Поганая натура

Богом забытый городок на дальнем севере Германии. Карьерного роста, доброжелательного населения, комфортабельных условий, достопримечательностей — всего этого здесь не было. Задушенный плохой экономикой и пылью городишко предназначался для людей, которым ничего не светит в больших городах, неудачников, родившихся здесь и всяческих отбросов общества. Вот про них я вам и расскажу. Знаете, люди - самые интересные существа на земле. Мы не можем понять, кто и что мы такое. Люди способны на сострадание, но в то же время на поразительную жестокость. Да. Люди жестоки. Жестоки, корыстны и эгоистичны. В этой истории, которую я сейчас расскажу, нет ничего необычного. Это может произойти. Потому что люди на такое способны. Вы спросите, откуда я это знаю? Потому что эта история произошла со мной. Типичный представитель этого грязного города молча ожидал свою находку, свою цель, свою жертву, рыская глазами по прохожим. Я был художником. В родном городе моего искусства никто не оценил. Для нежных цветов двадцать первого века изображение смерти - нечто аморальное и ужасное. Они так трясутся от вида крови, расчлененных тел, будто бы забывают о том, что смерть ждет каждого, что жестокость естественна, что изображаемые мной кишечник и вскрытый череп - часть каждого из нас. Я единственный раз показал свои картины на публике и был покрыт слоем порицания и отвращения. И это они еще не знали, что все до одной картины были написаны с натуры. Находясь в глубоком разочаровании своими зрителями, я переехал в этот самый удушливый город. Теперь моей целью было создать шедевр, показать всю ничтожность смерти и жизни, найти такой жалкий и убогий образ, который только способен изобразить человек. Взгляд пронзительных серых глаз остановился на маленьком белобрысом мальчике-сироте, просящем милостыню. Мозг начал лихорадочно работать, выискивая лучший способ похищения. Нашарив в кармане пальто пару сладких конфет в пестрой обертке, так не похожих на сам город, я медленно приблизился к попрошайке. Умением дружелюбно улыбаться я был обделен с рождения, а потому лицо сделал спокойное, не подозрительное. - Эй, мальчик, - позвал я. Парнишка поднял голову. - Где твои родители? - Они умерли, давно еще, - ответил попрошайка, слегка потупив взгляд. Ему было не больше семи, наивный и глупый. То, что надо. - И где же ты живешь тогда? Неужели один? - В детдоме. Но я убежал, - это прозвучало даже самодовольно, - Тёти постоянно кричат на нас, мне там не нравится... Моё лицо слегка дрогнуло от напряжения. Будь пацан внимательнее и умнее, уже давно бы меня раскусил. Я протянул ему конфеты, подавив желание настороженно обернуться. Главное - не привлекать внимание. - А пойдем ко мне домой? Там есть телевизор и куча еды. Уж точно лучше, чем в дурацком детдоме, как думаешь? - предложил я, выдавив из себя весьма распологающий смешок. Мальчуган поколебался какое-то время, впившись в меня огромными голубыми глазами, но все же улыбнулся и взял конфеты. Это оказалось проще, чем я ожидал. Сиротка семенил следом за мной, позвякивая мелочью и рассказывая о всякой чепухе вроде других детей, ворчливых воспитателей и поломанных игрушек. Такая доверчивая сволочь. Я могу сделать с ним что угодно, а он и не подозревает. Ужасно, люди ради собственного комфорта даже разумом готовы жертвовать. Меня снедала жадность при чавкающем звуке, издаваемом мальчишкой. Пускай, это были просто конфеты, но ощущение, что я что-то отдал этому слизняку, было омерзительно. Вот мы дошли до моего перекошеного серого дома. Я медленно приоткрыл скрипучую дверь и толкнул сироту внутрь. Из его груди вырвался сдавленый вопль от увиденного.