* * *
Обычно вместительная оружейная казалась совсем крошечной после того, как в ней разом собрались гвардейцы Обсидиана, выхваченные Вейном и Томмартом в ту злополучную ночь. Коротко переговорив, они решили, что доверять могут всего нескольким своим, — сменникам — тем, кто был в штабе, в момент нападения, патрулям, пришедшим на место, и… и, пожалуй, все. Из всего списка Томмарт отсчитал самых надежных. Обсидианцы, буквально выдернутые из постелей, кое-как разместились вдоль стеллажей с оружием и полок с боеприпасами. Они взволновано переглядывались, не понимая, в чем дело: если тревога, то почему приказано не шуметь, а если рядовое собрание, то почему среди ночи и… тайно? Валькион зашел в оружейную одним из последних, сам толком не понимая, в чем дело. Но Фергус и Томмарт едва ли стали бы поднимать всех среди ночи по пустякам. Лим, рыжеволосая фурия, скрестив руки на груди, недоверчиво переводила взгляд с Вейна на Томмарта. — Я скомандовала паре новобранцев встать у дверей лазарета, и никого не впускать, — сказала она, остановив взгляд на Вейне. — Можешь теперь объяснить, в чем дело? — Есть кое-что, — ответил дроу, в свою очередь попытавшись заглянуть в глаза каждому. — Мы считаем, что в гвардии, или в штабе кто-то… заиграл. — Объясни, — хмурясь, сказал Валькион. Что-то колючее и холодное крутанулось в солнечном сплетении, едва он услышал от дроу слово «заиграл». «Игроками» на жаргоне темных эльфов Сумеречной долины называли шпионов и предателей. Этого сейчас только не хватало… Вейн тем временем хлопнул Томмарта по плечу, и брауни, глубоко вздохнув, коротко рассказал о своих догадках на счет Бронка, и на счет того, что с такой способностью к регенерации, как у минотавра, он не мог просто так сначала пойти на поправку, а потом резко начать умирать. И поэтому он, Том, считает, что в штабе у Бронка есть недоброжелатель… Обсидианцы переглянулись, но влух никто не прознес ни слова. Кто-то первой мыслью посчитал Томмарта идиотом, кто-то параноиком, кто-то оскорбился от одной идеи о том, что кто-то из гвардии вообще может таким нечестном способом свести счеты с товарищем. Но с выводами не спешил никто… — В свете того, что рассказал Томмарт, — продолжил Вейн, — мне тоже есть, что сказать… И да, я не думаю, что это пустая паранойя. — Когда мой патруль пришел на поляну, — продолжил он, встречаясь по очереди глазами со своими ребятами, — Клайд еще был в сознании. И он сложил мне знак, — дроу повторил рукой жесты языка гулей, сделанные оборотнем. — Я не уверен, но… судите сами, это похоже на слово: «диверсия». В оружейной повисло липкое и тяжелое молчание. Только Фергус провел ладонью по лицу. — Час от часу не легче, — проговорил он. — Но какого черта ты отмалчивался и не доложил сразу?! — Я думал… что не так понял… Мало ли, — оправдывался Вейн. — Но после того, что рассказал Томмарт… — Но какая к дьяволу диверсия? — вмешалась Лим. — Нимфы сказали, что на ребят напал… дракон… — Ну да, восставший из мертвых! — выкрикнул кто-то из толпы. — Я тоже считаю, что нимфы могли наврать, — высказался Томмарт. — Я лично им не верю. Они помогали Ордену вообще-то, — большинство одобрительно закивало, и Том продолжил. — Подумайте, ребята могли встретиться в гроте с орденцами и узнать в ком-то из них — гвардейца! Поэтому их перебили, а обставили, как стихийное бедствие! — Мы не встретили в гроте орденцев, — уверенно сказала Камерия, и из угла оружейной вышла к центру. — Было нечто другое. Наша королева действительно призналась в связи с Орденом… в том, что приняла от них на хранение темный артефакт… Тот, что атаковал меня… Валькион видел, что слова давались Камерии нелегко, и как больно ей было, даже для самой себя, признать предательство своей королевы. Но и по-своему он был горд за нее, за то, что она нашла в себе силы принять правду. — Так ты все вспомнила? — спросил Вейн Камерию, но она покачала головой. — Только до момента, как… взяла в руки ту чашу. — Это очень темный и опасный артефакт, — объяснил Валькион для остальных. — Мико и Лейфтан занимаются этим. Возможно им удастся усмирить его магию. — Так ребята пострадали от темней магии? — тут же вырвался вопрос у Иммы. — Эта вещь… захватывает разум, — сказала Камерия. — И я… боюсь, что это… это я могла напасть на них… — произнесла она чуть тише, поднимая голову, уверенно встречая изумленные и недоверчивые взгляды. — Я много думала о том, что произошло… Да, события я помню смутно, но я отчетливо помню поглощающую меня ненависть. Я пыталась сопротивляться ей, но она ломала меня. Она требовала одного — пролить кровь. — Когда мы нашли тебя, ты говорила, что должна принести чье-то сердце! — ахнула Лим, и прикрыла рот рукой. — Тогда уж вы все передрались друг с другом! — сказал Вейн. — Одну бы тебя положили быстро… Если только эта штука не придала тебе супер способностей. Как тем, кто травился кристаллом… — Но это объяснят, почему Клайд предупредил о диверсии, — подхватила Имма. — Не говорите ерунды, — вступил Валькион. — А ты, — сказал он Камерии, — не бери на себя лишней вины. — Следопыты из Теней, которые попытались восстановить картину битвы, сказали, что наши определенно мешали кому-то или чему-то пробиться вглубь чащи, а не просто устроили потасовку. И, кто навешал их в медпункте, сами видели, — ребят ранили не оружием, — продолжил он, покачав головой. — И не печатями. И даже не зельями… Только у Кондора отравление, будто б он глотнул удушающего газа. В общем... их раны говорят о том, что они дрались с кем-то крупным и сильным… — И магическим, — подхватил Томмарт. — Но это не сплошная магия, иначе все повреждения были бы как у Камерии — ментальными. Ну, большей частью. У Клайда раздроблена рука и располосованные раны на теле. Это не магия. — Не магия? А меч Бронка! — не выдержал Падди. — Это закаленный сплав черной стали! Попробуй еще согни! Расплавится, а не гнется! — Точно! — подхватил его товарищ. — А меч-то скрутило в рог крилязма! Фергус пожал плечами и покачал головой… — С кем-то сильным и магическим… — проговорил он задумчиво. — С големом, например… — сказал кентавр, переводя взгляд с Валькиона на Вейна и Томмарта. — Клайд говорил, что видел одного у восточной дозорной башни… — сказал Падди. — С месяц назад, помните? — Но послушайте! Тогда уж ребятам пришлось схватиться с армией големов! — возразила Лим. — Никому не под силу создать, а потом поднять голема такой силы! — А при чем здесь диверсия? — Если только големом управлял кто-то из штаба… — неуверенно, но громко предложила Имма. — Как бы они это поняли? — не согласился Падди. — У големов имя хозяина на лбу не написано. — А еще знаки на теле Сакии? — добавила фурия. — Зачем сила Кали для битвы с големом? Они не настолько сильны… — Големы наследуют силу хозяев, — сказал Фергус, задумчиво почесав бороду. — И кто же в штабе способен поднять такого сильного голема? Это должен быть не то, чтобы просто обычный маг… — Или очень продвинутый алхимик, — подхватил Томмарт. — Или вообще демон? — хмыкнув, предположила Лим — Мертвый демон притащил с собой мертвого дракона, и под видом какого-нибудь штабного канцеляра навалял нашим не самым слабым дозорным! — Ребят, то, что мы обсуждаем — не серьезно! — Не согласен, — сказал Томмарт. — Технически, не все драконы вымерли… Есть еще нео-драконы. — Точно… Но постойте! — воскликнула Лим. — Нео-драконы ведь и есть големы, созданные колдуньей Шантрией из праха первых драконов! В оружейной мигом поднялся целый гул перебивающих друг друга голосов, будто бы возрождение драконов каким-то образом затрагивало каждого. — Я видел нео-драконов! В них нельзя даже и опознать големов. Ни оков, ни свечения… — Но они сильны… — Нео-драконы живут в изоляции… — Но они не могут… — У них есть своя воля! Шантрия освободила их от бремени. — Они бояться, что какой-нибудь маг снова сможет подчинить их… — Эй! Они разве не союзники гвардии? Разве не парень из нео-драконов продает нам ингредиенты для открытия портала? — Может, но часть из них примкнули к ордену! — Так выходит, это все же орденцы?! Гул голосов перешел в спор, останавливать который Валькион не спешил. Он следил за всем немного отстраненно, перебирая в голове разрозненные факты, как части мозаики, но общая картина так и не складывалась. Что у них есть? По сути — ничего. Только обрывочные представления о новом враге, владеющим сильной и опасной магией. И у которого, вероятно, есть союзник в штабе… Но кто это, и чего он добивается понять пока было невозможно. — А мог кто-то создать такого же совершенного и сильного голема из останков последних демонов? — спросил кто-то, продолжая спор. — На такое колдовство нужна сила и мощь Шатнтрии… — парировал Томморт. — Которого нет не то, что в штабе… во всей Элдарии. — Ты откуда знаешь? — возразили распределителю. — Я читал об этом, — ответил Том. — Ну, знаете, о Луне — матери демонов, и попытках Шантрии повторить Голубое Жертвоприношение, чтобы переродить Элдарию в Нижнем мире. У нее ничего не вышло, но она завещала, что собранная ею сила не уйдет вместе с ее смертью, а останется в Междумирье, и возродиться, когда появится маг, способный превзойти ее саму… — Ой, Том, давай сейчас без твоих историй, ладно, — перебила Лим. — Это к делу не относится! — Я просто хотел сказать… Ладно забейте! — Томмарт махнул рукой. — И мы возвращаемся к тому, с чего начали… — подытожил Фергус. — С места дело не сдвинулось. Бронзовые глаза Валькиона недобро блеснули в свете магических фонарей, освещавших оружейную. — Но сдвинется, — сказал он твердо и решительно, наконец, выходя на середину оружейной. — Да, мы и не знаем наверняка, с кем или чем имеем дело, но мы знаем достаточно, чтобы готовиться отразить новый удар, — сказал он и переглянулся с Томмартом. — Мы должны изменить наши тренировки. Нужно учиться обходить магические блоки, понять, как действовать и как атаковать… — Я подниму старые хроники войны порталов, и все, что найду по войнам магов Трех Путей, — с готовностью сказал Том. — Я поддерживаю новый формат тренировок, — улыбнувшись кивнул Фергус. — А еще нам нужна новая броня, защищающая от магии. И, пожалуй, другое вооружение. Кто-то выкрикнул свои предложения по поводу ковки новой брони, и оружейную вновь захлестнули звучащие наперебой голоса. — Завтра я должен обсудить наши догадки с Мико… — негромко сказал Валькион, стоявшим рядом Томмарту и Вейну. — Если дело касается предательства и темной магии, она должна знать. — А может и нет, — задумчиво произнес Том, и поднял взгляд на Валькиона. — Прости…? — глава гвардии искренно удивился и немного растерялся. — Будет знать Мико, будет знать половина гвардии Света, — сказал Томмарт, скрестив руки на груди. — Ты не сможешь «обсудить» с ней ничего наедине. Она всегда в обществе кого-то из своей гвардии. А если ты попросишь аудиенции, это вызовет подозрения. Особенно, если наша догадка верна. Слова Тома Валькиону не понравились. Сильно не понравились, но больше от того, что он понимал, что распределитель гвардии абсолютно прав. — Надо подождать, пока ребята очнутся, — поддержал Вейн. — Тогда мы будем знать наверняка. — Если им дадут очнуться, — мрачно сказал брауни. — Выставим караул у медпункта, — сказал Валькион, обводя взглядом гвардейцев. — Сможем найти свободных новобранцев? — он перевел взгляд на Томмарт. — А это не будет подозрительно? — вмешался Вейн. — Охраной штаба ведает Хамон и гарнизон Эль, а не мы. — Это не имеет значения. Мы не будем отсиживаться в углу, если штабу угрожает опасность, — ответил Валькион. Он тряхнул головой, и обеими руками убрал упавшие на лицо волосы. — Если в штабе есть предатели, пусть подозревают. Пусть нервничают, — сказал он жестко и громко, и его голос прозвучал поверх общего гула, который тут же начал стихать. — Пусть знают, что Обсидиан — не оружие Эль. Что мы едины, и мы будем стоять за своих до конца. Пусть видят это… и передадут своим сообщникам…* * *
Разминая натруженные мышцы рук, Эзарэль прошел к морю и, не произнося ни слова, буквально рухнул на остывающий песчаный берег. Его некогда кипенно-белая рубашка пожелтела от песка, пота и морской воды, рукава местами разодрались, синие штаны тоже были изрядно замараны. Тонкие губы эльфа, всегда готовые растянуться в ухмылке застыли в напряженном и твердом выражении. Солано ворчал на гремлинов, копошившихся у лагеря, связывающих плетеными веревками под присмотром капитана порубленный «бамбук», как называла Нив это элдарийское растение. Больше всего Нивелин хотела узнать последние новости, и удалось ли им найти на острове подходящие материалы для ремонта корабля, но отрывать капитана от дел она не решилась. Эзарэль, рассевшийся на берегу, казался в этот момент куда более расположенным к разговорам. Нив взяла в лагере один из оставшихся бутонов формозы и неспеша пошла к берегу. — Как… продвигается ремонт? — спросила она, протягивая Эзарэлю бутон с водой. Эльф бросил на нее невзрачный взгляд, но формозу все-таки взял, и, сделав несколько жадных глотков, ответил. — Неважно, — он пожал плечами. — Насобирали побегов вайдана, катеху и высохших стволов мойвового древа, — Эзарэль кивнул в сторону Солано и гремлинов, продолжая перечислять ничего не говорящие Нивелин названия элдарийских деревьев и растений. — Но я проглочу горькую маркастовую настойку вместе с колбой, если с этим у Солано получится заделать трещину на мачте и пробоину в корме, — Эзарэль отставил опустошенный бутон на берег и сощурившись, уставился на разволновавшееся море. Нивелин провела носком ботинка по песку, а потом вздохнула и села рядом с эльфом на песок. — Как думаешь, фамильяр уже добрался до Эль? — Возможно, — ответил Эзарэль, не поворачивая головы. — Мико будет тронута, получив от меня послание, но едва ли сможет что-то сделать. — Совсем? — У гвардии почти нет на балансе своих кораблей. Пара быстрых шхун была у Невры, но, — он пожал плечами, — Одну у гвардии украли где-то год назад, на другой сам Невра сейчас, вероятно, едет на Пепельные острова. А нанять еще один корабль слишком дорого. — Звучит не очень оптимистично, — проговорила Нивелин, проведя языком по губам. — Дело не в оптимизме. А в фактах. — На любые факты можно взглянуть… оптимистично. Эзарэль впервые за день растянулся в своей форменной широкой улыбке. — Это потрясающе! — радостно воскликнул он. — Мы обречены сдохнуть на этом острове! — эльф заложил руки за голову и разлегся на песке. — Легче стало? — спросил он, вскинув одну бровь. — Мне нет. — Я не призываю дурачится, — строго сказала Нивелин. — Я говорю о… возможности увидеть в ситуации плюсы. Положительные стороны, — она закусила губу, осознав, что ничего положительного, пожалуй, при таком раскладе нет вовсе. — Положительно во всем этом то, что у нас заканчиваются запасы еды, — сказал Эзарэль, расслабленно и непринужденно закидывая ногу на ногу. — Мы не протянем долго на «относительно съедобной» еде, которую сможем здесь найти? — спросила Нивелин, видимо надеясь на утешающий ответ, но его не последовало. — Я и Солано протянем месяца два, — ровным тоном сказал Эзарэль, — пока наши тела не скрючатся, коже не сползет мешком, а кости не рассыпятся… Но тебе повезет больше, — он усмехнулся и повернул к Нив голову, — ты умрешь раньше. — Считаешь, что я слабее вас? — спросила Нив, и рука непроизвольно сжала горсть теплого песка. Но эльф только помотал головой и рывком сел на песке. — Подумай, — сказал он, отряхивая волосы от песка, — крови волшебного существа в тебе незначительная малость, сердца маны у тебя нет, и твой организм не умеет ни перерабатывать ману в энергию, ни накаливать. Даже больше, — мана для тебя — чужеродна. Мизерные доли твое тело не замечает… Но теперь подумай, что будет, когда ты начнешь усиленно поглощать ману с едой? Насколько ее концентрация в твоем теле увеличится? — В разы… — проговорила Нив, коротко кивнув. — Вот, — продолжил Эзарэль своим излюбленным поучительным тоном. — А что бывает, если в организме скапливается слишком много чужеродного вещества? — Не продолжай… — Нивелин закрыла лицо руками. Понятнее было некуда, — местная еда для ее тела, как яд. — Но смотри на это оптимистично, — эльф расплылся в широкой улыбке, и Нив перевела на него взгляд, ожидая подвоха. — Случаи отравления маной в Элдарии редки, и поэтому толком не описаны. Так что… я буду первым, кто подробно пронаблюдает и опишет все стадии от начала отравления до летального исхода. А когда спустя пару лет, заблудшие мореплаватели все же найдут наши тела на этом острове, мои записи обнародуют, и я посмертно получу премию Гекана, — высшую награду алхимиков, — сказал он, мечтательно посмотрев на небо, — А если мне удастся еще и препарировать тебя, и оценить ущерб внутренним органам, — задумчиво продолжил Эзарэль, скользнув по Нивелин оценивающим взглядом, — то и на медицинскую премию хватит материала. — Да пошел ты! — Нив вскочила и, отряхнув штаны от песка, зашагала к воде. — Да что ты кипятишься, — хмыкнул Эзарэль, по своему обыкновению будто б не понимая, что же такого обидного он сказал, — Твое имя тоже будет упомянуто в премии! — Да я утоплюсь, но не стану материалом для твоих опусов! — бросила она через плечо. — Эгоистка, — Эзарэль равнодушно повел плечом, но было видно, что его настроение заметно улучшилось, — Ни себе, ни другим. Нивелин не выдержала, и через пару шагов все же обернулась. — Я выберусь с этого острова! — крикнула она эльфу. «И из этого чертового мира! Выберусь!» — сказала она себе, глядя на горизонт. — Вплавь, если потребуется, — пробормотала она, подходя к морю. Вода переливалась яркими красками закатного солнца, которое, казалось, плавилось, касаясь океана на горизонте. Нивелин шумно выдохнула и подошла к самому краю воды. Волна, зашипев, прыснула на брег, и Нив отступила назад. Она села у воды, не отрывая взгляда от волн, лениво бивших берег и ближайшие рифы. Только что у нее появилась новая и весьма весомая причина, почему стоит обуздать этот чертов страх, — нужно было убраться отсюда. Ее мысли прервала тень мелькнувшая на рифе справа. Нивелин сперва решила, что ей показалось, и, быстро достав из кармана очки, посмотрела еще раз. На рифе явно кто-то двигался. Нивелин вскочила, всматриваясь в темный камень, и вдруг отчетливо увидела черную фигуру на камнях рифа. Холод прошел по позвоночнику, и паника подступила к горлу, едва воображение дорисовало тени недостающие очертания. Это был он! Это был точно тот мужчина в маске! Затаив дыхание, Нивелин попятилась… И только отойдя, поняла, что движение тени — это всего лишь игра бликов на резной поверхности рифа. Простонав, Нив упала коленями на песок. Когда она стала такой нервной и мнительной? И почему именно здесь ей навязчиво мерещится этот мужчина в маске? Нивелин села на песок, обхватив руками колени, и вынуждена была признаться себе, что отчего-то боялась его. Да, он никогда не делал ей ничего злого. Наоборот, — помогал. Но с целью? Не давали покоя и слова Невры: «Судя по доспехам, твой приятель состоит в так называемом Ордене Огня. Они замешаны в темных ритуалах с использованием человеческой крови и жертвоприношений». Отчего-то затрясло. Нивелин приблизилась к краю океана, и, зачерпнув воды из набежавшей волны, умыла лицо, пытаясь так смыть беспокойные мысли. Но они не спешили покидать ее голову. «Твой запах выдает в тебе человека, поверь мне на слово», — продолжал звучать в голове голос Невры. А что, если этот мужчина попытается найти ее снова? «Ты еще не в их руках, потому что в штабе ты под защитой гвардий». Нивелин невольно пробежала взглядом по океану и острову. А ведь здесь… Если он придет за ней на этот остров, никто его не остановит… Тряхнув головой, Нив резко вскочила и дала себе две пощёчины, чтобы вернуть себя к реальности. — Ты бредишь! — строго сказала она себе. — Не дай своим страхам и фантазиям убить тебя! Соберись! — она сделала серию глубоких вдохов и выдохов, и снова решительно посмотрела на горизонт. — Иначе точно никогда не выберешься отсюда.* * *
— Это я виновата во всем, что произошло! Только я, — Мико металась по залу с кристаллом как по клетке. — Вай-а-Риш права, что обвинила меня. — Ты не могла знать, — сказал Лейфтан, прерывая ее монолог самобичевания. Мико не могла успокоиться уже второй день, и как только выдавалась свободная минута, ее мысли снова возвращались к Вай-а-Риш, и недавним событиям ареста королевы нимф. Лейфтану было бы даже жаль нимфу, не попадись она так легко. Злило его даже не то, что Натиен все провернул прямо у него под носом, а то, что этот недо-Ходящий, даже будучи сломленным и почти умалишенным, обладал каким-то особым магнетизмом. Эта дурочка-королева подписала себе приговор, едва приняла Пандору из его рук. И ради чего? Ради долга? Лейфтан не верил в такую верность. Все было ради расположения самого Ната. Она бы и в пропасть бросилась если бы он попросил. И Мико в свое время была очарована им. И Сонеко всегда доверяла ему больше… Даже когда он потащил ее к Ренгару. Лейфтан что-то по инерции поддакнул Мико, на ее очередную волну самообвинений. Это сейчас все, что он мог — пускать ее мысли по кругу. Чем больше она занята перемыванием костей самой себе, тем меньше думает о том, что творится вокруг. Ее вполне устроили объяснения, что обсидианцы у грота столкнулись с охранной магией Пандоры. Если бы она хоть немного поразмыслила над этим, то поняла бы всю абсурдность этой теории. Но больше ей нравилось ругать себя, и Лейфтан ее поддерживал. — Я просто не хотела видеть, — продолжала свой монолог Мико. — Но чтобы ты могла сделать, даже, если бы знала? — сказал Лейфтан ровным тоном, вторя ее мыслям. — А что я могу сейчас? — Мико закрыла глаза и покачала головой. — Вай-а- Риш права, — в очередной раз заявила Мико. — Как правитель я ничтожна. Они обе… правы. — Мы пообещали защиту сестрам леса, этого разве мало? — Пообещали… — сказала Мико с горькой усмешкой на губах. — И что мы сделаем? Как выполним свое обещание? Патруль? Это смешно… — А что еще мы можем? — спросил Лейфтан, разводя руками. Мико закусила губу и обхватила себя руками. Ее синие глаза сверкнули колючим блеском. — Пресечь, — сказала она наконец тихо, но твердо. — Жестокостью бороться с жестокостью? Это то, чего ты хочешь? Мико глубоко вздохнула и ее плечи ссутулились. — Я всегда хотела изменить гвардию, — сказала она, смотря куда-то вглубь себя. — Мне было так невыносимо читать и слышать о том, что творилось здесь раньше. Я думала… что если глава гвардии станет другим… Если меня все полюбят, то все наладится само собой… когда все любят друг друга… так и бывает да? — ее грудь дрогнула, а с ресниц упали слезы. — Все как будто, само собой. Лейфтан попытался приобнять ее и утешить, — снова стать ей единственным спасением в этом жестоком мире, который она не в силах изменить. И который поглотит ее рано или поздно. Она сама идет к его перемалывающим все и вся челюстям. А Лейфтан всего лишь сделает ее дорогу мягкой и легкой. Чтобы она не сомневалась. Но внезапно Мико отмахнулась от руки Лейфтана, едва его тонкие пальцы нежно коснулись ее макушки. — Хватит, — сказала она на его немой вопрос. — Я слишком много думаю и мало делаю. — И что же ты намерена делать? — спросил Лейфтан, смотря на нее то ли с полуулыбкой, то ли с полуусмешкой. Мико не ответила, только воинственно поджала губы. А затем села за стол и быстро написала что-то на пергаменте. — Единственная твоя здравая мысль, — услышала Мико за спиной. — Ты считаешь? — спросила она, подняв глаза. — Что, прости? — Лейфтан встрепенулся, выдернутый из собственных мыслей. — Нет, ничего, — Мико отложила пергамент и тряхнула головой. — Извини. Мне иногда кажется, что я… — она как будто смущаясь пожала плечами, — что я иногда слышу ее голос. — Улыбка мгновенно спаса с лица Лейфтана, но Мико не заметила и продолжила. — Я иногда думаю, что было бы, завершись та ночь по-другому? Чтобы сделала она, окажись на моем месте и в моем положении… — И что же? — сам не понимая зачем, спросил Лейфтан. Разговор продолжать желания не было. — Она бы не оказалась в таком положении, — Мико покачала головой, улыбнувшись собственным мыслям. — У нас есть более важные занятия, чем думать о том, чего никогда не будет, — Лейфтан мгновенно ухватился за возможность перевести разговор. Мико подняла голову, давая понять, что слушает внимательно. — Эмиссары прибудут через три дня. Что… будем говорить им? Мико нахмурилась, не поняв, куда он клонит. — То, что и должны! — сказала она. — Нам нужен альянс в случае нападении наемников. Альянс, который встанет на защиту Элдарии, и… — А Пандора? — перебил ее Лейфтан. Альянса, о котором так мечтает Мико не будет, поэтому что и говорить о нем? Но вот кое-то интересовало его, и не мало. — Ты покажешь ее совету? Кицунэ ответила не сразу. Несколько секунд она задумчиво постукивала кончиками ногтей по деревянной поверхности стола. — Разумеется, — голос ее звучал не очень уверено, и Лейфтан ухватился за это. — Не стоит, — вкрадчиво сказал он. — Почему? — А если ее захотят использовать? — Не преувеличивай, — Мико нахмурилась и замотала головой. — Пандору нельзя использовать. Страны Элдарии не решаться на это. Однажды все уже поняли, как опасно наследие Шантрии и заточили артефакты вместе с ней в склепе. — И сколько лет назад это было? — спросил он, и тут же поспешил сам ответить. — Почти четыреста, если я не ошибаюсь. Когда наш мир еще стоял потрясенной первой войной порталов, развязанной Шантрией. Когда все были напуганы силой темного наследия демонов… Мико понимала, куда он клонит, и вынуждена была кивнуть. — А теперь все изменилось, — проговорила она. Лейфтан развел руками. — Старые страхи забылись. А новые амбиции появились… — Ты думаешь, кто-то попытается захватить Пандору? — спросила Мико, сложив руки в молитвенной позе и приложив их к губам. Лейфтан повел плечом и грустно покачал головой. — Боюсь, с точки зрения представителей делегаций… Эль уже захватила ее.* * *
Закрыв ворота штаба Валькион шел в комнату с единственным желанием — дойти до кровати и отключиться. Раздражение и усталость накопились в его теле и буквально придавливали к земле, отчего спина болела, а плечи ссутулились под тяжестью брони. Томмарт задержался у кого-то в убежище, и в штаб Валькион зашел один. Но не успел он даже свернуть в коридор, как цокот каблуков догнал его в холе. — Валькон! — обсидианец обернулся на голос, и столкнулся с рассерженным взглядом Эвелейн. — Что происходит? — с ходу спросила эльфийка. — О чем ты? — устало бросил он. Флоппи выскочила из-под воротника хозяина, услышав голос Эвелейн. Но эльфийка даже не опустила на музарозу глаз, требовательно и цепко удерживая взгляд Валькиона, от чего тот почувствовал себя не в своей тарелке. — Вальк, пожалуйста… — тихо сказала Эвелейн, — твоя гвардия сутки не выходит из медпункта. В чем проблема? — Не понимаю, о чем ты, — ответил Валькион и попытался улыбнуться. Но старшая медсестра от этого только нахмурилась еще сильнее. — Кто-то все время там. По двое. Так… стоят в карауле, — Эвелейн требовательно уперла руки в бока. — Все в порядке, Эви. Ребята просто волнуются, — Валькион пожал плечами — Они спрашивают состоянии раненных каждый час! Это отвлекает от работы! — Прости. Я скажу, чтобы не досаждали вам. — Скажи, чтобы ушли, что волноваться не о чем! — потребовала Эвелейн, но по его угрюмому молчанию вдруг поняла. — Вы нам не доверяете? — миндалевидные глаза эльфийки расширились от смеси удивления и обиды. — Почему? В чем дело? — Мы вам доверяем, — коротко ответил Валькион. — Правда. Прости за это, — он развернулся, надеясь просто пресечь этот разговор, но Эвелейн буквально повисла у него на руке, требуя остаться. — Ты не умеешь врать… — сказала она и, отпустив его руку, покачала головой. Валькион по-прежнему молчал, и Эвелейн сдалась. Она прекрасно знала, что если уж он чего не хочет говорить, то из него и слова не вытащить даже под пытками. Она глубоко и раздосадовано вздохнула, отступая на шаг назад. — Я только надеюсь, что это того стоит, — медсестра развернулась и зашагала к лестнице. — На них напали, Эвелейн, — голос Валькиона остановил ее в середине холла. — И это не орденцы. А потом, уже здесь, в штабе, кто-то пытался помочь им отправиться на тот свет, — продолжил обсидианец. Валькион не хотел выдавать Эвелейн всех своих догадок. Не хотел пугать ее. Но еще больше не хотел, чтобы медсестра подумала, что воинственная гвардия в чем-то обвиняет медиков. Не желая продолжать разговор, он стремительно развернулся и ушел, и не видел, как после его слов Эверейн прикрыла рот дрожащей рукой. Значит, ей не показалось! Аппараты жизнеобеспечения действительно могли повредить намеренно! В медпункте они чуть с ума не сошли, когда обнаружили неисправность… Едва не посчитали, что чуть сами не угробили своих пациентов… Но если она правильно поняла размытый намек Валькиона, кто-то хотел, чтобы раненные гвардейцы не очнулись… Кто-то кто замешан в нападении на них… Кто-то из гвардии…