Право на счастье

Безразличие отупляет чувства, приглушает страхи, делает окружение всего лишь мишурой. Именно такое безразличие овладело Сашей, когда его приговорили к пяти годам лишения свободы в колонии строгого режима под Нижним Новгородом. Магницкий, как и обещал, нашел подходящее дело. Благодаря его связям, хватило лишь чистосердечного признания и формального суда. Саша помнил, как когда-то давно, также находился в зале, только в качестве свидетеля, а не за решеткой. Он плохо помнил сам процесс, пребывая в небольшом замешательстве. Саша сам хотел этого, только вот страх противно стал подбираться ближе, рисуя ужасные картины, которые ждали его в тюрьме. Единственная причина, по которой он держался, была решимость идти до конца, и не важно – выживет он на зоне или нет. Хотя Саша склонялся больше ко второму варианту. С достоинством выдержать весь процесс ему помог Магницкий. Дима ничего не говорил, просто сидел в зале суда и изредка бросал на него то ли сожалеющие, то ли упрекающие взгляды. Дима, в сопровождении остальных охранников, провел его к машине, на которой его должны были отправить в отделение, а оттуда уже на зону. И Саша был благодарен ему за это. Одного его присутствия хватало, чтобы унять поднимающуюся тревогу. Перед машиной Дима остановился и попросил охранников задержаться на минуту. Те, учитывая звание Магницкого, послушались. Саша чувствовал тяжесть наручников и едва сдерживался от желания сбежать из-под охраны. Ему хотелось уже скрыться за тонированными стеклами машины и ничего не видеть. Но Дима стоял перед ним. Неприступный и холодный. За солнцезащитными очками не было видно его глаз, но Саше все равно казалось, что Дима смотрит на него с презрением. - Не думал, что мы вот так будем прощаться, - ломко улыбнулся Саша. - Да, - кивнул Дима, спрятав руки в карманы брюк. – Судьба та еще сука. - Присмотришь за Костей? – спросил Саша, ненавидя себя за страх перед тюрьмой. Еще и эти наручники! Дима шагнул к нему и аккуратно скользнул пальцем под браслет, погладил запястье, вызывая дрожь в теле. Саша смотрел на это, не зная, что сделать: то ли оттолкнуть, то ли уткнуться ему в плечо. - Я бы никогда не позволил тебе отправиться в тюрьму, если бы не знал, что это нужно тебе, - произнес Дима, продолжая массировать запястья. Наручники уже не казались такими смертельно тяжелыми. - Я всегда знал, что ты в меня влюблен, - шутливо произнес Саша, подняв глаза на парня. Магницкий резко толкнул его к машине, схватив за волосы. - Замолчи, - прошипел Дима, мягко проведя носом по волосам. От его тела исходила такая мощная энергетика, сила, что устоять перед ней было невозможно. Агрессия парня несколько удивила, но Саша уже привык к внезапным вспышкам ярости и нежности Магницкого, поэтому это уже не шокировало. – Какая же ты сволочь, Крылов, - тихо-тихо произнес Дима на ухо. - Только о себе думаешь. - Магницкий, тут люди, - напомнил Саша, замечая недобрые взгляды охранников. – Подумают еще чего. - Привыкай, - отрезал Дима. – На зоне каждый захочет тебя поиметь. Поэтому мой тебе совет – подчинись авторитету. - Я больше не позволю использовать себя, - резко произнес Саша, стараясь оттолкнуть Диму. Но тот лишь сильнее прижал его к машине, так, что Саша понял бессмысленность своих попыток вырваться. - Да кто тебя спрашивать будет? – зло бросил Магницкий. – Нагнут и выебут. - Ты мне так пытаешься удачной дороги пожелать? – не выдержал Саша. Он и сам уже об этом думал. Догадывался, что спокойной жизни ему не будет. Учитывая статью, по которой он будет сидеть. - Я пытаюсь помочь тебе выжить, - серьезно ответил Дима. – Как в «Стокгольмском синдроме», так и тут. - Твои методы убивают во мне меня, Магницкий. Ты это так и не понял? – спокойно ответил Саша, заглядывая в лицо парня. Если бы можно было снять эти его чертовы очки и увидеть глаза, было бы проще, легче. - Понял, - сдался Магницкий, отстраняясь. – Поэтому больше не навязываю свою помощь. Сочтешь нужным прислушаться или нет, твоя воля. Раз ты хочешь стать свободным человеком, поступай, как считаешь нужным. Только учти, что твоя гордость никому не будет нужна, если тебя убьют там. Удачи, Крылов. Саша кивнул, ощущая дискомфорт от того, что Магницкий отошел. Было комфортнее, когда Дима стоял рядом, создавая ощущение защищенности от всего мира, от всех невзгод. - Пора, - подошел к машине охранник. - Мы закончили, - превращаясь в безразличного, отстраненного человека, произнес Дима. - Прощай, - сдавленно бросил Саша и сел в машину. Вот и все. Больше его ничто не держит в этом городе, абсолютно ничто. Переезд, распределение, оформление проходили уже мимо сознания. Саша делал, что ему говорили, ставил подпись, где ему показывали, отвечал на типичные вопросы, вроде имени и статьи. Все проходило, как в тумане. Оцепенение в неизвестной обстановке мешало сосредоточиться, сконцентрироваться. А рядом люди, которые смотрят на него, как на мешок дерьма. От этих неприязненных взглядов, серой и унылой обстановки становилось не по себе. Было проще закрыться от всего, не воспринимать, не анализировать. Надзиратель, тучный мужчина в темно-синей форме, провел его в камеру. Саша по-прежнему старался не реагировать на происходящее, но удавалось это уже не так хорошо. - Принимайте соседа, - безразличным тоном произнес надзиратель, грубо втолкнув его в камеру. Саша, с пожитками в руках, остановился на пороге, взглядом осматривая небольшое помещение. Две двухъярусные койки по углам, маленькое решетчатое окно, исцарапанные, обшарпанные стены, унитаз в углу, раковина. От вида сокамерников по коже озноб пробежал. Два здоровых амбала сидели на нижнем ярусе койки. Один весь в наколках, без рубашки, с лицом, напоминающим свинью. Другой, чуть менее крупный, но внешний вид говорил о скользком характере мужчины. И третьим был парнишка, совсем еще молодой, щуплый, он жался в углу, словно загнанный в угол зверек. Все трое с любопытством осматривали нового сожителя. - О, так мы его давно уже ждем, - засмеялся самый крупный амбал. - Не шумите только сильно, - бросил надзиратель и вышел из камеры. Саша вздрогнул, когда за ним захлопнулась дверь. - Гошик, смотри, кто к нам пожаловал, - обратился скользкий тип к здоровяку. - Это же тот самый крендель, что малолеток ебет, - хмыкнул он, похабно оглядев нового сожителя с головы до ног. Здоровяк, скалясь, поднялся на ноги и подошел к Саше. - Ниче так, на мордашку, - закончив осмотр, бросил Гошик через плечо. – Череп, глянь. - Боишься, сладенький? – подошел к нему второй. – Да ты не бойся. Будешь хорошо работать, мы тебя в обиду не дадим. Отвращение было настолько сильным, что тошнота подступала к горлу. Саша до посинения сжимал матрас и наволочки, с ненавистью глядя на мужчин. - Че так зыркаешь, пидор? – со злостью процедил Череп. - Думаю, пойдет ли тебе сломанный нос, - с презрительной улыбкой произнес Саша. – Тронешь меня, я тебе горло перережу, понял? Оба заключенных громко засмеялись. - Борзой, смотри-ка, - хохотал Гошик и, неожиданно, без предупреждения нанес удар по почкам. Саша ждал этого первого удара, он готов был к нему, но все равно не успел отразить. Ответный хук последовал незамедлительно. Оттолкнув нападавших матрасом, Саша ударил под коленную чашечку Черепа. И, пока тот с воплем осел на пол, Крылов сумел увернуться от удара здоровяка. Кулак лишь слегка проехался по скуле. Пространство было маленькое, поэтому ни о каком маневре речи и не шло. Озверев, Гошик набросил на него, как взбешенный бык. Саша ускользнул от него в другой угол, но от удара очухавшегося Черепа увернуться не успел. Больно ударившись об угол кровати, Саша содрал кожу на локте, но вовремя присел, избежав кулака Гошика. - Харе трепыхаться, птенчик, не поможет, - сплюнул Череп. – Будешь нашей второй Светой. Саша бросил короткий взгляд на парнишку, что прятался в углу, и неожиданно воздуха перестало хватать. - На воле ты ебал, а тут тебя, красавица, - оскалился Гошик и, незаметно, пока Саша смотрел в сторону паренька, подкрался ближе и ударил в солнечное сплетение. Удар как будто не кулаком, а кувалдой. Саша резко выдохнул, зажмурившись от растекающейся по всему телу боли. Дыхание перехватило. Этим моментом воспользовался Череп, скрутив ему руку за спину и швырнув на кровать. Сила у мужчин была не хилая. Саша понимал, что долго противостоять им у него не получится, но сдаваться не собирался. Здоровяк попытался дернуть его на себя, но Саша сумел сбить того с ног, резко поднявшись и с яростью бросившись в атаку. Перед глазами пылали красные круги. Злость была такой всепоглощающей, что придавала сил. - Не смей трогать меня, ублюдок! – Саша кричал и с бешенством молотил амбала и руками, и ногами, едва повалил того на пол. - Убью, убью всех!!! Череп, вначале офигев, смотрел на это, но потом все же оттащил его от друга. - Угомонись, петушок, - приставив к горлу заточку, прошипел Череп. Саша не мог успокоиться, его колотило от ярости, он хотел драться, но острие весьма недвусмысленно впивалось в кожу, вынуждая остановиться. Они оба смотрели на то, как приходит в себя Гошик, как вытирает кровь с разбитого носа и губы. Сашу снова затошнило, но в этот раз от вида крови. Казалось, все лицо мужчины было покрыто красной краской. - Ну, сука, ответишь, бля, - разъяренно уставился на него Гошик, одним ударом вышибая из легких весь воздух. Как только Череп отступил, Саша упал на пол. Едва он успел закрыться руками, как удары посыпались бесчисленным градом, не давая возможности подняться на ноги и ответить. - Получай, падла, получай! – срывая на нем всю злость, молотил его амбал. Саша не знал, сколько времени его избивали. Бесконечный поток жалящих, тупых, болезненных ударов, от которых на глаза выступали слезы. Слишком долго. Слишком много. Саше казалось, что ему переломали все кости, но они все не останавливались, пока кто-то с той стороны двери не заорал «Прогулка!». - Живи, пидор, - сплюнул на него Гошик, тяжело дыша. Стоило двери открыться, как он ушел. - Приготовь себя до вечера, малыш, - присев на корточки, с улыбкой произнес Череп. Он тоже часто дышал после драки, но не так тяжело, как ушедший здоровяк. - Я... - вздрогнув от боли, разлившейся по телу, Саша сплюнул кровь. – Я тебе не малыш, - бесстрастно оскалился он в ответ. На лице мужчины на миг появилось удивление, но оно очень быстро пропало. Ударив его еще раз для профилактики, Череп вышел из камеры. Саша не мог отдышаться, он, подрагивая, лежал на полу. Он не позволит больше использовать себя. Не позволит. - Не позволю, - сжимая кулаки, процедил Саша себе под нос. – Не позволю.