не согласного пытались пустить на шашлыки.       Все кричат, улыбаются, пьют и делятся радостью. Они победили.       Рипер, освободившийся от паразитов, по стеночке пытался пробраться к Гено. Вот только им нечего было сказать друг другу. При всем своем безумии, Рипер не был идиотом. Он увидел перед собой не забитого скелета, которому некуда было деваться с загрузочного экрана, а сильную личность, которую он не удержит возле себя. Даже в своем больном воображении или просторном подвале.       Время прошений простить и обещаний исправиться давно кануло в лету.       Гено нашел силы встретить мучителя без страха и паники. И встретил его тяжелым ненавидящим взглядом и молчанием.       Они стояли друг на против друга, пока Гено не отвернулся от бывшего тюремщика. Скрылся в гуще празднующих. Куда, Рипер увидеть не успел – обзор ему загородили очень похожие на него и на Гено юноши и девушки.       Он уже догадывался, кто перед ним, – слышал речь разрушителя. Но не мог воспринимать этих детей иначе, как преграду. Один был пугающе похож на саму Смерть. Только одного глаза у него не было. Зато голос, знакомый, спокойный, пробирающий до костей:       — Ты жив только из-за того, что «отец» великодушно отпустил твои грехи. Но если ты посмеешь подойти к нему ближе, чем на сто метров…       В руках юного скелета появилась коса. Остальные дети тоже вооружились похожими инструментами.       — Это не вам решать, малышня, — ха, что ему могут сделать эти дети? Кто бы они не были.       — Ошибаешься, — сказал один из детей и вырастил у его ног лес костей. Риперу пришлось отступить. Он только шагнул назад, как его проглотил портал и выбросил в родной мир.       Тут же Смерть попытался вернуться. Но не смог. Помешал браслет, не пойми когда попавший ему на руку и блокирующий возможность перемещений.       Пошел дождь, и он промочил скелета до нитки. Наверное, то был сигнал: пора домой. А с Гено он обязательно еще встретится. Ведь он жив.       На мгновение затуманенный безумием мозг выдал простую истину. Рипер в который раз потерял его. Гено жив, но для Гено Рипер давно мертв. Даже если Рипер его снова найдет, Гено вновь отвернется от него и уйдет. И виноват в этом только сам Рипер.       — Когда же, когда, и где я ошибся? — пропел Смерть, изучая хмурое небо. — Куда силы дел подняться с колен? Повержен, разбит на развилке дорог. Какую мне выбрать, куда мне пойти? В какой стороне ждать света свечи? Кто улыбнется, простит и поймет? Кто меня ждет? ....       Он знал лишь одного, кто мог его простить. И по знакомой дороге Рипер отправился домой.       — Добро пожаловать домой, брат.       — Я дома.       А в зале создания продолжалось празднование победы.       Но не все веселились. ПаперДжем, Градиент и еще пара слияний осматривали зал в поисках «отца». Наконец, они поняли, что Эррора в зале нет, и поспешили за ответами к Инку.       Хранитель все еще был слаб и плохо воспринимал реальность. Будто в бреду, звал Эррора. Инк вообще принял все произошедшее за галлюцинацию умирающего сознания. Вроде как все миры исчезли, по логике, он должен был исчезнуть вместе с ними. Ощущал горечь питья, которым пытался напоить его Саенс. От каждого скромного глотка мысли становились все четче и прибавлялось сил.       Вокруг них столпились дети разного возраста.       — Он будет в порядке? — спросил маленький скелет, черный, с отметинами на щеках.       — Будет, Градиент, в отличии от твоей задницы, которую я надеру, когда мы вернемся домой! Тебе было велено отбыть с АндерСвапом!       — Прости, братик. Но я не мог вас оставить.       — Не ругай его, Папер, — произнес скелет, удивительно похожий на Дрима, но одетый, как капитан корабля. — Я бы тоже не посмел сбежать с поля боя. Не простил бы себе.       — Точно, Папер, расслабься, мы победили, — сказал парень, ужасно похожий на Рипера, но одетый в белое.       Инк, наконец понял, что все вокруг него реально. Он подскочил, словно ужаленный. Но на ногах не удержался и упал бы на пол, но его со спины поддержал некто высокий.       Обернулся и глазам не поверил. Перед ним стоял его брат. Инк это сразу понял. Дело было даже не в схожести образов, звезд в глазницах и художественных атрибутов на поясах. Он просто знал, что этот Папайрус – его родной брат. Тот самый вскользь упомянутый бездушный набросок.       — Здравствуй… брат, — это все, что мог сказать бездушный Инк.       — Я рад, что ты пережил этот день, — а это все, что мог сказать бездушный Папайрус.       Высокий скелет чуть расставил руки, и Инк шагнул к нему в объятия. Единственная мысль, которая у него крутилась в голове в тот момент, была безумно глупой и печальной: «Так вот что чувствуют Сансы, когда встречают своих братьев в зале суда.»       — Иииииинк!!! — Дрим буквально упал на друга и заключил в удушающие объятия. — Звезды, как я волновался!!! Думал, больше никогда тебя не увижу!!! — рыдал он.       — Дрим! — Инк обнял друга одной рукой, второй продолжал держаться за своего брата. — А ты откуда тут?       — Да оттуда же, откуда и все. Мне как рассказали детали плана, я чуть инфаркт не заработал. Но по-другому ты бы не выжил. Я еще не все понял, но кажется, мы миновали апокалипсис.       Инк тоже еще не во всем разобрался. Да и не хотел. Его одолевала слабость. Не хотелось думать о странных детях, о возрождённых мирах, о тайнах, о обретенном брате. Хотелось спать. А мысли и теплые встречи оставить на потом.       Это ему сделать не дали.       — Не хочу прерывать вашу идиллию, — отвлек их ПаперДжем, — но я должен спросить тебя, Инк. Где Эррор?       В глазницах Инка зрачки играли в шараду, а сам Инк застыл, громом пораженный. Тело в раз напряглось. И спать уже не хотелось. Пальцы пробежались по тюбикам краски, но ни одну из них художник не посмел тронуть.       — Я не знаю. Когда мы оказались между мультивселенными, он оттолкнул меня. А затем я попал обратно. Но Эррор… я не видел… может, он еще там?       «Эррор не вернулся? Эррор остался в том пространстве??? НЕТ! Он же… Он не мог умереть!!!»       Глазницы Инка опустели. Хранитель схватился за рот в попытках остановить поток чернил. Ужасающая догадка пришла на ум и слияниям.       Многие заметили, что разрушитель в праздновании не участвовал. И его в зале не видно. Веселье начало угасать. Дети переглядывались, подростки заламывали руки, взрослые хмурились.       ПаперДжем побледнел и объявил:       — Всем внимание! — разом тишина, и все смотрят на него. — Ищем Эррора!       И все, в зале пустота. Лишь одинокие фигуры опечаленного Саенса, равнодушного Пейнта, грустного Дрима и схватившегося за голову Инка. Даже остатки банды Найтмера куда-то пропали.       — Пойдем, брат. Тебе надо отдохнуть, — сказал Пейнт.       Но Инк покачал головой. Он не желал уходить, пока не узнает о судьбе Эррора. А вдруг он ранен, вдруг ему потребуется помощь!       — Ты ничем не поможешь, друг, — попытался убедить его Дрим. — Ты слишком слаб сейчас. Поверь, я тоже о нем волнуюсь. Оказалось, он не такая скотина, как о нем привыкли думать. И он сильный. Уверен, он в порядке.       Инк с мольбой посмотрел на Саенса. Ведь если Эррор получился из этого ученого, то тот может сказать, куда делся Эррор и когда вернётся.       Саенс ничего не сказал. Он отвел взгляд и в молчании покинул зал.       Инк коснулся пустой грудной клетки и подумал, что, будь у него душа, она бы болела. Впрочем, теперь он знал, что душа у него есть, но от этого знания легче не становилось. Сейчас ему не хватало душевных терзаний и скорби. Но он вновь отдернул руку, уже доставшую голубой тюбик.       «Нет! Эррор жив! Эррор жив!» — повторял Инк себе, словно заклятие. Произнеси тысячу раз, и сбудется.       Пейнт был не согласен и дальше бездействовать. Потому взял брата в охапку и, терпя его слабые сопротивления, отнес в мир Слияний. Чудесное полное жизни место.       Но Инк не вертел головой, не удивлялся детям, похожим на него или знакомых. Он шел механической походкой и думал о возможной судьбе черного скелета.       Хотелось прижаться к нему. Поцеловать его. Прошептать глупость. И любить. Доказать, что он способен. Даже без краски. Даже без краски скорбеть.       — Эррор, пожалуйста, вернись, — из глазницы вниз мокрый путь прочертила слеза.