Брак по расчету?!

– Василий Степанович, приехал Андрей Игнатьевич, – раздался голос молодого парня из селектора. – Хорошо. Пускай проходит, и принеси нам, пожалуйста, чаю, – ответил седовласый мужчина и откинулся на спинку кресла. Просторный кабинет просто купался в лучах солнца. День стоял ясный и жаркий. Василию Степановичу очень нравились такие дни, поэтому ему не хотелось омрачать сегодняшний важными делами, суетой и волнениями. Но что поделаешь, если на кону такие деньги? Дверь в кабинет открылась, и в проеме показался тучного вида человек. Одет он был в изысканный костюм, явно был пошитый на заказ, в руках держал дорогой кейс, что часто любят при себе носить главы крупных корпораций. Тяжелой походкой мужчина направился по направлению к хозяину кабинета. Шагал он размеренно и ровно, явно никуда не торопясь и зная что его никто не будет подгонять. Спина была ровно поставлена, а плечи расправлены. Сразу можно было сказать, лишь взглянув на него, что это уверенный и полный достоинства человек. Он не пойдет на уступки ради чьей-то выгоды, он знал себе цену и всегда добивался чего желал. Василий Степанович был хорошо знаком с этим человеком и не понаслышке знал, что с ним шутки плохи. С ним он бок о бок вел свой бизнес в соседствующих регионах. Они одновременно начинали, одновременно поднимались. И в какой-то момент не заметили как стали друзьями. Да, конкуренция у них была, но здоровая, никто не пытался навредить, лишь опередить. Ведь делить им было нечего. Но что привело его сюда? Почему он здесь, а не у себя в городе? Что, в столь прекрасный день могло его заставить прийти в этот кабинет? - Здравствуй, Василий, - обратился Андрей Игнатьевич, только присев на стул с противоположной стороны стола. - Здравствуй, Андрей. Но... Что ты тут делаешь? Мы вроде с тобой обо всем договорились по телефону? Твои документы мне на подпись должны прийти сегодня. - Немного опешил хозяин кабинета. - Это не телефонный разговор, - отрезал гость. - Понимаешь, я все-таки считаю, что мой план лучше. Не мни себя молодым пацаненком, что может за день сто дел переделать. Мы с тобой стары, понимаешь, - вкрадчиво начал он. - Ты ничего не сможешь сделать в нужные сроки. Бумажная волокита растянется на долгие месяцы, а нам нужно действовать прямо сейчас! - Послушай, успокойся. Мы с тобой это уже обсуждали. Да, мы не молоды, но у нас уже есть опыт во всем этом. Нам будет легче. Неужто наших детей, еще неопытных и не знакомых ни с чем, оставлять тут? Им надо доучиться, жизнь увидеть в конце концов. То, что ты предлагаешь, убивает все это. Они просто погрязнут в заботах и бумагах. Оба! - Не погрязнут, черт возьми! - Внезапно разозлился Андрей Игнатьевич. - Я много думал... Я много думал и понял одно: они не одни. Они не будут начинать с нуля, как в свое время делали мы с тобой, в случае чего они могут всегда попросить помощи у нас! Они не беспомощные дети, им по двадцать лет уже! Им пора взрослеть, понимаешь? – Повысив голос, спросил он. - Им пора увидеть жизнь такой, какая она есть! Узнать что не всегда все происходит так, как им хочется! - Но... Но им всего, - сделав акцент на этом слове, заспорил Василий Степанович, - двадцать лет. Они недавно окончили школу, Андрей! Им слишком рано становится на руководящие должности! - Ничего. Когда мы с тобой начинали, нам и девятнадцати не было. Выжили как-то. И выросли. Сейчас другие времена, другие обстоятельства, понимаешь? Валерий Степанович понимал. Понимал, но все равно не хотел признавать. «Отдавать дочь на растерзание этим стервятникам ради собственной выгоды? Да, знаю, что она сама рвется. Она рвется сюда, начиная с шестнадцати лет. Это ничего не значит, забава. Просто она не знает какого это. Заниматься этим, вариться в этом, принимать важные решения, от которых зависит все твое будущее», - думал мужчина, все больше мрачнея. Она не понимала, и от этого Василий Степанович не хотел ее впутывать. Конечно, по плану дочь и не должна была заниматься фирмой. Все это на себя взял бы сын Андрея. Но на деле... Было очень сомнительно, что его дочь осталась в стороне. Она бы любыми манипуляциями добилась своего участия. От этого и было страшно. Его умная прекрасная дочь была хитра, имела прекрасные лидерские способности, но не должна была влезать в кашу, что варилась в его фирме. Не должна была узнавать все, что прятал от нее отец. То, что они задумали с Андреем Игнатьевичем... Просто кричало об опасности. Ей лучше было не принимать участия в этом. Переполняемый этими мыслями, Валерий Степанович поднял горящий взгляд на друга. Только то, что увидел он в его взгляде, заставило застрять еще не сказанные слова. Глаза Андрея Игнатьевича были полны скорби, сострадания, но так же решимости. Решимости убедить, довести дело до конца, хоть он и понимал в какое положение ставил друга. Понимал, потому что был в таком же положении. И это решило все. Этот взгляд отвечал на любые возражения. Он говорил: «Я знаю как это тяжело, но так нужно, доверься мне». И Валерий Степанович доверился. Доверился, как привык делать за эти многие годы сотрудничества. - Хорошо, - со вздохом сказал хозяин кабинета. - Сделаем так, как ты просишь. - Да? Но... - запнулся было Андрей Игнатьевич, а потом честно облегченно выдохнул, - спасибо. День был ясный и жаркий. солнце светило необычайно ярко и радовало людей теплом. А два мужчины, сидевшие в кабинете на двадцатом этаже, трагично обсуждали ситуацию, что послужила их резкой смене решения. Это была напряженная беседа, что содержала много уточнений, возражений и возмущений. Но, в конечном итоге, они пришли к тому варианту плана, что согласились принять оба.