Раскрой мое сердце

      — Ты не в своем уме! Нет! Нет, нет, нет! Ты не можешь так поступить со мной! — завизжал Курт.       — Мне жаль, что ты так расстроен, но я принял решение. Так будет лучше для нас обоих, — сказал Блейн, пытаясь дышать сквозь стиснутые зубы. Его фирменное терпение вот-вот лопнет.       — Я думал, это равноправные отношения, не об этом ли ты мне говорил? Разве это равноправие, когда ты отрываешь меня от всего, что я знаю и люблю? — продолжил Курт, его лицо было ярко-красным от гнева.       — Курт, успокойся, — сказал Блейн серьезным тоном Дома.       Слова пронеслись сквозь его тело и разум. Тело, казалось, впитало слова, и через него прошел приятный поток спокойствия.       — Это удар ниже пояса, Блейн. Теперь каждый раз, когда я буду упоминать о разнице во мнениях, ты будешь пускать в ход голос Дома, чтобы я не мог ничего сделать, кроме как подчиниться тебе, — сказал Курт. Он чувствовал себя спокойнее, больше не сжимал руки, и его желудок успокоился. Но злился он от этого не меньше. Он мог справиться с этим лучше.       — Раз у меня есть средство, способное заставить тебя перестать кричать на меня, то да, я им воспользуюсь. Теперь скажи мне, с чем именно у тебя проблемы, — сказал Блейн. Он подошел к кровати Курта и сел, приготовившись слушать. Он махнул рукой, и Курт сел рядом с ним. — Давай попробуем разобраться в этом без криков на весь дом.       Курт закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он хотел кричать в лицо Блейну и бросаться чем-нибудь большим и хрупким. Чертов голос Дома. Он ворчал себе под нос ещё какое-то время, пока не был уверен в способности контролировать гнев.       — Ладно, я думаю, несправедливо заставлять меня покидать свою школу, друзей и заканчивать год в новой школе, — сказал Курт, плотно сжимая руки на коленях.       — Хорошо, я могу это понять. Причина такого решения основана исключительно на твоей безопасности. Я знаю об издевательствах, Курт. Я также знаю, что персонал ничего не предпринимает. В Далтоне ты сможешь получить первоклассное бесплатное образование, потому что я там, а также быть в сообществе с нулевой толерантностью к издевательствам. Не говоря уже о том, что ты можешь быть открытым и никто тебя не осудит. Еще там есть клубы для сабов и Домов, куда ты можешь обратиться за поддержкой. И мы сможем быть рядом, ведь будем жить в общежитии для родственных душ. Мне жаль, что тебе придется оставить своих друзей. У тебя все еще будут выходные, чтобы видеться с ними и своей семьей. А на некоторых выходных я бы хотел проводить время с моей семьей. Но, Курт, я не пытаюсь превратить тебя в прячущегося затворника. Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности. Ты понимаешь мою позицию? — сказал Блейн. Мысль о том, чтобы позволить Курту вернуться в выгребную яму школы, где он пойдет на корм хулиганам, заставляла его желудок скручиваться. А он бы оказался в тюрьме по обвинению в убийстве.       — Спасибо, что думаешь о моей безопасности, правда. Я не хочу уходить из хорового кружка и бросать друзей. У нас есть все шансы выиграть Национальные в этом году, и я хочу быть частью этого, — сказал Курт. Его оправдания звучали неубедительно даже для него самого.       — Курт, у тебя так же будут все шансы, если ты вступишь в хоровой кружок Соловьев. Я не могу подвергать твою безопасность риску ради того, чтобы ты мог быть с друзьями. Мы будем часто навещать их и придем на Отборочные, чтобы поддержать. Так будет лучше для тебя, обещаю, Курт, — сказал Блейн, видя, что решимость Курта пошатнулась.       Курт вздохнул, запустив пальцы в волосы. Бесполезно было продолжать сопротивляться.       — Хорошо. Я пойду, — сказал он.       — Спасибо, Курт. Я так рад, что ты даешь мне шанс. Я думаю, тебе понравится. Мои родители поговорили с руководителями общежития, и нам разрешили переехать заранее, чтобы обустроиться и изучить план школы. Мы заберем туда наши вещи завтра и сможем провести первые несколько дней украшая и крася комнату, — сказал Блейн, глядя на Курта с надеждой увидеть искру радости.       — Мы сможем украсить комнату в общежитии? — спросил Курт, его зелено-голубые глаза загорелись.       — Безусловно. В общежитии для родственных душ гораздо более снисходительны к таким вещам. Несмотря на то, что фактически мы все еще несовершеннолетние, из-за того, что мы родственные души, нас уважают как взрослых. Я думаю, мы поедем туда утром, ты сможешь оценить, что нам нужно, и оттуда пойдем по магазинам. Что думаешь? — спросил он с легкой улыбкой на губах.       — Хорошо, — сказал Курт, подойдя к столу. Найдя блокнот, он начал записывать идеи. — Мне нужно будет составить палетку, которая подойдет нам обоим, — сказал он. Блейн ухмыльнулся, наблюдая, как его родственная душа ходила туда-сюда, вынося корзину с образцами цветов и ткани. — Это должно быть программным заявлением, кто мы такие и кем хотим быть.       — И ты сможешь сделать это краской? — спросил Блейн, тыкая в цвета краски.       Курт ударил его по руке, и Блейн хихикнул.       — Конечно, ты можешь, Блейн. Уверен, что ты действительно гей? — спросил Курт, подняв бровь.       — Большое спасибо, моя милая родственная душа, — с издевкой сказал Блейн. — Хочешь, чтобы я доказал, что гей? — спросил он, шевеля бровями.       Курт посмотрел на приближавшегося к нему Блейна. Он отступил, покачивая головой.       — Нет, не надо ничего доказывать. И перестань шевелить бровями. Это делает их похожими на гусениц, бьющихся в конвульсиях, — сказал он, а затем визжал, когда Блейн бросился на него.       — Я покажу тебе конвульсии! — засмеялся Блейн, преследуя поспешившего выбежать из комнаты Курта.       Блейн поймал его и, щекоча, бросил на диван. Хотя крик Курта был почти сверхзвуковым, он просто смеялся и наслаждался моментом. Такой должна быть жизнь с его родственной душой. Никаких ссор, отрицаний себя. Его щеки все розовели, пока он хихикал и пытался извиваться. Блейн благодарил судьбу за то, что свела его с этим удивительным существом.       — Дядя! Помилуй! Сдаюсь! Перерыв! — прокричал Курт, пытаясь вывернуться из рук Блейна.       — Ладно, хорошо. Думаю, на этот раз я могу быть милосердным, — сказал Блейн, предлагая Курту руку. Курт взял ее и встал.       — Вам просто повезло, что вы не помяли мой наряд, мистер Андерсон, — подразнил Курт.       — Почему все кричат, — спросил Берт, вернувшись из гаража.       — Блейн мучил меня, папа. Может, тебе следует познакомить его с твоим дробовиком, — сказал Курт, высунув язык Блейну.       — О, конечно, ты оскорбил мои брови, а меня теперь застрелят? Спи спокойно, Хаммел, — рассмеялся Блейн.       Берт с любопытством перевёл взгляд от одной родственной души к другой, но не захотел ни о чем спрашивать. Он хотел, чтобы его сын был именно таким. Счастливым, игривым, чтобы он наслаждался временем, проведенным с человеком, который был его другой половиной.       — О, папа, у тебя есть инструменты для покраски? Блейн позволил мне отделать нашу комнату в общежитии, и мы решили покрасить ее, — сказал Курт, светясь от волнения.       — Я уверен, что у меня есть пластиковое напольное покрытие и несколько кисточек с валиками. Мы с Блейном можем поискать в гараже после ужина. О, Курт, я хотел спросить кое-что, — сказал Берт, внезапно занервничав. На его сына и так слишком много нового навалилось, и он собирался только добавить еще больше.       — Что такое, папа? — обеспокоенно спросил Курт. Он едва заметил, как Блейн подошел к нему и сплел их пальцы вместе. Но Берт и Блейн заметили, и оба мягко улыбнулись одобрению Курта.       — Ну, видишь ли, я кое с кем встречаюсь. С женщиной, — сказал Берт.       — Папа! Это потрясающе! Кто она? Я ее знаю? Как давно вы встречаетесь? Когда я смогу встретиться с ней? — спросил Курт, подпрыгивая на носочках в волнении.       — Полегче! Подожди, малыш. Ее зовут Кэрол Хадсон. Она приходила сменить масло, и мы несколько раз пили кофе, — сказал Берт, слегка покраснев.       — Кэрол Хадсон, — задумчиво сказал Курт. Его глаза расширились, и он побледнел. Блейн крепче сжал руку, чувствуя внезапную смену эмоций своей родственной души. — Это мама Финна Хадсона, не так ли?       Берт кивнул. Он не знал, что сказать.       Курт подошел к нему и обнял:       — Прости меня, пап. Ты знаком с Финном?       — Да, — сказал Берт. — Он приходил пару раз, чтобы я мог посмотреть на маленькую Хонду, которую он водит. Мы говорили о ремонте машины летом. Мы надеялись привлечь тебя, мы могли бы отрегулировать карбюратор и сделать его более надежным. Теперь, полагаю... Ну, полагаю, не получится. Ты знал его?       Курт отступил, на этот раз сам потянувшись за рукой Блейна.       — Я знал его. Однажды он помешал своему другу бросить меня в мусорный бак, чтобы я мог сначала снять свою куртку от Марка Джейкобса. Это было круто с его стороны. Его девушка, Куинн, пыталась заставить его присоединиться к хору, но, по ее словам, он ругался из-за этого с другими парнями. Как поживает его мама?       — Она в расстроенных чувствах. Я пытаюсь проводить с ней больше времени. Я надеялся, может, ты как-нибудь поужинаешь с ней. Ты тоже, Блейн, если хочешь, — предложил Берт.       — Конечно, мы оба придем, — сказал Курт. Посмотрев на Блейна, он увидел растерянный взгляд на его лице. — Сын Кэрол, Финн, скончался несколько месяцев назад. Он был квотербэком, и он всем нравился.       — О, мне жаль, Берт, — искренне сказал Блейн.       — Спасибо, мальчики. Курт, ты приготовишь ужин? Или мы могли бы заказать что-нибудь, раз уж это твой последний ужин здесь, — сказал его отец.       — Я все еще могу уехать? Я тебе не понадоблюсь? — спросил Курт, беспокоясь об отце. — Тебе через многое приходится проходить.       — Конечно, ты можешь уехать, — сказал Берт. — Кэрол справляется со всем этим. Я просто за ней присматриваю. Ей пришлось нелегко. Она потеряла отца Финна, когда Финн был еще ребенком. Она сабмиссив и жила какое-то время со своим братом Домом, пока Финн не вырос достаточно взрослым, чтобы дать ей поддержку, которую она должна была получать. Теперь, однако, она подумывает вернуться к брату. Если не найдет Дома, который на ней женится, — спокойно добавил Берт.       — Папа! — вскрикнул Курт. — Ты собираешься просить ее руки?!       Берт покраснел.       — Я думал над этим. Я имею в виду, мы не родственные души, но мы довольно хорошо связаны. Она хорошо реагировала, когда мы пару раз соединяли наши метки, поэтому я думаю, что могу дать ей поддержку, в которой она нуждается, — соединение меток было похоже на обычное слияние. Когда у сабов и Домов нет времени прилечь и слиться, они могут соединить метки. Это приносит утешение, чувство спокойствия Дому и сабу. — Итак, это был мой вопрос. Ты поддержишь меня в том, чтобы Кэрол стала частью нашей семьи?       — Конечно! Я так рад за тебя, папа. Ты заслуживаешь все счастье в мире. Дай мне знать, когда сделаешь предложение, и я смогу помочь со свадьбой! — сказал Курт, слегка подпрыгнув.       — Я бы не мечтал сделать это без тебя, парень, — сказал Берт. — Итак, кто голоден?

***

      — Я так сочувствую Кэрол, — сказал Курт, когда они с Блейном собрали некоторые вещи Курта для переезда. — Возможно, я не самый большой поклонник родственных душ, но потерять свою вторую половинку, а затем и сына? Не могу себе это представить.       — Я знаю. Я даже не хочу думать о том, каково потерять тебя, — с содроганием сказал Блейн.       — Ну, надеюсь, никто из нас никогда не узнает, — сказал Курт. — Блейн, почему мы просто не соединили метки, а слились?       — Соединение меток хорошо подходит для социальных ситуаций или когда тебе нужно утешение от другого саба или Дома. Например, твой отец и Кэрол. Они не родственные души, но, поскольку у них есть свои метки и они Дом и саб, они могут соединить метки и получить от этого комфорт. Мы этого не сделали потому, что нам не нужно. Мы были в ситуации, когда мы могли полностью слиться. Это лучше во всех отношениях, — сказал ему Блейн. Он чувствовал себя полезным, делясь информацией со своим сабом. Что-то настолько маленькое, но приносящее ему чувство самореализации.       — Итак, если бы я оказался вдали от тебя и нуждался бы в комфорте или чем-то еще, я мог бы соединить метки с другим Домом? — спросил Курт.       — Нет! — зарычал Блейн.       Курт отступил назад с поднятой рукой. Он никогда не видел Блейна таким злым. Его золотые глаза были ледяными. Это напомнило ему сон.       — Прости, Блейн.       Блейн закрыл глаза и вздохнул:       — Нет, прости, Курт. Мысль о том, что другой Дом утешает тебя, сводит меня с ума. Я бы не мог с этим справиться. Но, в общем, да. Если бы ты оказался в отчаянной ситуации, то мог бы… сделать это, — сказал Блейн, протягивая руку Курту.       Курт подошел к нему, нерешительно протянув руку Блейну. Его родственная душа нежно взяла его за руку и погладила тыльную сторону руки большим пальцем.       — Мне очень жаль, Курт. Думаю, я немного собственник, — сказал Блейн, улыбаясь ему.       Раз уж Курту напомнили про кошмар, он хотел знать:       — Блейн, что произойдет, если кто-нибудь вырежет свою метку?       Лицо Блейна побелело, глаза расширились и потемнели. Сердце Курта забилось сильнее в страхе, прежде чем он понял, о чем, должно быть, подумал Блейн.       — Нет, Блейн, нет! Я не говорю, что хочу это сделать. Помнишь мой кошмар? Во сне ты пытался вырезать мою метку. Мне просто стало интересно, что было бы, — сказал Курт успокаивающе.       Блейну пришлось закрыть глаза и глубоко вздохнуть.       — Пожалуйста, предупреждай в следующий раз, когда задашь подобный вопрос. Это пробуждает во мне страшную, темную сторону Дома.       — Прости меня, Блейн. Я не хотел тебя расстраивать, — искренне сказал Курт.       — Спасибо, милый. Насчет метки. К счастью и к сожалению, у нас есть примеры того, что произойдет. К сожалению, мы узнали это из-за серийных убийц, которым нравилось вырезать метки. По мнениям ученых, метка отпечатана глубоко в кости. Ты можешь выжечь кожу или попытаться вырезать ее, но она просто вернется назад, когда все заживет. Другой пример — отрезать всю руку. Прости, милый, но ты хотел знать, — сказал Блейн, увидев болезненное выражение на бледном лице Курта. — В таких ситуациях метка появится на другой руке или даже на ногах. Похоже, метки бессмертны. Они будут возвращаться снова и снова. Мне так жаль, что тебе приснилось, что я так с тобой поступаю. Я даже не могу представить себе, как такое могло бы произойти. Я бы никогда не причинил тебе вреда, — сказал Блейн.       — Думаю, я знаю это, — сказал Курт с легкой улыбкой.       — Можно тебя обнять? — спросил Блейн.       Курт взглянул на него и увидел, что Блейн выглядит расстроенным.       — Конечно, — сказал Курт, подошел и обнял Блейна за плечи, приблизив его.       Блейн прижался лицом к шее Курта и довольно замычал:       — Я решил, что это мое любимое место во всем мире.       — Хорошо, — сказал Курт, слегка хихикнув.       — Оно теплое, приятное, пахнет невероятно, и принадлежит самому важному человеку в моей жизни, — добавил Блейн. — Что скажешь, если мы задержимся и закончим собираться утром?       Курт кивнул:       — Звучит неплохо.       Позже они лежали на кровати Курта, голова Курта покоилась на плече Блейна.       — Мне вроде как нравится обниматься, — мягко сказал Курт.       — Мне нравится, что это тебе вроде как нравится, — сказал Блейн со смешком.       — Глупый.       — Курт, могу я поцеловать тебя на ночь? — спросил Блейн. Он надеялся, что Курт будет готов продвинуть их отношения дальше в физическом смысле. Это стало бы первым шагом.       — О. Эм. Хорошо, — сказал Курт и оперся на локоть. Он почувствовал, что Блейн сел, а потом его рука нашла лицо Курта.       Курт хихикнул:       — Было бы легче, если бы ты поцеловал меня прежде, чем мы выключили свет.       — Тише ты, — сказал Блейн. Он нашел губы Курта большим пальцем, а затем своими губами. Губы Курта были теплыми и мягкими и прекрасно чувствовались под его губами.       Курт обнаружил, что губы Блейна были даже лучше, чем во сне. Их рты медленно двигались друг напротив друга. Курт замычал, заставляя Блейна задыхаться от ощущения. Блейн поднял руку и коснулся лица Курта, целуя уголки его губ. Блейн снова ахнул, когда почувствовал, что Курт горячим и влажным языком провел по его нижней губе. Застонав, Блейн открыл рот, пытаясь поймать язык Курта своим. На мгновение они затерялись в поцелуе, чуть ли не судорожно посасывая губы и языки друг друга. Курт дышал быстро, он не мог справиться с глубиной ощущений, которые вызывал этот поцелуй.       — Блейн, — застонал Курт.       — Мммм… — ответил Блейн, посасывая нижнюю губу Курта и слегка покусывая ее. — Курт?       — Да? — тяжело дышал Курт и, запустив пальцы в локоны Блейна, осторожно потянул.       — Я хочу тебя заклеймить, — прошептал Блейн напротив его губ. Он понятия не имел, как Курт воспримет новость о том, что он хочет заняться с ним любовью, но он не мог придумать лучшего момента, чтобы поднять эту тему.       — Хорошо, — пробормотал Курт.       Блейн отстранился, неуверенный, что он только что услышал:       — Хорошо?       — Хорошо, — подтвердил Курт, притягивая губы Блейна обратно к своим.