* * *
Просидев полночи за книгами по алхимии и проспав всего четыре часа, Нивелин вскочила на удивление легко, на адреналине от того, что предстояло провернуть. «Я ничего не нарушаю, — убеждала она себя, поднимаясь после завтрака в оружейную. — Всего лишь безобидная авантюра. Я только помогаю подруге.» В оружейной, к огорчению Нив, было полно народа — гвардейцы носились между кузницей и оружейной, перенося стойки с оружием и доспехами. Нивелин аккуратно протиснулась в дверь, высматривая в толпе распределителя гвардии. — Эй, потеряла кого? — спросил ее один из патрульных, которому она уступила дорогу, отойдя от двери. — Я ищу Томмарта… — ответила Нив неуверенно, теребя в руках ордер на миссию. Гвардеец обернулся назад. — Эй, где носится Том? — спросил он громко, так, что его наверняка услышали сквозь лязг брони, погружаемой на переноску. — Томмарт в арсенале на арене, — сказал Валькион, отходя от стеллажа. — А в чем дело? — Да так… — увидев Валькиона, Нив подпрыгнула на месте и поспешила ретироваться. — Я найду его потом… — У тебя задание? — спросил Валькион, увидев ордер в ее руках. — Давай посмотрю. «Черт… Черт… Черт!!!» — мысленно выругалась Нивелин, чувствуя, как сердце летит вниз. Так попасть надо было уметь — ее фортуна не просто отвернулась, а еще и скорчила напоследок дразнящую рожицу. После праздника Нив не хотела не то, что говорить с Валькионом, даже рядом находиться ей было неловко, как первокласснице… Но отступать было некуда. Усилием воли она натянула самое невозмутимое выражение лица. «Ладно, — мыслено сказала Нив. — В крайнем случае — прикинусь дурой и свалю всю на Сакию.» Нивелин подошла к небольшой столешнице и протянула Валькиону ордер с золотой каймой. Обсидианец пробежал глазами по бланку и нахмурился. — Заменить баллон со стеораном? — спросил он, подняв глаза от листка. — Но на восточной башне его меняли в прошлом месяце. Нивелин тяжело выругалась про себя, но в ответ только пожала плечами, как бы говоря, что она здесь ни при чем, ей просто выпало это задание. Совершенно случайно. — И Эзарэль одобрил? — продолжил спрашивать Валькион. — Мне не сказали, что нужна сначала его печать, — ответила Нив, всем своим видом изобразив крайнее недоумение. — Мне просто казалось, что сейчас реагенты выдаются только по крайней необходимости, — Валькион еще раз пробежал глазами по бланку. — Как-то странно… Нивелин почувствовала, что это конец. Если Валькион сейчас пойдет к алхимикам, то все раскроется в одну секунду. Поняв, что выбора нет, Нив решила блефовать до конца и пошла ва-банк. — Слушай, может вы с Эзарэлем уже решите это как-то между собой? — она устало выдохнула и нервно всплеснула руками. — Как дело доходит до обогрева башен, так вечно возникает какая-то бюрократическая волокита! И итоге в башнях холодно, и дозорные выговаривают нам при каждом удобном случае, что наша гвардия ни черта не делает свою работу! — Нив деловито скрестила руки на груди. — Мне правда есть, чем заняться, кроме как бегать с бумажками по Штабу, а потом тащиться через лес семь километров в одну сторону с реагентом подмышкой! Если ты считаешь, что это не важно… — она пожала плечами, давая понять, что умывает руки от всех последующих жалоб и разборок. — Нет, не считаю, — примирительно сказал Валькион и поставил печать на бланк. — Не морозьте, пожалуйста, моих ребят, — он улыбнулся и отдал ей ордер. Нивелин выдавила слабую улыбку в ответ и спешно вышла в коридор. Только на лестнице первого этажа, уже уняв бешеное сердцебиение, она внутренне поругала себя. Надо же было из всех возможных вариантов включить такую истеричку? Что он теперь о ней подумает? Нив зажмурилась и хлопнула себя по лбу. Можно было сказать как-то помягче… А потом как бы невзначай спросить, как дела, в конце концов… Это точно выглядело бы естественно и непринуждённо после всего, что здесь произошло… А потом махнула рукой, поняв, что в ее случае — любой вариант безнадежен.* * *
Вчера под конец собрания, Мико, вопреки всему, снова подняла вопрос о церемонии. Она будто бы решила бросить вызов обстоятельствам, и провести ритуал любой ценой, надеясь, что появление Оракула усилит гвардии и вернет подорванное доверие. Лейфтан еще тогда поймал себя на неожиданном и странном волнении, пробивавшемуся в сознание через непоколебимую ранее уверенность, что с Оракулом или без, но гвардии обречены. Ничего не угрожало его планам, ничего не могло остановить его, но… Но Мико настаивала на привлечении Нивелин, и это неприятно задевало изменника за живое. Лейфтан сам не понимал, что его тревожило. Он лично поддержал идею ее амальгамации — Нивелин должна была стать одной из них, и остаться в Элдарии — с ним и навсегда. Но в то же время… какое-то неприятное чувство терзало его. Сейчас он не был уверен, что поступает правильно. Лейфтан сидел в саду гвардий, погрузившись в чтение старого свитка хроник, найденного случайно в библиотеке Эль. В полдень сад был почти пуст, и ничто не нарушало его уединение… пока навязчивая тень не закрыла ему солнце. Лейфтан понял, кто подошел к нему, и хотел проигнорировать, но тень продолжала стоять над душой, и явно никуда не собиралась уходить. В конечном счете, Лейфтан вздохнул и поднял глаза от свитка. — Что тебе нужно? — спросил он холодно. — Ты меня ненавидишь, — сказал Натиен. — Я тебя ненавижу. Но отложим это, если тебе не безразлично, что происходит с Сонеко. Лейфтан не ответил, продолжая неприветливо смотреть на сводного брата, и тот продолжил: — Не позволяй гвардии Света допускать Сонеко к церемонии выбора Глашатая. Убеди, как ты умеешь, этого идиота-старикана не обучать ее третьему пути мага! Лейфтан лишь усмехнулся, смотря на Ната как на умалишенного. — Ты, вероятно, пьян, — сказал он. Натиен не в первый раз заводил этот разговор, и Лейфтан порядком устал слушать этот бред. — Для нее это опасно! — с напором сказал Нат. Лейфтан молча сложил свитки и встал со скамьи. Ему было жаль тратить время на сводного брата, ведь в их негласной войне за доверие и любовь Сонеко он давно победил. — Хочешь моей помощи? — спросил он, смакуя победу. — Я помогу тебе советом — оставь Сонеко в покое, ей трудно и без тебя. Она избрана Оракулом, и на ее плечах сейчас благополучие всей Элдарии. — И ты туда же… — Натиен цокнул языком и закрыл лицо руками. — Она придумала эту чушь, а вы все подхватили, как… какое-то стадо. — Не твоего ума дело, — Лейфтан собрался уйти, но Нат схватил его за локоть. — Это ты давал ей ману для выходов! — сказал лунатик. — Ты хоть понимаешь, что отравил ее своими руками?! Я не обвиняю тебя, потому что ты как дурак веришь каждому ее слову, но сейчас я… — Убери руки! — Лейфтан резко дернул локтем и освободился. — Не забывай… с кем имеешь дело. — Натиен стиснул зубы и шумно вдохнул. — Когда мать учила тебя выходам, что она говорила тебе? — спросил он, преграждая Лейфтану дорогу. — Разговор окончен, Нат. — Она говорила, что для выходов нужен зрелый дух! — Натиен перешел на повышенные тона. — Такой, из которого в измерении теней можно вырастить аватара, иначе твари, живущие там, сожрут твое сознание по щелчку пальцев! Поэтому малолетним детям запрещают выходы и блокируют их способности — их слабый дух не продержится и одного выхода. — Я не ясно сказал? Разговор окончен, — Лейфтан хотел обойти Натиена, но тот проворно сделал шаг в сторону, не давая ему уйти от этого бестолкового разговора. — А дальше, когда дух подростка готов к самостоятельному путешествию, ему нужен проводник, кто-то из старших. А чтобы попасть в Междумирье — любому нужен мост от того, кто там бывал и неоднократно! А Сонеко… Сонеко выходит в Междумирье с девяти лет! Без моста! Мимо блоков! Безо всякой помощи… — Именно, — сказал Лейфтан. — Потому что она талантлива и уникальна. — Да не поэтому! — надрывно крикнул Нат, теряя всякое самообладание — Хотя бы ты… Умоляю тебя, не поддерживай Сонеко в идеи ее избранности. Да, она слышит голоса… Но, черт побери! Я жизнью готов клясться, что это не голос Оракула… У нее нет способностей связываться с миром светлых духов. Ни у кого в нашей семье не было… Мы — темные ходящие… — У тебя нет таких способностей, — Лейфтан сделал резкий шаг веред, толкая Натиена в грудь. — При чем здесь я? — Лорелейн говорила, что ты недалеких способностей, — презрительно бросил Лейфтан, — а Сонеко — особенная. — Мать говорила, что Сонеко особенная, да… потому что чуть не угробила ее, спасая твою шкуру! — Ты мне надоел, — сказал Лейфтан, недобро сощурившись. — Пойми, черт тебя побери! Сонеко родилась, когда сознание матери было в Междумирье вместе с ней! Я понял это недавно… Просто — подумай! — у нее могло просто не быть другого выбора! Она связала сущность Сонеко с кем-то из старших аватаров! Вот почему Сонеко может совершать выходы! Ее сознание слилось с другим существом! С сущностью Междумирья! И… она — не она, когда попадает туда… Лейфтан закатил глаза, развернулся и пошел прочь другой дорогой. — Не закрывай на это глаза! — крикнул Натиен ему в след. — Тебе не кажется, будто бы в ней живет две личности? Она иногда — та, наша Сонеко: мягкая, тихая, вдумчивая… А иногда… нечто чужое и… совершенно неуправляемое. Злоба закипела внутри Лейфтана. — Неуправляемой ты называешь Сонеко потому что она никогда беспрекословно тебе не подчинялась? — спросил он, обернувшись. — Ты в ее жизни — досадное недоразумение. Она не по годам мудра, и у нее есть свое мнение! — Она под носом гвардий агитирует всех на убийства фейлинов и человеконенавистничество! Это, по-твоему, мудро? — Это слухи, — возразил Лейфтан. — Ее слова не так поняли и переиначили. — Ты не можешь не видеть, не можешь не замечать ее перепады настроения! — У нее переходный возраст. — Это не переходный возраст! — А что? — Она одержима, вот что! — выпалил Нат. — Ее нужно лечить! — Ты спятил… — сказал Лейфтан, качая головой. — Это тебя нужно лечить! — Сонеко нельзя заступать на службу в гвардии, — Натиен гнул свое, будто бы не слыша слов сводного брата. — Как только она получит должность в гвардиях, то выйдет из-под нашего попечения. Мы ничего больше не сможем сделать! А ее нужно лечить! Принудительно, если продолжит отпираться! — Вот, что не дает тебе покоя, — протянул Лейфтан, не скрывая злорадства. — То, что Сонеко обретет независимость и ей больше не придется терпеть тебя? — Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — Я прекрасно тебя слышу. — Так помешай ей стать Глашатой! — Это ее судьба. Ее мечта. Ее выбор. — Это не ее выбор! — Нат всплеснул руками. — Она же ни черта не понимает! Гвардия Света печется только о том, чтобы восстановить связь с Оракулом, им плевать на Сонеко! Им плевать, что это уничтожит ее! Лейфтан нахмурился, и ничего не ответил. — И эта тварь, с которой душа Сонеко связана в Междумирье, сидела в заточении сотни лет, — продолжил Натиен тихо и обреченно. — Она спит и видит, чтобы прорваться наверх. А для этого ей нужна светлая мана… И она сожрет душу Сонеко, едва та вступит в связь с Оракулом… — Тебе голову напекло на южных рубежах… — наконец проговорил Лейфтан презрительно. Ни одному слову Натиена он не поверил. — Отправлю-ка тебя… может быть, в Нордол? Давно пора гвардиям разведать, что там. — Да пошел ты! — Это ты пойдешь, — сказал Лейфтан, — на север. А мы с Сонеко наконец вздохнем спокойно. Ты прав: я все вижу и все замечаю. Ты неадекватен, ты не даешь Сонеко прохода, завидуешь ей и ее силе, потому что сам — бездарность, и не можешь совершать выходы. — Он оттолкнул Натиена, и тот больше не пытался возразить. — Сонеко устала от тебя. Да и я тоже.* * *
— И заменить обогрев башен поручили нам? — удивилась Лир-ан-Мин, когда Нивелин попросила ее помощи с заданием. — Ну… да, — протянула Нив и пожала плечами. — Все остальные заняты, сама понимаешь, — врать получалось плохо. Казалось, угрызения совести крупными буквами были написаны у нее на лице. Но нереида в ответ только пожала плечами и отложила травы, которые перебирала. — Хочешь идти прямо сейчас? — спросила она, вставая из-за стола. — А? Да, — Нивелин растерялась, не ожидав, что Лира согласиться так быстро и легко. — Раньше выйдем — раньше вернемся, — она постаралась невозмутимо рассмеяться, но вышло все равно напряженно. Собраться и покинуть Штаб у них получилось еще до полудня. Нивелин нервничала, и придерживала рукой в сумке круглую сферу с реагентом, молясь, чтобы та ненароком не взорвалась по дороге. Едва они подошли к опушке, Лир-ан-Мин заметно повеселела. — Дом? — улыбнувшись, спросила Нив. — Пока еще да, — сказала Лира грустно. — Пока еще? — Возможно, я покину Эль. — Но почему? — удивилась Нивелин. Она раньше думала, что нимфы не могут покидать свои леса и реки. — Меня призовут в круг друидов. — Мне будет не хватать тебя, — сказала Нив по инерции. Но поняла, что и сама не собиралась задерживаться здесь. Не собиралась ни с кем сближаться… Но поняла вдруг, что если завтра появится шанс вернуться домой, то ей будет грустно расставаться с некоторыми гвардейцами. А с кем-то особенно тяжело. Они шли по выложенной терракотовым камнем лесной дороге молча, Нивелин — погрузившись в свои мысли, Лир-ан-Мин — улыбаясь будто бы чему-то приятному. Нереида то и дело отвлекалась, махала рукой в сторону деревьев. Не сразу, но Нивелин заметила в сплетении ветвей и в высокой траве по обочине других нимф. — Alora-ne! — в очередной раз сказала Лир-ан-Мин. — Alora-ne, — повторила Нивелин. — Что это означает? — Просто приветствие. — На языке нимф? — У нас нет своего языка. Мы говорим на древнем, — объяснила Лира. — Языке основателей Элдарии и иных существ. — Я слышала это где-то еще… — Нивелин прикусила губу и напряглась. Почему-то вспомнить, откуда она знает старое элдарийское приветствие казалось ей очень важным. За очередным поворотом извилистой тропы, из-за деревьев к ним вышли две нимфы, и Лир-ан-Мин порхнула навстречу, и заключила их в объятия. Подойдя, Нивелин на секунду почувствовала себя странно в теплом плаще и в высоких сапогах рядом с Лирой в легком платье и нимфами в летящих одеждах. Поздняя осень лесных нимф будто бы не касалась. «Когда я попала в Элдарию, на Земле была ранняя весна, » — вдруг подумала Нивелин, когда они продолжили путь. Она попыталась соотнести даты и времена года на Земле и здесь, но даже не вспомнила, какое время года было в тот момент в Элдарии. С уверенностью Нив могла только сказать, когда она впервые отправилась в лес с Валькионом и Фергусом, она тоже была в плаще, как сейчас, и было так же прохладно. И в тот раз ее тоже удивило, что нимфы в роще… — Я вспомнила! — неожиданно воскликнула Нивелин, и резко остановилась. — Тогда… когда я впервые попала в лес… Там, у грота… вы говорили мне… — на секунду Нив почувствовала головокружение и прикрыла рот рукой. — Alora-ne… Soneko! — она тряхнула головой и в растерянности посмотрела на Лиру. — Но почему? — Потому что он тогда сказал, что тебя зовут Сонеко, — спокойно ответила Лир-ан-Мин — Кто… он? — спросила Нивелин, чувствуя, как сердце пропустило удар. — Друг Вай-а-Риш, — ответила Лира. — Больше я ничего не знаю. — Вы тогда дали мне фибулу… — проговорила Нив полушепотом. — Да. — Зачем? — Он просил отдать ее тебе. — Но для чего? — в висках пульсировало и стучало. Снова, будто бы из-за угла подкралась паника. — Я не знаю… — нереида отвернулась в другую сторону. — Мико отняла у меня фибулу, и… — И из-за нее осудили Вай-а-Риш, — закончила Лир-ан-Мин. — Мне жаль… — Нивелин вздохнула и зашагала вперед. — Это не твоя вина, — Лира снова поравнялась с ней на дороге. — Это была дурная вещь… На ней была кровь. И я думаю… — она вздохнула, — Вай-а-Риш знала, к чему это приведет. — Тогда почему она послушала его? — Вай-а-Риш, она… была сама не своя те последние месяцы. Закрыла свое сознание, много времени проводила одна, разговаривала сама с собой, — задумчиво ответила Лира. — Мы думали… Да, разное, на самом деле, мы думали… но сейчас я понимаю, как она страдала… — Страдала? — Она очень любила того мужчину. Это стало ее дорогой во тьму… Она ни в чем не могла отказать ему. — Да уж… — протянула Нивелин, даже не зная, что и сказать. — Возможно в запрете на отношения в круге друидов есть смысл, — сказала Лир-ан-Мин. — В запрете? — Если мы хотим оставаться служителями природы, нам нельзя заводить… связи. Раньше я думала, что это несправедливо, — нереида задумчиво посмотрела на хмурое небо. — Но сейчас я думаю, что они и правы. Привязанности порой толкают на безрассудства. Нивелин молчала, смотря себе под ноги. Может быть, они и Мефисти с Сакией зря затеяли все это… Как бы в лучших побуждениях не вышло бы хуже. — Ты говорила, что можешь стать новой королевой нимф, — Нивелин решила перевести тему. — Я всего лишь в числе тех, кто может принять участие в испытаниях в ночь Белтайна. — И если ты пройдешь испытание, то станешь королевой? — Я его ни за что не пройду, — Лир-ан-Мин оборвала стебель травы, вдоль которой вела рукой, пока они шли. — Не веришь в себя? — спросила Нив, но Лира прикрыла глаза и покачала головой. — Не верю себе.* * *
Тифферет заметила неверный росчерк печати почти сразу, как та сорвалась с пальцев, но было уже слишком поздно — зелье забурлило, и из котла повалил густой рыжий дым. Гарпия выругалась, топнула ногой от досады, быстро сняла зелье с огня и нейтрализовала действие заклинания, но дым уже клубился во всей лаборатории. Она создала развеивающую печать, но та вышла неловкой и рассыпалась. Тифа снова выругалась — все в последнее время просто валилось из рук, она ни на чем не могла сосредоточиться. Тифферет шумно выдохнула, закатала кружевные рукава платья и принялась оттирать столешницу от разбрызгавшегося зелья. Но оно, как назло, уже оставило после себя темно-бордовые пятна, будто бы по столу из котла расхлесталась кровь. Тифферет сделалось дурно. — Вот… uquetima — ukarima! — сильно кашляя и пробираясь сквозь дым в лабораторию зашел Эзарэль. — У нас опять чрезвычайная ситуация? — Нет, — ответила Тифферет, вытирая вспотевшее лицо. — Я печатью ошиблась. Случайно. А дым осядет через три минуты. — О, понятно, — Эзарель выпустил развеивающую печать. — Замечталась? — спросил он с ухмылкой. — Ищешь повод поругаться? — насупилась Тифа, сразу смекнув к чему было пущено это колкое замечание. — Почему же, может я хочу с кем-нибудь перемыть кости нашему штабному покорителю сердец? — в его голосе Тифферет явно слышала издевку, на которую бы раньше сразу разозлилась. Но сейчас ей было не до перепалок. — Я тоже зол на Невру, — сказал Эзарэль. — Можешь мне на него пожаловаться. Эксклюзивно. Только сегодня. — Да Невра здесь ни при чем… — Тифферет перевела взгляд на стену. — Да? — Это все Лейфтан, — сказала гарпия, понизив голос. — Что, Невра получил отставку? — хмыкнул эльф, убирая колбы в шкаф. — Жаль он не удавится от горя. — У него ожег от реагента, — проговорила Тифа, хватая Эзарэля за рукав. — Вот так, поперек шеи и ниже к груди. Оракул! Ты бы грудь его видел! Я даже представить не могу… — Избавь меня, пожалуйста, от своих пламенных фантазий, — сказал эльф скептически. — Это не фантазии! — Ты мне сейчас расписывала, какая у Лейфтана грудь. И я ни за что не поверю, что… — Идиот… — с досадой протянула Тифферет. — Какой же ты идиот… — Если об этом ты думала, когда готовила зелье, — Эзарэль кивнул на запачканный стол, — то я удивляюсь, как у тебя котел не взорвался. — Заткнись уже! — Тифферет вспыхнула за секунду. — Найди себя парня, — сказал Эзарэль, хмыкнув. — Иначе гвардии Эль лишатся лаборатории. — Найди себе ума! — Тифферет вышла из лаборатории, хлопнув дверью так сильно, что звон стекла не стихал еще минуту.* * *
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал Лейфтан, зайдя к Мико сразу, как только она отпустила архивистов гвардии. — Твои… контакты, о которых ты говорил, смогли найти следы Пандоры? — спросила Мико, тоном давая понять, что ни на какие другие разговоры времени у нее нет. — Не об этом, — ответил Лейфтан. — О церемонии. Не стоит… привлекать к ней Нивелин. — Прости? — переспросила Мико, будто бы своим вопросом давая Лейфтану одуматься и взять свои слова обратно. Но тот ни на секунду не потерял уверенности. — Я поддерживал эту идею ради… благополучия гвардий, — сказал он спокойно и негромко. — Но теперь я не уверен. — Не уверен в чем? — Мико устало потерла виски. — Это может быть опасно. — Ты наслушался Эзарэля? — спросила она недовольно. Накануне эльф действительно изрядно разозлил Мико, отказываясь от проведения амальгамации человеческого существа апеллируя к этике и вороху проблем, которые это может за собой повлечь. — Опасно не для нее, — ответил Лейфтан, — а для нас. Для… Оракула. — Мико наконец оторвалась от бумаг и подняла на него взгляд. — Мы доподлинно не знаем ее расу. — Какая разница, какой она расы, — возразила глава Эль, — если у нее есть связь с Оракулом, которая всем очевидна? — Связь Сонеко с Оракулом тоже… была очевидна, — сказал он сдавленно. — Это не одно и то же, — отмахнулась Мико. — Не сравнивай. — Ты не можешь знать наверняка… — парировал Лейфтан, но кицунэ была непреклонна, и он не понимал до конца — почему. Ради чего она готова поставить на карту так много? Только ли из-за того, что якобы в Сияющем Краю назревает бунт против гвардий? Он пытался вспомнить момент, когда Мико из слабого и сомневающегося, но лояльного лидера превратилась в лидера подозрительного, держащегося за власть обеими руками. — Вопрос решен, Лейфтан, — глава Эль в очередной раз отмахнулась от его слов. — Подходящее зелье уже готово. — Да? — То, которое Алоизия готовила для Сонеко. — Мико, это… — его пальцы дрогнули, и что-то неприятное скользнуло внутри. — Сегодня решим с парнями, кто и как даст ей зелье. У меня нет времени ждать, Лейфтан. — И ты все еще не хочешь спросить ее саму… — протянул он тихо, чтобы скрыть презрение в голосе. — Я действую в интересах гвардий. Тем способом, который считаю самым эффективным, — сказала Мико решительно и жестко. — Я надеюсь, ты тоже. — Конечно, — руки в карманах плаща сжались в кулаки, и Лейфтан даже не потрудился прикрыть холодный тон фальшивой улыбкой. Ему сейчас было плевать, откуда Мико набралась храбрости, но она еще не знает, в какую игру ввязалась. — Конечно.