***
Мраморный пол уходил из-под ног. Что делать? Как поступить? Тупик. Голоса смешались в единый гул. «Ваши обвинения оскорбительны…». «Прошу, не таите обиды… Нашим гвардейцам, увы, уже не помочь.» «Но они умрут!» «Мико?» «Госпожа Эль?» Голоса доносились до будто б через толщу воды. Образы расплывались. Что делать? Как поступить? Голос, разрезавший какофонию гула, заставил Мико подпрыгнуть на месте от испуга. — Гиены обступили лису, тянут к ней открытые пасти… — кицунэ похолодела. Липкий пот проступил на спине и ладонях. Снова этот голос! — Задуши детеныша фенрисульфура, и ручной лев сорвется с цепи… — и на этот раз голос звучал слишком близко. Медленно Мико повернула голову. — Приюти детеныша галлитрота, и его стая найдет твой дом и сожрет тебя… Мико остолбенела. Очертания зала, гвардейцев размылись и поплыли… Она не только слышала Ее… Мико Ее видела… Как тень Она вышла из-за постамента с кристаллом, спутанные волосы, ярко синие на концах, свисали с плеч, лиловые лохмотья волочились за ней по полу. Кровавое пятно расползлось по всей груди. Из раны, откуда было вырвано сердце сочилась кровь, капала на мраморный пол и растекалась тонкими струйками по залу. — А если пасть неизбежно, то какая разница, пасть защитником, или тираном? Мико сделала шаг назад. Кровь, стекающая из раны призрака, проделала ручеек через весь зал, но никто даже глазом не повел… — Госпожа Эль? — нимфы ждали ее ответа… Но они не видели Ее. Никто не видел Ее, кроме Мико. — Чего ты от меня хочешь? — почти одними губами прошептала ктцунэ. — Чего я хочу? — Лир-ан-Мин вскинула брови, удивившись больше не вопросу, а резкой фамильярности. — Ничего, — спокойно продолжила она. — Мы всего лишь предложили свою помощь Эль… И не понимаем, чем наш дар так оскорбил вас… — Я уверяю вас, что ничем, — снова выступил Лейфтан, стараясь сгладить острые углы. — Но … Если вас выберут королевой, Эль сочтут интриганами. Мико не слушала, она смотрела только на Нее, на Ее едкую полуухмылку. И в эту минуту Мико понимала все как никогда четко. Она будто бы озвучивала мысли кицунэ. «Ручной лев сорвется с цепи»… Если Мико откажется от помощи нимф, то в глазах обсидинцев будет выглядеть убийцей, и гвардия не простит ей этого. «Его стая найдет твой дом и сожрет тебя»… Если примет их помощь, то никакого Альянса не будет. Ее выставят интриганкой, а может извратят все еще больше и обвинят в том, что она сама напала на чащу нимф, из-за личных разногласий с Вай-а-Риш… Ясно, как день… Вопрос в том, в пасть какой гиены наступить… — Не знаешь, — довольно протянула Она, читая мысли Мико. — Боишься… — Я не боюсь, — прошептала Мико. — Что? — переспросил Лейфтан. — В пасть какой гиены? — прошептала Она прямо над ухом кицунэ. — Пусть эмиссары говорят и думают, что хотят, — сказала Мико, вцепившись в белый посох, как утопающий в соломинку. — Сейчас наш долг помочь нашим гвардейцам, — она впервые в упор посмотрела на Лир-ан-Мин. — Мы благодарны, и принимаем вашу помощь, — сказала Мико на одном дыхании. — Икар, проводи гостей в медпункт… Лейфтан покачал головой, смотря вслед уходящим нимфам, а Мико в эту секунду как никогда ощутила свое одиночество. Одна. Никто не поддерживает ее, никто в полной мере не разделяет ее ответственности и ее переживаний, никто не пойдет с ней до конца. Совершенно одна. Мико посмотрела на дерзко ухмыляющегося призрака. Ведь за этим Она пришла из самого Ада, — лично увидеть час ее падения? — Совет сожрет тебя, — мрачно сказал Лейфтан. — Сожрет и выплюнет! Как мусор, — сказала Она, вторя его словам и дико рассмеялась. — Иди к черту! — едва ли не выкрикнула Мико. — Прости? — Лейфтан опешил от ее ответа. Кицунэ поспешно мотнула головой, прикрыв рот ладонью, но все слышали. Мико видела, как подскочили очки на переносице Керо, как округлились глаза Риноы. Для них она только что нагрубила Лейфтану… — Нет, ничего… — кицунэ протерла ладонями лицо. — Извините меня, мне… дурно, — едва выговорила она. Воздуха действительно стало в разы меньше, а по голове будто б ударили пыльным мешком. Мико опустилась на стул, по лицу стекал холодный пот. — Ты будто призрака увидела! — ахнула Риноа. Мико от ее слов шумно вздохнула и закашляла. Сжав кулаки, кицунэ подняла глаза… Но ничего, — ни крови, ни Ее. Видение. Галлюцинация. — Мико идти в лазарет. Хамон проводить, — огр вышел из-за ее спины и любезно подал ей руку. — Нет, мне… просто нужен воздух, — сказала кицунэ, но Хамон уже вел ее к выходу. — Мико, а что с Эзарэлем? — слабо подал голос Керо. Кицунэ остановилась. Она хотела что-то сказать, но мысли не собирались в голове в слова. — Разреши я этим займусь, — сказал Лейфтан. — На тебе нет лица, тебе нужна помощь…* * *
Надрывные голоса прорезали черноту. — Тогда клянись! — Ты знаешь, что я не могу… — Клянись, что не убьешь их! — Я не могу! — Клянись, всем, что тебе было дорого! — Ты никогда… никогда не понимала! Мир перевернулся вверх-тормашками. Голоса потонули в топоте тяжелых сапог. Слились с гулом протяжных криков. Разнеслись искрами огня, столпом вознесшихся к вершине высокой черной башни. Ашкор подскочил на холодной земле, занося кинжал для удара, но острие вспороло ночной воздух. Он огляделся по сторонам, — никого, кроме спящих сообщников, моря и шепчущих на ветру зарослей. Выругавшись, Ашкор поднялся. Вторая ночь на этом чертовом острове, и вторую ночь он не может спать… Кошмары, давно забытые и похороненные, в этом месте будто б ожили, и как зомби, тянули из могил свои гнилые руки. Натиена Ашкор нашел на берегу, лунатик сидел на корточках у самой воды и негромко с кем-то разговаривал. Как только Ашкор подошел, раздался всплеск, и рыцарь заметил, как женский силуэт исчез в темной воде. Нат отряхнул колени и поднялся. — Это еще кто? — спросил Ашкор, кивнув на воду. — Ориана, — ответил Нат, будто б имя что-то должно было значить. Но Ашкор выводы все же сделал. — Поверить не могу! — он сплюнул на песок. — У тебя что, баба в каждой дыре Элдарии? — Это мой информатор, — не меняясь в лице ответил Натиен. Ашкор махнул рукой. В какую бы чертову дыру их не заносило, у Ната везде был «информатор», — в юбке, встречающий его с распростертыми объятиями. Раньше Ашкор думал, что женщины намерено притворяются идиотками, а после встречи с Натом убедился, что никакого притворства — истинные идиотки, а своей глупостью они еще и опасны для окружающих. Какая бы ни была женщина — обычная, страшная, или очень страшная, — каждая считает себя — самое малое — богиней старой Атлантиды. И стоит какому-то юродивому вроде Ната начать заливать ей сиропа в уши, о том, какая она прекрасная, — все как одна сначала не верят и огрызаются, потом принимают комплименты как должное, а потом подсаживаются на эти слова как на наркотическую дрянь, и попадают в его полное распоряжение. Нельзя быть такими идиотками, и так терять берега, от слабости перед симпатичным лицом и приятными словами… И как только расы, где правление отродясь было в руках женщин не понимают, что баба у власти — катастрофа? Эта идиотка королева-нимфа подставила под удал всех своих лесных сестер, приняв у Ната Пандору. И ради чего? Ради красивых слов о ее уникальности? Ашкор бы никогда не поверил, если бы не видел лично. — Что-то тебя беспокоит? — спросил Натиен, по-прежнему оставаясь равнодушным в лице. Ни одна мышца не дрогнула, только ветер теребил его волосы. — Здесь тяжело спать, — сказал Ашкор. — Источник близко, — ответил Нат, поворачивая голову куда-то к центру острова. — Какой еще источник? — Тампиль это и есть источник. Ашкор закатил глаза. Как только он начинал думать, что лунатик наконец-то в уме, так тот выдавал очередную то ли загадку, то ли полную околесицу. Он прошел к берегу, сел на песок и уставился в черный горизонт. До рассвета было еще далеко, а сон как рукой сняло. К его удивлению Натиен сел рядом. Лунатик молчал. Ашкор тоже, хотя вопрос так и просил сорваться с языка. Уж если кто в Элдарии и мог растолковать его сны, так это он. — Я… видел огонь над Цитаделью… — наконец сказал Ашкор. — Это сон, — ответил Натиен. — Ренгар не может призвать тебя. Ты не такой как он. Рука непроизвольно сжала горсть песка. — Но он в Элдарии? — Я говорил тебе, — сказал лунатик, пожав плечами. — Но это не должно тебя останавливать. Ренгар не нарушит свою клятву. Не сможет. Он ничего тебе не сделает. — Зато я ему… — процедил Ашкор сквозь зубы. Лунатик никак не отреагировал. — Ты-то что такой спокойный? — хмыкнул Ашкор. — М? — Нат улыбнулся уголками губ, будто не понимая вопроса. — Я бы на твоем месте предпочел бы расстаться со всей своей маной, лишь бы пимпелем отсидеться в кустах, когда магистр узнает, что ты разворовал его коллекцию артефактов. — Да… — протянул лунатик. — На меня у старого дракона слишком много зубов, — усмехнулся он. Ашкор провел пальцами по остывшему песку. Нат казался сейчас вменяемым, а значит… — Ты ответишь на вопрос, если я спрошу? — он повернул голову к Натиену. — Я — нет… — тот покачал головой и уставился вдаль. — Но Она ответит.* * *
Ритуал проходил при закрытых дверях и окнах, — компоненты зелья не терпели солнечного света. В лазарете все заволокло молочно-белым дымом, сладким и дурманящим. Мельтешащие силуэты медсестер, звон склянок и медицинских приборов, — что происходило было толком не различить. На время ритуала Валькион, Фергус и Томмарт настояли на своем присутствии. Казалось бы, не все ли равно, если хуже команде уже не будет? Разноцветные свечения гуляли по стенам и отражались на их лицах, отсвечивали на полированной броне. Эвелейн подошла к ним и ободрительно хлопнула Валькиона по плечу. — Они поправятся? — как можно тише, чтобы не нарушать атмосферу, спросил Валькион. — Это сильный целебный ритуал, — сказала старшая медсестра, — нейтрализующий магические повреждения и повышающее собственные восстановительные силы организма… Но на чудо рассчитывать не придется. Раздробленную руку Клайда он не восстановит. Если он очнется, то едва ли снова сможет стрелять из лука, — она пожала плечами, будто б заранее просила прощения. Ритуал был завершен. Белый дым тяжелел и оседал липкими каплями на лице и теле. Валькион встал между Фергусом и Томмартом, и положил руки на плечи товарищей. — Оставляю их на вас, — сказал он. — В каком смысле? — спросил Том взволнованно и громче, чем следовало, и медсестры тут же бросили на обсидианцев возмущенный взгляды. Валькион кивком указал товарищам на дверь. — Я уезжаю вечером, — сказал он, аккуратно закрывая за ними резные двери лазарета. — Но куда? — Томмарт был удивлен и взволнован. Если он как распределитель гвардии не знал о задании, значит дело велось лично Гвардией Света. А такие миссии были либо важные, либо секретные, и определенно — опасные. — На Тампиль, — сказал Валькион, опираясь локтями на перила лестницы. — Там разбилась экспедиция Эзарэля. Выезжаем с Хромом, он может управляться с лодкой теневиков. — Почему ты? — спросил Фергус, и Валькион по тону понял, что кентавра что-то беспокоит. — Это распоряжение Мико, — сказал он, пожав плечами. Так по крайней мере передал ему Лейфтан, который занимался всей организацией. — Я становлюсь параноиком… Но… мне это не нравится. Ни одного главы гвардий во время совета делегаций. — Совет для дипломатов и болтунов. Мне там делать нечего, — Валькион протер лицо руками, делая вид, что убирает волосы назад. Но на самом деле он всего лишь искал способа не смотреть товарищам в глаза. Он сам был не рад, что покидает гвардию в такой момент. — А если переговоры кончатся не мирно? — спросил Томмарт скептически, скрестив руки на груди. — Пока меня нет, командование гвардией ложиться на Мико и Лейфтана. Они знают, что делать. — Дипломаты и болтуны? — кентавр разгладил бороду. — Ну-ну… — Фергус! Да не сгущай краски, — оборвал его Валькион. — Да куда уж еще гуще, — хмыкнув сказал старый наставник, и Валькион знал, что всех опасений кентавр им не высказал. Будто бы гору взвалив на плечи, Валькион занялся сборами, и уже к вечеру все было готово. Хром был воодушевлён и без умолку болтал всю дорогу до пристани. Валькион толком не улавливал ни слова, думал о своем, и иногда отвечал волчонку, но чаще невпопад. Хром надувал губы, но спустя парк секунд снова возбужденно о чем-то верещал. На причал их небольшую команду пришли проводить Мико, Лейфтан, Хамон и Икар. — Я вас прошу, — сказала Мико вздохнув и прикрыв глаза, — верните Эзарэля, — Валькион видел, как она была подавлена, и постарался сказать, как можно более обнадеживающе. — Доставлю в целости и сохранности. У Главы Эль едва дрогнули уголки губ, но она тут же напустила на себя строгости и повернулась к волчонку. — Хром, без фокусов! — предупредила она. Волчонок цокнул языком и скуксил недовольную мину. — Я буду за ним приглядывать, — заверил Валькион. — Пожалуйста, осторожно, — сказал Лейфтан. — Ни во что не ввязывайтесь. Поднимайте на борт Нивелин и Эзарэля, и сразу же возвращайтесь. У вас должно уйти на миссию четыре дня, — он пристльно посмотрел обсидианцу в глаза. — Четыре дня. — Я понял, — коротко ответил Валькион, и в сопровождении Икар и Хамона ушел проверять лодку. — Не подведи, — сказал Лейфтан Хрому, когда Икар позвала Мико на борт, — Я тебя рекомендовал на эту миссию. — Да я же не конченный идиот! — огрызнулся Хром и обиженно скрестил руки на груди. — Меньше эмоций, — добродушно сказал Лейфтан. — У меня есть для тебя подарок, — он вынул из складок плаща небольшой тренировочный меч. — Думаю, Валькион не откажет, если ты попросишь его преподать тебе пару уроков по фехтованию, — продолжил Лейфтан, вручая растерявшемуся Хрому небольшой короткий не заточенный меч. — Ты уж постарайся задеть его хотя бы один раз, — вкрадчиво сказал он. И, помолчав, добавил, — Не подведи меня.* * *
После обеда, выловив еще восемь яиц фамильяров, Нивелин ушла ближе к зарослям, чтобы спрятаться в тени от палящего солнца. Там, усевшись на выступе большого камня, она склонилась над пергаментом, куда перерисовала задачку Эзарэля. Второй день она крутила алхимический круг во все возможные стороны, он буквально стоял у нее перед глазами, но правильно ответа у нее все еще не было. Когда Эзарэль объяснял принципы построения круга, рождение эссенций и элементов, это казалось очень просто и понятно, но оставшись с кругом один на один, Нивелин терялась. Идти к Эзарэлю — с ответом или без — она уже не решалась. В последний раз, когда она озвучила эльфу свою догадку, он ни с того, ни с сего вышел из себя. — Ни разу нет! — раздраженно сказал он, будто б он спросил у Нив какого цвета небо, а она сказала, что красного. Нивелин думала, что в эту минуту Эзарэль стукнет ее, как нерадивого ученика. — Даю последнюю подсказку, — сказал эльф. — Тебе нужно смешать эссенции, а ты пытаешься соединить элементы! Ты же поняла разницу, нет? — Нивелин посмотрела на него своим самым уверенным взглядом. Эзарэль махнул рукой. — Другими словами: убери счетные палочки и представь в своей голове цифры. Тогда и решишь уравнение. Подсказка по мнению Нивелин была так себе. Она облокотилась спиной на холодный камень и закрыла лицо руками. «Три базовые эссенции…» — продолжала перебирать она в голове. — «Предположим, что это атомы…» Но размышления снова зашли в тупик. Если эссенции в понятиях «науки земли» это атомы, то что тогда за атомы «земля» и «вода»? А «огонь»? Снова не то. Каким-то шестым чувством Нивелин догадывалась, что если по части точных фундаментальных наук элдарийские знание не отличаются, от земных, то нужно попытаться найти сопоставления, чтобы уложить новые знания в привычную картину мира. Потому что пока все ее существо и заложенные в ней знания будто б выталкивали из головы всю элдарийскую логику. «Так», — Нив снова взяла перо и прикусила его кончик. — «По –элдарийски в основе всего лежат газ, энергия и пыль… А в основе нашей вселенной — излучение, примеси металлов, но первостепенно — водород и гелий»… Она сползла с камня на песок и вывела палкой знаки «Н» и «Не», а потом ее осенила идея. Этот алхимический круг должен тем или иным образом повторять периодическую систему элементов! Во всяком случае, в земной системе водород и гелий располагались как раз наверху… — Ладно, допустим, — вслух продолжила рассуждать Нив, убирая с лица мокрые от пота волосы. Она не помнила, что точно располагалось в нижних строчках периодической таблицы, но примерно там были кислород, азот, углерод… Нивелин закусила губу. Если предположить, что это «природные газы» алхимического круга, тогда, — она взяла пергамент и проследила глазами до второй трети круга, — «минералы» — это кремний, фосфор… и что там было еще? — Пока выглядит логично… — сказала Нив и закусила губу. — Тогда в последней трети по этой логике должны быть… Нивелин быстро вскочила, осененная догадках, и, отряхнув колени, побежала к лагерю. Эзарэля Нив застала за чтением у костра. Предвкушая очередные пять минут позора и унижений, Нивелин подошла ближе. — Кажется я догадалась, что должно быть в последней трети, — сказала она, заблаговременно становясь в оборонительную позу. Эзарэль отложил книжку. — Алхимия — это не гадания, — поучительно сказал он, — поэтому «догадки» оставь при себе, если хочешь взяться за дело серьезно. Важны только рассуждения и логические выводы. — Ладно, это мой вывод, если хочешь, — парировала Нив. — Итак? — она еще ничего не сказала, а Эзарель уже приготовился и расплылся в ехидной улыбке. — Я знаю, что там, — сказала она, — но не знаю, как это называется в Элдарии, — от одного взгляда Эзарэля уверенность оставила ее Нивелин чувствовала себя как на экзамене. — Это что-то вроде щелочей, — сказала Нив, непроизвольно вжимая голову в плечи. — Здорово, — сказал Эзарэль. — Ты могла бы сказать любую абракадабру, и я, по твоему плану, видимо должен был ответить: «Конечно! Так вы, наверное, на земле называете…», и дать тебе правильный ответ. В этом логика? — Да нет же! — Нив хотелось топнуть ногой от досады. — Щелочи это… Ну… не знаю, как объяснить. Это как бы металлы, и как бы не совсем… Черт! Я сдала это в школе и забыла за ненадобностью! — Последняя треть круга — это летучий металл, — сказал эльф. — То есть я угадала? — неуверенно спросила Нив. — Вот именно, что угадала, — Эзарэль скептически повел плечами. — Но логика у меня была, — настаивала Нивелин. — Я слышал, — эльф растянулся в улыбке. — Как бы да, и как бы нет. — Но все же признай, что я не совсем безнадежна. — Тогда дострой эссенции второго порядка и второй круг элементов, — сказал Эзарэль абсолютно серьезно. — Если ты поняла логику, ты сможешь. Подсказываю, — во втором круге делений пять, — и он вернулся к чтению, давая понять, что очередной «урок» окончен.* * *
Лейфтан смотрел в ночное небо, как когда-то учила смотреть его Лорелейн, — представляя, что каждая звезда на небе — близкий друг, который каждый вечер ждет в назначенной точке небесного купола. Так легче переносить бремя одиночества, потому что кроме холодных и немых звезд никому в этом мире нет было веры. Кругом — враги… Враги, прячущиеся за невинными масками в каждом встречном, но поклявшиеся положить жизнь на то, чтобы избавиться от таких как он. А он поклялся положить жизнь и избавиться от таких как они… Пусть их больше, и они вместе… А он один Снова. Один… Меланхолия стиснула Лейфтана в прохладных объятиях. Легкая грусть, но не поглощающая ярость… Потому что самое главное он все же отыграл. Он отыграл Нивелин. Скоро она вернется, и он больше никогда не отпустит ее от себя. Никогда не повторит ту же ошибку. И больше никогда не останется один. Потому что ты перестаешь быть одиноким, когда становишься отчаянно кому-то нужен… — Вы же понимаете, если не будете слушать меня, я не смогу позаботиться о вас, — повторил Лейфтан в третий раз, теперь уже нервно, кусая губы. Как об стену горох. Он уже израсходовал все аргументы, — на детей ничего не действовало. Они стояли будто обороняясь, зажавшись углу. Мальчишка смотрел на него воинственно и ненавистно, закрыв сестру своей спиной. — Мы сами о себе позаботимся, — отрывисто и зло сказал он. — Оставь нас! Ужас и боль, которые пережили дети, ударили по ним наотмашь, Лейфтан понимал их. Это он привык терять. Это он привык страдать. Это он привык вечно бежать и бояться… Он знал, что они сейчас чувствовали… Они испугались, ожесточились, а самое главное, теперь никому не доверяют. Даже ему. Лейфтан улыбнулся как можно мягче. — Нат, тебе нелегко. Но… Так хотела Лорелейн, — чтобы мы стали одной семьей. И теперь… теперь я старший, и я отвечаю… за вас двоих. — Ты нам не брат! — жестко выплюнул мальчишка. Слова, резанули по душе, как бритва. Лейфтан повернулся к столу, сделал вид будто не услышал и принялся выкладывать еду. «Они просто напуганы», — говорил он себе. Просто напуганы… А так, конечно, они верят ему. Конечно они нуждаются в нем. Конечно они… любят его. Им просто нужно время… — Это все, что мне удалось достать, — сказал Лейфтан, не смотря на них. — Завтра будет еще. Ночуйте здесь, никуда не уходите, снаружи все еще опасно. Я… я буду у входа. Он развернулся к двери. «Конечно, они любят…» «Им просто нужно время…» Или он обманывает себя? Это ведь Лорелейн приютила его из жалости, спрятала и не сдала разведчикам Полуострова… Просто из жалости, и на самом деле ей не нужен был такой ребенок. А им не нужен такой брат. Невесомая ручка схватила его ладонь. — Останься, — сказала девочка, удерживая его руку, а потом и вовсе прижалась к ней щекой. — Я хочу, чтобы ты остался, — сказала она, глядя на него бездонными синими глазами, — слишком усталыми и знающими глазами для своих пяти лет. Что-то невообразимо теплое расползлось по груди. То чувство, когда ты значим, нужен и важен кому-то… Лейфтан развернулся и заключил девочку в объятия. — Я останусь, если ты хочешь… — тихо сказал он. — Сонеко.